Сегодня на вопросы Неудобной литературы отвечает писатель, поэт и журналист Дмитрий Быков. Он, я думаю, известен всем. Поэтому и представлять его здесь особенно не буду. Если кому-то нужна информация о нем и, в частности, о том, сколько книг он написал и издал, просто загляните в Википедию (хотя нет, там только выборочная библиография… ну, в общем, найдете где-нибудь, если нужно).

1.. Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в
издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.

— Читаю. Последняя понравившаяся — «Метель» Сорокина (М., АСТ, 2010)

2.. Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются
публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа,
либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы,
как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?

— Бездарность автора. Объяснить бездарному автору, почему именно он бездарен и в чем это выражается, — трудно, часто невозможно. Не помню «по-настоящему хорошего текста», который отвергли бы три редактора подряд. У одного может быть дурное настроение, у другого (другой) — месячные, но третий прочтет первые две страницы, а по ним все обычно понятно.

3.. Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных
новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд
наиболее адекватен?

— Да все по-разному адекватны, кроме тех трех-четырех тяжело больных людей, которые и так всем известны и которых незачем пиарить. С особенным интересом — но и с тревогой — слежу за эволюцией Валерии Пустовой.

4.. Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?

— Не переместится. С чего бы? Книга очень антропоморфна, создана специально для человека, позволяет лучше оценить объем текста, взять его с собой в поезд или уборную.

Продолжение Хроники проекта Неудобная литература — завтра. Будут опубликованы ответы писателя Владимира Сорокина.

upgate:

Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):

— Переписка с Александром Ивановым из Ад Маргинем и представление романов «Побег» и «Мотобиография»
— Виктор Топоров и его Опция отказа. Как это работает, или как найти издателя
— Ответы Дмитрия Быкова
— Ответы Сергея Шаргунова
— Ответы Вячеслава Курицына
— Ответы Николая Климонтовича
— Ответы Владимира Сорокина
— Ответы Дмитрия Бавильского
— Ответы Александра Иванова
— Невозможность продать (в символическом смысле)
— Ответы Льва Данилкина
— «Хорошая вещь пробьется», или Неудобность Галковского
— Ответы Андрея Бычкова
— Ответы Лидии Сычевой
— Ответы Виктора Топорова
— О том, как в толстых журналах 80-х понимали «гласность», а также об отношении издателей к сетевой литературе
— Ответы Алексея Варламова
— Ответы Игоря Панина
— «Новый мир» реагирует на Неудобную литературу. Михаил Бутов VS Виктор Топоров
— Ответы Льва Пирогова
— Ответы Евгения Лесина
— КУКУШКИНЫ ДЕТКИ. Роман Олега Давыдова (к началу первой публикации)
— Ответы Лизы Новиковой
— Ответы Сергея Белякова
— Ответы Ефима Лямпорта
— «А вокруг скачут критики в мыле и пене…» (про литературных критиков)
— Роман «Побег» и МИТИН ЖУРНАЛ
— Ответы Романа Арбитмана
— Переходный период. Битники, Пелевин и — ответы Виктории Шохиной
— Ответы Макса Немцова
— Ответы Юрия Милославского
— Ответы Дениса Яцутко
— Таба Циклон и Джаз на обочине. Гонзо-стайл и антихипстеры
— Игры пастушка Кришны

— Книги проекта Неудобная литература

Вся Хроника Неудобной литературы всегда доступна вот по этой ссылке.

Как я уже говорил в первой части Хроники проекта «Неудобная литература», затея эта родилась спонтанно. И развивается она, соответственно, совершенно стихийно, как пойдет. Совсем в духе постинтеллектуализма, изобретенного в начале нулевых годов литературным критиком Львом Пироговым (читателю Перемен Лев Васильевич известен в первую очередь по текстам, опубликованным у нас в отделе «Колонки»).

Мы уже три дня рассылаем анкету разным участникам литературного процесса (писателям, лит.критикам, издателям, редакторам, переводчикам — самым разным людям, так как хотим получить достаточно объективную картину). Публиковать результаты мы собирались несколько позже. Но поскольку Лев уже обнародовал свои ответы своем ЖЖ, мы решили не тянуть с этим и начать прямо сейчас. И начнем — именно с ответов Льва Пирогова. А завтра продолжим (мы уже получили довольно много интересных ответов от самых разных людей, имеющих то или иное отношение к т.н. литературному процессу). Завтра поставим ответы писателя Дмитрия Быкова (все дальнейшие ответы будут публиковаться отдельными постами без комментариев, а также без купюр и без сокращений — в том виде, в каком их прислали авторы).

А пока — литературный критик Лев Пирогов. Он опубликовал ответы в ЖЖ, предварив их обращением к своим френдам тоже ответить на вопросы. И кое-какие ответы френдов уже можно посмотреть в комментариях к его посту.

1.Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.

От случая к случаю, не систематически. Последнее сильно понравившееся произведение из опубликованных в «периодике» — рассказ Олега Попова «Курочка Ряба». Правда, в старом журнале, так получилось: «Москва», № 12, 2006 год. Предпоследнее — рассказ Валерия Былинского «В дороге» с Вашего, Глеб, сайта. (С оговорками, правда; финальная сцена там провальная, на мой вкус. Постскриптум бы вместо неё, он хороший.) Пред-предпоследнее — повесть Геннадия Старостенко «Искатели безмолвия» в альманахе «Подвиг» (2008 год, кажется). Да, картина выходит удручающая (по бумажным журналам), но это скорее я так читаю, а не они так печатают.

2. Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?

Главная причина — гигантский объём абсолютно невменяемого «самотёка», с которым приходится иметь дело редакторам. Это дезориентирует и деморализует. Становится трудно отнестись к тексту без «рекомендации» непредвзято, даже если он действительно этого заслуживает. (Дело, возможно, в том, что «качество прозы» определяется «качеством личности» её автора: талантливые авторы скромны и пугливы, их доля в издательском и редакционном «самотёке» ничтожна. А может, виноват пресловутый «Закон Старджона».) То есть ситуация с «пробиться-напечататься» коррупционная, но она по уважительным, понятным причинам такая. Чтобы её переломить, нужно содержать титанический аппарат редакторов, «внутренних рецензентов» и так далее, а наши нынешние редакции даже «отдела писем», чтобы с людьми в переписку вступить или просто вежливо ответить, не могут себе позволить. Государство могло бы, но так оно же сразу какую-нибудь «Единую Россию» там учредит, хрен редьки не слаще будет. У нас нет таких традиций «гражданского общества», как на Западе, где со Средних веков (я не видел, читал только) сословные и цеховые корпорации были «государствами в государствах» и могли сами какой-нибудь мегапроект забабахать.

3. Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?

Адекватен чему? :) Все критики, по крайней мере, из «звёзд» адекватны чему-нибудь, поэтому и на виду. А не у «звёзд» так и ещё чаще интересные рецензии случаются (им меньше работать приходится), но их-то я тоже от случая к случаю читаю, как повезёт. Поэтому «по звёздам». Мне нравится, как пишет Виктор Топоров, правда, к сожалению, то, о чём он пишет (кто кому должен, за что, сколько раз и сколько) по большей части просто не интересно. Интересны разборы, их мало кто умеет интересно писать, а он умеет. Мне нравится, как пишет Дмитрий Ольшанский (вот он в газете «Газета» критическую колонку было возобновил). Он очень красиво пишет. Убеждает красивостью. Сергей Беляков нравится, такой основательный, энергичный. Василий Ширяев нравится авансом, деревенский селфмейдмэн такой, использующий образ человека без тормозов, узнаю брата-колю. Очень хочется, чтоб из него со временем больше толку, чем, скажем, из меня, вышло. Данилкин вызывает у меня огромное уважение тем, что сам, своими руками, сформировал аудиторию и они с нею как раз-таки на редкость адекватны друг другу. Данилкин это Немзер сегодня.

4. Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?

По мере перемещения литературы в интернет, отпадает надобность в большой литературе. Большая литература медленная, интернет быстрый. Так что нет, не переместится. Скорее уж просто исчезнет. Надобность в бумажных изданиях не отпадёт до тех пор, пока существует теоретическая возможность изготваливать их без помощи электричества. Компьютеров без электричества не бывает, а электричество, по-моему, вещь ненадёжная (у меня была слабая четвёрка по физике).

upgate:

Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):

— Переписка с Александром Ивановым из Ад Маргинем и представление романов «Побег» и «Мотобиография»
— Виктор Топоров и его Опция отказа. Как это работает, или как найти издателя
— Ответы Дмитрия Быкова
— Ответы Сергея Шаргунова
— Ответы Вячеслава Курицына
— Ответы Николая Климонтовича
— Ответы Владимира Сорокина
— Ответы Дмитрия Бавильского
— Ответы Александра Иванова
— Невозможность продать (в символическом смысле)
— Ответы Льва Данилкина
— «Хорошая вещь пробьется», или Неудобность Галковского
— Ответы Андрея Бычкова
— Ответы Лидии Сычевой
— Ответы Виктора Топорова
— О том, как в толстых журналах 80-х понимали «гласность», а также об отношении издателей к сетевой литературе
— Ответы Алексея Варламова
— Ответы Игоря Панина
— «Новый мир» реагирует на Неудобную литературу. Михаил Бутов VS Виктор Топоров
— Ответы Льва Пирогова
— Ответы Евгения Лесина
— КУКУШКИНЫ ДЕТКИ. Роман Олега Давыдова (к началу первой публикации)
— Ответы Лизы Новиковой
— Ответы Сергея Белякова
— Ответы Ефима Лямпорта
— «А вокруг скачут критики в мыле и пене…» (про литературных критиков)
— Роман «Побег» и МИТИН ЖУРНАЛ
— Ответы Романа Арбитмана
— Переходный период. Битники, Пелевин и — ответы Виктории Шохиной
— Ответы Макса Немцова
— Ответы Юрия Милославского
— Ответы Дениса Яцутко
— Таба Циклон и Джаз на обочине. Гонзо-стайл и антихипстеры
— Игры пастушка Кришны

— Книги проекта Неудобная литература

Вся Хроника Неудобной литературы всегда доступна вот по этой ссылке.

Как выразился у себя в ЖЖ Лев Пирогов, «по мотивам душераздирающей Неудобной литературы», мы решили опросить писателей, редакторов, издателей, лит.критиков и других людей, так или иначе связанных с книгоизданием. Предмет исследования — состояние современного книгоиздания. Хочется получить разные точки зрения как можно большего количества разных людей, имеющих отношение к процессу, а затем посмотреть, что получается — попробовать проанализировать и составить какую-то общую картину.
Если вы имеете отношение к т.н. «литературному процессу», вы можете присоединиться к исследованию и оставить свои ответы в комментариях к этому посту или присылать их нам на адрес admin собака peremeny.ru. Вопросы такие:

1.. Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в
издательствах и толстых журналах?
Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста,
последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по
возможности, время и место ее публикации.

2.. Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются
публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа,
либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы,
как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?

3.. Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных
новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд
наиболее адекватен?

4.. Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая
(большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в
бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?

Итоги опроса, а также ответы, полученные по электронной почте, будут публиковаться в Блоге Перемен в виде отдельных (для каждого из респондентов) постов.

upgate:

Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):

— Переписка с Александром Ивановым из Ад Маргинем и представление романов «Побег» и «Мотобиография»
— Виктор Топоров и его Опция отказа. Как это работает, или как найти издателя
— Ответы Дмитрия Быкова
— Ответы Сергея Шаргунова
— Ответы Вячеслава Курицына
— Ответы Николая Климонтовича
— Ответы Владимира Сорокина
— Ответы Дмитрия Бавильского
— Ответы Александра Иванова
— Невозможность продать (в символическом смысле)
— Ответы Льва Данилкина
— «Хорошая вещь пробьется», или Неудобность Галковского
— Ответы Андрея Бычкова
— Ответы Лидии Сычевой
— Ответы Виктора Топорова
— О том, как в толстых журналах 80-х понимали «гласность», а также об отношении издателей к сетевой литературе
— Ответы Алексея Варламова
— Ответы Игоря Панина
— «Новый мир» реагирует на Неудобную литературу. Михаил Бутов VS Виктор Топоров
— Ответы Льва Пирогова
— Ответы Евгения Лесина
— КУКУШКИНЫ ДЕТКИ. Роман Олега Давыдова (к началу первой публикации)
— Ответы Лизы Новиковой
— Ответы Сергея Белякова
— Ответы Ефима Лямпорта
— «А вокруг скачут критики в мыле и пене…» (про литературных критиков)
— Роман «Побег» и МИТИН ЖУРНАЛ
— Ответы Романа Арбитмана
— Переходный период. Битники, Пелевин и — ответы Виктории Шохиной
— Ответы Макса Немцова
— Ответы Юрия Милославского
— Ответы Дениса Яцутко
— Таба Циклон и Джаз на обочине. Гонзо-стайл и антихипстеры
— Игры пастушка Кришны

— Книги проекта Неудобная литература

Вся Хроника Неудобной литературы всегда доступна вот по этой ссылке.

Конечно, же это была «Опция отказа»! Я имею в виду приведенный в прошлом выпуске Хроники ответ Александра Иванова на мое предложение. Это типичный пример использования приема, который Виктор Топоров в своем пособии для редакторов («Креативная редактура», книга должна вот-вот появиться в издательстве «Амфора») назвал «опцией отказа». Ни больше, но и не меньше!

Опция отказа, по Топорову, это не просто какой-то там банальный от ворот поворот и не какой-нибудь необоснованный каприз. Топоров возводит эту опцию в степень редакторского приема, который необходимо усвоить любому редактору, так или иначе работающему с авторами – и редактору издательства, и редактору журнала. Один из базовых приемов креативной редактуры!

Объясняет необходимость усвоения этого приема Виктор Леонидович вполне внятно и в общем-то резонно: ничего хорошего все равно не может получится из работы над рукописью, которая редактору по тем или иным причинам не приглянулась («не впечатлила», как выразился Иванов, используя Опцию отказа). Иначе будет мучение и для редактора, и для автора. А мучения никому не нужно. И это правильно. Работа должна доставлять удовольствие. Это ключевой принцип любого успешного человека и успешного дела.

«При этом рукопись совершенно не обязательно должна быть плоха. Или бесперспективна коммерчески. Она может быть чрезвычайно хороша и потенциально выигрышна – вот только вас от нее воротит. И этого для отказа уже достаточно. – пишет далее Топоров (курсив и полужирное начертание его). – Если предложенная вам рукопись вас не «цепляет» (то есть она вам пусть и не противна, но не интересна), тоже смело говорите: «Нет!»; противность из нее рано или поздно вылезет той или иной толщины щетинкой – и мало вам, уверяю, тогда не покажется».

Топоров рассматривает варианты формулировок отказа. Это тоже интересно, но для нас сейчас не столь важно. Какая разница, в конце концов, как объяснит редактор свой отказ талантливому автору, написавшему, быть может, свое первое и очень даже неплохое произведение. Если автор достаточно раним, то в 95 случаях из ста он вообще никогда больше писать ничего не будет, и мы потеряем хорошего писателя. Впрочем, и это тоже неважно. Неважно, пусть потеряем.

В конце концов, как говорит, опять же совершенно резонно, Виктор Топоров, «действительно насилу мил не будешь. Но стоит найти хотя бы одного человека, хоть каким-то боком причастного к литературе, которому ваша рукопись понравится, – и он едва ли не в обязательном порядке озаботится вопросом о ее публикации. Причем озаботится тем сильнее, чем больше понравится ему ваша рукопись». Но дальше он приводит пример, который многое объясняет. Пример того, как найти человека, которому понравится рукопись, и каким, по возможности, должен быть этот человек: (далее…)

Проект «Неудобная литература» зародился стихийно, спонтанно. Каждый раз, когда я наталкивался на странный факт, что тот или иной во всех отношениях хороший текст (роман, повесть) по какой-то причине до сих пор не нашел своего издателя в оффлайне, я удивлялся и думал: да что же они там вообще издают-то, если до сих пор не издали такое супер-произведение?!

Недавно я услышал по радио обзор книжных новинок. Ощутимую часть этого обзора составляли декламации фрагментов обозреваемых текстов. Отборнейшие образцы того, что люди, способные отличить хороший текст от никакого, называют графоманией. (Вы заметили, как при одном только воспоминании об этих текстах мой стиль мгновенно испортился? графомания — заразная болезнь.) Я не сумею сейчас привести ни одного конкретного примера, потому что нет времени искать и тем более читать эти произведения, да и названий их я не запомнил. Но, вы знаете, это было что-то такое очень неловкое, корявое, скучное и нелепое, и при этом облеченное в претенциозно литературную, подчеркнуто вычурную — очень такую писательскую — форму. Иные пассажи вызывали у меня рефлекторное движение сменить радиостанцию, но я пересилил себя, так как мне было, по указанной выше причине, интересно, что они там такое печатают.

Очевидно было, что авторы и их издатели претендовали на то, что представляют своими этими релизами самую что ни на есть серьезную современную художественную литературу. Я выключил радио и задумался.

И вспомнил свою краткую переписку с Александром Ивановым, главным редактором издательства «Ad Marginem», случившуюся около года назад. Состоялась эта переписка вот по какому поводу: по тогдашней своей наивности я очень захотел увидеть изданными на бумаге несколько текстов, родившихся в недрах портала «Перемены» («Места Силы», «Мотобиографию», «Побег») и написал в несколько издательств с предложением совместного проекта — серии «Перемены.ру представляет».

К чести Александра Иванова замечу, что он был единственным, кто удостоил меня ответа (остальные издательства, чьи имейлы я нашел на их сайтах, просто промолчали). И вот что ответил мне Александр Иванов:

«Дорогой Глеб,
я посмотрел присланные тексты и они меня не впечатлили. Дело в том, что как издатели мы в настоящий момент мыслим не «проектами», а «произведениями». По большому счету мне все равно, о чем текст и какая «ориентация» у автора. Критерий отбора другой: качество, литературный драйв, забота о форме, а не о содержании, повествовательная искушенность, умение рассказать по-настоящему классную историю. Нужен просто один хороший роман или большая повесть с узнаваемой авторской интонацией.
Александр»

Легко заметить ту противоречивость, которая раздирает этого, по-видимому, добросовестного и ответственного издателя. В качестве главных критериев, в соответствие с которыми он вершит свою издательскую деятельность, он вперемежку (как однородные) называет с одной стороны «литературный драйв» и «умение рассказать по-настоящему классную историю» (никто не умеет этого делать, тут же подумал я, так классно, как Дима Мишенин; так чем же Александра не устроила его «Мотобиография»?), с другой — «качество», «заботу о форме» (а, ну, скорее всего, вот чем его не устроила «Мотобиография», написанная в слишком спонтанной, почти керуаковской манере, без всякой заботы о внешней красоте слога и, так сказать, нарочито «непрофессионально», не по-писательски, что, конечно, составляет достоинство, а не недостаток этого текста). Ему нужен «просто один хороший роман или большая повесть с узнаваемой авторской интонацией»? ОК, прочитав эти слова, я, конечно же, вспомнил о Суламифе Мендельсоне и его «Побеге»: ну, конечно же, это и есть то самое! очень хороший роман с узнаваемой авторской интонацией, ярко выраженным героем и, безусловно к тому же, с литературным драйвом и даже в известном смысле с заботой о форме.

Но куда деваться. Иванов уже ознакомился и с «Побегом», и с «Мотобиографией» — и отринул их. Как тексты, не удовлетворяющие его критериям!

Что ж, на этом мне остается только пожелать ему удачи в его нелегких поисках. А для вас, читатели, если вы еще не знакомы ни с «Побегом», ни с «Мотобиографией», я даю краткое представление этих двух книг, составляющих теперь неотъемлемую часть проекта НЕУДОБНАЯ ЛИТЕРАТУРА.

МОТОБИОГРАФИЯ. Автор этой книги, Дима Мишенин, в 1986 году был самым высоким мальчиком в Советском Союзе и играл в баскетбол в составе молодежной сборной страны. А через десять с небольшим лет, в 1997 году – организовал творческую группу Doping-Pong Comics, первые работы которой тут же появились на страницах популярных в те годы журналов «Птюч» и «Ом».

О том, что происходило с Димой между 1986 и 1997, до сих пор было известно очень мало. По разным сведениям он: употреблял наркотики, занимался криминалом и был членом тоталитарной секты. Эти слухи основаны на следующих всем известных фактах: (далее…)

НЕУДОБНАЯ ЛИТЕРАТУРА это новый проект Толстого веб-журнала XXI века ПЕРЕМЕНЫ. Под этой вывеской мы публикуем книги, которые не решились бы публиковать другие журналы и издательства. Подробности и сам проект — здесь.

Мы уже более года думаем о том, чтобы открыть свое вещание через Винамп и Айскаст. Собственно, уже установили Айскаст на сервер и теперь уже периодически вещаем в тестовом режиме. Но пока никак не можем все это красиво оформить и вывести на отдельную страницу. Есть технические сложности. Если кто из читающих нас разбирается в том, как можно этот Айскаст выводить в нужном интерфейсе, напишите.

Сегодня мы начали публиковать на Переменах один из самых стильных текстов, читанных мной за последний год. «Блюз бродячего пса» Олега Стукалова. Книгу необычную по форме (не роман, не повесть, а «сочинение» — так определил жанр сам автор — имея в виду музыкальный термин).

Воздушное, синкопированное повествование о музыканте, жившем в Советском Союзе конца 70-х-начала 80-х годов.

Герой текста — сын народного артиста СССР (заслуженного советского кинорежиссера). Он играет в джазовой группе на трубе. Группа выступает в ресторанах и на закрытых частных комсомольских вечеринках (порой перерастающих в оргии), а по ночам, укрывшись на подмосковной даче, парни лабают для себя.

Мертвенный мрачный совок и естественная русская свобода (и то, и другое описано очень правдоподобно) переплетаются, но не сливаются, живут параллельно и почти не вступают в отношения, но – наблюдают друг друга. С оттенком брезгливости и понимания. И ни разу не вступают в схватку. И все было бы очень ровно, если бы не постоянно искрящая между этими двумя отторгающими друг друга мирами магия. То и дело в этих просветах открывается какая-то светящаяся бездна…

…И все время звучит музыка (музыкальные критики должны бы умереть со стыда и зависти, читая столь адекватную передачу музыки средствами языка).

Параллельно с этими легкими и надрывными звуками разыгрывается тяжелая партия отца. Кинорежиссер по заданию партии отправляется в Голливуд, на вручение Оскара, и там с ним происходят до того невероятные вещи, что, вернувшись, он медленно и необратимо меняется. Но вовсе не увиденная там американская реальность на него так повлияла, а те события, которые никто не может объяснить ничем, кроме как вмешательством потусторонних сил.

Момент перехода от застоя к перестройке — эта характеристическая точка перемен — передан в «Блюзе бродячего пса» очень точно. Читайте сами с самого начала, книга настолько стоит того, что я, между прочим, не могу не удивиться: каким образом она до сих пор не была нигде издана?! Отчасти ответ на этот вопрос дает сын автора, Федор Погодин, предоставивший нам для публикации текст «Блюза». Цитирую его предисловие: «После смерти отца я пробовал опубликовать сочинение в журналах, но безуспешно. Лучшую рецензию я получил из «Знамени». Рецензент Александр Рыбаков отметил, что автор «не переосмыслил общую концепцию в соответствии с периодом гласности, открытости».»

Тут я всеми силами, конечно же, стараюсь удержаться от грубых слов. Это был, наверное, год 1987-1988… Но ведь ничего и сейчас не изменилось в этих литературных журналах… Я, к счастью, довольно далек от того, что называется у нас в Москве и в России «литературным процессом», но, если судить по публикациям безусловно заслуживающего доверия Виктора Топорова на Часкоре, коррумпированность и своячество в большинстве из этих изданий процветает по-прежнему. У живых текстов (подобных «Блюзу» и многим другим публикуемым на Переменах произведениям) нет никаких шансов на попадание на их страницы. (А ведь товарищ Путин собирается выделить бюджетные деньги на существование этих толстых оффлайновых журналов… И у меня есть короткий вопрос к товарищу Путину: зачем? Если они публикуют только своих друзей-графоманов и друзей друзей либо — полных бездарей, на фоне которых друзья смотрелись бы не так уж и плохо… А потом жалуются, что никто их не покупает и они, мол, не могут так больше жить, то зачем их поддерживать? Вообще, зачем поддерживать все эти отжившие институты, присвоившие себе громкое брендовое наименование «культурные», в то время как с подлинной культурой и настоящим искусством они не имеют уже давно ничего общего? Да их ведь читает один только отчаявшийся найти хоть что-то стоящее лит.критик Виктор Топоров, ну и, конечно, незначительная горстка самих всех этих «литераторов», которые там печатаются и печатают друг друга… А ведь эти люди давно уже не решают ничего ни на метафизическом уровне, ни даже в реальном культурном пространстве. Так пусть останутся они в прошлом! Пусть умрут проповедники смерти! Закрываю скобку.)

Точно так же нет у живых текстов шансов быть опубликованными и в виде отдельных книг, в крупных, например, издательствах. Потому что там тоже все построено исключительно на клановой системе. Я тут читал некоторое время назад «Креативную редактуру» все того же Топорова (отрывки из которой мы публиковали на Переменах), и Топоров там — всех сдал. Ему, повторю, можно верить, он знает эту систему изнутри, сам был главредом какого-то большого питерского издательства.

Впрочем, я хочу обрадовать вас, дорогие читатели: все меняется — к лучшему (и на этом я вот-вот уже завершу свою затянувшуюся речь). Про бумажные журналы я говорил и снова скажу: их сейчас уже почти никто не читает. И не только потому что они не публикуют ничего заслуживающего читательского внимания. Но и потому, что большинство из них сегодня представлены в интернете. Читателю достаточно забрести в какой-нибудь Журнальный зал на русс.ру, чтобы понять, насколько это заросшее тиной и водорослями болото топко и безжизненно (и даже клюква там не растет). И точно также бумажные книги — читают все меньше и меньше. И будут читать еще меньше с распространением е-буков и интернета. И это — хорошо, экологично! Пусть деревья растут!

Средний тираж изданной на бумаге книги сейчас, ну, скажем, 5 000 экземпляров. (Редкие исключения постоянно допечатываемых бестселлеров вроде книг Дарьи Донцовой и Минаева не в счет). Для сравнения — блог-книгу «Побег» за три года (с момента ее открытия в августе 2007 г.) прочитали более 11 000 человек (можете проверить, статистика у нас открыта). Прочитали. И продолжают читать. Для интернета 11 000 человек это не особо много, но зато это абсолютно реальные читатели (в отличие от многих культурных порталов, Перемены не пользуются всякими порно-технологиями, все наши читатели — действительно читают нас, а не просто случайно забредают к нам, шаловливо кликнув какую-нибудь привлекательную кнопку). Больше ли людей прочитали бы «Побег», если бы какой-нибудь «Ад Маргинем» издал его тиражом 3 000 экземпляров? Не факт…

ОК, насчет того, что изданная на бумаге книга — это твердый материальный объект, который очень приятно держать в руках и который является осязаемым свидетельством вложенного в произведение труда (не только писательского, но и прочего)… я слышал все эти возражения, но все еще не готов к ним серьезно относиться. Книга, конечно же, станет предметом роскоши и в этом виде останется. Но это уже совершенно другая история, которую нужно рассматривать не в контексте культуры и искусства, а в контексте общества потребления и красивой жизни. Спасибо.

P.S.: Отсюда следует — проект НЕУДОБНАЯ ЛИТЕРАТУРА

«вторая ласточка» готовящегося неофициального промо-сингла независимого techno-post-punk проекта «Бывшие Психонавты». на этот раз psychedelic dub remix (special for Boris Dred & Co) из самых удачных фрагментов партий записанных для «Дай Мне Джа» — второй песни сингла, на которую, передовым электронным экспериментатором Sinestesia уже был выпущен pop club dance remix.

Вера в жизнь, в ее наиболее случайные проявления (я имею в виду жизнь реальную) способна дойти до того, что в конце концов мы эту веру утрачиваем. Человеку, этому законченному мечтателю, в котором день ото дня растет недовольство собственной судьбой, теперь уже с трудом удается обозреть предметы, которыми он вынужден пользоваться, которые навязаны ему его собственной беспечностью и его собственными стараниями, почти всегда — стараниями, ибо он принял на себя обязанность действовать или по крайней мере попытать счастья (то, что он именует своим счастьем!). Отныне его удел — величайшая скромность: он знает, какими женщинами обладал, в каких смешных ситуациях побывал; богатство и бедность для него — пустяк; в этом смысле он остается только что родившимся младенцем, а что касается суда совести, то я вполне допускаю, что он может обойтись и без него. И если он сохраняет некоторую ясность взгляда, то лишь затем, чтобы оглянуться на собственное детство, которое не теряет для него очарования, как бы оно не было искалечено заботами многочисленных дрессировщиков. Именно в детстве, в силу отсутствия всякого принуждения, перед человеком открывается возможность прожить несколько жизней одновременно, и он целиком погружается в эту иллюзию; он хочет, чтобы любая вещь давалась ему предельно легко, немедленно. Каждое утро дети просыпаются в полной безмятежности. Им все доступно, самые скверные материальные условия кажутся превосходными. Леса светлы или темны, никогда не наступит сон. (далее…)

Проблемы Искусственного интеллекта обсуждаются десятки лет. Можно ли его построить? Какие программы потребуются? Какие результаты ожидаются?

Сегодня первичные функции Искусственного интеллекта осваивает Интернет. В нем есть инструменты, классифицирующие информацию, формирующие выборки, осуществляющие верификацию данных и т.д. Это социальные сети, WEB-журналы, энциклопедии, поисковики… Активными элементами Интернета являются люди (пользователи), которые применяют эти инструменты, и для размещения, и для извлечения информации. Мы предполагаем, что в будущем произойдет унификация адресной сетки и информационных потоков на основе ортогональной системы координат. По оси X будут фиксироваться учетные данные пользователей, а по оси Y — кластеры информации. Тогда каждому трансферту информации будет соответствовать вектор с численными компонентами (x,y). Откроется возможность применения математических матриц для описания WEB-взаимодействий и ступенчатой WEB-навигации. (далее…)

Сегодня мы открываем вторую часть проекта RADIOTRAVEL.

Напомним, Первая часть проекта стартовала летом 2007 года и продолжалась 9 месяцев, ее вели Глеб Давыдов и Ольга Молодцова (mo), которые ездили по Индии, Таиланду, Китаю, Вьетнаму и немного по России. После завершения Первой части время от времени работала рубрика Разведка, посвященная краткосрочным путешествиям участников первой экспедиции.

Вторую часть взялся вести постоянный автор Перемен — Кай. В данный момент он в Индии, у истока реки Ганг. Передает всем свои приветы и вот-вот выйдет в эфир из точки, которая называется Гомукх. Это такой легендарный и значительный ледник.

Цитируем письмо Кая: (далее…)

«PDF-поэзия Peremeny.Ru» — это новый проект портала ПЕРЕМЕНЫ, внезапная рубрика, которую мы пока что формально прикрепляем к разделу «Блог-книги». Под эгидой проекта «PDF-поэзия Peremeny.Ru» мы будем спорадически выпускать в свет книги поэзии тех авторов, которых мы можем назвать Поэтами Перемен. Эти книги будут доступны для свободного скачивания в виде PDF-файлов, в разделе «Блог-книги».

Если Вы пишете стихи и хотите опубликовать их в нашей PDF-серии, присылайте их к рассмотрению на e-mail-адреса редакции Перемен в виде файла формата doc.

Первый сборник серии уже опубликован. Его автор — Алекс Ентяков. Подробности.

А теперь – некоторое резюме сказанного в этих трех интервью 2000 года, после чего я расскажу об одном из возможных вариантов развития музыки на ближайшее столетие подробнее. Так, как я это себе представляю.

Речь пойдет о проекте интерактивного клуба с использованием терменвокса.

Но сначала по поводу интервью. Что бросается в глаза, так это единодушие всех трех респондентов насчет того, что в будущем музыке превратиться в своего рода интерактивное развлечение и будет оказывать эффект, похожий на тот, который можно получить при употреблении ЛСД. Когда речь напрямую заходит о прогнозах, то и Козлов, и Спайдер, и Ландерс сходятся в том мнении, что музыка станет неотъемлемой частью некой интерактивной видеоинсталляции. Какого-то глобального мультимедийного синтетического нового искусства.

Вот что говорит Алексей Козлов:

«Сама по себе музыка будет уже составной частью какого-то интерактивного действа, связанного с Интернетом, с каким-то видео-экраном, где люди будут тусоваться уже не под музыку, а под видео-изображение. То есть компьютерная технология музыку отведет на задний план, музыка станет частью еще какого-то времяпрепровождения. (…)Музыка будет совсем на заднем плане, там ритм один останется, и это будет еще совмещаться с какими-то эффектами, связанными с компьютерными технологиями… Короче говоря, музыка станет частью виртуального развлечения».

Вот что говорит DJ Spy.der:

«Один из вариантов музыки будущего: я представляю себе некий объект, здание, состоящее из большого количества разнообразных залов, отличающихся друг от друга, скажем, по цвету. А музыкальное, или звуковое сопровождение будет выполняться уже не столько носителями типового характера, к каким мы привыкли – винил, CD или еще что-то – а рассчитанными диапозонами частот, вызывающими в человеке те или иные эмоции. В принципе, музыкой это назвать, конечно, сложно, но, учитывая темпы технического прогресса, это вполне вероятно».

А вот Мартин Ландерс:

«В идеале, я лично себе представляю, что когда-то очень далеко, в далеком будущем будет какой-то психоаналитический анализатор мозга, который уже в зависимости от твоего внутреннего состояния будет писать твою личную музыку, основываясь на твоей мысли. То есть человеку не нужно будет знать ни нот, ни владеть какими-то инструментами, он просто будет музыку синтезировать своим мозгом, и все это будет как-то звучать. Это когда-то будет, очень не скоро. (…) Может это будет как-то завязано с какими-то оптическими вещами, то есть музыка и изображение станут чем-то единым».

Примерно в то же время (2000 год) я взял большое интервью у Андрея Смирнова, руководителя центра электроакустики при московской Консерватории («Термен-центра»). Это интервью было уже опубликовано на Переменах.

Дело в том, что тогда наблюдался большой всплеск интереса к терменвоксу. В частности, в том же номере, для которого были взяты интервью у Козлова, Ландерса и Спайдера, была опубликована и написанная мной краткая история этого музыкального инструмента (первого электронного музыкального инструмента, изобретенного в начале XX века российским физиком Львом Терменом). Эта статья о терменвоксе тоже была на Переменах, и, если вы не знаете, что такое терменвокс, я рекомендую прочитать ее, а также — упомянутое интервью с Андреем Смирновым, прежде, чем вы станете читать дальше этот текст. Так вам проще будет уяснить, о чем это я вообще толкую. (далее…)