29 июня 1900 года родился Антуан де Сент-Экзюпери, чье творчество отнюдь не ограничивалось «Маленьким принцем»
В нашей стране Экзюпери – при всей его громадной, избыточной популярности и в значительной мере благодаря ей – оказался прочитан как бы «по касательной». И почти не услышан в своих главных, настоящих смыслах.(далее…)
Мы начинаем публикацию четвертой части романа Суламифа Мендельсона «Побег». (Суламифь это женское имя, а автор «Побега» – мужчина. Когда мы с ним встречались на Гавайях, он сказал, что правильно было бы писать его имя как Суламиф, без мягкого знака.) Первую и вторую части «Побега» мы напечатали еще в 2007 году, а третью — в 2009 году. И вот теперь мы договорились о публикации четвертой части (всего в романе ШЕСТЬ частей).
Еще раз отмечу, что это уже не первая публикация романа. Впервые текст напечатали в 1988 году, в трех номерах легендарного самиздатовского журнала «МИТИН ЖУРНАЛ». В архиве «Митиного журнала» на сайте издательства КОЛОННА находим, что начало «Побега» было опубликовано , продолжение – и окончание – .
В нашем распоряжении также оказалась рецензия на 19-й номер «Митиного журнала» (на тот самый, в котором началась публикация «Побега»). Рецензия была опубликована в другом легендарном самиздатовском органе – в журнале «Гласность» (издававшемся под руководством Сергея Григорьянца). Эту рецензию я дословно и полностью приведу чуть ниже, а пока – несколько выдержек из уже упоминавшегося в хронике проекта НЕУДОБНАЯ ЛИТЕРАТУРА интервью с Дмитрием Волчеком, основателем и бессменным главным редактором «МИТИНОГО ЖУРНАЛА». Из этого интервью (оно пару месяцев назад и наделало шороха) становится кое-что ясно.
Вот как Дмитрий характеризует свою культурную политику (и, в частности, редакционную политику «Митиного журнала»):
«…Меня интересуют иконокласты и аутсайдеры, но не сегодняшние, потому что больше нет запретов, а из тех времен, когда культура была опутана цензурными цепями. Бунт, но в прошедшем времени. Книги, которые продавались из-под прилавка, которые прятали, когда появлялся жандарм. Книги, которые отказывались набирать в типографиях, книги, которые изымали на таможне. Дикие, опасные книги. Книги, без которых не было бы нашей свободы».
Речь тут идет, видимо, о нынешней культурной политике Волчека, но, понятно, что и тогда, в 1988 году, его в не меньшей степени интересовали именно «дикие и опасные» книги, которые прямиком вели к свободе. И в этих словах, в частности, можно усмотреть объяснение причин, по которым был напечатан тогда у него в трех номерах с продолжениями роман «Побег»… (Кстати, в этом романе, написанном в 1982 году, слово «перестройка» повторяется для того времени удивительно часто, оно тогда еще не особо было в ходу. Вообще при внимательном чтении в «Побеге» обнаруживается множество прозрений относительно событий, произошедших лет через пять-восемь после написания этого текста. А некоторые авторские отступления, — например то, с которого начинается первая глава Части четвертой, — прямо указывают на то, что автор не просто «занимается литературой», но – моделирует будущее.)
Информационным поводом для опенспейсковского интервью послужило 25-летие «Митиного журнала» и выход 64-го его номера – после пятилетнего перерыва. И вот интервьюер спрашивает у Дмитрия Волчека:
— Почему вы заморозили проект на пять лет и почему решили оживить его сейчас?
А Волчек отвечает:
— Журнал — своего рода дайджест того, что публикует «Колонна». Но издательство может держаться на переводах, а русский литературный журнал (ну, это альманах на самом деле, сборник) требует важной русской прозы. Где ее взять? Ведь никто ничего не пишет.
Весь механизм у меня был собран, но руля не хватало, и вот в прошлом году мне прислали несколько текстов Артура Аристакисяна. Артур — великий режиссер, он снял главный российский фильм 90-х. «Ладони» находятся вне всего, что принято называть кинематографом, это некий священный текст, подземное евангелие, изложенное пещерными апостолами. То, что он пишет, тоже очень необычный тип повествования — такая последняя лента Крэппа, уходящая прямо в рану на затылке.
Журнал, конечно, вышел очень кстати, когда появилось впечатление, что кошмарный паровоз начал скрежетать и останавливаться. Надеюсь, что какой-нибудь бесстрашный Саид пустит его под откос окончательно. Было бы отлично, если бы заодно рухнула и вся система книготорговли, гнуснейшая, убивающая литературу. Все книги станут электронными и бесплатными, а эта дрянь советская пусть сгинет навсегда.
Конец цитаты.
То есть именно современная русская проза – это структурообразующий элемент «Митиного журнала». И до тех пор, пока Дмитрий Волчек не мог найти «важной русской прозы», журнал не выходил. Пять лет. И вот как раз в этом-то основном отделе (занимающем самое большое количество страниц номера и служащем его концептуальным стержнем) был опубликован в 1988 году роман «Побег»…
Ну а теперь – рецензия из журнала «Гласность» на 19-й номер «Митиного журнала» (на тот самый, напомню, в котором началась первая публикация романа «Побег»).
Цитируется по: 1988 год, журнал «Гласность» (выходил под руководством Сергея Григорьянца), №21.
«МИТИН ЖУРНАЛ» № 19 О.АБРАМОВИЧ
В «MЖ» невозмутимо соседствуют тексты, казалось бы, несовместимые, но — странное дело — каким-то магическим образом тяготеющие друг к другу. Так, например, в поэтическом отделе журнала соседствуют Ю.Кисина — усердная сторонница мета-метафоризма, и концептуалист М.Сухотин. Я долго не находила слов, чтобы охарактеризовать это вопиющее соседство, но потом они нашлись: «сатир и нимфа». Оказывается, всего-навсего, классический сюжет.
Столь же изящно соседствует в отделе прозы B.C. с Гаем Девенпортом. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предпочесть второго первому. О каждом из них можно было бы написать, но я пишу о «Митином журнале». А «Митин журнал» представляет читателям не литературные произведения, а те силовые поля, что возникают между ними; собственно только эти поля и имеют значение для читателя, ибо жить ему именно в них, а не внутри какой-либо из литератур.
Все вышесказанное опровергается текстом, занимающим основной объем номера — романом Суламифи Мендельсон «Побег». В этом романе можно жить. Во-первых, он хорошо написан, его видно, он стоит перед глазами. Во-вторых, в отличие от многих современных романов, чьи пространства являются духовной собственностью их автора, и чей читатель смеет претендовать разве что на роль молчаливого зрителя, — роман «Побег» — это гостеприимный дом, где желанный гость-читатель с удовольствием ощущает свою уместность. С ним не заигрывают, с ним играют, и ставки высоки.
Дальше две небольшие пьесы. Одна из них — «Шаровая молния из Джиннистана», принадлежащая перу А.Вишневского, поначалу очаровывает, но увы разочаровывает под конец. Кажется, юный автор успел повидать немало интересных людей и наслушаться рассказов о них, но не имел случая узнать, что же там, за оберткой.
Публикация пьесы Л.Бабанского «Разве мы плохо себя ведем?» — своеобразный эксперимент. Этот текст не литературен по своей природе, написан он для театра и откровенно рассчитан на сотрудничество режиссера. Что ж, почему бы читателю не поиграть в режиссера, тем более, что отдел называется не «Драматургия», а «Театр».
В отделе «Изыскания», в котором не редки воистину изысканные тексты, на сей раз — одно из уравнений с тремя неизвестными. В.Набоков рассказывает американским студентам о М.Горьком. Этот текст — не более, чем инструмент, некоторый оператор. Лишь в том случае, если читатель имеет достаточную информацию о каких-либо двух неизвестных, при помощи этого текста он сможет вычислить третье.
В журнале есть еще кое-что, но пусть оно окажется сюрпризом для тех, кого мне удалось убедить в том, что этот номер стоит прочитать.
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
, можно сказать, самый читаемый литературный критик современной России. По крайней мере, почти все респонденты опроса Неудобной литературы назвали его среди регулярно читаемых ими литературных обозревателей. Данилкин пишет о книгах в молодежном журнале «Афиша». Пишет весьма увлекательно, понятно и внятно. И читающая публика к его мнению — активно прислушивается.
Ниже — ответы Льва Данилкина (как всегда предваряемые вопросами).
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
— Да, и даже слишком часто, пожалуй. Нравится мне самому очень немногое, но мне платят деньги за то, чтобы я учитывал не только свои, но и чужие вкусы. «Чертово колесо» Михаила Гиголашвили, в Ад Маргинем, «Ваня Житный» Вероники Кунгурцевой, романы Олега Курылева.
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
— Потому, что они не знают, как их продавать, как их выделить из потока конвейерной продукции.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
— Был такой английский книжный критик Сирил Коннолли, который так высказался: «Обозревать книги — это занятие на полный рабочий день, оплачиваемое по полставочному тарифу…» Это именно так, на полный рабочий день; так что мне, к сожалению, некогда следить за чужими рецензиями, я кучу книг еще не читал.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
— Нет, в интернет не переместится; возможно, изменится носитель — ридер вместо бумаги, но к интернету это имеет опосредованное отношение. Потом, я думаю, электронные и бумажные версии будут сосуществовать. Одно не отменяет другого, это две одинаково удобные формы существования — как фаст-фуд и высокая кухня.
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
— Да чо ты брешешь, ну сам подумай – водила, таксист и однорукий…!
— Но он есть – я его видел, в конце-то концов я ездил с ним – он меня подвозил! Правда странный тип… вальяжный, волосы пышные, но мало… немолодой, но жизненаполненный, хотя явно странный… Крупный – всё сразу видать: где рука, где вторая… должна быть… но нету… Бьёт правой… – ногой… умело, уверенно – не как в кино или в спортзале… Видел я – вправлял он кому-то мозги… А вот руки у него нету левой…
Садится почти как в ванну — в машину то есть. А открывает – смотреть загляденье: стоит полубоком, смотрит по сторонам не поворачивая головы и как бы чуть вниз глядя — отсутствует будто бы, мол, «а чё, ну чё тут такого, ну открываю вроде бы тачку… Моя, не моя: дело не ваше, канайте мимо»… Но его точно – их стоянка таксишная… коллеги вокруг и место людное: Мюнхьнер Фрайхайт, у Карштадта…
Таких бы в кино снимать, только сдаётся мне – не захочет, не согласится — похоже из тех, кому известность не к чему… Не, ну я вижу ты мне не веришь, да сам Слепой того таксёра видал – спроси – подтвердит! Ну ты Слепого знаешь – он врать не будет, одно слово – Слепой, видит!
— А, ну тада верю конеш, авторитет известный, грех сомневаться — так бы сразу-то и сказал!
16 июня 1954 года родился композитор Сергей Курёхин
Если и был во второй половине XX века российский композитор, достойный продолжительного байопика, так это Курёхин. Он наверняка и сам бы согласился, чтобы о нем сняли фильм. Ведь это же эксперимент! Нельзя дать гарантии, что Голливуд пошел бы навстречу всем его сумасшедшим предложениям. Но кино явно стало бы продолжением жизни Капитана, а точнее – его гигантского разума.
Недавно Сергея Шнурова спросили, знаком ли он с героем статьи. «Видел его однажды в метро». – «И как?». – «Ваще!». Короткое резюме модному снаружи и вневременному внутри творцу. (далее…)
Я уже говорил: существующий литературный процесс сам по себе меня особо не интересует (интересуют скорее причины, по которым он меня не интересует, и в Хронике Неудобной литературы я стараюсь добраться до этих причин). Поэтому я за лит. процессом пристально не слежу, сетевых дневников писателей и редакторов толстых журналов не читаю и литературных собраний не посещаю. В итоге тот резонанс, который вызывает наш проект Неудобная литература в литературном улье, доходит до меня с небольшим опозданием. Но все же доходит. А поскольку я веду Хронику Неудобной литературы, нужно бы этот резонанс здесь зафиксировать хотя бы в его самых занятных проявлениях.
Михаил Бутов, зам. главного редактора журнала «Новый мир»
31 мая Михаил Бутов, заместитель главного редактора журнала «Новый мир», одного из, подчеркнем, самых знаменитых толстых журналов в стране, на реплику Виктора Топорова из его ответов на вопросы Неудобной литературы.
Реплика Топорова, на которую отозвался Бутов, заслуживает того, чтобы повторить ее снова:
Сталин говорил (причем как раз писателям и издателям): дело первостепенной важности нельзя поручать третьестепенным людям. В традиционных толстых журналах работают (а главное, задают тон) третьестепенные люди с пятистепенными вкусами. Твардовский, Кочетов, Катаев были прежде всего яркими личностями (при всей гротескности самих этих фигур) – а нынче что? Причем служивая серость сидит в журналах долгими десятилетиями и не забывает воспитать себе точно такую же смену. Отсюда и третьестепенность самих «толстяков» – даже в кризисный год, когда писателю вроде бы некуда больше податься. Что же до отказа подлинным талантам, то причина еще прискорбнее: их не только не умеют, но и просто-напросто ленятся распознать, потому что третьестепенные люди, занятые делом первостепенной важности, не могут не быть, вдобавок ко всему, лодырями и халтурщиками.
А вот реакция Бутова (для тех, кто не сходил по ссылке):
Вот все-таки заебал «литературный скандалист» Топоров. Не то чтобы раздражал, как, скажем, назойливый комар, а именно что заебал — ну, как тесная квартира навсегда или
P.S. А вот хвалит Топоров такого фигля-мигля. Две вещи — «Ты так любишь эти фильмы» и «Щастье». И вроде как фигль-мигль такой весь культовый сетевой. Но в сети я нашел только пописушку на пару страниц (да и ту либрусек предлагает скачивать за деньги). Интересно было бы почитать в целях ремесленного (надоело слово «профессиональный») роста культового фигля-мигля, который такой крутой, что его нигде не печатают. Не подскажете ли, где это возможно сделать? Фигль-мигль, отзовись — летит к тебе мой клич над пустыней, набитой третеразрядными серыми личностями, коих так живо изобразил нам литературный скандалист Топоров.
Так раздражается на Топорова заместитель главного редактора «Нового мира», писатель Михаил Бутов. Собственно, Виктор Топоров, как мне сегодня сообщили, уже ответил Бутову на этот выпад. Ответ можно прочитать здесь. В этой колонке Виктор Топоров удачно подмечает: реакция Бутова — явное доказательство его, Виктора, правоты относительно литературных чиновников, позасемших (по выражению лит.критика Льва Пирогова, который, кстати, тоже в своем ЖЖ на предмет Неудобной литературы) в многоуважаемых толстяках, — доказательство абсолютной точности диагноза, поставленного Топоровым. За-дело!
Очень характерно, что Михаил Бутов, возмущаясь диагнозу и как бы отвечая Топорову на его слова, не дал ссылку на Перемены, на тот самый пост, в котором Топоров высказал свое мнение (не дал и вообще не сообщил, где это он вычитал наезды Топорова). Словно Бутов не знает о негласном правиле поведения в сети — нужно ссылаться на источник, а то ведь твои слова повиснут в пустоте, а то и вовсе будут восприняты как клевета… Где Топоров это сказал? Когда? По какому поводу? Ни упоминания Перемен, ни гиперссылки, ни тем более сообщения о проекте Неудобная литература — ничего этого в соответствующем посте Михаила Бутова нет. Само по себе это демонстрирует его страх и «неудобность» для него существования проекта Неудобная литература — во-первых. А, во-вторых, в очередной раз доказывает правильность топоровского тезиса про лодырей и халтурщиков. Ведь если бы Бутов был немного внимательнее, он бы увидал в Хронике Неудобной литературы не только непосредственно на него (и на таких, как он) направленную критику Виктора Топорова, но и вычитал бы много чего еще интересного и про толстые журналы, и про книжные издательства, и про текущий литературный процесс. А потом — посвятил бы всем этим проблемам не один короткий пост в своем ЖЖ (в котором поведал миру о том, как «заебал» его скандалист Топоров), а — большую обстоятельную статью по теме в ближайшем же номере «Нового мира». Разумеется, со всеми необходимыми ссылками на Толстый веб-журнал XXI века «Перемены» и на другие источники. А может быть и не одну статью, а, скорее, несколько публикаций, и в том числе — несколько рецензий на книги проекта «Неудобная литература». Глядишь, интересный бы номер получился… Да и запах говна (который, как признался Бутов, ему «приходится долго выносить») исчез бы… А пока Михаил Бутов этого не сделал, прав, абсолютно прав остается Виктор Топоров. На все сто процентов.
На сегодня у меня все. Скоро продолжим!
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
11 июня 1910 года во Франции родился знаменитый исследователь Мирового океана, автор множества фильмов о море – Жак-Ив Кусто.
Только невыполнимые миссии приносят успех.
— Жак-Ив Кусто
Если бы человек мог жить в воде, то освоение океана, освоение его глубин пошло бы гигантскими шагами.
— Александр Беляев, «Человек-амфибия»
Изобретатель, фотограф, режиссер
«Человек за бортом!» – такой крик может переполошить любого на судне. Он означает, что надо бросить свою работу и срочно спасать гибнущего товарища. Но в случае с Жаком-Ивом Кусто это правило не работало. Этот человек-легенда провёл «за бортом» большую часть своей жизни. Более того: последней командой Кусто, которую словно никто не расслышал, был призыв не просто погружаться в море, а жить в нем. (далее…)
— автор нескольких книг прозы и ряда киносценариев, лауреат сетевого литературного конкурса «ТЕНЕТА» (1998). Критики хвалят его за неожиданные сюжеты, называют мастером изображения психологических глубин («порой страшных и табуированных для обывательского сознания») и наследником русской реалистической классики. А писатель Юрий Мамлеев однажды отозвался о Бычкове так: «Творчество Андрея Бычкова несомненно представляет собой уникальное и крайне интересное явление в современной русской литературе». Официальная биография с призами и т.д. — . Неофициальная «Хаотическая автобиография» — .
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Не читаю. Толстые смыслы, толстые авторы… На девяносто пять процентов заурядная социальщина, заказуха. Там делают карьеру. А литературу делают в тонких. Рекомендую, кстати, всем замечательный смоленский журнал «Слова». В одном из последних номеров за 2009 год я прочел там отличные рассказы Эдуарда Кулемина и Олега Разумовского.
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Да не стоит и лезть в это прокрустово ложе. Там же засели агенты нормы, разные социальные форматоры, идеологизаторы, которые хотят, типа, чтобы стало «лучше», «светлее». Настоящие авторы сейчас предпочитают «тьму».
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Критикой у нас почему-то занимаются в основном конформисты да моралисты, так называемые «общественники», им бы в какой-нибудь партии состоять, говорить с трибуны пафосные речи. Но есть, слава богу, и настоящие критики, такие как Михаил Бойко или Ефим Лямпорт. Обзоры в основном адекватно отображают обозревателей. Отличные обозреватели, которых всегда интересно читать — Евгений Лесин, опять же Михаил Бойко, Андрей Мирошкин, Андрей Смирнов.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Окончательно не переместится. Интернет маленький, а литература, все же Большая.
***
Это были ответы Андрея Бычкова.
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
Его сейчас попросту не прочитывают. Что поделаешь: читательский взгляд нашего времени организован принципиально иначе, чем ещё каких-нибудь полвека назад. Читатель плохо восприимчив к грандиозным, мироподобным построениям, к подробным велеречивым текстам с их медленным, как сама жизнь, течением. А Манн только такие и писал: это был его способ справиться с хаосом жизни. Способ вполне действенный. (далее…)
На днях возобновим публикацию ответов лит.критиков и писателей на вопросы проекта Неудобная литература. А пока можно продолжить подводить первые итоги этого небольшого исследования. В первом приближении ответы респондентов на вопросы Неудобной литературы дают следующую картину.
Респонденты в основном либо утверждают, что хороший текст вряд ли издадут, так как его трудно продать, либо считают, что автор, создавший хороший текст, непременно должен обладать еще и пиар-навыками — к примеру, «пробивным» характером. Короче, пассионарностью Дмитрия Быкова.
Автору следует, мол, обойти десятки издательств и журналов, терпеть разного рода «это неформат» или «не впечатлило», и упорно продолжать верить в свою счастливую звезду и идти дальше – все дальше, дальше и дальше. Пока, наконец, он не встретит «своего» редактора. Так предлагает действовать и Виктор Топоров в своей «Креативной редактуре», а в ответах на наши вопросы этой т.з. придерживаются, например, Дмитрий Быков и Сергей Шаргунов («хорошая вещь пробьется»). Курицын тоже как бы присоединяется к ним (говорит о спонсорском варианте издания, когда хорошую книжку по-любому кто-нибудь да издаст – хотя бы и в серии, от которой не требуется прибыль, — то есть да, пробьется).
Если поверить упомянутым респондентам, то получается следующее: писателю недостаточно положить часть своей жизни на чисто писательский труд (даже если он сопряжен, как в случае с текстами из нашего проекта Неудобная литература, со сталкерской работой). Автор должен быть упрям, упорен и достаточно толстокож. Он должен искать издателей. И плевать на отказы, верить — верить! — в свою счастливую звезду и большой талант.
Но не странно ли это?
Мне кажется, что, по меньшей мере, странно. А по большому счету – просто несправедливо и западло. Если бы я, скажем, написал роман, то ни за что не стал бы его пробивать. Честное слово, прав был Лев Озеров: «талантам нужно помогать, бездарности пробьются сами»… А вы говорите «месячные», «дурное настроение». «Да сколько можно?!» — ткнувшись туда и сюда, скажет писатель, уже положивший столько труда на свой текст. И в лучшем случае просто не будет больше совершать никаких попыток найти издателя. (далее…)
Извините, опять я.. Поперёк Вашей Литературы и Йвреев, со своими глупостяме.. Но у меня Тоже Важное! (ломая руки, в сердцах, изогнувшись вопросительным знаком — нужное подчеркнуть)
Наболело, нндас.. Дело в том (я тут случайно узнал) — пробки в Мск создаются не сами собой, а СПЕЦИАЛЬНО!
Так ОНИ махом убивают целую кучу зайтсев! То бишь, агнцев, я хотел сказать.. То есть, отрицательным отбором вытесняют за обочины Настоящих Хороших Людей ™.
Ибо, как известно, Настоящий Хороший Человек ™, он у нас даже если и в маршрутке, только самой старой и плохой — которая вся дребезжит и где дождь летит на шиворот.. Такая у него вечная бытовая непруха. И никакой ему нигде Компенсации.
А тут ещё вдобавок подгоняют ему особый вредительский бензин! На котором карбюраторные машины ездить не способны И НЕ ДОЛЖНЫ. Особенно летом, вечерами и в пятницу! Набитые тёщами, мелкими засранцами И ПСОВЫМИ. А также рассадой паслёновых..
Понимаете, ВСЁ У НАС ОТ ЭТОГО! Всё!!! И, как следствие, вынуждено истерить, трепыхаться и глохнуть. Веерно. И наглухо закупоривая наши трассы. Подзуживая в социуме взаимную слепящую ярость, ненависть к отечественной продукции и требования срочной отставки правительства.
И единственная тут версия — треклятые западники не унимаются (и эффективно, между прочим!). Ссут нам в слуховые проходы и удивлённые глазницы. А такжн проникают внутрь наших бензобаков. Вероломно используя для этого термоядерные инфо- и нано- технологии. Наседают сучары против кротких и незлопамятных славянофилов. Вот, и сколково ещё пролоббировали. А противоядия этому пока не обнаружено. (далее…)
Следующий участник опроса-исследования, которое мы проводим сейчас в рамках проекта Неудобная литература, это Ефим Петрович Лямпорт. Поэт, прозаик и литературный критик. Чрезвычайно скандальный. По крайней мере, так говорят (сам-то я статей его не читал, и толком не знаю, в чем заключается скандальность – что-то там такое крамольное он написал то ли об Окуджаве, то ли о Быкове). Так или иначе, имя Ефима Лямпорта приводит многих участников литературного процесса в шок и трепет, и они, эти участники, начинают немедленно биться в пенном эпилептическом припадке (или, как минимум, переходят внезапно на шепот — я сам это наблюдал). То есть Лямпорт – довольно неудобная фигура в лит.процессе (а может и наоборот – очень удобная и нужная, если взглянуть на дело с другой точки зрения). Сейчас Ефим Лямпорт живет в США и ведет .
И вот его ответы на вопросы Неудобной литературы:
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Очень хорошо помню, что последняя целиком прочитанная мной журнальная публикация была в «Знамени» (№9, 2005) «Москва-Берлин», Михаила Голубкова. С тех пор ничего основательного в журналах не читал. Изредка, может быть, стихи. Обычно пробегаю глазами журнальные оглавления, и на этом всё заканчивается. Толстые журналы умерли. Дух их вышел в интернет, побродил там некоторое время, и, кажется, что развеялся окончательно. Издательства сегодня, безусловно, — единственный поставщик чтения. Выходит много разного, в том числе интересное.
Если назвать одну самую-самую книгу из последнего, — то мой безусловный фаворит: «Т» Виктора Пелевина, «ЭКСМО», Москва., 2009. Не могу не упомянуть поэтическую антологию, которую в руках не держал, не читал, но хотел бы купить. Выглядит привлекательно по составу (в основном), объёму и оформлению — «Русские стихи 1950-2000 годов. Антология (первое приближение)». В двух томах. Сост. И. Ахметьев, Г. Лукомников, В. Орлов, А. Урицкий. — М.: Летний сад, 2010. — 920 с. — (Культурный слой; Волшебный хор).
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Содержание портфелей издательств и редакций мне неизвестно; неизвестно кто, что, как, из чего отбирает, поэтому о причинах отказов публиковать «по-настоящему хорошее» судить не берусь. Не факт, что это многострадальное «настоящее» существует. Думаю, что скорее нет, чем да.
Но если говорить о ситуации в целом, то ждать хорошо поставленной, серьёзной работы в издательском деле, которое движется на смазке случайных денег — спонсорских медяков, золотых крупиц, перепавших с бандитских отмывов, серебрянников из политических фондов, — и катится, в основном, по равнодушной инерции малооплачиваемого труда, не приходится.
Бытие определяет.
Общая шаткость, неопределённость, безосновательность и скудность существования даёт соответствующий результат: неопределённость, безосновательность и скудность результатов.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
За новинками практически не слежу. И совсем не верю первым отзывам на новые книги, неважно от кого они исходят. Чаще всего о новинках через несколько месяцев просто забывают, вне зависимости от того кто и что о них написал. Это правило. Исключения, конечно, должны быть, но припомнить что-то ни одного не могу.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
В ближайшие десять лет никаких принципиальных изменений в соотношении книга — интернет-литература не произойдёт. Бумага будет превалировать.
Существует культура чтения. Проще говоря, — фундаментальная привычка. Пока бабушки продолжают читать детям вслух бумажные книги, серьёзное чтение будет ассоциироваться исключительно с бумажными изданиями. Цифра, интернет останутся факультативом. Привлекательным, но дополнением. Перемен не видать. Чтобы они произошли, несколько поколений бабушек должно смениться. Ребёнок, которому читали с бук-ридера, когда подрастёт, станет читать книги с монитора.
***
Такие ответы прислал мне из Америки Ефим Лямпорт. А на днях мы почитаем ответы еще двух литературных критиков — Лизы Новиковой и Льва Данилкина.
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
В этой части Хроники Неудобной литературы хочу представить вашему вниманию ответы Лидии Сычевой, писательницы и главного редактора интернет-журнала
. Лидия Андреевна — автор нескольких книг прозы и публицистики, лауреат премии журнала «Москва» (1999 год, рассказы), премии журнала «Сельская новь» (2000 год, очерк и публицистика), литературной премии имени Петра Проскурина (за книгу «Вдвоём», 2004), международного литературного конкурса «Народ мой – большая семья» (за рассказ «На Белорусской площади», 2007), премии им. Александра Невского (за книгу «Эх, славяне!..», 2008). Публиковалась в журналах «Новый мир», «Наш современник», «Москва», «Слово», «Очаг», «Сельская новь». С октября 1998 года — член Союза писателей России. Ответы она дала очень подробные, развернутые (за что ей отдельная благодарность). Поэтому вот цитата для затравки (насчет того, почему редко публикуют талантливых авторов): «Если население страны уж который год власти травят заменителями сахара, молока, мяса, то с чего бы это нам будет позволено иметь здоровую «пищу духовную»? Мы живём в оккупированной стране, это надо чётко понять и усвоить. Нами завладели инопланетяне, биороботы, которые «право имеют». А уж все остальные, «твари дрожащие», должны как-то исхитряться, беречься, чтобы сохранить в себе остатки разума, самосознания».
Ну а теперь полностью:
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Благодарю за возможность высказаться на столь важную для меня тему. О себе я могу сказать следующее: как самостоятельный, не подверженный манипулированию читатель я сформировалась примерно к тридцати годам. До этого времени я ориентировалась на свой стихийный «вкус», на различные «авторитетные» мненья шумных современников, на публикации в литературных журналах. То есть я была обычным читателем, очень приблизительно представляющим глубинные процессы, происходящие в современной культуре.
Учёба в Литературном институте, общение с писателями, особенно с поэтом Валентином Васильевичем Сорокиным, который сильно повлиял на моё становление, работа в журналистике резко повысили мою информированность, расширили горизонты и систематизировали моё чтение. Оно стало более осмысленным, и с каждым годом я становлюсь требовательней к выбору авторов и книг. Читаю я много, ещё больше – «не дочитываю». Т.е. некоторые рукописи и произведения оставляю на второй-третьей странице. Практически никогда не читаю «модных книг», «раскрученных авторов», лауреатов российских литературных премий. Обычно отрывка из романа, опубликованного в литпрессе, или короткого рассказа мне достаточно, чтобы составить представление об очередном «таланте, равном Льву Толстому и Чехову».
Если же мне всё-таки по каким-то причинам нужно иметь более полный образ «модного автора», тогда я беру в библиотеке или покупаю его книгу. Читаю внимательно, как правило, «до третьей гадости» (иногда, впрочем, первая по счёту гадость бывает настолько сильной, что продолжать чтение дальше я уже не в силах). То же самое и в кино – я не могу больше 15 минут смотреть фильм, который мне кажется эстетически безобразным.
Литература – вид «пищи духовной», и вкушая её, я стараюсь оберечься от всего тухлого, «химического», «фаст-фудного», ядовитого, падального и низкопробного. Дело тут не только в мастерстве «повара» (писателя), но и в его душе, намерениях, мыслях и чувствах. Я ищу в книге красоту, гармонию и художественную правду. Такое случается редко, но это чудо – возможно.
Автор – мой собеседник, и хочется, конечно, поговорить с мудрым человеком. Если это юноша – восхититься чистотой его помыслов, его внешней красотой и силой. Если мужчина – то от него ждёшь защиты в житейских бурях, совета и утешения. Книги – те же люди, «ближний круг», с которым связана твоя духовная жизнь. Литература никогда не была для меня развлечением. Но это – мой опыт, моя жизнь. (далее…)
29 мая 1880 года родился немецкий философ Освальд Шпенглер
Выйди эта книга года на четыре раньше – всё могло бы быть иначе. Пожалуй, и не заметили бы – или прочитали бы совсем не так. Она была готова уже к 1914 году, — изданию помешало только начало войны. И лишь в конце мая 1918-го, когда исход уже чувствовался предрешённым, на книжных прилавках измученных мировой бойней Германии и Австрии появился первый том. Название гласило: «Закат Запада». Пять лет спустя книга выйдет по-русски под неточным, но уже неискоренимым заглавием: «Закат Европы».
Одинокий мюнхенский интеллектуал Освальд Шпенглер, бывший учитель гимназии в Гамбурге, проснулся знаменитым. (далее…)
Одна из самых трагических фигур русского рока интересна не столько с исторической точки зрения, сколько с мистической.
Башлачёв, несмотря на признание друзей-рокеров и критиков, звездой стадионов не стал. Его единственное крупное выступление на пятом ленинградском рок-фестивале прошло скомкано. Зато на квартирниках он творил чудеса (вот свидетельства очевидцев).
По сути, это была месса при участии слушателей. Как выразился Артемий Троицкий: «Происходило невозможное. Что-то такое, чего больше никогда не будет. Это был вообще лучший человек, с которым никто рядом не стоял, не сидел и не лежал». Кажется, что Башлачёв пропускал через себя огромное количество потусторонней энергии. И в какой-то момент перегорел от напряжения. Короткое замыкание. Если через тебя идёт мощный поток, который настолько силён, что даже слушатели чувствуют его, рано или поздно наступает расплата. Поэт считал, что надо песню каждый раз проживать. А песни были тяжёлые, тёмные, такие спеть — как море переплыть. (далее…)
В этой части Хроники 
Журнал "Перемены" в ВК >>
Вы можете поблагодарить редакторов Перемен >>