Вечное подозрение во всякой ценности ее противоположности, роднящее Лермонтова и Зощенко, — душевное качество, удачно названное Жуковским, по словам Гоголя, “безочарованием”, — лежит в основе всех сатирических рассказов автора “Перед восходом солнца”. Все высокое, светлое, прекрасное предстает в них низким, темным и уродливым. Сам “свет”, в любой культуре мира ассоциирующийся с положительными образами и переживаниями, в творчестве Зощенко приобрел неоднозначное значение. (далее…)
Интересны воспоминания Екатерины Сушковой об обстоятельствах написания, пожалуй, лучшего текста Лермонтова той поры — стихотворения “Нищий”. Во время посещения Троице-Сергиевой лавры девушки и Мишель встретили на паперти слепого нищего. “Он дряхлою дрожащею рукою поднес нам свою деревянную чашку, — писала Сушкова, — все мы надавали ему мелких денег; услышав звук монет, бедняк крестился, стал нас благодарить, приговаривая: “Пошли вам Бог счастие, добрые господа; а вот намедни приходили сюда тоже господа, тоже молодые, да шалуны, насмеялись надо мною; наложили полную чашечку камушков. Бог с ними!” (По словам А. Столыпина, Сушкова сама ради смеха бросила камень в чашку слепого нищего — Д. С.)
Помолясь святым угодникам, мы поспешно возвратились домой, чтобы пообедать и отдохнуть. Все мы суетились около стола в нетерпеливом ожидании обеда, один Лермонтов не принимал участия в наших хлопотах; он стоял на коленях перед стулом, карандаш его быстро бегал по клочку серой бумаги, и он как будто не замечал нас, не слышал, как мы шумели, усаживаясь за обед и принимаясь за ботвинью. Окончив писать, он вскочил, тряхнул головой, сел на оставшийся стул против меня и передал мне нововышедшие из-под его карандаша стихи”. (далее…)
5.1
«О́м» —
О́н звучит везде, словно не́бо Он,
«до» и «по́сле» Него – таких разли́чий в нём нет,
проя́вля́ет Себя Он в бесконе́чность миров,
непроя́вленный Сам, бесконе́чно звучит.
5.2
«Я Есмь То́» – говоря́т все Писа́ния та́к.
«Я Есмь То́» – подтвержда́ет само Естество́.
В слове «Е́смь» проявляется Е́стьность всего.
Твоя то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.3
Наверху́ и внизу – только Е́стьность во всём.
И внутри́, и снаружи – Е́стьность во всём.
Где́ бы то ни было – Е́стьность во всём.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.4
Между мы́слью и мыслящим ра́зницы нет,
причи́на и следствие – ра́зницы нет,
в каждом сло́ве всегда говори́т Естество.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.5
Оно То́, где есть разум, но и где́ его нет.
Оно То́, что и бли́зко, и́ далеко.
Оно То́, в чем есть время, но и в че́м его нет.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.6
В кувшине́ нет пространства. Кувшина́ просто нет;
для души́ нет сосуда, и само́й души нет;
причи́на и следствие не́разделимы.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.7
В этом це́лостном месте есть то́лько свобода.
Здесь нет вре́мени, а́ потому́ нет конца́.
Нет часте́й здесь, а́ потому́ нет разли́чий.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.8
Пустоты́ в этом нет, полноты́ здесь нет тоже.
Чистоты́ в этом нет, но и гря́зи нет тоже.
Нет всего́ как отдельных конкре́тных вещей.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.9
Естьность вне́ разделённости и́ вне единства.
Для нее́ нет друзей и враго́в нет здесь тоже.
Не «внутри́», не «вовне́» Она, Е́стьность повсю́ду.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.10
Нет учи́теля здесь и ученика́ нет здесь тоже.
Нет разви́тия здесь и не́т здесь застоя.
В этом це́лостном месте есть то́лько свобода.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.11
Естество́ вне понятий «отде́льно» и «вместе».
Нет здесь ре́чи о фо́рме и бесфо́рменности.
Вне поня́тий «творе́ние» и «растворе́ние».
Естество́ в тебе́, сердце, заче́м же грустить?
5.12
Естество́ не подве́ржено де́йствию гун,
не подвла́стно ни действиям, ни́ остановке.
Непоро́чная, чи́стая Е́стьность во всё́м.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.13
В этом не́т отноше́ний и равноду́шия не́т здесь.
Нет жела́ния здесь и отторже́ния нет.
Это му́дрость, которая ве́чно свободна.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.14
Есть одна́ только Истина, а не не́сколько истин.
Вне усло́вностей Истина и вне́ соглашений.
Ни на что́ невзирая, Естество́ есть во всём.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.15
У Меня́ нет жилища, у Меня́ нет приюта,
у Меня́ нет товарищей, Я – Всевы́шняя Суть.
Вне приня́тия и́ неприня́тия Естьность,
в тебе то́же, о сердце, так заче́м же грустить?
5.16
Переме́нчив, стаби́лен – знай, что всё́ это ложно.
Устремле́нный? Бесце́льный? – коне́чно же, ложно.
Правда в то́м, что реально ли́шь Естество –
в тебе то́же, о сердце, так заче́м же грустить?
5.17
Есть одна́ лишь Душа в Естестве, а не мно́го.
Всё здесь – э́та Душа, и Она́ здесь извечно.
Существу́ет реально одна́ лишь Душа,
в тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.18
Отлича́ть или сравнивать – э́то невежество.
В Несомне́нном сомнения – э́то невежество.
Знать в себе́ Естество – это ве́чное Знание,
Естество́ в тебе́, сердце, заче́м же грустить?
5.19
Освобожде́ния нет, но и не́т несвободы.
Доброде́тели нет – впрочем, не́т и порока.
Нет напо́лненности, но не́т и нехва́тки.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.20
Я вне ро́да и племени, Я вне́ перемен.
Вне причи́н и вне следствий, Я вне́ перемен.
Ни отде́льно, ни вместе, Я вне́ перемен.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.21
Всё здесь ве́чно, здесь всё́ – исключи́тельно Я́.
Лишь поко́й существует, и всё́ – это Я.
Ниче́го нет в реальности, кро́ме Меня.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.22
Если Я́ непрерывен, то Я́ вездесущ,
если Я́ безупречен, то Я́ вездесущ,
если Я́ днем и ночью, то Я́ вездесущ,
в тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.23
Ни око́в, ни свободы не ве́даю Я.
И «сою́за»-«разлада» не ве́даю Я.
Рассужде́ний и выводов не́т для Меня.
Для тебя́, сердце, тоже – заче́м же грустить?
5.24
Здесь ни време́ни нет, ни безвре́менья нет.
Здесь ни а́томов нет, ни беспло́тного духа.
Только И́стина вечная е́сть здесь всегда.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.25
Здесь нет ра́зницы – «с телом» и́ли «без тела».
Превосхо́дит Оно состоя́ния все.
Превосхо́дит все звания и́ обязательства.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.26
Я, как чи́стое небо, проника́ю везде.
За преде́лами форм, одина́ков везде.
Неизме́нен во всем Я, и в фо́рмах и вне.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.27
Доброде́тельно, гре́шно – здесь э́то неважно.
Пло́тский, беспло́тный – здесь э́то неважно.
Воздержа́ние, по́хоть – здесь э́то неважно.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.28
Удово́льствие, боль – Я вне и́х, Я во всём.
За преде́лами радости и́ли печали.
Не учени́к и не гуру Всевы́шняя Суть.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.29
Ни веще́ств, ни реакций не́т в Естестве.
Одина́ково в ми́ре Оно́ и вне ми́ра.
Лишено́ всех различий и со́-поставлений.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.30
Естество́ – это просто осно́ва основ.
Вырази́мое только Сами́м лишь Собою,
различи́мое только в Само́м лишь Себе.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.31
В Ведах ска́зано мно́жеством спо́собов, что́
весь проя́вленный мир – лишь пусты́ни мираж.
Бесконе́чно во всем лишь Одно́ Естество.
В тебе то́же, о сердце, заче́м же грустить?
5.32
Найти́ невозможно, дости́чь невозможно,
описа́ть невозможно, переда́ть невозможно.
Это Зна́ние Я воспе́л здесь в блаженстве,
в чистоте́ Абсолюта, Я́, Авадху́та.
Так заканчивается пятая глава «Указателей Мудрости Естества»
Авадхута Гиты, которую пропел Шри Даттатрея, обращаясь к Картике. Эта глава названа «Откровение Того, что Есть одинаково во всем».ДАЛЕЕ: Глава Шестая
ВЫ МОЖЕТЕ .
Чтобы приобрести книгу (электронную или на бумаге) перейдите .
4.1
Я вне́ поклоне́ний, Я вне́ простира́ний,
Я вне́ подноше́ний цвето́в и даро́в,
Я вне́ медита́ций и ма́нтр повторе́ний,
Я Ши́ва Еди́ный, Оди́н без второ́го.
4.2
Не то́лько свобо́ден от око́в и свобо́ды;
не то́лько свобо́ден от чистоты́ или гря́зи;
не то́лько от слия́ния и́ли разла́да, –
но са́м Я – Свобо́да, и Я везде́, словно не́бо.
4.3
Реа́лен ли ми́р, Меня́ не волну́ет.
Нереа́лен ли ми́р – Меня́ не волну́ет.
Всё э́то совсе́м для Меня́ нева́жно.
Моя приро́да – нирва́на, и майи не́т для Меня́.
4.4
Для Меня́ нет греха́, но и свя́тости то́же,
нет нача́ла во Мне́ и продолже́ния нет,
Соверше́нное Я́ вне подо́бных констру́кций.
Моя приро́да – нирва́на, и майи не́т для Меня́.
4.5
Со Мно́й никогда́ темнота́ не случа́лась,
и зна́ние то́же со Мно́й не случа́лось,
«неве́дение»-«зна́ние» – для Меня́ всё еди́но.
Моя приро́да – нирва́на, и майи не́т для Меня́.
4.6
Не пра́веден Я́, но и́ не поро́чен.
Не привя́зан к свобо́де и́ли к тюрьме́.
Для Меня́ эти ве́щи не́ существу́ют.
Моя приро́да – нирва́на, и майи не́т для Меня́.
4.7
«Благоро́дство» и «ни́зость» – для Меня́ всё еди́но.
У Меня́ нет друзе́й и не́т врагов то́же.
О добре́ и о зле́ Мне ничего́ не изве́стно.
Моя приро́да – нирва́на, и майи не́т для Меня́.
4.8
Не сла́влю Я Бо́га и не сла́влю Себя́.
Не учу́ никого́ и не́ даю пра́ктик.
Я То́, что незри́мо, как Себя́ описа́ть мне?
Моя приро́да – нирва́на, и майи не́т для Меня́.
4.9
Не́ наполня́ю и не́ наполня́юсь.
Не́ проявля́ю и не́ проявля́юсь.
«Пустота́»-«полнота́» – о че́м говори́шь ты?
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.10
Не́ воспринима́ю и не могу́ быть воспри́нят;
за преде́лами причи́н Я и сле́дствий.
Обо Мне́ невозмо́жно сказа́ть и помы́слить.
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.11
Ниче́го не реша́ю. Не о́пределя́ю.
Ниче́го Я не зна́ю, вне позна́ния Я́.
Не творю́ Я и не́ разруша́ю.
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.12
Я́ бестеле́сный, но и не́ бестеле́сный,
для Меня́ нет ума́, нет рассу́дка и чу́вств.
«Отречё́нный», «привя́занный» – о че́м говоришь ты?
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.13
Естество́ – это во́все не что́-то «друго́е»,
недосту́пное, скры́тое, спря́танное,
как о нё́м говори́ть, что Оно́ «вот тако́е»?
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.14
Не контроли́рую чу́вства, но и́ми не свя́зан,
вне пра́вил совсе́м Я и совсе́м вне запре́тов.
«Побе́да», «прова́л», — друг, о че́м говори́шь ты?
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.15.
Вне фо́рмы, вне о́браза, вне рожде́ния-сме́рти.
И жи́зни Я то́же совсе́м не «име́ю».
«Молодо́й» или «ста́рый»? Друг, о че́м говори́шь ты?
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.16
Бессме́ртие-сме́рть, вре́дно-поле́зно –
Я́ вне́ подо́бного ро́да па́р.
«Чи́стый», «нечи́стый» – о че́м говори́шь ты?
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.17
Сновиде́ния, я́вь и йоги́ческий тра́нс,
ночь и де́нь – для Меня не быва́ет такого.
Я вне все́х состоя́ний, мой дру́г, пойми́.
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.18
Зна́й, дорого́й, миром Я́ не затро́нут,
ма́йя-не-ма́йя – для Меня́ всё равно́.
«Ритуа́лы», «обря́ды» – о че́м говори́шь ты?
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.19
Зна́й, дорого́й, всё еди́но в сама́дхи,
но да́же в сама́дхи Я́ не нужда́юсь.
«Еди́нство», «отде́льность» – о че́м говори́шь ты?
Моя приро́да – нирва́на, и майи не́т для Меня́.
4.20
Дура́к ли Я? Не́т. Но и́ не уче́ный,
Молчу́? Говорю́? Я вне э́тих явле́ний.
Вне ло́гики Я́ и вне́ рассужде́ний.
Моя приро́да – нирва́на, и майи не́т для Меня́.
4.21
Отца́ нет и ма́тери, семьи́ нет и ро́да, –
от рождё́нного-сме́ртного всеце́ло свобо́ден Я.
«Свя́зи», «привя́занности» – об э́том нет ре́чи.
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.22
Сия́ю всегда́, ведь Я Све́т, что не га́снет,
и на Меня́ не влия́ет отсу́тствие со́лнца.
«Ритуа́лы», «обря́ды» – о че́м говори́шь ты?
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.23
Зна́й без сомне́ний, что Я́ безграни́чный.
Зна́й без сомне́ний, что Я́ неизме́нный.
Зна́й без сомне́ний, что Я́ безупре́чный.
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.24
Тот, кто и́скренне и́щет, прихо́дит к поко́ю,
отдаё́т медита́цию и́ все дела́.
Пьёт он мё́д безуси́льной отда́чи всего́.
Моя приро́да – нирвана, и майи не́т для Меня.
4.25
Найти́ невозможно, дости́чь невозможно,
описа́ть невозможно, переда́ть невозможно.
Это Зна́ние Я́ воспе́л здесь в блаже́нстве,
в чистоте́ Абсолюта, Я́, Авадху́та.
Так заканчивается четвертая глава «Указателей Мудрости Естества»
Авадхута Гиты, которую пропел Шри Даттатрея, обращаясь к Картике. Эта глава названа «Такова Моя Природа».ДАЛЕЕ: Глава Пятая >>
ВЫ МОЖЕТЕ .
Чтобы приобрести книгу (электронную или на бумаге) перейдите .
2.1
Мо́лод, необразо́ван, зави́сим от удово́льствий,
рабо́чий, домохозя́ин – всё э́то совсем нева́жно.
Разве алма́з без опра́вы теря́ет це́ну?
Или стано́вится гря́зью, если его́ запа́чкать?
2.2
Да́же не ну́жно ничего́ изуча́ть,
распозна́й Естество́ и держи́сь за Него́.
Ведь е́сли ты не покра́сишь лодку,
она́ всё равно́ переплывё́т через ре́ку.
2.3
Естество́ безусильно проявля́ет себя
как то́, что в движении, и то́, что статично.
Но при э́том Оно остае́тся в покое –
чи́стое Сознание, неподви́жное небо.
2.4
Проя́вленное в де́йствиях, а также не-де́йствиях,
Естество́ остае́тся Еди́ным Це́лым.
Недво́йственность – э́то Его́ приро́да,
и́ несомне́нно, что Я́ – Оно́.
2.5.
Я – вы́сшая Истина, Я́ – Абсолют.
Во Мне́ весь мир – и то́нкий, и пло́тный.
Не́ прихожу и не́ ухожу Я,
Я́ непрерывен и́ непроявлен.
2.6
Не́т для Меня никаки́х частей,
и е́сли Мне поклоня́ются боги,
в свое́м совершенстве Я не ви́жу различий
ме́жду самим собо́й и ими.
2.7
Даже е́сли во Мне – неве́дения волны,
это не́ вызывает во Мне́ сомнений.
Ведь во́лны ума – это ка́к пузыри
от дождя на пове́рхности водоёма.
2.8
Ра́зные вещи предста́влены в мире –
го́рькие, сладкие, тве́рдые, мягкие.
Прони́заны Мною все́ эти вещи,
Я оди́н – это всё, больше не́т ничего.
2.9
Теку́честь, прохла́да и́ чистота́ –
это ка́чества чи́стой воды́,
подо́бно э́тому, ду́х и мате́рия –
ка́чества Моего́ Бытия́.
2.10
За преде́лами все́х име́н и сло́в,
за преде́лами са́мых то́нких веще́й,
за преде́лами чу́вств, интеллекта, ума́
Госпо́дь вселе́нной. Он ниче́м не затро́нут.
2.11
Е́сли распо́знано Естество́,
как мо́жет оста́ться «я́» или «ты́»?
Зна́й, в есте́ственном Бытии́
Реа́льным не мо́жет каза́ться ми́р.
2.12
О Естестве́ говорится не зря́,
что Оно не́бу подобно:
чи́стое Созна́ние, безупре́чное,
всеобъе́млющее и соверше́нное.
2.13
Оно це́лостно и́ неподви́жно.
Земля и во́здух, вода́ и ого́нь –
Его динами́ческие обли́чия,
но само́ Оно – всегда неизме́нно.
2.14
Естество́ прони́зывает простра́нство,
но ничто́ не пронизывает Естество́.
Оно е́сть и внутри, и снару́жи.
Оно́ неделимо и́ непрерывно.
2.15
Не́уловимое и́ незримое
и́, как говорят йоги, «за преде́лами качеств»,
Естество́ – состояние вне́ состояний,
и Его́ не достичь посредством усилий.
2.16
Практику́я настойчиво, но́ без успеха,
йо́г отдает себя по́лностью Богу,
ма́ло-пома́лу избавля́ется он
от поро́чной привя́занности к пло́тному ми́ру.
2.17
От смерте́льной отравы мирски́х желаний,
омрача́ющих ум челове́ка,
есть то́лько одно про́тивоя́дие:
бессме́ртное Знание Естества́.
2.18
Фо́рмы можно уви́деть глазами,
а вну́тренним взором – то́нкие образы,
но То́, что видит и то́, и другое –
мо́жет ли уви́дено быть Оно́?
2.19
Снару́жи – проя́вленная вселенная,
Внутри́ – проявля́ющая эне́ргия,
а за все́м этим ка́к исто́чник всего –
сердцеви́на кокоса, и в не́й – молоко.
2.21
Если взгля́д твой не́ затума́нен,
ты узна́ешь, когда́ луна́ полна́.
Реа́льность как Единое Це́лое
взо́ру недвойственному видна́.
2.22
Существу́ет реально то́лько Одно́,
дво́йственному уму Оно́ недоступно.
То́т, кто му́дрость эту пости́г,
то́т благодарности преиспо́лнен.
2.23
Не зна́ет разли́чий Ми́лость Гу́ру
между те́ми, кто глу́п и́ кто умё́н.
Но только то́т из самса́ры выйдет,
кто реально откры́лся и устремлён.
2.24
Ни к чему́ не привя́зан и не зна́ет вражды́,
всем живы́м существа́м бескоры́стно слу́жит,
он напра́вил внима́ние к са́мопозна́нию –
вот тако́му откро́ется Естество́.
2.25
Разби́того кувшина́ простра́нство
исчеза́ет в вели́ком простра́нстве,
а йо́г растворя́ется в Естестве́,
в своей и́стинной Су́ти, поки́нув те́ло.
2.26
Тем, кто бы́л погруже́н в мирско́е,
после́дняя мы́сль прино́сит рожде́ние.
Но для йо́га, кото́рый еди́н с Абсолю́том,
после́дняя мысль ничего́ не решает.
2.27
Слова́ми вполне́ переда́ть возмо́жно
судьбу те́х, кто подве́ржен ка́рме,
но судьба́ утверди́вшихся в йо́ге
слова́м не подвла́стна; они́ вне сло́в.
2.28
Никако́му пути́ не сле́дует йо́гин,
просто о́н не живёт в приду́манном ми́ре.
Его у́м отпа́л сам собо́й,
и тогда́ соверше́нный откры́лся поко́й.
2.29
Где бы йо́г ни обре́л свою сме́рть –
в месте си́лы или в сто́чной кана́ве,
о́н не узре́ет утро́бу ма́тери,
растворя́ется о́н во Всевы́шнем Бра́хмане.
2.30
Осозна́вший есте́ственное и непостижи́мое Я́,
кото́рое никогда́ не рожда́лось,
свобо́ден от ка́рмы, беспоро́чен, прозра́чен,
спонта́нно аскетичен и ни к чему́ не привязан.
2.31
То́т, кто еди́н с Естество́м – всемогу́щ,
но О́н вне иллюзии, сравне́ний и нужд,
за преде́лами формы и потре́бностей тела,
вне стра́ха, вне дво́йственности и́ вне желаний.
2.32
То́т, кто еди́н с Естество́м – всеве́дущ,
но О́н вне Вед, посвяще́ний и мантр.
Не гу́ру, не и́щущий и́ не мона́х Он,
вне а́сан и мудр, вне́ подношений.
2.33
То́т, кто един с Естество́м – всё ви́дит,
но О́н вне виде́ний Ши́вы и Ша́кти,
ему́ не явля́ются ра́зные бо́ги,
и О́н не стреми́тся «подня́ть кундали́ни».
2.34
То́т, кто един с Естество́м – вездесу́щ,
Он Су́ть, из кото́рой рожда́ется ми́р,
Океа́н, на пове́рхности пе́ну творя́щий.
Твори́т и хра́нит. И́ растворя́ет.
2.35
То́т, кто един с Естество́м – неподви́жен,
Он не де́лает йо́гу и́ праная́му,
не фикси́рует у́м на конкре́тном объе́кте,
не стреми́тся прочи́стить на́ди-кана́лы.
2.36
То́т, кто един с Естество́м – вне сравне́ний,
Он не ве́дает множества и́ли единства,
Он не ви́дит «другого», для не́го нет «объектов»,
и Он са́м неделим на объе́кт и субъект.
2.37
То́т, кто един с Естество́м – вне усло́вий,
сосредото́ченным быть О́н не обя́зан
и́ли не име́ть никаки́х ощуще́ний,
и́ли отка́зываться от де́йствий.
2.38
То́т, кто един с Естество́м – запреде́лен,
за преде́лами разума, чу́вств и мыслей,
за гра́нью тонких и гру́бых материй,
за преде́лами эго и эфи́рного тела.
2.39
Превзойдя́ все условности, О́н – Естество;
пу́ст Его ум, он не зна́ет различий.
Ни чи́ст, ни нечист, ни поро́чен, ни свят,
О́н вне запретов и о́граниче́ний.
2.40
Слова́ не спосо́бны яви́ть Естество́,
но ка́к тогда И́стину выража́ет Гу́ру?
Гу́ру не у́чит то́лько слова́ми,
сама Су́ть сия́ет в е́го Быти́и.
Так заканчивается вторая глава «Указателей Мудрости Естества»
Авадхута Гиты, которую пропел Шри Даттатрея.ДАЛЕЕ: Глава Третья >>
ВЫ МОЖЕТЕ .
Чтобы приобрести книгу (электронную или на бумаге) перейдите .
1.1
Милостью Бо́га пробуждается тя́га
осознать Еди́нство за пределами «дву́х»,
избавить себя́ от великого стра́ха –
от страха жи́зни и не́-бытия.
1.2
Во всём этом ми́ре событий и фо́рм
проя́влено то́лько одно́ Естество́.
Неделимое Це́лое, везде лишь Оно́.
Кроме Него́, кому просла́вить Его? (далее…)
В середине марта 2020 года я приехал в Харидвар, чтобы провести месяц в местах, где жила св. Анандамаи Ма, а заодно закончить перевод на русский язык книги Муджи «Белый огонь». Внезапно во всем мире были объявлены чрезвычайные меры, связанные с пандемией. Невозможно было ни передвигаться между городами Индии, ни улететь в Россию. Мне повезло: в ашраме «Трипура», где я остановился, мне разрешили остаться на неопределенный срок. Более удобного места для работы над переводом было не выдумать. В непосредственной близости к сильнейшим мощам Анандамаи Ма и к дому, в котором она жила. С редкими для индийских ашрамов практическими удобствами. С прямым выходом к Ганге и прекрасными пейзажами.
Кроме того, каждый день под моими окнами занимался санскритом мальчик по имени Аман: он часами нараспев читал классические индийские Писания, и это, несомненно, помогало обнаружить нужное звучание для указателей Муджи на русском. Через пару месяцев перевод был готов, и, ожидая от редакторов рекомендаций по его улучшению, я внезапно стал переводить «Авадхута Гиту» — древний санскритский текст, приписываемый Шри Даттатрее. (далее…)
Свою детскую влюбленность Лермонтов называл “потерянным раем”. Он хранил память о ней как о чем-то светлом и прекрасном, не придавая особого значения безотчетному страху — “пророческой тоске”, которой была проникнута его любовь. Тот страх десятилетнего мальчика еще не был в полной мере прочувствован им по той причине, что в общении с девочкой, разбудившей в нем парадоксальное переживание, Мишель не получил значимых “подтверждений” пророческой тоски. Таковые “подтверждения” — насмешка, отказ, измена и т. п. — ожидаемо появились в юношеской влюбленности Лермонтова. В двойственных чувствах поэта к Екатерине Сушковой его пророческая тоска проявилась целиком. В его стихах “сушковского цикла” эта тоска получила свое первое поэтическое выражение. (далее…)
Ознакомившись (по просьбе Натальи Рубановой) с несколькими рассказами Наталии Гиляровой и опубликовав на них небольшой отзыв, я на самом деле сильно рискнул. Остаться непонятым. Потому что в пяти тысячах знаках затронул тему, над которой человеческие умы бьются уже не одно тысячелетие – тему страдания и вопрос о его истоках и мнимой неизбежности.
Наталья Рубанова довольно скоро прислала мне такое письмо: «Какие же мы все разные, Глеб! Вот Войновичу казалось, что у Гиляровой как раз есть то самое «несомненное чувство юмора», да и мне тоже… а вам — нет) Считаю по-прежнему, что нашла смарагд в стоге сена! Это литература». (далее…)
Наталия Гилярова. Финтифля. — «Литературное бюро Натальи Рубановой» / «Издательские решения», 2020. — 182 с. ISBN 978-5-0051-2828-7
Я не знаком с писательницей Наталией Гиляровой. Лично не знаком. И, признаться, я этому рад. Ведь герои ее рассказов – это, конечно же, она сама. (По крайней мере, такая «она», о которой она в глубине себя верит, будто это она и есть.) И я бы не хотел познакомиться ни с одним из этих героев. А если бы мне все-таки довелось встретить кого-то из них, я сказал бы ему (ей) одно: «Да ты чего, серьезно?!»
Они жалеют себя до безумия. Мир стал для них совершенно невыносимым местом, в котором они отбывают до абсурда унылое наказание «непонятно за что» и «непонятно кем» на них наложенное. Жизнь для них – это «финтифля и жуть».
Что такое финтифля? Похоже, слово это выдумал один из героев (в которого, как и во всех остальных, обернулась автор). Выдумал, чтобы обозначить, что жизнь – это сплошное притворство, поверхностное украшательство, финтифлюшки и драпировка, натянутая поверх мерзостного морщинистого и тесного мирка, в котором нет ни добра, ни справедливости, ни красоты, ни радости, ни любви. Но… как было сказано, слово – выдуманное, как и мир, в котором живут герои этих текстов. Как, впрочем, и мир, в котором живут очень многие на Земле. (далее…)
Есть сумерки души, несчастья след,
Когда ни мрака в ней, ни света нет.
Она сама собою стеснена,
Жизнь ненавистна ей и смерть страшна;
И небо обвинить нельзя ни в чем,
И как назло все весело кругом!..
Есть демон, сокрушитель благ земных,
Он радость нам дарит на краткий миг,
Чтобы удар судьбы сразил скорей.
Враг истины, враг неба и людей,
Наш слабый дух ожесточает он,
Пока страданья не умчат, как сон,
Все, что мы в жизни ценим только раз… “Литвинка”
Лермонтов оставил нам бесценное свидетельство о своей первой влюбленности (запись, сделанная ночью 8 июля 1830 года): “Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду? (далее…)
Ассоциативной связью любви, страсти со смертью и опасностью проникнут черновой фрагмент Лермонтова, напоминающий кафкианский сон: “Я в Тифлисе… иду за грузинкой в бани; она делает знак; но мы не входим, ибо суббота. Выходя, она опять делает знак… следую за ней; она соглашается дать, только чтоб я поклялся сделать то, что она велит; надо вынести труп. Я выношу и бросаю в Куру. Мне делается дурно. Меня нашли и отнесли на гауптвахту; я забыл ее дом наверное. Мы решаемся отыскать; я снял с мертвого кинжал для доказательства… несем его к Геургу. Он говорит, что делал его русскому офицеру… Раз мы идем по караван-сараю — видим: идет мужчина с женой; они остановились и посмотрели на нас. Мы прошли и видим, она показала на меня пальцем, а он кивнул головой. После ночью оба на меня напали на мосту, схватили меня и — как зовут: я сказал. Он: “я муж такой-то” и хотел меня сбросить, но я его предупредил и сбросил”. (далее…)
Один из творцов немецкой классической философии – Георг Гегель так определил своё понимание философии: «Философия, как и религия, имеет своим предметом истину, в высшем значении слова, в том, что Бог есть истина и единственная истина». За прошедшие 200 лет наука достигла головокружительных успехов, стала идолом «просвещённого» человечества. А научная философия в лице норвежца Ларса Свендсена решила разобраться со скукой, которую датский философ Сёрен Кьеркегор, следуя традиции христианской церкви, считал источником всякого зла.
Ларс Свендсен на основе проведённого исследования феномена скуки сделал вывод, что она является важным аспектом жизни западного общества (1). Забавна история создания этого философского эссе – автор написал его во время творческой паузы, «мечтая о полном ничегонеделаньи». Однако это оказалось для философа «абсолютно невыполнимым занятием» и в результате появилась своеобразная хрестоматия скуки. Интересно, что исследование скуки стало для Свендсена начальным импульсом дальнейшего творчества: в последующие 12 лет были опубликованы на 22-х языках мира его книги по философии моды, страха, зла, свободы и одиночества. (далее…)
Бессознательная аффективно-ассоциативная связь страсти со смертью представлена в лермонтовской “Балладе” 1832 г. Здесь любовь молодой еврейки и русского юноши оборачивается их гибелью: “Поутру, толпяся, народ изумленный / Кричал и шептал об одном: / Там в доме был русский, кинжалом пронзенный, / И женщины труп под окном”.
Герой поэмы “Аул Бастунджи” Селим влюбляется в жену брата Зару, “чей сладкий голос, чей веселый взгляд был одарен неведомою чарой”. Чтобы не сотворить непоправимого, он покидает брата и его жену (мотив бегства от любви): “Как дух изгнанья, быстро он исчез / За пеленой волнистого тумана!.. / У табуна сторожевой черкес, / Дивяся, долго вслед ему с кургана / Смотрел и думал: “Много есть чудес!.. / Велик Аллах!.. ужасна власть шайтана! / Кто скажет мне, что этого коня / Хозяин мрачный — сын земли, как я?” “Злой мулла”, чей “верен глаз”, пророчит Акбулату беду из-за его жены, но тот не слушает его. Селим возвращается и похищает возлюбленную. Акбулат, подозревая измену, “умирает”: “Без сил, без дум, недвижим, как мертвец, / Пронзенный сзади пулею несмелой, / С открытым взором встретивший конец, / Присел он на порог — и что кипело / В его груди, то знает лишь творец!” Его верный конь возвращается к хозяину с трупом Зары. Не в силах пережить смерть любимой Акбулат поджигает свой дом и погибает в огне: “Пылала ярко сакля Акбулата… / И чей-то смех мучительный и злой / Сквозь дым и пламя вылетал порой”. (далее…)
29 июля 2020 г. покинул наш мир талантливый писатель Игорь Яркевич. Со всем уважением к нему, но осознавая, что из песни слова не выкинешь, мы публикуем не слишком комплиментарный критический анализ его ранней литературной деятельности, выполненный Олегом Давыдовым в 1994 году. Впрочем, не стоит считать этот текст исчерпывающей характеристикой всего творчества Яркевича. — от редакции
Если бы журнал «Огонек» не назвал Игоря Яркевича писателем-93, мне бы, возможно, не пришло в голову говорить об этом «последнем русском писателе» (как немного двусмысленно определила его Светлана Беляева-Конеген). Но раз уж Яркевичу найдено место, стоит посмотреть на него внимательнее.
Помимо публикаций в периодических изданиях, у него вышла книжка под заголовком «Как я и как меня» (М., ИМА–ПРЕСС, 1991). Заголовок этот как бы аккумулирует названия двух основных текстов, вошедших в книгу, — «Как я обосрался» и «Как меня не изнасиловали». Эти два текста вместе с третьим, «Как я занимался онанизмом» (вскоре выходит в том же издательстве), составляют трилогию, каковую Яркевич смело уподобляет знаменитой трилогии Льва Толстого. Что же собой представляет «Детство. Отрочество. Юность» Яркевича?
В части первой изображен какой-то пионерский лагерь или санаторий, где герой постоянно всего боится. Этот страх выражается в форме предчувствия: «Обосрусь!». Читателю, конечно, надо иметь в виду сленговое употребление этого слова: с одной стороны, оно означает – «совершить нечто глупое, смешное, неловкое», а с другой – «испугаться». Сплав двух этих значений и становится тотальным символом «Детства» Яркевича. Нетрудно догадаться, что изначальная боязнь сделать неловкость в действительно очень опасном и жестоком детском коллективе оборачивается реальным осуществлением того, чего уже заранее так ужасался этот многострадальный Иов нашего времени. То есть буквально… Вообще-то, некоторая внутренняя императивная заданность («Обосрусь!») – весьма характерная особенность деятелей искусства поколения Яркевича (р.1962), но «обосраться» вот так вот зримо, конкретно, с готовностью и удовольствием – это все-таки индивидуальная черта характера «последнего писателя», его неповторимый талант и залог успеха. (далее…)
Журнал "Перемены" в ВК >>
Вы можете поблагодарить редакторов Перемен >>