14 апреля 1965 года у памятника Маяковскому прошла первая демонстрация смогистов

СМОГ: Юрий Кублановский, Владимир Алейников, Леонид Губанов, Аркадий Пахомов. 1965 г. Фото взяты с сайта gubanov.yarus.aspu.ru

Розовощекий мальчик объявил программу СМОГа, закончив призывом идти к Дому литераторов. Они хотели, чтобы СМОГ признали самостоятельной творческой организацией, дали помещение для выступлений и т.д. А еще они требовали свободы творческого слова и освобождения Михаила Нарицы, Владимира Буковского, Владимира Осипова, Иосифа Бродского…

С плакатами по Садовому

По воспоминаниям Владимира Батшева (это он выступал с программой), было их в тот день человек 12. Да еще 40—50 «малых шефов» — сочувствующих; это люди, которые устраивали вечера смогистов, держали салоны, помогали. Леонида Губанова не было — его, спасая, не пустил на площадь Владимир Алейников.

Смогисты двинулись по Садовому кольцу. Они несли смешные плакаты: «Мы будем быть»; «Оторвем от сталинского мундира медные пуговицы идей и тем»; «Будем ходить босыми и горячими». Самый лихой плакат — «Лишим соцреализм девственности» Марк Янкелевич придерживал для конечной точки – для ЦДЛа. За недолгий путь от Маяковки до Герцена (ныне Большая Никитская) демонстрантов изрядно потрепали крепкие, спортивные, коротко стриженые ребятки. Кого-то оттеснили в сторону, плакаты порвали. Особую ярость гэбистов вызвал почему-то плакат Саши Васюткова: «Русь! Ты вся поцелуй на морозе!» (Потом Васютков напишет поэму о площади Маяковского, и ее долго не будут печатать.) (далее…)

Джеральд Мартин «Габриэль Гарсиа Маркес. Биография» (Издательство «Слово/Slovo», 2011, 624 с.). Начало — здесь.

Местом действия романа является Аракатака — Макондо, однако Макондо теперь олицетворяет всю Латинскую Америку. Латинскую Америку Гарсиа Маркес знал прекрасно, но он также побывал в Старом Свете и своим глазами видел разницу между старыми либеральными демократиями капиталистического мира и новыми социалистическими странами, включая СССР. Он некоторое время жил в городе, который считался символом государства, исторически являвшегося соперником СССР, — государства, бросившего вызов будущему планеты и уже более полувека державшего в своих руках судьбу Латинской Америки: США. Этот человек посмотрел мир, много о нем знал. И все это он знал еще до того, как мы начали вспоминать о том, что ему известно о литературе.

Итак, Макондо, типичный захолустный городок, каких уйма в Колумбии и вообще в Латинской Америке (или в странах третьего мира, как потом подтвердят читатели из Азии и Африки), станет символом вся кого небольшого поселения, живущего во власти исторических сил, ко торые не поддаются контролю его обитателей и даже находятся за гранью их познания. (далее…)

Фото: iskusstvo-tv.ru

Пошли мы с Лёкой Ж. в «Ахтунг, бэби, капут» на презентацию умной книжки умного человека — Александра Куприяновича Секацкого, последнего живого философа XX века.

— Умный человек сегодня большая редкость, — как-то мечтательно сказала Лёка Ж.

— Да, — сразу согласился я. — А тем более автор умной книжки.

— Точно, — оживилась Лёка Ж. — Во-первых, не всякий автор книжки — умный. А во-вторых, не всякий умный пишет книжки. Чаще как раз наоборот. Вот какая-нибудь Олечка Бузова или Люсенька Алексеева из «Дома-2» — или «Дома-3»? ну неважно — написали книжки, а ума че-то у них не прибавилось.

Люся Алексеева это наша с Лёкой Ж. любимая писательница. По Сети гулял фрагмент ее бестселлера с такой фразой: «Испытав на себе все «прелести» застекольной жизни в книге все переживания и акклиматизацию в периметре ребят я описываю как свои». Запятые расставьте сами. Видимо, корректоры утонули в этом потоке словонедержания и на прощание махнули рукой на пунктуацию.

— Да уж, — продолжил я увлекательную беседу. — Умный человек сегодня автором не станет. Вот, например, президент Медведев книг не пишет, и это выгодно отличает его от тех же Алексеевой и Бузовой.

Лёка Ж. хотела возразить, но соблюдая политкорректность, вежливо промолчала. К тому же мы подошли к клубу, и разговор прервался как бы органично.

В «Ахтунг, бэби, капут» уже собрались почитатели таланта Александра Секацкого, и усесться, к неудовольствию Лёки Ж., оказалось совсем некуда.

Но мы как умные люди пробрались к бару и крепко заняли место у стойки. Вернее, у стойки пристроился я, а Лёка Ж. возлегла на меня стоя.

Едва мы расположились поудобнее, как узнали, что попали вовсе не на презентацию, а на встречу автора с благодарными читателями, которая будет проходить в форме приятной беседы.

Началась она с энергичного вступления Виктора Леонидовича Топорова, представительного литературоведа, переводчика, публициста, колосса издательского дела Петербурга с интеллигентно растрепанной бородой.

Уверенно взяв микрофон аки жезл, Топоров в свойственной ему едкой манере помянул недобрым словом некоего гнусного автора гнусного памфлета, пытавшегося обнаружить в творении Секацкого признаки релятивизма, и призвал не требовать от философа утилитарных истин, а наслаждаться исключительно красотой слога.

Затем сам Александр Куприянович, вооружившись переданным Топоровым микрофоном и помахивая им как гаишник палочкой, начал рассуждать о зыбком месте истины в современном мире — в университетской ли она аудитории, в окнах ли масс-медиа, или где-то совсем в другом, неизвестном нам, месте.

Увы, новой книжки Секацкого мы с Лёкой Ж. не читали, поэтому к благодарным читателям отнести себя никак не могли. Пришлось попросить у бойкого бармена вина для меня и мохито для Лёки Ж. — какая ж приятная беседа без алкоголя. (далее…)

На днях Елене Колядиной присудили еще одну премию — «Полный абзац», типа за худшее литературное произведение года или что-то в этом роде… По этому поводу она дала комментарий вологодскому радио «Премьер» (расшифровку и аудиофайл с комментарием см. здесь). Цитата: «Я считаю, что „Русский Букер“ и „Полный абзац“ отреагировали на одно и то же явление, которое литературный критик Глеб Давыдов называет „неудобной литературой“. Я счастлива оказаться в компании Набокова, Толстого, Ерофеева, Сорокина, произведения которых также в свое время критиковали, запрещали, сжигали, предавали анафеме. Что касается жюри премии „Полный абзац“, то я их понимаю: книга „Цветочный крест“ способна украсить самое заунывное мероприятие и привлечь к себе внимание».

Характерно, что редакторы сайта радиостанции, расшифровывая комментарий Колядиной, то ли по невнимательности, то ли намеренно, по злобе (!?), внесли в текст ее комментария стилистическую ошибку: «Я счастлива оказаться в одной компании Набокова, Толстого, Ерофеева, Сорокина». Этим авторы новости на сайте радио «Премьер» дали очередной повод блоггерам (например, какому-то Алексу Экслеру) гнусаво похихикать и обсудить мнимую колядинскую безграмотность. Однако, друзья мои, будем честны: если включить звук и кликнуть по ссылке «Прослушать новость», расположенной на сайте радио «Премьер» прямо под заметкой, то появится аудиоплеер, и можно будет ясно услышать, что слова «одной» Елена Колядина не произносила.

Я на месте редакторов радиостанции (а также Алекса Экслера) принес бы писательнице публичные извинения…

Update: на сайте радио «Премьер» цитата в результате публикации этого поста была исправлена.

А читателей Перемен хочу проинформировать, что на днях я побывал на выставке «Книги России» на ВВЦ и взял у Елены Колядиной большое эксклюзивное интервью, в котором она рассказала очень много интересного. Оно уже опубликовано на Переменах в разделе Колонки — здесь.

Также читайте другие выпуски Хроники проекта Неудобная литература

— Литературные премии
— Прорыв Русского Букера
— Неудобная кому? или Пролетая над стадом
— И о поэзии
— Переписка с Александром Ивановым из Ад Маргинем и представление романов «Побег» и «Мотобиография»
— Виктор Топоров и его Опция отказа. Как это работает, или как найти издателя
— Ответы Дмитрия Быкова
— Ответы Сергея Шаргунова
— Ответы Вячеслава Курицына
— Ответы Николая Климонтовича
— Ответы Владимира Сорокина
— Ответы Дмитрия Бавильского
— Ответы Александра Иванова
— Невозможность продать (в символическом смысле)
— Ответы Льва Данилкина
— «Хорошая вещь пробьется», или Неудобность Галковского
— Ответы Андрея Бычкова
— Ответы Лидии Сычевой
— Ответы Виктора Топорова
— О том, как в толстых журналах 80-х понимали «гласность», а также об отношении издателей к сетевой литературе
— Ответы Алексея Варламова
— Ответы Игоря Панина
— «Новый мир» реагирует на Неудобную литературу. Михаил Бутов VS Виктор Топоров
— Ответы Льва Пирогова
— Ответы Евгения Лесина
— КУКУШКИНЫ ДЕТКИ. Роман Олега Давыдова (к началу первой публикации)
— Ответы Лизы Новиковой
— Ответы Сергея Белякова
— Ответы Ефима Лямпорта
— «А вокруг скачут критики в мыле и пене…» (про литературных критиков)
— Роман «Побег» и МИТИН ЖУРНАЛ
— Ответы Романа Арбитмана
— Переходный период. Битники, Пелевин и — ответы Виктории Шохиной
— Ответы Макса Немцова
— Ответы Юрия Милославского
— Ответы Дениса Яцутко
— Таба Циклон и Джаз на обочине. Гонзо-стайл и антихипстеры
— Игры пастушка Кришны
— Крокодил Анкудинов
— Ответы Кирилла Анкудинова
— Снова Волчек
— «Танжер» Фарида Нагима. Всё прочее — литература
— Ответы Дениса Драгунского

— Книги проекта Неудобная литература

Вся Хроника Неудобной литературы всегда доступна вот по этой ссылке.

Небольшая история об индусском цейтноте, плохо приготовленном кофе и о том, как меня пытался обобрать цыган.

С самого утра все пошло не так. Индус, продающий свои приправы на рынке, сказал, что опаздывает на два часа. Сначала я посмотрел на Валеру, разговаривавшую с ним по телефону и кипевшую от злости, потом опустил взгляд вниз: кучи людишек в прямоугольниках, образованных прилавками и стоящими за ними продавцами в туникоподобных одеяниях, рубили мясо вдоль и поперек. То здесь то там лежали свиные головы с закрытыми глазками и окровавленными ушками, тушки, ножки и прочая романтика животноводческих ферм.

Проблема любого журнала заключается, как правило, в том, что времени – хоть оно и есть – никогда не хватает. Материал следовало сдать до обеда. Возможно, индус подумал, что мы из тех, кто, однажды получив бейсбольной битой по голове, бросает бейсбол, но его индусское чутье его обмануло, и мы перенесли встречу на полдень.

У нас оставалось еще пару часов. Я предложил пропустить по чашечке кофе. (далее…)

На днях издательство «Перемены» выдвинуло одну из книг «Неудобной литературы», «Кукушкиных деток» Олега Давыдова, на соискание Национальной литературной премии «Большая книга» шестого сезона. Регистрационный номер — 104. (Роман опубликован здесь, и сейчас готовится к бумажному изданию по принципу print-on-demand.)

А незадолго до этого меня пригласили принять участие в ток-шоу «Пресс-клуб XXI» на канале Культура. Тема программы — литературные премии. Я не смог побывать на этом важном мероприятии, да особо и не стремился. Потому что примерно представлял себе, что там будет. Соберутся литературные критики, писатели и представители премий и будут нервно обсуждать — кому и зачем нужны литературные премии и что они отражают или не отражают. Вездесущий Александр Гаврилов, как всегда, будет яриться и хорохориться, тщась эдак блеснуть и всенепременно запомниться телезрителям. Кто-то кому-то нахамит (без ощутимых последствий), кто-то скажет правду, но не найдет понимания. Кто-то попытается «поговорить об этом» (в данном случае — о том, почему в этом году «Русского Букера» дали Елене Колядиной)… Ну и так далее. В целом, конечно же, ничего особо нового не прозвучит, да и не затем ток-шоу затеваются…

Посмотрев программу, я убедился, что так оно и произошло. Привожу эфир полностью, посмотреть стоит, если вас интересует, в принципе, тема премий и той роли, которую играют они в современном литературном процессе. Несколько здравых мнений прозвучало. Там даже в эпизодах появляется Сама Елена Колядина (впрочем, остроты, на которую, очевидно, надеялся режиссер, ее появление не прибавило, потому что все те, кто хотел бы сказать ей какую-нибудь гадость, внезапно, конечно же, застеснялись).

Что я думаю о премиях? Случай с Колядиной — пока что, скорее, исключение из правил. Невероятный качественный скачок, когда произведение действительно получило премию заслужено и жюри проявило мужество и сделало все правильно и честно. А вообще к премиям я отношусь прохладно. В идеале они должны быть знаком качества, а на деле у нас, как правило, это действительно междусобойчик. Или (что тоже в корне неправильно) попытка отразить общественное мнение (то есть некую усредненную картину). Такова, например, премия «НОС».

Но нынешний пример Русского Букера — показывает, что система междусобойчика (вариант — угождения «уважаемой культурной публике»), наконец, затрещала по швам. Это верный знак перемен к лучшему!

Поэтому, номинировав «Кукушкиных деток», мы надеемся, что теперь и премия «Большая книга» проявит себя тоже как честная и живая — реальная премия.

* * * *

Читайте другие выпуски Хроники проекта Неудобная литература

— Переписка с Александром Ивановым из Ад Маргинем и представление романов «Побег» и «Мотобиография»
— Виктор Топоров и его Опция отказа. Как это работает, или как найти издателя
— Ответы Дмитрия Быкова
— Ответы Сергея Шаргунова
— Ответы Вячеслава Курицына
— Ответы Николая Климонтовича
— Ответы Владимира Сорокина
— Ответы Дмитрия Бавильского
— Ответы Александра Иванова
— Невозможность продать (в символическом смысле)
— Ответы Льва Данилкина
— «Хорошая вещь пробьется», или Неудобность Галковского
— Ответы Андрея Бычкова
— Ответы Лидии Сычевой
— Ответы Виктора Топорова
— О том, как в толстых журналах 80-х понимали «гласность», а также об отношении издателей к сетевой литературе
— Ответы Алексея Варламова
— Ответы Игоря Панина
— «Новый мир» реагирует на Неудобную литературу. Михаил Бутов VS Виктор Топоров
— Ответы Льва Пирогова
— Ответы Евгения Лесина
— КУКУШКИНЫ ДЕТКИ. Роман Олега Давыдова (к началу первой публикации)
— Ответы Лизы Новиковой
— Ответы Сергея Белякова
— Ответы Ефима Лямпорта
— «А вокруг скачут критики в мыле и пене…» (про литературных критиков)
— Роман «Побег» и МИТИН ЖУРНАЛ
— Ответы Романа Арбитмана
— Переходный период. Битники, Пелевин и — ответы Виктории Шохиной
— Ответы Макса Немцова
— Ответы Юрия Милославского
— Ответы Дениса Яцутко
— Таба Циклон и Джаз на обочине. Гонзо-стайл и антихипстеры
— Игры пастушка Кришны
— Крокодил Анкудинов
— Ответы Кирилла Анкудинова
— Снова Волчек
— «Танжер» Фарида Нагима. Всё прочее — литература
— Ответы Дениса Драгунского
— И о поэзии
— Прорыв Русского Букера
— Неудобная кому? или Пролетая над стадом

— Книги проекта Неудобная литература

Вся Хроника Неудобной литературы всегда доступна вот по этой ссылке.

Сегодня (18 февраля 2011 года) открывается выставка Петлюры в галерее на Солянке. Видео, объекты, перформанс. Продлится все это до 6 марта 2011 года.

«Основная идея – вторгнуть жизнь в искусство, а искусство в жизнь.

Кто-то не врубается, говорит, что я занимаюсь авангардной модой, а я собираю, из говна делаю что-то мощное, сильное, как любая картина, как любое произведение. Но это же не я создал, я собрал.

В своих проектах я использую только мотивы отечественных живописцев, литераторов, музыкантов. Люблю работать с серийными (групповыми) произведениями, в основе которых лежит более или менее одинаковая структура и, собрав и исследовав огромное количество человеческих отходов, я решил дать им вторую жизнь.

В Государственной галерее на Солянке вы увидите творческий путь от 1988 до 2011 года. Залы галереи будут заполнены рисунками, фотографиями, инсталляциями, видеоматериалами из разных проектов. На открытии вы увидите „позорище“, и состоится мастер-класс. В течение выставки мы проведем ряд специальных мероприятий»

Александр Петлюра

О том, кто такой Петлюра, можно подробнее прочитать на сайте галереи. Или на сайте самого Петлюры.

Выставка живописи Олега Мстиславовича Кроткова состоится в Выставочном зале на 1-й Тверской-Ямской, 20, с 7 по 17 февраля 2011 года.

Олег Кротков, Поток, 1990 год

Кратко о художнике:

Олег Кротков родился 8 сентября 1929 года в Москве, в семье, родословие которой по материнской линии восходит к старому московскому роду старообрядцев. Отец и дед Кроткова были профессиональными живописцами и графиками.

С 1943 года по 1947 Олег Кротков учился в студии ВЦСПС у С.М. Ивашева-Мусатова (известный московский живописец, один из героев романа А.И. Солженицына «В круге первом»).

В 1955 году окончил Художественный институт в г. Тарту (Эстония). С 1957 по 1989 года работал в КМДИ (Комбинат Монументального и Декоративного Искусства).

Олег Кротков получил навыки настоящей школы русской живописи с уклоном в сезанизм (цвет, колорит, своеобразный мазок), поэтому формально его вполне можно отнести к школе «русских сезанистов».

Олег Кротков, Прохожие в парке

Олицетворяя собой художественную преемственность поколений русских художников-колористов, Олег Кротков создаёт портреты, пейзажи, сложные символические композиции, подчас наполненные глубоким мистическим и религиозным содержанием (впрочем, это было характерно для Кроткова всегда, и особенно в 70-е, что ставило его работы тогда на довольно рискованную грань).

Олег Кротков, Матфей с ангелом, 1970 г.

Особое место во все периоды его творчества занимали и занимают весьма живые натюрморты.

Олег Кротков, Натюрморт (на круглом столике), 1985 г.

Олег Кротков с 1957 года активно принимал участие во всесоюзных, республиканских, московских выставках, показывая свои живописные и графические работы. С 1961 года – член МОСХ (принят по рекомендации академика Павла Корина и живописца Сергея Ивашева-Мусатова). Живописные работы художника находятся в нескольких музеях Москвы («Музей Современного Искусства»), Костромы, Пущино, Павлодара, в частных коллекциях Нью-Йорка, Чикаго, Монреаля, Тель-Авива, Иерусалима, Праги и других городов мира. С начала 80-х годов было организовано более двадцати персональных выставок Олега Кроткова в России, Израиле, Финляндии. Кредо художника Олега Кроткова — «Живопись никогда не умрёт».

«Life is a trip». Совместный проект «Перемен» и коммьюнити CheapTrip. Пилотный выпуск

Фото: kingbob86

Начавшееся в декабре сильнейшее за последние 50 лет наводнение продолжается. Несколько дней назад в Австралию пришёл новый циклон.

Тувумба. Элис Вуд

Это забавно: мы в Тувумбе 10 лет страдали от засухи, мы даже не могли помыть машины, а теперь дождь идёт с ноября. Всё абсолютно мокрое. Соседские мальчишки Ричард и Кейси целыми днями катались с раскисшего склона на досках для сёрфинга.

Я работаю в маленьком книжном магазине в центре города. Мне не с кем было оставить моего сына Адама, и мы вместе сидели с ним за прилавком. Я читала книгу о китайской еде. Адам – комиксы. «Мама, смотри, водичка», – сказал Адам. Около входной двери была лужица. Я посмотрела в окно. Наш магазин стоял как раз на перекрёстке. Дороги во все стороны были затянуты коричневой водой по щиколотку. Я не испугалась и ни о чём таком не подумала. Это было странно. Я взяла тряпку, вытерла лужу, заткнула щель между дверью и полом. Вечером у меня было свидание, и я собиралась приготовить курицу с мандаринами. Поэтому китайская еда в тот момент увлекала меня гораздо больше, чем лужи на улицах. Я вернулась обратно за прилавок.

Адам прилип к окну. «Мама, водичка двигает машины», – сказал он через некоторое время. Я посмотрела в окно. Вместо дороги была стремительная коричневая река. Вода прибывала. Бежали быстрые и жадные волны. Они как будто заглатывали пространство. Рядом с магазином были припаркованы десять машин. Река схватила одну и потащила вниз по улице, раскручивая и медленно засасывая в себя. Я распахнула дверь, холодный и грязный поток ворвался в магазин. (далее…)