По случаю выхода нового альбома группы Fake Cats Project «Classics Double-Binded» мы поговорили с писателем, музыкантом и режиссером инди-фильмов Игорем Левшиным об Эпсилон-салоне, «Птюче», суперкомьютерах, Владимире Казакове и успешной ротации на гонконгском радио.

Александр Чанцев: Кем ты хотел стать в детстве?

Игорь Левшин: Стать взрослым, наверное. Не уверен, что мечта сбылась. Иногда мне кажется, что из ребенка сразу превратился в старика. Но, думаю, во мне ребенок и старик одновременно. Зрелого во мне мало. Хотя я, похоже, был немного и стариком с самого начала: не возбуждался от мушкетёров, индейцев и рыцарей. Первая книжка мне страшно понравившаяся — «Пираты Америки» Эксквемелина. Но это же странный нон-фикшн. А следующая была уже книжка «Преступление и наказание». Но бом-брам-стеньги всякие я знал как таблицу умножения, конечно, согласно био-возрасту.

Точно не мечтал стать космонавтом или летчиком. Писателем тоже не хотел конечно. Тинейджером хотел стать математиком, а, может, бас-гитаристом.

Может, горнолыжником (с детства обожал кататься с горок — вплоть до сотрясений мозга), но в карьеру такую не верил — понимал, что дохловат.

Помню, в старших классах позвали на кинопробу. Я рассказывал дома и смеялся, зачем мне эти глупости. А мама говорит: «ну ты что, это ж интересно! Сходи!». Послушался, сходил, но не взяли. (далее…)

К изданию трехтомника «Шухов В.Г. Избранные труды» (М.: Международный Шуховский Фонд, 2018)

Башня Шухова в Москве. Мост Патона в Киеве. Знаменитые сооружения, получившие имена своих создателей и увековечившие их.

Гениальный конструктор и изобретатель Владимир Григорьевич Шухов (1853—1939), по проектам которого выполнены сотни сложнейших инженерных и общественных сооружений, известен огромному количеству людей исключительно по исторической радиобашне в Москве, так называемой, башне Шухова. И сначала огорчаешься, неужели вот этим и ограничится память о феноменальном таланте? А потом, по размышлении, находишь это обстоятельство хорошим знаком — некой точно сделанной зарубкой.

В 1922 г. по заданию В.И. Ленина на Шаболовке была сооружена гиперболоидная многоярусная радиобашня высотой 150 м для радиостанции им. Коминтерна. (далее…)

А. Рубанов. «Патриот»

Актуальная история вусмерть потерявшегося чела, запутавшегося в тенетах собственных умозрительных конструкций/ «идей», частью совершенно спонтанных, частью искусственных/ надуманных.

Действия как такового, в общем-то, и нет — и тем интересней способность автора двигать дело словом. «Успешный» (простите) ещё недавно бизнесмен из девяностых Сергей Знаев, находясь в плену своих убеждений-принципов-фантазий, умело навеваемых/ конструируемых автором и в которых читатель постепенно разубеждается, постепенно и наиглупейшим образом теряет последнюю собственность… Исподволь зреет его невнятное поначалу намерение отправиться воевать на Донбасс, где надеется он пасть с честию на поле брани, т. к. патриот.

Смерть свою находит он, однако, в другом месте, — нечаянно заблудившись на доске в безвестных тихоокеанских водах. (далее…)

Пауль и не думал прыгать с моста, он просто шел на свидание с ней. Его «Псалом» плыл по Сене бумажным кораблем, гордым и трогательно-смешным. Пьяная магия сумерек весеннего города ждала за каждым углом. Ждала и Вечность. Они встретились и долго бродили по пустынным улицам, где только для них хранились молчание и покой. И все – Рембо и Камю, Моррисон и Пикассо – светили им звездами…

Стоят удивительно жаркие дни…

Днем температура поднимается до 37, и вечера не приносят облегчения: камень, бетон и асфальт большого города отдают дневной жар, пронизывающий пыльный воздух. Если учитывать, что кондиционеров нет почти нигде, — то раскаленное пекло города становится серьезным поводом забросить все дела, и если ты китаец — просто тихо сидеть на складной табуретке в тени, осторожно пожевывая пельмени, или запереться у себя в кондиционируемой спальне, если ты белый.

Вся жизнедеятельность перенесена на раннее утро. Если встаешь в 6 — понимаешь, что все пропустил уже давно, и всё взрослое и не очень население многомиллионного города уже давно на ногах, можно сказать, посреди своей будничной активности. Так что если действительно хочешь насладиться покоем и практически одиночеством (всего каких-нибудь пара десятков встречных пешеходов не в счет), то из дома надо выходить часов в 5… когда солнце только-только вынырнуло на небо, когда вдруг спала тишина и тысячью голосов и трелей зазвенели птицы. И пока еще — пока все остальные спят — это единственный звук, яркий и прекрасный. Он оттеняется только шарканьем бамбуковой метлы по тротуару — во всех странах мира дворники встают намного раньше всех остальных… (далее…)

На дне небес кончается лето…
Это навсегда.
Встревоженный кем-то призрак мира,
видение времени,
и – молодость позади.
Осень в раю.
И редок смех,
и птицы уже отлетели.
Земные зимние метели…
Договорю.

О книге Алексея Колобродова «Вежливый герой. Очерки культурного ландшафта времен Владимира Путина». — М.: Пятый Рим, 2018.

Это четвертая книга Алексея Колобродова (далее АК). Прежде были: «Культурный герой. Владимир Путин в современном российском искусстве» (2012), «Захар» (2015) и «Здравые смыслы. Настоящая литература настоящего времени» (2017).

«Вежливого героя» можно воспринимать как продолжение «Культурного героя», дальнейшее его развитие. (Здесь же мелькают и темы/мотивы из других книг АК.) И наверняка в каком-нибудь ЦРУ обе эти книги читают вместе – чтобы понять всё про Путина и про Россию. Поймут ли… (далее…)

Ольга Балла. Время сновидений. М.: Совпадение, 2018. 120 стр.

Настоящая, густая мыслями, настоянная на стиле, сдобренная поиском нового, эссеистика – на вес платины, при всем, казалось бы, разнообразии маркетингового выбора и взрывах восторгов критики. Тем больше радости от тихо и внезапно вышедшей пятой книги Ольга Балла-Гертман (три из них вышли в Америке, к сожалению, не очень доступны) – судя по тем же мини-эссе в ЖЖ и ФБ, книг собрать автор может еще несколько, но ведь заранее не веришь…

«Время сновидений», как сами сны, непредсказуемы, о многом, разном. О детстве и командорскими шагами подступающей старости, о московских районах и буквах алфавита (единственное, что лично для меня «не звучало», из черт букв можно вывести их онтологию, но какой алгеброй верифицировать, что именно М – «буква сложных отношений с вертикальными аспектами бытия, внутренних толчков и противоречий роста»?..), о «механизмах вырабатывания прошлого» и «постэффекте юности». Хотя – письмо Балла это именно тот случай высокой прозы и мысли, когда не столь даже важно о чем, ибо глубина рефлексии, ее неожиданные (логика сна!) сюжеты более захватывающи. (далее…)

Вечер распят звездами, а аборигены Сансары хотят еще и еще… Он и воскреснет завтра, чтобы снова страдать им, иного не примут, или – тоже распнут, и так дальше. И длится литургический сон, и разрушаются гнезда безумия, и не прекращается движение вне, и… Но поэту негоже вторить словам этого мира.

Шри Саду Ом родился в 1922 году в округе Танджавур (штат Тамил Наду, Индия). С раннего детства тянулся к духовности. В возрасте 14 лет обнаружил в себе поэтический дар. Позже, встретив своего гуру Шри Раману Махарши, он сложил около шести тысяч гимнов и стихов, в которых в основном воспевал своего Гуру. Тесное общение Саду Ома с Раманой продолжалось с июля 1946 г. по апрель 1950 г. (до самого ухода Мастера из физического тела), однако за это время Саду Ом впитал в себя истинный смысл слов и указаний Гуру. (далее…)

В споре с расхожим пониманием феномена

Напомню популярное определение этих антонимических понятий:

сказавший «Бутылка водки наполовину полна» — это оптимист,
а сказавший «Она наполовину пуста» — это пессимист.

То есть оптимистический или пессимистический взгляд на вещи определяется природной предрасположенностью человека — только и всего.

Это полушутливое-полусерьёзное высказывание очень популярно у нашей образованной публики и считается исчерпывающе мудрым.

Что касается меня, то я здесь вижу не столько понимание феномена, сколько его успокоительное упрощение. (далее…)

Огни — факелы, настоящие, дышащие на ветру вдоль длинной извилистой дороги. Старые потрескавшиеся ступени ведут к храму. Круглые свечи — живое пламя на ступнях статуй чудовищ. Торговец пивом с тележкой, полной пива и льда.

Полно народу. Теснятся под крышей театра без стен. Потом все ломанулись на открытую площадку, она больше.

Европеоидные туристы бегут, позабыв о приличиях и традициях своей культуры, расталкивая друг друга, пихаясь, локтями отвоёвывая себе место у сцены — в самом первом ряду, — как дикие крестьяне или обезьяны, не понимая, что действие надо видеть издалека.

Должна быть видна вся сцена. В итоге плотного первого ряда, почти уже вылезшего на сцену, уже с третьего ряда ничего не видно. (далее…)

А. Чанцев поговорил с А. Михайловским, философом, переводчиком Э. Юнгера, доцентом школы философии НИУ ВШЭ: о хайдеггероведении, В. Бибихине, опасности исторического срыва, западной и российской высшей школе и новых переводах Юнгера.

Александр Чанцев: Александр, поздравляю вас — и нас, читателей, — с выходом нового перевода Эрнста Юнгера «Смена гештальта». Не могли бы вы, хотя бы кратко, представить эту вещь?

Александр Михайловский: Спасибо, Александр! Я очень рад, что это эссе наконец-то вышло отдельной книгой на русском языке. Оно содержит — ни много ни мало — прогноз на XXI век! Перевод был готов давно, но благоприятный момент возник только сейчас — проектом заинтересовался издатель Максим Сурков (книжный магазин «Циолковский»), подготовить макет с энтузиазмом взялся художник Владимир Дмитренко. Думаю, не ошибусь, если скажу: нас троих объединяет не только любовь к Эрнсту Юнгеру, но и любовь к Книге, которую несомненно питал и сам автор. (далее…)

Скучноватое течение литературного семинара неожиданно взбаламутил один из его участников, любящий поэзию и сам настоящий поэт…

Он открыл присутствующим свое заветное, выношенное им убеждение: в каждом поэтическом поколении есть свой Евтушенко^*, то есть, по его мнению, воплощенная псевдопоэзия, этакая рифмованная дешевка, широко популярная в массе презренных профанов. Далее наш литератор сообщил, что Евгением Евтушенко «серебряного века» был Максимилиан Волошин.

В ответ на недоуменные междометия удивлённых слушателей парадоксалист пояснил, что волошинские стихи точно так же, как евтушенковские, поддаются пересказу, а значит, поэзией не являются. Высказавший эту мысль был явно горд посетившим его откровением.

Оно заставило задуматься и меня, всегда почитавшего стихи Волошина, особенно послереволюционные, поражающие своей огненной мощью. (далее…)

Стало известно, что некоторое время назад ушел из жизни постоянный автор Перемен, историк, политолог, публицист и исследователь-визионер Александр Головков. На Переменах опубликовано несколько его исторических исследований: Игорь Игорев сын Рюрикович, Первые Рюриковичи, Калинов мост, Илья Муромец и другие, Отец русских городов, а также ряд статей из сферы политологии в блог-книге Осьминог. (далее…)