Обновления под рубрикой 'Трансцендентное':

23 июня 1889 года родилась Анна Ахматова

anna

Чтобы показать гениальность Пушкина достаточно одной его хрестоматийной строчки: «Мороз и солнце; день чудесный!» Соединение несоединимого производит чудо. Чудо нового дня, новой жизни. Через это чудо в стихотворении преодолевается замкнутость пространства и все наполняется светом. Гармонию чуда в простом, привычном, которая примиряет противоречия и поднимает над обыденной реальностью. Чудо разливается по всему Божьему миру и человеческому существу. Только гений мог вывести такую очевидную и в тоже время сущностную формулу. Гениальность стремится к синтезу, к созиданию мира и миров, к преодолению ограниченности и односторонности, к созданию из хаоса противоположностей нового космоса.

Пушкин – безусловный гений. Чтобы понять это, достаточно одной его строчки: «Мороз и солнце; день чудесный!» Легкая проникновенность в суть, в малом, как зерне заключено многое, — пушкинская космогония.

Чтобы осознать значение и гениальность Анны Ахматовой, которой в этом году исполняется век и еще четверть, достаточно прочесть стихотворение «Молюсь оконному лучу», открывающее ее первый поэтический сборник «Вечер». Анна Андреевна написала его в двадцать лет. (далее…)

Нисаргадатта Махарадж (далее…)

Сарасвати

В разделе журнала «Перемены» TV публикуются теперь не только музыкальные видео, но и видео с духовными учителями (сатсанги, интервью, фильмы об учителях). Несколько новых видео уже добавлены.

Даярам

Даярам – реализованный Мастер и духовный учитель, три последних года живущий в России, в городе Оренбурге. Его учение исходит из того же невыразимого измерения, что и учения других Мастеров из разных традиций, таких как адвайта, буддизм, дзен, даосизм, суфизм, христианство и т.д. Для многих духовно ищущих попасть в это измерение — заветная цель. Но, как говорит Даярам, невозможно входить в то, из чего ты не выходил.

Даярам артистичен и талантлив – поёт, играет на разных музыкальных инструментах, в т.ч. на медитативных бамбуковых флейтах, которые с древности изготавливались китайскими монахами для медитаций. Кстати говоря, флейты эти Даярам делает собственными руками. На него интересно смотреть, его интересно слушать. Его речь всегда оригинальна и полна эмоциональных переходов: сейчас он говорит тихо и спокойно, а через секунду может продекламировать что-то грохочущим голосом или разразиться громким, заливистым смехом. Если ты ученик Даярама, тебе придется быть всегда начеку, потому что этот Мастер не позволит тебе «спать». Для каждого у него свой «будильник», и он работает не хуже, чем легендарные палки дзенских мастеров.

Я сижу рядом с ним и чувствую неописуемую яркость восприятия, как будто кто-то включил тумблер осознанности на полную мощность. Его красивый голос энергично и ясно выражает каждое слово, и ты постепенно все глубже впадаешь в состояние «пространственности», из которой твое внимание больше не захватывается приходящими мыслями, и их интенсивность просто сводится к нулю.

Михаил Шива (М.Ш.): В так называемом духовном мире, среди духовно ищущих людей принято говорить об очень высоких вещах и состояниях, но создается ощущение, что после сатсангов и ретритов с просветленными мастерами, ищущие, возвращаясь в обыденность, часто как бы «откатываются назад». С чем это связано?

Даярам (Д.): Потому что не заложен фундамент. В любом дзен-монастыре существует традиция, согласно которой нельзя сразу впускать потенциального ученика на территорию монастыря. Тебе либо скажут, что нет мест, либо что сейчас не время для приема, либо просто не откроют. Так проверяется сила намерения. И даже если ты попадешь в монастырь, тебя не усадят сразу в дзадзен (медитация в традиции дзен, — М.Ш.), а пошлют мыть полы, обрабатывать сад, потом разрешат поучаствовать в ритуальных религиозных действах и т.п. А попасть к Мастеру-дзен на аудиенцию возможно только после прохождения всех этих этапов. Так отсеиваются неподготовленные к принятию истины ученики. Другими словами, если ты не имеешь основополагающей базы средней школы, то куда тебе в университет! (далее…)

Марк Сэджвик. Наперекор современному миру: Традиционализм и тайная интеллектуальная история ХХ века / Пер. с англ. М. Маршака и А. Лазарева. М.: НЛО, 2014. 536 с. (серия «Интеллектуальная история»)

Евгений Головин. Где сталкиваются миражи. Европейская литература: Очерки и эссе 1960-1980-х годов. М.: Наше Завтра, 2014. 384 с.

Книги о традиционализме очень ценны не только сами по себе. Едва ли еще какое-либо интеллектуальное течение / учение (даже тут не знаешь, как точно сформулировать), будучи изрядно скомпрометированным (как фашизм использовал Ницше, так и к традиционализму прибегали далеко не самые порядочные люди), находится настолько в слепом пятне.

Буквально недавно у меня случился разговор с довольно известным и публикующимся критиком. Из-за украинской обостренности зашел разговор о политике. Традиционализм она осудила, но дальше оказалось, что никого из основоположников просто не брала в руки. Читала лишь прозу Элиаде, слышала песни Головина. Но винить в незнании основ традиционализма я не собираюсь ни в коей мере, потому что тут замешаны многие обстоятельства. Да, традиционализм замалчивали и продолжают это делать, но и сами традиционалисты не только мало занимались популяризаторством, но и иногда впадали в иную крайность – объявляли свое учение тайным (книга Сэджвика, кстати, это хорошо показывает), лишь для «великих посвященных» и их признанных адептов. Из-за всего этого даже в том споре мне сложно было кратко объяснить, с чем едят традиционализм и как его правильно готовить. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ

Germes

Теперь можно вернуться к теме «неудобной литературы». Не так уж редко в рамках проекта «Неудобная литература» мы публиковали на «Переменах» тексты, во многом написанные из Self. Часто именно такие тексты, появившись на свет, первое время выглядят неудобными для устоявшейся культуры, в том числе для традиционной литературной тусовки, которая старается либо вовсе не обращать на них внимания, либо не обращать внимания частично. Так было, например, с романом Валерия Былинского «Адаптация», многие эпизоды которого написаны явно по вдохновению из Self, хотя очень многие места созданы со значительными примесями ложного личностного восприятия. Что и позволило критикам в свое время говорить о том, что роман сырой, недоредактированный, банальный и прочее, а эксперту в области «неудобной литературы» Льву Пирогову (который, собственно, поначалу и дал «Адаптации» дорогу в литературную тусу) в порыве личностного раскаяния воскликнуть о самом себе: «Акелло обосрался!».

Недавно Валерий Былинский в Фейсбуке вывесил цитату из «Адаптации», вот такую:

«На рассвете мы сидим на берегу Сены рядом с седым бродягой, пьем утренний кофе в бумажных стаканчиках из «Макдоналдса». Бродяга похож на Хемингуэя. Мы говорим с ним, не понимая ни слова, о вечности и любви. И мы, и этот старик, и ночные отблески Сены, и танцующие медузы в подвале, и арабы, владельцы медуз, – все это вместе с миром кажется разбросанными в результате какого-то гигантского взрыва слов. Да, именно слов, которые были сложены когда-то вместе и представляли собой идеальную книгу. Книгу, которую в результате жестокого террористического акта однажды взорвали – и слова из нее разлетелись миллиардами осколков по миру. Теперь мы ходим, собираем эти осколки, пытаемся сложить пазл жизни вновь. Кому-то это удается время от времени – и он восстанавливает часть книги. Тогда начинаются революции, войны, болезни, бумы рождаемости, расцветы и закаты искусства, строительство и запустение монастырей, создание и забвение книг. Когда-то, вероятно, пазл полностью восстановят. Но писать тогда ничего уже будет не нужно. Потому что, по сути, все хорошие книги пишутся для того, чтобы преодолевать зло».

И в комментарии в Фейсбуке под этой цитатой уточнил: «Сейчас перечитывал свой старый текст в доке (нужно было для одного дела отрывки найти) и когда наткнулся на этот отрывок, даже не сразу не понял, что это я написал, задело сильно».

Я ответил на этот комментарий Былинского: «Валера, а это и не ты написал. Ты и не ты». И тогда он сказал: «Глеб, ты прав, да, я знаю, конечно. Неудобно тут говорить вроде как о себе, но это правда так и было — я реально не мог поверить, что это я написал».

Я помню, как однажды автор романа «Побег» (известный под псевдонимом Суламиф Мендельсон) сказал мне почти то же самое. Мы как раз готовили «Побег» к публикации в «Неудобной литературе», и он заметил: «Я читаю сейчас этот текст, в целом мне не очень интересно, но некоторые места я перечитываю несколько раз удивленно и даже не понимаю, как я мог вообще такое написать». (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ

Константин Батюшков, автопортрет

Сначала стихотворение полностью.

К другу

Скажи, мудрец младой, что прочно на земли?
       Где постоянно жизни счастье?
       Мы область призраков обманчивых прошли,
       Мы пили чашу сладострастья.
      
       Но где минутный шум веселья и пиров?
       В вине потопленные чаши?
       Где мудрость светская сияющих умов?
       Где твой фалерн и розы наши?
      
       Где дом твой, счастья дом?.. Он в буре бед исчез,
       И место поросло крапивой;
       Но я узнал его; я сердца дань принес
       На прах его красноречивый.
      
       На нем, когда окрест замолкнет шум градской
       И яркий Веспер засияет
       На темном севере, твой друг в тиши ночной
       В душе задумчивость питает.
      
       От самой юности служитель алтарей
       Богини неги и прохлады,
       От пресыщения, от пламенных страстей
       Я сердцу в ней ищу отрады.
      
       Поверишь ли? Я здесь, на пепле храмин сих,
       Венок веселия слагаю
       И часто в горести, в волненьи чувств моих,
       Потупя взоры, восклицаю:
      
       Минуты странники, мы ходим по гробам,
       Все дни утратами считаем,
       На крыльях радости летим к своим друзьям —
       И что ж?.. их урны обнимаем.
      
       Скажи, давно ли здесь, в кругу твоих друзей,
       Сияла Лила красотою?
       Благие небеса, казалось, дали ей
       Всё счастье смертной под луною:
      
       Нрав тихий ангела, дар слова, тонкий вкус,
       Любви и очи, и ланиты,
       Чело открытое одной из важных муз
       И прелесть девственной хариты.
      
       Ты сам, забыв и свет, и тщетный шум пиров,
       Ее беседой наслаждался
       И в тихой радости, как путник средь песков,
       Прелестным цветом любовался.
      
       Цветок, увы! исчез, как сладкая мечта!
       Она в страданиях почила
       И, с миром в страшный час прощаясь навсегда,
       На друге взор остановила.
      
       Но, дружба, может быть, ее забыла ты!..
       Веселье слезы осушило,
       И тень чистейшую дыханье клеветы
       На лоне мира возмутило.
      
       Так всё здесь суетно в обители сует!
       Приязнь и дружество непрочно!
       Но где, скажи, мой друг, прямой сияет свет?
       Что вечно чисто, непорочно?
      
       Напрасно вопрошал я опытность веков
       И Клии мрачные скрижали,
       Напрасно вопрошал всех мира мудрецов:
       Они безмолвьем отвечали.
      
       Как в воздухе перо кружится здесь и там,
       Как в вихре тонкий прах летает,
       Как судно без руля стремится по волнам
       И вечно пристани не знает, —
      
       Так ум мой посреди сомнений погибал.
       Все жизни прелести затмились:
       Мой гений в горести светильник погашал,
       И музы светлые сокрылись.
      
       Я с страхом вопросил глас совести моей…
       И мрак исчез, прозрели вежды:
       И вера пролила спасительный елей
       В лампаду чистую надежды.
      
       Ко гробу путь мой весь как солнцем озарен:
       Ногой надежною ступаю
       И, с ризы странника свергая прах и тлен,
       В мир лучший духом возлетаю.
      
       1815

Как видим, Батюшков с первых же строф задает фундаментальный вопрос, который во все времена активировал в человеке начало духовного поиска.

Скажи, мудрец младой, что прочно на земли?
Где постоянно жизни счастье?

То есть ставится вопрос о постоянном счастье, о том, что именно на земле по-настоящему прочно и неизменно. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ

Лев Толстой рассказывает историю своим внукам

О том, что Лев Николаевич Толстой был не понаслышке знаком с темой просветления, говорит в его произведениях очень многое. Он неоднократно описывает пробуждение своих персонажей к своей истинной природе — например, в «Войне и мире», в «Анне Карениной». Следы просветления можно обнаружить и в его публицистических работах, и в дневниковых записях. Но нас тут все же интересует больше худлит.

Широко известен хрестоматийный пример пробуждения Андрея Болконского во время Аустерлица: «Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава богу!». Чистая адвайта.

Или вот пробуждается Пьер Безухов: «— Xa, xa, xa! — смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: — Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня? Меня — мою бессмертную душу! Xa, xa, xa!.. Xa, xa, xa!.. — смеялся он с выступившими на глаза слезами».

И далее (те, кто хорошо знаком с текстами Толстого, обратят внимание на то, как легко, красиво и плавно вдруг начинает писать Толстой в эти моменты, словно это и не тот неуклюжий и сложносочиненный Толстой, который писал до того): «Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! — думал Пьер. — И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам».

А теперь посмотрим, как Толстой в «Анне Карениной» последовательно описывает процесс пробуждения Константина Левина к своей истинной природе, открытия в нем Self, истинного Я. (далее…)

Сотворение Адама. Микеланджело

Что такое искусство?

До сих пор нет однозначного ответа, с которым бы согласились единодушно все причастные и интересующиеся. Возможно, потому что и сам вопрос никогда не прояснялся до абсолютной ясности. Что на самом деле хотят узнать задающиеся этим вопросом? Очевидно, что в основе вопроса лежит желание разгадать тайну искусства. Тайну того воздействия, которое оказывают произведения искусства на нашу жизнь. Воздействие есть, и с этим, кажется, никто не спорит. Но в чем же тайна?

Если вглядеться со всем вниманием, то можно заметить, что мотив, заставляющий человека обращаться к произведению искусства, сводится к некоторому недовольству своей ситуацией, то есть, в конечном счете, к простому «бегству от реальности в прекрасные иные миры». Даже если вы пока не согласны с этим утверждением, попробуйте принять его на веру или хотя бы условно согласиться. Позже вам станет ясно, почему это именно так и откуда взялся этот тезис. А пока согласимся, потому что дальше я буду называть того, кто испытывает на себе воздействие произведения искусства, «беглецом». Так что даже если вы считаете, что, воспринимая произведения искусства, вы вовсе не «беглец», а, к примеру, «культурный и образованный человек» или что-то в этом роде, пока что просто имейте в виду, что это не столь важно. Можете даже считать, что «беглец» и «культурный и образованный человек» (или кем бы вы себя ни считали) это синонимы.

Посмотрим внимательно на человека, который только что «прятался от жизни», например, в роман (в картину, в песню, в симфонию, словом, в любое произведение искусства, настоящее произведение, а не в какой-нибудь местечковый сериал, хотя и среди них, наверное, попадаются реальные, — а что такое подлинное произведение искусства, мы и выясним в этом тексте). Достаточно поговорить с таким человеком до «бегства» и потом поговорить с ним же после «бегства», как мы сразу почувствуем разницу: тот, кто «убегал», вернулся преображенным. Если не интеллектуально, то, во всяком случае, энергетически. Ему, например, стало как-то «легче на душе». Как-то «спокойнее». Многие отмечают «очищающий эффект», производимый на них контактом с произведениями искусства. Возможно, правда, что «вернувшийся беглец» наоборот погрузился в депрессию и страдает как никогда сильно (например, часто такое бывает после чтения Достоевского). Но, будем считать, что это те самые катарсические страдания, через которые высвобождаются подавленные энергии. Страдания, влекущие за собой очищение и освобождение. И в этом случае опять же эффект бесспорен. Эффект (перемена, трансформация) есть при любом соприкосновении с подлинным произведением искусства. При условии, что соприкосновение это действительно состоялось, а не имел место механический, неглубокий контакт, при котором были задействованы только внешние органы чувств (эффект может быть и в этом случае, но тут он, скорее всего, будет совершенно незаметен без специального исследования). Со-прикосновение – это реальный контакт («реальный контакт» можно сравнить с тем, что вы чувствуете, если кто-то прикасается рукой к вашей руке, когда вы бодрствуете, в то время как «механический, поверхностный контакт» это как если бы кто-то прикоснулся к вашей руке в тот момент, когда вы крепко спали, и в итоге вы так ничего и не заметили). (далее…)

В Тируваннамалаи я почти каждый день по утрам приходил в ашрам Шри Шива Шакти Аммайар, или, как ее иногда называют, молчащей Аммы. На даршан. Даршан выглядит так: в небольшом зале (человек на 70) рассаживаются люди и ждут. В определенное время очень тихо появляется она. Медленно пройдя к своему соломенному креслу, садится и смотрит на собравшихся. Затем обходит зал, многим заглядывая в глаза, кому-то улыбаясь, кивая и делая пальцами спонтанные мудры. При этом внутри постепенно возникает сильное ощущение тепла, света, благодати, которое достигает своего пика, если она заглядывает в глаза. Я также заметил, что чем больше людей она одаривает своим вниманием, тем сильнее становятся эти ощущения внутри. Ее даршаны проходят обычно в полной тишине, и несмотря на то, что на первый взгляд ничем день ото дня не различались, каждый день я испытывал некие новые ощущения. Судя по восторженным отзывам разных моих знакомых, с которыми я посещал эти даршаны, эти ощущения были у многих. Присутствие Аммы чувствуется как очень сильная Энергия, которая иногда в форме чистой благодати, иногда в виде некоего бессловесного знания или даже безмолвных ответов на внутренние глубинные запросы нисходила на собравшихся. Иногда во время даршана (или даже до) кто-то начинал плакать или безудержно хохотать, а иногда и то, и другое вместе. Я же чувствовал, что в ее молчании содержится подлинное Знание, которое она таким способом передает, нечто подобное легендарным безмолвным поучениями Раманы Махараши. (далее…)

Турбулентность – это длинное изысканное слово…

Рис. автора

…Когда ты сидишь в набитой людьми кишке самолёта на высоте десяти километров, означает многое, к примеру, ж…пу. Раз… и эта грохочущая, как трамвай, махина развалится к чёртовой матери, и все эти 187 хреновых пассажира, эти мужчины, женщины, дети, старики, старухи, собаки в багажном отсеке – полетят кувыркаясь вниз, как:

– высыпавшиеся из перезрелого стручка горошины;
– опилки из распотрошённого в детстве плюшевого медведя;
– внутренности, вывалившиеся из сдуру раздавленной колесом велосипеда большой коричневой бородавчатой жабы;
– весело кружащиеся носики цветущей разлапистой дворовой липы.

Раз, и всё… А может, и обойдётся… (далее…)

Юрий Мамлеев. Фото: Макс Авдеев
Фото: Макс Авдеев

Я – угрюмый тяжёлый работник
Рою в ужасе к солнцу проход.
Вижу облик свой, нежный и кроткий
Рядом с ним – неживой идиот.

Здесь уместно вспомнить, какое значение имело слово идиот изначально. Древние греки, как известно, называли так людей, не принимавших участия в общественной жизни – людей, живущих жизнью параллельной социуму.

Юрий Мамлеев всю жизнь писал о том, что параллельная жизнь по сути своей не является девиацией и вообще не очень-то зависит от нашего восприятия. Параллельный мир просто существует вместе с нашим, и это ещё нужно посмотреть, кто здесь параллельный, а кто основной.

Трудно сказать, с чего начинается Мамлеев и мамлеевщина хронологически, это бесполезно, как и любая попытка выстраивания чёткой схемы в параллельном мире. (далее…)

НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

ПАСЫНКИ РОССИИ

    Воет одинокая волчица
    Слушает волчицу часовой.
    Тошно сердцу от звериных жалоб
    Неизбывен горечи родник…
    Не волчиха, Родина, пожалуй,
    Плачет о детёнышах своих.

    Арсений Несмелов

1.

В современном русском языке слово крестьянин почти забыто. На слуху всё чаще фермер, этот землепромышленник, потребитель по происхождению и призванию, а потому эксплуататор и насильник. В немецком крестьянин — der Bauer. Тем же словом называют: 1. строителя (основное значение); 2. пешку в шахматах; 3. клетку для птиц. В английском крестьянин — peasant, восходит к гороху, pease — горох.

Ни одному народу в мире и в голову не пришло поставить знак равенства между крестьянином и христианином: крестьянин = хрест(ь)ианин. Одна только Россия в этом никогда не сомневалась. И не ошиблась. Удивительная вещь — крестьянское сословие виртуально стыкует и соединяет религии. Кто бы ты ни был, мусульманин, буддист, ламаист или католик, если ты работаешь на земле, ты крестьянин, а значит христианин. Всевышний не зря дал людям язык и очень точно назначил словам значения. (далее…)

В.Перов. Птицелов. 1870 г.

Соловья ловят «на зеркало» в первые недели по прилету. В земле устраивают своеобразную стеклянную щель, вкапывают несколько стекол так, чтобы получалась стеклянная призма. На дно ловушки помещают мучного червячка или кусочек зеркала, имитирующий воду.

Словно в обычную ямку соловей прыгает в стеклянную призму, а в скользкой тесноте ловушки не может ни выбраться, ни полноценно взмахнуть крыльями для того, чтобы вылететь. Ловушку маскируют в земле под тем кустом, где любит петь эта птица.

Соловьев и славок часто кроют «лучками» и «тайниками» — легкими птицеловными снарядами на мягких веревочных шарнирах.

Иногда используют и птичий клей, его варят из еловой смолы и льняного масла.

Не обходится дело и без подсадных птиц, заманных или заводных. На птицеловном току помещают заводных птиц в маленьких клеточках или на «шпарке», небольшом деревянном инструменте, с помощью которого, заводную птицу можно аккуратно «подшпаривать».

Взлетая и опускаясь, она создает иллюзию вольной птицы, слетевшей на ток. С заводными птицами нужно бережно обращаться, на такую птицу могут напасть перепелятник, воробьиный сыч, дятел или сойка. (далее…)

мыс Меганом

В Крым я поехала впервые за всю свою жизнь. Давно собиралась, но что-то все не пускало. Что именно – поняла накануне отъезда: я не смогла бы провести ту работу, которую провела, если бы не очистила свое эмоциональное тело, где остались шрамы и рубцы со времен 20-х годов прошлого столетия. Дело в том, что «разрешите представиться: штабс-капитан Белой армии А.И. Деникина». Да, да…последние бои и последний пароход, покидающий родные берега. Слишком долго мучила меня эта боль и во снах, и наяву.

Только после «очищения и прощения» меня «пустили» в эту святыню. Хотя не скрою: проезжая по Севастополю, еле сдержала слезы. «Значит, еще не все отпустило…» — подумала я.

Несколько раз задавала вопросы: какая цель моей поездки?

И каждый раз получала один и тот же ответ: ОЧИЩЕНИЕ. (далее…)