Кофе такой крепкий, что почти твёрдый.
Тяжело вставать, когда не ложился.
Рассчиталась мразь на первый-четвёртый,
И дурной шаман в башку медведя вселился.

Полетит теперь над лесом духом высоким,
Возбуждая уд свой до вертикали,
И начав на западе, на востоке
Кончит в лоно дремлющей Дурги-Кали.

И зачнет богиня Кали зверушку
Без налета европейской патины,
Будет у неё песец на макушке,
На спине, руках из бронзы пластины,

Будут у неё раскосые бельмы,
Бляха, Шурег, ну причём же тут скифы?
Она пикой в рот будет таскать пельмени
Из мозгов и мышц медвежат калифа.

Те всё пляшут, им ярмонка, им передник
Повязали яркий красный на жопу,
Им по нраву, что косматый медведь-преемник
По болотам диким пошёл галопом.

Поотшибло дурью нюх зверькам краснозадым,
Их флажками окружают – а им всё праздник,
Их собрали по берложкам, согнали в стадо,
Почти ровным строем сами пришли в заказник.

Тут под каждым деревом шаман Дурги,
Он открыт, улыбчив, не спрятан тенью,
Ибо знает – самозванные демиурги
Через два пойдут на фарш для пельменей.

А богиня спит, ей по*б медвежий,
Как мамуту в лоб комариный носик,
В чреве вновь прорастает ублюдок свежий,
Вновь она зверушку тупую носит.

И ворочается во сне. Вот бы богиню-суку
Не убить, так хоть бы *бать пореже.
А то было время вроде – знали науку,
А теперь на флаге тотем медвежий,

Шерстью обросли, а другие рожи
Представляют себя яблоком – *бануться!
Кофе в чашке почти твердый, но всё же,
Не заснув, п**дец как трудно проснуться.

Когда руки вдруг становятся столь огромны, что попасть пальцем по нужной клавише, не задев восемь соседних, более невозможно, остается, задумчиво почёсывая паркет, думать о светлом будущем Родины. Выковыривая из-под ногтей жужжащих зелёных мух и закрывая их в банке с перемолотым в мясорубке шоколадным тортом (в таком виде торт почти похож на дерьмо), не уставать визуализировать облик Золотого Правителя, плывущего в весельном кроме с сахарными яркими звёздами по текиловой речке. О Золотой Правитель! Из груди моей недостойные языки всклокоченного духовного, сплевывая прежнее, отказываясь от колючего дел неправедных, лакают из реки Позволенного Посвящения. Где хитрые взгляды вверх и восторженные в иную сторону, где репейный комок хулы, осквернявший горло мое в силу неведения? Обновленная жизнь моя светом теперь залита твоим! Зелёные, почти золотые мухи смешиваются с мякотью торта и я вижу жизнь в мертвом и уже почти не вижу отличия их. Радостный полнящий всплеск солнца из форточки режет на части взгляд, раня до стены, до кирпича вглубь. В желтом небе летают, жестикулируя, легкие пальцы твоих единственно верных рук, сто ликов твоих со всех возможных сторон, изнутри и из запредельного являют нам все, что есть и нет, лики истины. Твои слова играют, как бронза мух в банке, жужжат, как их лёгкие крылья, рождают истину в любом месте и для любой ситуации. Нержавеющие зубы твои перемалывают неправое — течет по миру красное, коричневое, всех цветов, кровь смешивается с текилой речной. И только твоею милостию руки у нас тяжелеют, как жены крестьянские от оккупации, как зерно щавеля в добрый год, как туча, к которой привязали слона. И листы наши боле не вбирают хулу, и волосы касаются неба, и сладкий весельный кром килем режет нас напополам. Славься и царствуй, и вОроны твоя да долбят древо земли, и червие твоя да пожирают его. Ох-ох…

(далее…)

нелегко решиться, по-настоящему нелегко
отказаться от наркотика количества, наркотика скорости
и эмигрировать из «яблочка» куда-нибудь в «молоко»,
в глупое и тихое лето из постоянной ядерной осени.
чтобы утром выходить потягиваясь из избы,
разминать спины и ноги, умывать из колодца лица
и неспеша строгать уважительные увесистые гробы
для беженцев из предместий бывшей столицы
копать поглубже, закапывать в семь слоёв,
ставить над холмиком крест и желто-черный трилистник,
а после снимать ОЗК и, заварив укропный чаёк,
тосковать по бестолковой столичной жизни.

— У Бога было 9 женщин, и все Его женщины жили на небе вместе с Ним. Они рожали Ему мужчин и посылали их на землю, лишая бессмертия.
В небо вела лестница, по которой мужчины поднимались в назначенное время, чтобы приносить дары женщинам и беседовать с Богом.
Однажды одна из женщин влюбилась в смертного мужчину. Ночью она тайком убежала вместе с мужчиной на землю, и они зачали ребёнка. В положенный срок женщина родила дочь. Милосердный Бог предоставил ей выбор: смерть дочери или смертная жизнь. Она выбрала смертную жизнь. Бог послал её на землю, к мужчинам. Разгневанный её дерзостью, он уничтожил и лестницу, ведущую на небеса.
По сей день, каждый мужчина, желавший увидеть Бога, должен пройти через тело женщины.
Теперь они во всём винят женщин.
— А когда я вырасту, меня папа тоже будет бить за то, что я женщина?
— Спи, детка.

Она села напротив меня. Ей было не уютно, ей везде было не уютно — особенно рядом со мной, но она умела тщательно скрывать свою неприязнь под маской безразличия. И даже когда наступит конец света, её лицо не будет выражать ничего, кроме апатии. Она вообще скрывала все свои, когда-либо испытываемые чувства, кроме ненависти. Она любила ненавидеть и всячески это демонстрировала.

Подошла официантка с кофе и коньяком. Она хотела было взять чашку с подноса официантки, но, увидев свои неконтролируемо дрожащие руки, поспешила опустить их на стол и дождаться действия самой официантки. От чашки исходил приятный, горячий аромат в виде переплетающихся нитей, устремлённых к потолку. Она достала из сумки сигарету и тщетно пыталась вывести огонь на чистую воду из сломанной зажигалки. Матернувшись про себя, она хлопнула зажигалкой о стол и стала рыться в сумке в поисках спичек, но спичек там не оказалось. Поняв, что она вот-вот взорвётся, я достала из сумки свою зажигалку и поставила прямо перед собой. Наконец заметив это, она отбросила попытки найти в сумке спички, которых там нет. Движением пальца вызвала огонь и с наслаждением сделала первую затяжку. С её лица сошло напряженное выражение, плечи опустились. Она стала поглаживать края чашки кончиками среднего и указательного пальцев левой руки, сосредоточенно разглядывать колеблющуюся поверхность кофе и будто бы плавно погружалась в этот омут сознанием. Чтобы вернуть её мысли, я упрекнула её за вредную привычку, в ответ она злобно обматерила меня взглядом, нервно стряхивая пепел с сигареты. Мы просидели ещё несколько минут в полном молчании. Нижняя губа её дрогнула, она глубоко затянулась и хотела было что-то мне сказать, но передумала и вместо этого испустила прерывистым своим дыханием облако серого, отравленного воздуха. Она старалась не смотреть на меня, отводила глаза в сторону, а если случайно встречалась с моим взглядом, то начинала матерится про себя и трогать костлявыми пальцами свои иссохшие губы. Я же внимательно разглядывала морщинки на её лице и вспоминала историю каждой. Она ненавидит, когда я так на неё смотрю, она вообще меня ненавидит. Ненавидит и безмерно любит. Любит и боится потерять. Боится потерять и стыдится меня. Вернее стыдится себя рядом со мной. Я же всегда буду рядом.

Главное – ходить быстро, чтобы не оставалось никаких вариантов лишний раз задуматься. Быстрый ход в толпе эквивалентен полету. Это очень творческое состояние. Когда быстро идешь в толпе, нужно слишком многое контролировать на физическом плане (чтобы никого не задеть и не сбить), поэтому контролировать сознание уже не остается ресурсов. И тут тобой овладевает стихия. Исчезают все препоны, препятствующие вдохновению, все эти дурацкие директивы о том, как нужно писать, чтобы было красиво, как нужно двигаться, чтобы было естественно, как нужно выражаться, — на все на это просто не остается сил и времени.

Сегодня мне снился кинотеатр «Высота». Я пол дня провел рядом с кинотеатром на репетиционной базе одной знакомой писательницы – сидел в пустом гулком помещении, похожем на пещеру или сарай, и слушал бесконечные эскизы рок-песен, лившиеся из маленьких портативных колонок, установленных по углам комнаты. Я слушал, слушал, анализировал, пытался понять, и мне все не давало покоя, почему она так хорошо поет, откуда в ней столько тепла, добра и таланта?

Потом я купил билет в кинотеатр «Высота» (я часто ходил туда в детстве). Внутри кинотеатр оказался беспредельно огромен, просто какой-то аэродром, уставленный рядами кресел. В полутьме я пробирался между ними и искал свое место, и в этот момент на гигантском экране передо мной засверкало изображение. Сеанс начался. Громогласные трубы огласили пространство торжественным маршем, и пошли начальные титры. Я быстро уселся на первое попавшееся место и стал смотреть, но нечто не давало мне покоя, и вскоре я снова отправился бродить по полутемному, кое-где освещенному лучами кинофильма залу. В какой-то момент я вдруг оказался за экраном и увидел, что там большой, заросший камышом и кое-где тиной пруд. Был вечер, над прудом медленно летал тихий южный ветерок и шелестели только что распустившиеся листья молодых ив, вечерняя саранча и птицы моментально заставили меня забыть о тревожных звуках фильма, да и вообще фильма больше как бы и не было, я попал в совершенно другое место… Приятный весенний вечер на пруду, никакого аэродрома или кинотеатра. Только пруд и зеленая поляна и камыши.

Но стоило мне одуматься и снова выйти из-за экрана в кинозал, я сразу же увидел мерцающую по безжизненным лицам зрителей картинку и услышал медные звуки духового оркестра. Мне ничего не оставалось, как опять искать свободное место, потому что начинался самый главный эпизод, и его никак нельзя было пропустить. В поисках места, я долго бежал по полукруглым коридорам между рядами кресел и видел иногда своих знакомых и друзей, а иногда – совсем незнакомых людей. В какой-то момент, когда я разогнался слишком быстро, темнота вдруг отступила, и я на секунду увидел вдали край тихого и спокойного голубого неба. Это была Высота.

совсем недавно я знал такого человека
который был вот так лыс
и ходил в камуфляже.
и жил в комнате, в которой вот такие стены,
на которых углем нарисован человек.

очень неумело нарисован.
и который спал почти на полу.

прекрасный человек.
только он больше не лыс.
и больше никаких в нём перемен.

разве, что чем дальше
он больше становится скучным сам себе.
и начинает радоваться даже самым мелочам.

Так или примерно так я представляю себе этих людей. С админо в отличии от других были проблемы. Делал кучу набросков, очень уж непростая личность. Если хоть что-то из этих рисунков кажется вам близким хоть что-то, уже хорошо. Долго тянул, тк времени совсем мало, всё урывками. Ждал что фрд будет пятым, но он кудато делся. Теперь жди, не знаю когда зделаю. админ если хочешь проследить графическое развитие тебя давай я на электропочту скину наброски, возможно из них будет что-то ближе.

Кстати могу попробовать нарисовать вам шапку. А то эта вообще кака-ято неживая…

Ипостаси Админа, (далее…)

Вчера я всё-таки посмотрела фильм «Дневник памяти». Он долго лежал на системном блоке, ожидая своей участи. И наконец-то дождался.

Вопрос о том, влияет ли конкретное кино на личность, можно задавать по-разному. Влияет на жизнь или на отдельный момент? Влияет на внешнее или внутреннее состояние? Или просто либо заставляет задуматься над чем-то, либо бесследно исчезает из памяти. Конечно, с каждым фильмом по-разному. Сразу вспоминается, как в детстве после просмотра какого-нибудь кино про отчаянных мальчиков и девочек, сражавшихся с жестокой действительностью (что-нибудь типа «Приключений электроника»), наступало желание тоже быть активными, резвыми, находчивыми и побеждающими всё и вся. Рождался драйв, который, правда, быстро и уходил. Или, например, после просмотра фильмов про волшебников и магов воображали себя ими и играли во все эти чудеса.

Но это в детстве. А что же сейчас? У меня большие сомнения насчет того, что кино может произвести на человека такое сильное и глубокое впечатление, что он действительно изменится, и не на два дня, а на всю жизнь. Да и не для этого кинематограф и существует. (далее…)

Жила-была девочка, которая больше всего на свете любила медведей.
Возможно, все началось еще в далеком детстве, когда рваный плюшевый мишка с огромными красными пуговицами вместо глаз сумел заменить ей подруг, которых у нее никогда не было и родителей, которые предпочитали прожигать свою жизнь в бесконечных наркотических трипах и пьяных скандалах.

Девочка выросла, окончила школу, поступила в институт, словом, все как у людей. Как-то раз, исследуя безграничные просторы Интернета в поисках реферата по квантовой физике, она совершенно случайно забрела на весьма странный сайт с огромными красочными фотографиями. Ну знаете, как это обычно бывает, нажала не туда и все такое. На этих фотографиях мужчины, переодетые в медведей, трахали женщин, переодетых в пингвинов. А может это были настоящие медведи и пингвины – девочка точно не знала, но, к слову сказать, зрелище произвело на нее неизгладимое впечатление. Так ее любовь к медведям перетекла из духовной плоскости в физическую выпуклость и все настойчивее стала рваться наружу.

(далее…)

Вчера забыл включить в рассылку анонс блог-книги Кая «Осколки Волшебного Зеркала». А между тем, там стало в последнее время гораздо более реалистично, чем раньше, и при этом более странно… Вот цитата:

Бронированные дирижабли Допустимой Самообороны отбрасывали на Город ржавые тени, полосами медленно плывшие по земле. Мальчишки в рваных ватниках играли, перепрыгивая через них и толкая друг друга. Несмотря на солнце, шел сладкий снег, и в небе появилась снежная радуга, которую безуспешно расстреливали осколочными снарядами.

Открыть блог-книгу.

Кстати, очень жаль, что Kai, после того как у него появилась блог-книга, совсем перестал писать сюда, в Блог Перемен. Будем рады, если он одумается и снова будет появляться в основной ленте, а не только в комментах!

Мы с ней – что-то вроде редакторов какого-то супер-нового концептуального порно-сайта. Занимаемся поиском в сети молодых извращенцев, выкладывающих на всеобщее обозрение свои истории-фантазии. По ICQ мы находим вдруг человека, которому 11 лет (так он говорит) и который пишет страшные красивые ужасающе-порочные порно-сценарии, такие сильные, что могут сравниться с величайшими поэтическими творениями.

ICQ выглядит странно: мы прямо в ней видим один из текстов одиннадцатилетнего гения. Читаем. Она тычет пальцем в монитор, постукивая ногтем, указывая мне на какую-то из строк, издавая неприятный звук, о чем-то раздраженно-нудно-нахраписто лепеча мне в ухо. Я прошу ее не трогать монитор. История на экране в этот момент вдруг становится – это ясно – рассказом о нас, о том, что происходит с нами сейчас. Она продолжает тыкать пальцем в монитор. Я судорожно пишу какой-то ответ (текст гения оказывается мэсседжем, на который необходимо ответить).

Она спорит с каждым написанным мной словом. Я прошу ее не трогать монитор. Она делает это словно назло мне, постукивает ногтем. Легкая потасовка: она не дает мне отправить жизненно важный мэсседж. Демонстративно лапает монитор. Наконец мне удается кликнуть «отправить».
— Да не трогай ты монитор руками.
— Буду.

На экране появляется радуга, завернутая спиралью – не такая, как в универсальном проигрывателе виндоус, а настоящая яркая красивая радуга, воронка из радуги. Расплывается. Летают какие-то хрустальные звуки. Все превращается в цветную пыль.

Я хватаю ее за ноги и размахивая, как веником, из стороны в сторону, несу ее в другую комнату, стуча ее головой о каждую сцену, лупя из всех сил, как мухобойкой. Я бросаю ее на кровать в ногах спящей бабушки – там, где обычно спит кошка. И возвращаюсь к себе в комнату. Развязка. Открыв дверь я пытаюсь зажечь свет, но он – не зажигается. Под ногами я чувствую что-то мокрое. Не вижу ничего. Пытаюсь нащупать дорогу к компу, протягиваю вперед руку и чувствую, что она погружается в разбившийся только что аквариум (которого минуту назад здесь вообще не было), до половины еще заполненный водой. Я в ужасе. Я не знаю, что делать – я понимаю, что света нет от того, что произошло короткое замыкание из-за воды. Вода повсюду (на мгновение комната стала этим разбитым аквариумом). Я понимаю, что до компа не дойду. Что его, возможно, вообще уже нет, что он превратился в аквариум и разбился… Хочется кричать от подступившего к горлу отчаянья. Я захлебываюсь бессильным слезами и просыпаюсь.

Жизнь хомяков наступает. От неё не убежать, если ты не социальный гений или, например, тебя в дестве не научили быть буддой.

Она везде и ждёт каждого в свои объятия, кого-то сразу и забирает, а кого-то ближе к старости. Иногда она не хомяк вовсе, а морская свинка или псевдо-ядовитый уж.

А меня захватила жизнь настоящего хомяка: 9-18х5. Пойду в террариум и подарю свою жизнь питону, а сам буду жить сам по себе. Я уже узнал адрес террариума, скоро узнаю график работы и цену за вход и начну копить деньги.