Нашел оригинал песни «Sunny». Песня «Sunny» известна главным образом в качестве главного хита диско-коллектива Boney M. На самом деле Бони М эту песню не писали. Ее написал вполне приличный человек по имени Бобби Хебб, черный парень, которому по жизни как-то все время не везло, так что и сама эта песня написана под впечатлением от множества неудач, которые упорно преследовали Бобби Хебба незадолго до ее написания. Окончательно подбили Бобби на создание «Sunny» два события: убийство Джона Кеннеди (22 ноября 1963 в Далласе), а на следующий день — убийство родного брата Бобби. Ему ничего не оставалось, как взять гитару и написать песню, которая многим кажется образчиком неутолимого оптимизма, а мне — чудовищно грустным, обреченным и в каком-то смысле даже саркастическим вызовом, который Бобби бросил небесам.

Вызов был принят, но ответ пришел не сразу. Связь между небесами и землей все же очень по нашим меркам медленна (пора бы сменить передатчик!) — три года Бобби предлагал песню музыкальным издательствам, но никто не хотел ее издавать. Только в 1966, записывая свой первый альбом, Хебб в последний момент решил включить туда и «Sunny». Через несколько месяцев песня достигла 2-й строки в национальном хит-параде США и стала 15-й в Британии. Ну а потом ее стали перепевать все, кому было не лень — от тех же Бони М до Джеймса Брауна и Фрэнка Синатры. Кстати, ушлые реаниматоры стиля соул Gnarls Barkley слизали с нее басовую линию своего хиточка трехлетней давности «Crazy».

Скачать оригинал песни «Sunny» (апд: ссылка побилась, удалил ее, — админ)

***

Ну а я в понедельник улетаю жить на Сейшельские острова. Вот на этот остров:

Остров называется North Island

И жить я буду вот на этой вилле:

Мы рады представить вашему чуткому вниманию новый совершенно непотребный видеоролик с выступления звуковой бригады Кафедра Экспериментальной Психонавтики И Иследованний Внутреннего Космоса на Сборе Племён под Систопалкино 10ого мая 2008 года. Цитата из техрайдера: …сразу оговорюсь что по опыту нескольких выступлений на мероприятиях Space of Joy мы отнюдь не надеемся что все наши требования по аппаратуре будут выполненны. Но в любом случае мы уверенны что отлично проведём время… Так и произошло — участники мероприятия смогли насладиться бесформенным двухчасовым саундчеком, джемсейшеном в стиле психеделический этно-джаз-техно-панк-рок, попросту — нойзом — истеричной отчаянной импровизацией расстерянных музыкантов на
никакненастраивающейсяаппаратуре… Вы увидите трогательный выход маленькой девочки, запредельный танец Айленда и Уфимки, услышите трансперсональный рэп и так далее — всё в рамках древней духовной традиции Олд Скул Эйсид Тест…

смотреть видео на YouTube

Сидя на земле, в каком-то отдаленном микрорайоне, а вернее даже – за его пределами, где-то около железнодорожных путей, я не рассчитывал протянуть и часа…

В моих потухавших глазах не было уже слез, я не верил в возможность какого-то чудесного спасения, а потому просто сидел и смиренно ожидал смерти.
Дул холодный ветер, ночь, завершавшая эту беспочвенно-унылую весну, оказалась до совершенства горькой и одинокой. Кругом – только густые заросли увядающей сирени и неторопливый назойливый шум приближающейся электрички.
Я закрыл глаза, и попытался думать. Думать не получалось – перед глазами то и дело вспыхивали какие-то разбросанные в темноте женские части тела…
Я не ел и не спал уже недели три. Все это время бездумно бродил по городу и не узнавал ничего и никого.
Казалось, рассвет никогда не наступит, а беспробудная тишина поглощала малейшие проявления моего пульса.
«Смерть», — пронеслось молниеносно и исчезло в каких-то на удивление живучих уголках сознания. «А я и не думал, что ты такая. Я думал – ты девушка. Оказалось, ты – ночь. Ночь и ничего больше».
Я попытался мысленно проститься со всеми, кого любил на этом свете, но прощаться было не с кем… Теплое чувство благодарности превратилось мгновенно в этом леденящем сердце холоде в пар и вознеслось к холодным звездам. Сознания больше не было.

Периодически моя жизнь впадает, определенно, в своего рода галоп: темп, с каким одно событие сменяет другое, равняется приблизительно 200 ударам в минуту… Или больше… Хотя, в общем-то, не в количестве дело. Просто стечение обстоятельств в некоторый момент вынуждает жить как-то быстрее, “в полную силу”, — возможно, в компенсацию за ленивые странные дни, которые у меня все чаще в последнее время происходят (когда я сижу безвылазно на порно-сайтах и, как проклятый, дрочу на развратных, а может и просто на несчастных девиц). Все это приводит к каким-то любовным овердрайвам, за которые впоследствии тоже в свою очередь приходится платить…

Все дело в том, что многие женщины и мужчины уже просто не способны по-настоящему любить. Все, что они могут, это испытывать по отношению друг к другу половое влечение. Они хотят секса и поэтому начинают ухаживать друг за другом — мужчина за женщиной чаще, иногда, правда, и женщина за мужчиной. Они ухаживают, притворяясь будто влюблены, но, на самом деле, они просто хотят потрахаться. Я вот всегда искал в своих отношениях с женщинами только любви. В последнее время я все чаще чувствую неумолимое наступление старости (хотя по возрасту я молод — мне 22). То, что я чувствую старость, означает только, что я постепенно перестаю верить в возможность какого-то высокого чувства.
Например, эту Свету — еврейку с фамилией популярного сказочника, ее я трахнул уже из истинного спортивного интереса, а не из поисков своего идеала. Это, наверно, плохо, но я совершенно тогда не почувствовал разницы. Я только теперь понимаю, когда вижу глаза своей новой девушки, которой 15 лет, что вот она еще способна на детское, глупое, непосредственное чувство любви, ради которого я до недавнего времени любил многих женщин и не мог удовлетвориться ни одной из них. Самое интересное, что после Светы я все реже и реже стал получать удовольствие от самого процесса. Меня больше пленяет во всем этом именно момент желания. А в постеле я стараюсь показать, насколько я опытен, крут, техничен и так далее. Интересно, хоть кто-нибудт тут понимает, о чем я? Нужно ли вообще продолжать?

«Мама мы играли в Зарницу, я был солдат и меня убили»
письмо из Пионерлагеря домой, 1985 год.

Что это за дерьмо? Она совсем не похожа на себя прежнюю. Она взрослеет бешеными темпами, и не оставляет никакой надежды на то, что я узнаю ее завтра, встретив случайно в метро. «А, очередной эмо-тинейджер. Сколько же можно», — пройду я мимо, не пытаясь даже, как это случилось бы раньше, заговорить с ней. Заштопик, девушка с другой планеты, измазалась в крови и превратилась в обычного московского бабу-монстра? Не верю!

Передо мной лежит лист бумаги в клеточку, с кривыми каракулями и странными рисунками. Зима. Мы сидим в теплой кондитерской в центре Москвы и пьем плохой китайский чай со свежими булочками. Она без умолку болтает то на русском, то на английском и беспрерывно что-то рисует на листе бумаге, который я предусмотрительно подложил ей под руку, чтобы она не рисовала на столе. На вид ей лет 12, хотя на самом деле вроде бы 16. Детским заплетающимся голоском она рассказывает мне какую-то чушь о скинхедах, неграх, своем отце, христианской спецшколе. От нее пахнет карамелью и яблоками. Она прячет свое лицо – от глаз до подбородка укутывает его огромным полосатым шерстяным шарфом, а сверху натягивает кепку. Но в какой-то момент шарф разматывается, и я успеваю разглядеть, что общаюсь с очень красивой золотоволосой девушкой. От нее исходит тепло, и, кажется, что рядом со мной сидит сам Господь Бог.

Все, кто познакомился с Заштопиком в начале 2006 года, не могли поверить в то, что такое возможно. Люди терли глаза, курили гашиш и производили другие вредные для здоровья действия, лишь бы только поскорее придти в себя и убедиться, что Заштопика не существует, что это сон и наваждение, нахлынувшее с выхлопными газами и псевдогламуром московского марева. В ЖЖ появились посты, исполненные нескрываемого восторга перед обаянием этого неземного создания. Постороннему наблюдателю легко могло бы показаться, что это флешмоб, устроенный пресыщенной московской богемой. Типа сели и в политических целях придумали фантомного персонажа: «озабоченная смертью и сексом девочка-фашист, гениальный вундеркинд, политизированный монстр и крутая художница». Всех настиг коллективный массовый приход. А Заштопик, которая до этого пользовалась благосклонностью исключительно каких-то неонацистских сайтов, внезапно стала звездой.

В то время меня стали часто спрашивать: кто придумал Заштопика? Уж не я ли, например, изобрел этого гениального виртуала. «Глеб, признайся, что Заштопик это ты!» Да, отвечал я в таких случаях, ЗАШТОПИК ЭТО Я. Любой, кто общался с ней в то время, неизбежно превращался в нее (в какой-то степени). Звездная пыльца оставляет следы…

Одна моя подруга поставила мне ультиматум: или я, или Заштопик! «Глеб, человек, заигрывающий с фашизмом, вообще не достоин того, чтобы с ним общаться, — говорила подруга, — твоя эта Заштопик ужасна! Я ничего не хочу о ней знать и слышать и не понимаю, зачем ты с ней общаешься, а тем более публикуешь на своем сайте, это же ЖЕСТЬ!» Подруга знать ничего не хотела о том, что дух дышит где и как хочет. И уж никак не могла себе вообразить, что настоящие «ужасы» еще ждут Заштопика впереди.

Заштопик, которую мы знали тогда, и теперешний Заштопик – это, конечно, один и тот же человек. Но богу не все равно, с кем дружить. Он выбирает себе жрецов очень прицельно. В какой-то момент мне казалось, что ему стало насрать на Заштопика. Что он оставил ее на произвол, выбросил, как ненужную больше одежду, и что теперь удел Заштопика – корявые карикатуры с псевдоэротическим подтекстом. Но картинки Заштопика, которые она прислала мне на днях, куда серьезнее всего того, что она делала раньше. И трагичнее. Когда я вижу это сияние, из последних сил прорывающееся из-за гробовой доски гламурной мертвечины, у меня сжимается сердце и на глаза наворачиваются слезы. Еще два месяца назад Заштопик заебывала меня по аське просьбами посоветовать ей что бы такого написать про очередной тупой и бездарный гаджет (Заштя зарабатывает деньги обзорами для одного мужского глянцевого журнала), и я думал, что это – конец. Но теперь я вижу, что нет. Это только начало. Она думает, что рисует «гламур» и «секс». А на самом деле, как и раньше, она рисует Сияние. Единственное, что вообще может рисовать художник, даже если он блюет кровью, вымучивая из себя идиотские обзоры для мужского журнала. Даже если его мир рушится под ногами и не оправдывает никаких его ожиданий. Все, что остается художнику, одержимому богом – это поверить в то, что главное и единственное в любом из существующих миров – это сияние. И продолжать жить с этим сиянием, даже если оно его не особо греет.

Дальше — остальные работы Заштопика из «сияющей серии». (далее…)

Мир есть мое развлечение. Так Егор Радов начал свою Якутию. Так я начну свой постинг.
Я ехал в метро и чувствовал жизнь. Которую не чувствовал уже почти год. Да, таким живым я ощущал себя в последний раз уже очень давно. Настолько живым, чтобы не бояться сдохнуть в любую минуту. Мне не о чем жалеть. Я могу испытывать грусть, радость или страх – в зависимости от своего желания, в каких мне будет угодно пропорциях смешивать какие угодно эмоции.
В моих ушах «Монк и Канатела», грустная песня про сигарету, возможно последнюю – зависит от того, что ты подумаешь, выкуривая ее. Открываю «Бойцовский клуб» и читаю:
«Я хочу умереть прямо сейчас. Кто я в сравнении с Тайлером?
Я беспомощен.
Я глуп. Я только все время чего-то хочу, все время за что-то цепляюсь.
За мою жалкую жизнь. За мою дерьмовую работу. За шведскую мебель. Я никогда и никому об этом не говорил, но до того, как я повстречал Тайлера, я мечтал купить пса и назвать его «Антураж».
Мне точно известно: я не спроста открыл вдруг книгу на этом месте как раз тогда, когда почувствовал себя живым. «I got to have some fun». На лампе в вагоне метро отвалилась наполовину крышка. На каждой станции, к которой подъезжает мой поезд, гаснет свет – медленно покрывая обшарпанные стены полумраком, кидая задержавшихся празднователей победы в сумерки метрополитенового ада.
Чего только не бывает после переговоров, особенно если эти переговоры прошли не совсем так, как хотелось. Возможно все. На дороге к дому проще встретить бога или дьявола, чем хорошенькую девчонку. Ночь продолжается. Меня прет на чистяке. Читайте, завидуйте. Мир есть мое развлечение.

Главная новость прошедшей недели — обновленный дизайн Перемен. Новый (четвертый уже) год своего существования Перемены начинают с новым подзаголовком — ПОРТАЛ ВЕЧНОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ. Цитата из Ницше: «Пусть все беспрерывно возвращается. Это есть высшая степень сближения между будущим и существующим миром, в этом вечном возвращении – высшая точка мышления!»

Читатель! Хотя новый дизайн ПЕРЕМЕН уже включен, он пока еще находится в тестовом режиме. Мы будем рады получить Ваше мнение относительно того, как обновленные страницы сайта выглядят в Вашем браузере. Если при входе на ту или иную страницу сайта Вы видите что-то странное, и Вам кажется, что страница отображается как-то не так, нажмите одновременно кнопки «ctrl» и «F5» на клавиатуре Вашего компьютера. Если после этого предполагаемые проблемы с отображением страницы не исчезли, пришлите нам пожалуйста описание проблемы и по возможности принтскрин этой страницы. На адрес peremeny собака gmail точка com. Заранее спасибо.

Пустыня. Песок забивает глаза. Он попадает в рот, в нос, в глаза, в уши… Он везде. Ветер заставляет стоять тебя под углом к горизонту. Только так можно поймать хоть и шаткое, но всё-таки равновесие. Хоть какие-то моменты, когда ты расслаблен. Прислушаться к гулу ветра, к миллионам ударов песчинок.

Вдруг ветер кончился. Песчаная пыль стала оседать на землю. Стал формироваться пейзаж. Сначала всё было как в тумане. Появлялись какие-то тени. Затем они становились чётче…

Потом проявился куб. Потом человек неподалёку от него. Когда весь песок опал, стало видно, что этот куб из дерева. Одной грани не было. Солнце отбрасывает тени на песок. Солнце отбрасывало угловатые тени на песке и выхватывало лишь маленький кусочек темноты этой коробки. На стенках не было видно ни единого шва, ни единого следа гвоздя или даже колышка… Казалось, что он был выточен из ствола огромного древнего дерева.
Человек, что стоял рядом, тоже был из дерева. Его фигура был совершенна. Были соблюдены все законы пропорций. Он был безполым. Между пальцев его ног были песчинки. (далее…)

Ангелю-хранителю, ложися со мной спать,
свернися в ногах,
щекочи мне пах
желтыми крылами,
золотыми власами.
Глубокими небесами
порождённый вечный изменчивый,
притуши да притули в кут свой огненный меч.
Храп да хворь тебя убоятся,
на двор выскочат, будут в окно глядеть.
И не обижайся, если я стану во сне пердеть:
грешен, слаб, нездоров и в Бога не верую.
Но не уходи, светлое существо, молю,
мягким эфемерным телом
оберни до утра мои похожие на раскаленную проволоку
измотанные до опизденения нервы.
Я понимаю, что ты всего лишь галлюцинация,
предсонный привет из моего религиозного прошлого,
через минуту ты станешь необычным свойством пространства,
а я переключусь, например, на очень важный диалог с кошками.
Но пока ты здесь, как говорится, пользуясь случаем,
хочу передать привет одному моему преданному товарищу
и спросить: это я сам себя постоянно мучаю
или я так — уголёк в огне мирового пожарища
и рыпаться вообще не имеет смысла?
Школа, бордовые углы, нерешённое в детстве,
проблема поддельного газированного кумыса
переплетается с надуманной проблемой инопланетной естественности…
Отталкиваюсь от чьего-то не то тела, не то движения в вечности,
ищу жёлтый хвостик прерванного на полуслове, блестящего…
Неотвратимо, безудержно засыпаю… на столе оставляю скрепочку,
пытаясь перед сном убедиться, что хотя бы она — настоящая.

Когда я перестаю делать что-либо перманентно необходимое мне для хорошего самочувствия (писать, например), я непременно начинаю нажираться. Результатом становится, как правило, какой-нибудь проёб. Например, мне ничего не стоит протусить всю ночь с бомжами и утратить очередной мобильный телефон, доставшийся мне совершенно бесплатно. И хотя мобильный телефон – невелика потеря (ведь это только своего рода замена, языческая жертва, понятно ведь, что я теряю его лишь для того, чтобы не понести другую потерю, которую предназначено было понести в ту ночь, а именно чтобы не утратить, например, чувство собственного достоинства, то самое чувство, которое мне всегда представлялось почему-то в виде коромысла, балансирующего на плечах постоянным невыносимым грузом), да, так вот, потеря невелика, но все же обидно!

Или вот тоже вариант сублимации для творческого лузера, подобного мне: тупо купить на горбушке совершенно не то, что хотел, просто потому, что оно имеет такое же название, а в этот момент еще и не заметить как кто-то вынимает у тебя из кармана очередное средство связи (ведь это символично, что я все время теряю именно телефон, а не, например, ботинки!).

Скорее всего это происходит из-за того что я отлыниваю. Мне лень делать то, что я должен делать себе как некий метафизический пророк. Проиходит это, безусловно, от неуверенности, точнее от неверия… Если бы я только мог быть хоть в чем-то уверен!

Иногда мне кажется, что меня настоящего уже не осталось – живет, ходит, пишет, говорит какая-то оболочка, мумифицированный труп меня, сдохшего года четыре назад, а то и больше. Что заставляет двигаться этот труп – бог знает. Опять же – кто здесь пишет всю эту чушь? Конечно, я избавился от многого говна, которое мешало мне жить тогда, с другой стороны вроде бы и сам в это говно превратился. Понтующийся мудак, ни на йоту не научившийся справляться со своими психологическими проблемами. Единственное верное средство – пустить йод по вене или написать публичную покаянную (то, чем я в последнее время занимаюсь по разным причинам здесь, в Блоге Перемен, о причинах – отдельно и позже).

Это как осадки, весна корёжит каждого по-разному. Кого-то ломают наркотические воспоминания, кто-то совершенно серьезно заболевает шизофренией, кому-то достаточно новых эротических впечатлений. Лично меня спасет креатив. Не сраные журналистские продажные тексты и соответствующие отчаянные самооправдания типа «а ну ладно, это же работа, нужно как-то выживать!» (а ведь такие тупые тезисы на полном серьезе уже стали тем, что позволяет мне каждый день зарабатывать деньги и чувствовать себя при этом не скотиной, а дельным человеком). Нет, не это. Хотя в последнее время свой талант я безжалостно продаю. Меня спасет то, чего я всю жизнь боюсь и избегаю, стоит только намеку на это появиться из меня. Это похоже на одержимость. Многие называют это вдохновением. Я склонен видеть в этом Бога. Я хочу научиться только одному: не бояться быть с богом и быть богом.

Неделю назад Блог Перемен опубликовал письмо Витторио Надая, в котором он рассказывал об Итальянской художнице Пиппе Бакке (Giuseppina Pasqualino di Marineo), изнасилованной и убитой в Турции во время проведения одного из своих перфомансов (см. здесь). Это событие всколыхнуло Италию. В прошлую субботу прошли похороны, на которых присутствовал и Витторио Надай. Он пишет, что они были просто грандиозны. Из официальных лиц были мэр города Милана и бывший министр образования, Letiziа Moratti (из партии Берлускони), и министр Barbara Pollastrini (из бывшей компартии). Обе выступали за посмертное награждение Джузеппины нобелевской премией мира. Во всяком случае, мэр собирается награждать Пиппу высшим орденом города Милана, Ambrogino d’oro.

Dacia Maraini, известная писательница-феминистка и предпоследняя «compagna» Alberto Moravia, написала статью о Джузеппине в главной газете страны, Il Corriere della Sera. Вот перевод этой статьи в исполнении Витторио Надая: (далее…)

Этот бессвязный, влюбленный в непонятно что текст был написан в благословенном Мадриде, где я останавливался в любимом отеле Хэмингуэя и вообще провел слишком много времени, чтобы безболезненно покинуть этот волшебный город. Но по большому счету, это все равно не про то.

***
Дыхание толпы — чеканный шаг
По мостовым, по тротуарам — дробный стук
Движеньем ног — каблук, носок, каблук,
Безмолвно, как часы, они спешат

Рубиновый, с прожилками, гранит,
Словно разломленный, разрезанный гранат
Живет — и звук шагов хранит,
Звучит — подошвами, что цвет его хранят
***

На следующий день я встал без пятнадцати девять. Убрал постель (несмотря на то, что в отеле это не обязательно), принял душ, вышел, запер номер и опустил ключ в карман лёгкой куртки. В коридоре мне никто не встретился, только внизу, в фойе, приветливо прозвенел пару раз маленький звоночек, возвещавший о прибытии нового постояльца: чемоданы, обклеенные белыми таможенными бирками, трэвел-чеки и потусторонний огонёк в глазах… Когда-то я сам точно так же приехал сюда – толкнул тяжёлую стеклянную дверь с большим голубым глазом посередине, потом ещё одну (это при входе такой шлюз, чтобы пыль и шум не попадали с улицы) – и позвонил в звоночек. Коротко стриженный клерк – кстати, прошедший обязательную двухмесячную подготовку в ONI – предлагает новообращенному подписать несколько бумаг и выбрать номер из тех, что свободны. А на стойке стоит крошечная хрустальная розеточка с леденцами. На выбор: апельсиновые, лимонные и со вкусом лесных ягод. Я перепробовал все: иногда так хорошо просто посидеть в фойе, ничего не делая, перелистывая английские и французские газеты, которые лежат на стойке, под ключницей… На всякий случай проверяю – да, точно, ключ от моего номера – в правом кармане куртки. В лифте приятно пахнет кофе – отмечаю я, и нажимаю кнопку «Lobby». Задняя стенка лифта –зеркальная. Я смотрю на своё отражение и улыбаюсь. Надо будет после завтрака не заваливаться на оправленную room service постель, а вышколить своё лицо автоматической бритвой… Нос чуть великоват, и уши оттопырены – зато цвет лица здоровый, приличная стрижка и, вот – даже улыбка! На мне – рабочего покроя синяя куртка, голубые джинсы, а между ними – мой любимый DKNY-шный пуловер, уже потёртый, но ещё вполне приличный. Да и то сказать, кто будет придираться в такое светлое, свежее и простецки-доброе утро в городе!

Мне всегда нравился ресторан на первом этаже моего отеля. Просторное, светлое помещение, стены цвета ряженки, простые белые скатерти, блестящие хромом стулья со спинками в форме трапеции, кое-где мохнатые пальмы с мясистыми тёмно-зелёными листьями. При входят стоят двое в форменных тёмно-синих костюмах: мужчина и женщина. Приветливо улыбаясь входящим и выходящим, они следят за порядком. Тоже, наверное, в ONI стажировались, но меня это не обескураживает. Проходя мимо мужчины, который что-то вежливо объясняет по-испански подошедшему к нему постояльцу с «El Mundo» под мышкой, вежливо улыбаюсь девушке: мне нравится её белоснежная полотняная рубашка.

Выбираю стол у окна. Мне не терпится скорее начать завтрак: впереди ведь целый день в городе: солнце, зеркальные витрины и свежий ветер… Сегодня в ресторане совсем мало народу: пара толстых американок (одна в чёрных лосинах, другая в зелёных), смуглая пара (она – в бурнусе, он – в серых брюках и шерстяной водолазке, рядом на стуле лежит его кожаная куртка) и несколько невыразительных клерков. Не садясь за стол, отодвигаю пепельницу подальше – чтобы не напоминала о тех временах, когда я боялся сорваться и закурить, и, вежливо обойдя третью американку, которая копошится, выбирая джем для своих тостов, направляюсь к стопке белых тарелок, в углу.
Набираю полную тарелку сыра разных сортов – обожаю сыр! – потом ветчину, ломоть дыни, два красно-зелёных плода в форме сердца – манго, зелёный салат, побольше, так… что ещё? За сладким подойду потом, теперь главное – успеть к соковыжималке! Иногда за апельсиновым соком выстраивается целая очередь, а через десять минут смотришь – никого. Это как приливы и отливы, только закономерности, на первый взгляд, никакой: повезло – возьмёшь без очереди, не повезло – придётся рассматривать коллекцию пакетированных травяных сборов, «infusions», чтобы не жечь взглядом спину четвёртой американки, которая набрала целый поднос обезжиренных йогуртов.

Сажусь за стол и сразу погружаюсь в город за окном. Внизу, почти напротив входа в отель, стоит газетный киоск. Кроме газет и журналов, там продают всякую всячину: брелки с гербом города (дракон, обвившийся вокруг дерева), солнцезащитные очки, гелевые ручки и маркеры всех цветов радуги, карты города, игральные и гадальные карты, а также видеокассеты «National Geographic» и мелкие мягкие игрушки – вроде как для брелков. Начищенные до блеска такси отражаются в прозрачных холодильниках с шипучкой. Мимо киоска деловито снуют пешеходы. Лысенький старичок в больших очках с коричневыми стёклами идёт, скинув лёгкий белый плащ на руку, которой он опирается на трость. Две девушки-китаянки, в блестящих кожаных плащах – чёрном и красном – пробегают, размахивая руками, причём та, что в красном, несколько забегает вперёд и оборачивается, что-то доказывая той, что в чёрном. Они переходят дорогу, не обращая внимание на редкие машины, и вместе, боком, втискиваются в зеркальную дверь под тяжёлой вывеской из неоновых трубок: «Transport 2000»… (далее…)

Сегодня мне приснился ужасный сон: люди, с которыми я общаюсь ежедневно, танцевали танец маленьких утят. Я тупо стоял среди них и не мог понять, зачем они совершают все эти нелепые движения. Проснулся и понял: сука, то, что они называют жизнью — это танец маленьких утят.
Раньше от «танца маленьких утят» меня спасало похмелье. Или пьянство – я притворялся мертвым, хотя всего лишь был мертвецки пьян. А они плясали по мне, как могли — наступали на руки, били по голове, пытались отрезать от меня прядь волос, чтобы показать своему ублюдку-боссу. Они знали, что я победил их, и что по-настоящему мертвы-убиты они. А мне светило электричество водки, или, например, сияние долгих таблеток, и убаюкивало мерцание полной луны…
И вот опять: вокруг убийственная нежность дикой весны. Я опять забыл, что и как надо думать, чтобы подчинить себе это животное. Это мучительно неприятно — почувствовав себя на некоторое время сильным хищным зверем, резко ощутить себя насекомым. Я просто забыл интонацию, при которой мысли принимали бы именно тот материальный облик, который мне нужен. А вокруг снова наступает на пятки бессмысленный вековечный детсадовский ТАНЕЦ МАЛЕНЬКИХ УТЯТ. Самсара.

Спонсор поста — Luxury Travel Blog — Первый в России блог о путешествиях класса люкс.

Люкс-отель в помещении психушки, где лежал убийца Джона Леннона. Абсурд, конечно… Но перемены по-любому!

Цитирую:

У богатых эксцентриков появится новый забавный аттракцион – остановиться в сумасшедшем доме… Легендарная нью-йоркская психиатрическая лечебница Bellevue Psychiatric Hospital превратиться вскоре в отель класса люкс, один из самых фешенебельных и дорогих в США.

В этой больнице проходили реабилитацию такие значимые для американской и мировой художественной культуры личности, как, например, культовый писатель Normal Mailer и культовая же актриса Edie Sedgewick. Здесь долгое время лежал Mark David Chapman – убийца Джона Леннона.

Прежде чем отель начнет принимать постояльцев, здание, построенное в 1931 году, подвергнется серьезной реконструкции. Однако его исторический облик (архитектурный стиль бывшего госпиталя отсылает к архитектуре итальянского возрождения) не пострадает. Огромные групповые палаты будут превращены в роскошные сьюты, а маленькие одиночные камеры – в стандартные одноместные номера.

Bellevue Psychiatric Hospital не принимал пациентов с 1984, когда его трансформировали в приют для бездомных. Предполагается, что отель откроют в 2009 году.

Кофе такой крепкий, что почти твёрдый.
Тяжело вставать, когда не ложился.
Рассчиталась мразь на первый-четвёртый,
И дурной шаман в башку медведя вселился.

Полетит теперь над лесом духом высоким,
Возбуждая уд свой до вертикали,
И начав на западе, на востоке
Кончит в лоно дремлющей Дурги-Кали.

И зачнет богиня Кали зверушку
Без налета европейской патины,
Будет у неё песец на макушке,
На спине, руках из бронзы пластины,

Будут у неё раскосые бельмы,
Бляха, Шурег, ну причём же тут скифы?
Она пикой в рот будет таскать пельмени
Из мозгов и мышц медвежат калифа.

Те всё пляшут, им ярмонка, им передник
Повязали яркий красный на жопу,
Им по нраву, что косматый медведь-преемник
По болотам диким пошёл галопом.

Поотшибло дурью нюх зверькам краснозадым,
Их флажками окружают – а им всё праздник,
Их собрали по берложкам, согнали в стадо,
Почти ровным строем сами пришли в заказник.

Тут под каждым деревом шаман Дурги,
Он открыт, улыбчив, не спрятан тенью,
Ибо знает – самозванные демиурги
Через два пойдут на фарш для пельменей.

А богиня спит, ей по*б медвежий,
Как мамуту в лоб комариный носик,
В чреве вновь прорастает ублюдок свежий,
Вновь она зверушку тупую носит.

И ворочается во сне. Вот бы богиню-суку
Не убить, так хоть бы *бать пореже.
А то было время вроде – знали науку,
А теперь на флаге тотем медвежий,

Шерстью обросли, а другие рожи
Представляют себя яблоком – *бануться!
Кофе в чашке почти твердый, но всё же,
Не заснув, п**дец как трудно проснуться.