Этот бессвязный, влюбленный в непонятно что текст был написан в благословенном Мадриде, где я останавливался в любимом отеле Хэмингуэя и вообще провел слишком много времени, чтобы безболезненно покинуть этот волшебный город. Но по большому счету, это все равно не про то.

***
Дыхание толпы — чеканный шаг
По мостовым, по тротуарам — дробный стук
Движеньем ног — каблук, носок, каблук,
Безмолвно, как часы, они спешат

Рубиновый, с прожилками, гранит,
Словно разломленный, разрезанный гранат
Живет — и звук шагов хранит,
Звучит — подошвами, что цвет его хранят
***

На следующий день я встал без пятнадцати девять. Убрал постель (несмотря на то, что в отеле это не обязательно), принял душ, вышел, запер номер и опустил ключ в карман лёгкой куртки. В коридоре мне никто не встретился, только внизу, в фойе, приветливо прозвенел пару раз маленький звоночек, возвещавший о прибытии нового постояльца: чемоданы, обклеенные белыми таможенными бирками, трэвел-чеки и потусторонний огонёк в глазах… Когда-то я сам точно так же приехал сюда – толкнул тяжёлую стеклянную дверь с большим голубым глазом посередине, потом ещё одну (это при входе такой шлюз, чтобы пыль и шум не попадали с улицы) – и позвонил в звоночек. Коротко стриженный клерк – кстати, прошедший обязательную двухмесячную подготовку в ONI – предлагает новообращенному подписать несколько бумаг и выбрать номер из тех, что свободны. А на стойке стоит крошечная хрустальная розеточка с леденцами. На выбор: апельсиновые, лимонные и со вкусом лесных ягод. Я перепробовал все: иногда так хорошо просто посидеть в фойе, ничего не делая, перелистывая английские и французские газеты, которые лежат на стойке, под ключницей… На всякий случай проверяю – да, точно, ключ от моего номера – в правом кармане куртки. В лифте приятно пахнет кофе – отмечаю я, и нажимаю кнопку «Lobby». Задняя стенка лифта –зеркальная. Я смотрю на своё отражение и улыбаюсь. Надо будет после завтрака не заваливаться на оправленную room service постель, а вышколить своё лицо автоматической бритвой… Нос чуть великоват, и уши оттопырены – зато цвет лица здоровый, приличная стрижка и, вот – даже улыбка! На мне – рабочего покроя синяя куртка, голубые джинсы, а между ними – мой любимый DKNY-шный пуловер, уже потёртый, но ещё вполне приличный. Да и то сказать, кто будет придираться в такое светлое, свежее и простецки-доброе утро в городе!

Мне всегда нравился ресторан на первом этаже моего отеля. Просторное, светлое помещение, стены цвета ряженки, простые белые скатерти, блестящие хромом стулья со спинками в форме трапеции, кое-где мохнатые пальмы с мясистыми тёмно-зелёными листьями. При входят стоят двое в форменных тёмно-синих костюмах: мужчина и женщина. Приветливо улыбаясь входящим и выходящим, они следят за порядком. Тоже, наверное, в ONI стажировались, но меня это не обескураживает. Проходя мимо мужчины, который что-то вежливо объясняет по-испански подошедшему к нему постояльцу с «El Mundo» под мышкой, вежливо улыбаюсь девушке: мне нравится её белоснежная полотняная рубашка.

Выбираю стол у окна. Мне не терпится скорее начать завтрак: впереди ведь целый день в городе: солнце, зеркальные витрины и свежий ветер… Сегодня в ресторане совсем мало народу: пара толстых американок (одна в чёрных лосинах, другая в зелёных), смуглая пара (она – в бурнусе, он – в серых брюках и шерстяной водолазке, рядом на стуле лежит его кожаная куртка) и несколько невыразительных клерков. Не садясь за стол, отодвигаю пепельницу подальше – чтобы не напоминала о тех временах, когда я боялся сорваться и закурить, и, вежливо обойдя третью американку, которая копошится, выбирая джем для своих тостов, направляюсь к стопке белых тарелок, в углу.
Набираю полную тарелку сыра разных сортов – обожаю сыр! – потом ветчину, ломоть дыни, два красно-зелёных плода в форме сердца – манго, зелёный салат, побольше, так… что ещё? За сладким подойду потом, теперь главное – успеть к соковыжималке! Иногда за апельсиновым соком выстраивается целая очередь, а через десять минут смотришь – никого. Это как приливы и отливы, только закономерности, на первый взгляд, никакой: повезло – возьмёшь без очереди, не повезло – придётся рассматривать коллекцию пакетированных травяных сборов, «infusions», чтобы не жечь взглядом спину четвёртой американки, которая набрала целый поднос обезжиренных йогуртов.

Сажусь за стол и сразу погружаюсь в город за окном. Внизу, почти напротив входа в отель, стоит газетный киоск. Кроме газет и журналов, там продают всякую всячину: брелки с гербом города (дракон, обвившийся вокруг дерева), солнцезащитные очки, гелевые ручки и маркеры всех цветов радуги, карты города, игральные и гадальные карты, а также видеокассеты «National Geographic» и мелкие мягкие игрушки – вроде как для брелков. Начищенные до блеска такси отражаются в прозрачных холодильниках с шипучкой. Мимо киоска деловито снуют пешеходы. Лысенький старичок в больших очках с коричневыми стёклами идёт, скинув лёгкий белый плащ на руку, которой он опирается на трость. Две девушки-китаянки, в блестящих кожаных плащах – чёрном и красном – пробегают, размахивая руками, причём та, что в красном, несколько забегает вперёд и оборачивается, что-то доказывая той, что в чёрном. Они переходят дорогу, не обращая внимание на редкие машины, и вместе, боком, втискиваются в зеркальную дверь под тяжёлой вывеской из неоновых трубок: «Transport 2000»… (далее…)

Сегодня мне приснился ужасный сон: люди, с которыми я общаюсь ежедневно, танцевали танец маленьких утят. Я тупо стоял среди них и не мог понять, зачем они совершают все эти нелепые движения. Проснулся и понял: сука, то, что они называют жизнью — это танец маленьких утят.
Раньше от «танца маленьких утят» меня спасало похмелье. Или пьянство – я притворялся мертвым, хотя всего лишь был мертвецки пьян. А они плясали по мне, как могли — наступали на руки, били по голове, пытались отрезать от меня прядь волос, чтобы показать своему ублюдку-боссу. Они знали, что я победил их, и что по-настоящему мертвы-убиты они. А мне светило электричество водки, или, например, сияние долгих таблеток, и убаюкивало мерцание полной луны…
И вот опять: вокруг убийственная нежность дикой весны. Я опять забыл, что и как надо думать, чтобы подчинить себе это животное. Это мучительно неприятно — почувствовав себя на некоторое время сильным хищным зверем, резко ощутить себя насекомым. Я просто забыл интонацию, при которой мысли принимали бы именно тот материальный облик, который мне нужен. А вокруг снова наступает на пятки бессмысленный вековечный детсадовский ТАНЕЦ МАЛЕНЬКИХ УТЯТ. Самсара.

— Слушай, кстати, я тут недавно нашла твои рассказы на сайте Proza.ru, ну скажи пожалуйста, зачем тебе это надо? — с таким вопросом обратилась ко мне вчера знакомая студентка второго курса Литературного института.

— Рассказы? — переспросил я с недоумением.

— Да, я даже разочаровалась в тебе, но потом поняла, что это наверное юношеские опыты. Я-то ведь знаю, что ты хорошо пишешь. Конечно, все экспериментируют в юности, но ведь нужно фильтровать! Зачем все это выкладывать в сеть?

— Аня, но у меня нет никакого аккаунта на сайте Proza.ru и никогда не было и не будет. Да и рассказов никаких я нигде в последнее время не публиковал. Разве что трипы на Переменах…

Так я ответил своей знакомой и крепко задумался… Уже не в первый раз мне сообщают о каких-то моих литературных опытах и намекают на то, что «мои рассказы» — это бездарная графомания. Зачем, спрашивают, я вообще это публикую… В ответ мне оставалось только разводить руками. О каких таких рассказах они толкуют? Но вот, наконец, все открылось. После вчерашнего диалога с Аней я не поленился и через гугл отыскал на сайте Proza.ru аккаунт под названием «Глеб Давыдов». Да, рассказы действительно весьма посредственные. И, конечно же, не мои. Неудобная ситуация…

…

Приговорить к высшей мере наказания?

Спонсор поста — Luxury Travel Blog — Первый в России блог о путешествиях класса люкс.

Люкс-отель в помещении психушки, где лежал убийца Джона Леннона. Абсурд, конечно… Но перемены по-любому!

Цитирую:

У богатых эксцентриков появится новый забавный аттракцион – остановиться в сумасшедшем доме… Легендарная нью-йоркская психиатрическая лечебница Bellevue Psychiatric Hospital превратиться вскоре в отель класса люкс, один из самых фешенебельных и дорогих в США.

В этой больнице проходили реабилитацию такие значимые для американской и мировой художественной культуры личности, как, например, культовый писатель Normal Mailer и культовая же актриса Edie Sedgewick. Здесь долгое время лежал Mark David Chapman – убийца Джона Леннона.

Прежде чем отель начнет принимать постояльцев, здание, построенное в 1931 году, подвергнется серьезной реконструкции. Однако его исторический облик (архитектурный стиль бывшего госпиталя отсылает к архитектуре итальянского возрождения) не пострадает. Огромные групповые палаты будут превращены в роскошные сьюты, а маленькие одиночные камеры – в стандартные одноместные номера.

Bellevue Psychiatric Hospital не принимал пациентов с 1984, когда его трансформировали в приют для бездомных. Предполагается, что отель откроют в 2009 году.

На днях мой итальянский друг Vittorio Nadai прислал мне письмо, в котором рассказывает ужасную историю итальянской художницы, погибшей недавно в Турции во время одного из своих перфомансов. Привожу отрывок из этого письма (мой друг хорошо знает русский, и поэтому переводить не понадобилось), потому что история эта кажется мне не просто интересной, но и в некотором смысле даже знаковой.

Последние несколько дней постоянно думаю о трагической истории одной молодой, неизвестной, хотя замечательной миланской художницы Giuseppina Pasqualino di Marineo, которая выступала со своими перформансами под псевдонимом Pippa Bacca. Чистая достоевщина, современная Соня Мармеладова! У вас не писали о ней? Очень стоило бы!

(далее…)

Когда руки вдруг становятся столь огромны, что попасть пальцем по нужной клавише, не задев восемь соседних, более невозможно, остается, задумчиво почёсывая паркет, думать о светлом будущем Родины. Выковыривая из-под ногтей жужжащих зелёных мух и закрывая их в банке с перемолотым в мясорубке шоколадным тортом (в таком виде торт почти похож на дерьмо), не уставать визуализировать облик Золотого Правителя, плывущего в весельном кроме с сахарными яркими звёздами по текиловой речке. О Золотой Правитель! Из груди моей недостойные языки всклокоченного духовного, сплевывая прежнее, отказываясь от колючего дел неправедных, лакают из реки Позволенного Посвящения. Где хитрые взгляды вверх и восторженные в иную сторону, где репейный комок хулы, осквернявший горло мое в силу неведения? Обновленная жизнь моя светом теперь залита твоим! Зелёные, почти золотые мухи смешиваются с мякотью торта и я вижу жизнь в мертвом и уже почти не вижу отличия их. Радостный полнящий всплеск солнца из форточки режет на части взгляд, раня до стены, до кирпича вглубь. В желтом небе летают, жестикулируя, легкие пальцы твоих единственно верных рук, сто ликов твоих со всех возможных сторон, изнутри и из запредельного являют нам все, что есть и нет, лики истины. Твои слова играют, как бронза мух в банке, жужжат, как их лёгкие крылья, рождают истину в любом месте и для любой ситуации. Нержавеющие зубы твои перемалывают неправое — течет по миру красное, коричневое, всех цветов, кровь смешивается с текилой речной. И только твоею милостию руки у нас тяжелеют, как жены крестьянские от оккупации, как зерно щавеля в добрый год, как туча, к которой привязали слона. И листы наши боле не вбирают хулу, и волосы касаются неба, и сладкий весельный кром килем режет нас напополам. Славься и царствуй, и вОроны твоя да долбят древо земли, и червие твоя да пожирают его. Ох-ох…

Слушайте, а путеводитель-то Lonely Planet (который все ругают, но все им при этом все равно пользуются) — оказывается авторам своим так мало денег платит, что авторы, бывает, вообще не едут в обозреваемую ими страну, а сидят себе дома и пописывают отсебятинку…

Вот случай: чувак, бывший автор Лонли, свидетельствует в одном своем интервью:

«Они мне не заплатили достаточно для поездки в Колумбию. Я писал книгу в Сан-Франциско. А информацию получал от одной птички, с которой я встречался, практикантки из колумбийского консульства»…

Или вот он же утверждает, что в одном из ресторанов Бразилии после закрытия он занимался любовью с официанткой на столе, а затем, обозревая это заведение, написал: «столовое обслуживание на высоте».

Вообще-то есть маза, что этот парень просто пиарится за счет популярного путеводителя. Точнее — пиарит только что изданную свою книженцию «Отправляются ли авторы книг о путешествиях в ад?» (Do Travel Writers Go To Hell?)… И даже скорее всего он делает это с тайного согласия издательства Lonely Planet (а прибыль делят пополам)… Но все-таки я уверен, что доля правды в его россказнях есть. Наверняка они все там недобросовестные твари — я частенько попадал в странные истории с отелями и ресторанами в разных странах — типа в Лонли написано, что там круто, а оказывается на поверку — гамно.

Короче, заголовок книги этого как его бывшего автора Лонли Плэнет очень даже откровенный и честный. Потому что когда пишешь о путешествиях в коммерческие путеводители и журналы задача перед автором закономерно ставится такая, чтобы читателю по прочтении статьи о месте непременно захотелось бы в это место поехать. Типа позитив, хуле! А иначе зачем об этом вообще писать? Лучше уж написать о хорошем, чем о плохом! (таковы вообще принципы коммерческой всякой журналистики)… Получается в итоге заказуха и пиар. И среди этого — очень мало правды. Правды вообще в мире катастрофически мало. Кругом одно сплошное вранье и преувеличение!

А подробнее про скандал с Лонли — здесь.

Простые истины про сны и листья
И застрелиться эти лица
не дают
Блаженные улыбки и разрезы сонных глаз
Решают все за нас
Остались только черные осколки
В зазеркалье озера

(далее…)

вчера, прежде чем уснуть, внимательно вслушивался: в голове копошилось такое, что трудно было распознать, и тут я понял, что напрочь лишен возможности как-либо вербально выразиться. Любая фигня, которую я тут – или еще где – могу написать, абсолютно не соответствует – то есть вообще совершенно никак – тому, что происходит на самом деле. Грубо говоря, если бы я, к примеру, не думал бы над своими словами, а просто вот так-то и так-то фиксировал то, что там есть, как некий аппарат, то вышло бы сейчас что-то вроде:

Тракторы, Ира, иероглифы. Античная литература. Впрыскивание. Летательный аппарат. Сумка с документами. Студентка технического вуза.

шестиполосный еженедельник про небесную ртуть и телевизионные объявления для утопленников.

Замирает свет. Шоколадный воздух оставляет шанс задохнуться как следует. Приятные воспоминания ни о чем — воспоминания, похожие на еле уловимый запах опавших листьев. Свежесть закончившегося дождя, печальные шорохи ветра в умирающей листве.

Дюймовочка! Мечта! Хрустальные вафли. звездные капли.

Прозрачен вечер
А значит нечего
ждать
Нечего черного
неба беречь
Ласковым солнцем вернется
Плеть огня
блудного дня
Берег-корона-карета-земля

Перочинный нож для меркантильных ублюдков, сонные прения весенних месяцев, блошиный рынок на окраине города, безмозглые сандаловые кроты.

Мировая экономика под угрозой срыва, в больницах опять не кормят больных, все, что кому-то приснилось сегодня, будет. Море…

Главное – ходить быстро, чтобы не оставалось никаких вариантов лишний раз задуматься. Быстрый ход в толпе эквивалентен полету. Это очень творческое состояние. Когда быстро идешь в толпе, нужно слишком многое контролировать на физическом плане (чтобы никого не задеть и не сбить), поэтому контролировать сознание уже не остается ресурсов. И тут тобой овладевает стихия. Исчезают все препоны, препятствующие вдохновению, все эти дурацкие директивы о том, как нужно писать, чтобы было красиво, как нужно двигаться, чтобы было естественно, как нужно выражаться, — на все на это просто не остается сил и времени.

Сегодня мне снился кинотеатр «Высота». Я пол дня провел рядом с кинотеатром на репетиционной базе одной знакомой писательницы – сидел в пустом гулком помещении, похожем на пещеру или сарай, и слушал бесконечные эскизы рок-песен, лившиеся из маленьких портативных колонок, установленных по углам комнаты. Я слушал, слушал, анализировал, пытался понять, и мне все не давало покоя, почему она так хорошо поет, откуда в ней столько тепла, добра и таланта?

Потом я купил билет в кинотеатр «Высота» (я часто ходил туда в детстве). Внутри кинотеатр оказался беспредельно огромен, просто какой-то аэродром, уставленный рядами кресел. В полутьме я пробирался между ними и искал свое место, и в этот момент на гигантском экране передо мной засверкало изображение. Сеанс начался. Громогласные трубы огласили пространство торжественным маршем, и пошли начальные титры. Я быстро уселся на первое попавшееся место и стал смотреть, но нечто не давало мне покоя, и вскоре я снова отправился бродить по полутемному, кое-где освещенному лучами кинофильма залу. В какой-то момент я вдруг оказался за экраном и увидел, что там большой, заросший камышом и кое-где тиной пруд. Был вечер, над прудом медленно летал тихий южный ветерок и шелестели только что распустившиеся листья молодых ив, вечерняя саранча и птицы моментально заставили меня забыть о тревожных звуках фильма, да и вообще фильма больше как бы и не было, я попал в совершенно другое место… Приятный весенний вечер на пруду, никакого аэродрома или кинотеатра. Только пруд и зеленая поляна и камыши.

Но стоило мне одуматься и снова выйти из-за экрана в кинозал, я сразу же увидел мерцающую по безжизненным лицам зрителей картинку и услышал медные звуки духового оркестра. Мне ничего не оставалось, как опять искать свободное место, потому что начинался самый главный эпизод, и его никак нельзя было пропустить. В поисках места, я долго бежал по полукруглым коридорам между рядами кресел и видел иногда своих знакомых и друзей, а иногда – совсем незнакомых людей. В какой-то момент, когда я разогнался слишком быстро, темнота вдруг отступила, и я на секунду увидел вдали край тихого и спокойного голубого неба. Это была Высота.

Так или примерно так я представляю себе этих людей. С админо в отличии от других были проблемы. Делал кучу набросков, очень уж непростая личность. Если хоть что-то из этих рисунков кажется вам близким хоть что-то, уже хорошо. Долго тянул, тк времени совсем мало, всё урывками. Ждал что фрд будет пятым, но он кудато делся. Теперь жди, не знаю когда зделаю. админ если хочешь проследить графическое развитие тебя давай я на электропочту скину наброски, возможно из них будет что-то ближе.

Кстати могу попробовать нарисовать вам шапку. А то эта вообще кака-ято неживая…

Ипостаси Админа, (далее…)

Когда меня заносит в какое-нибудь заведение типа клуба «OPERA» или там в какой-нибудь еще такого рода «RAЙ», я, в зависимости от настроения и событий прошедшего дня, либо впадаю зону беспредельного отвращения к посетителям этого места, либо чувствую крайнее удивление по поводу того, как могут все эти люди тратить драгоценное время своей краткой молодости на потные пляски под бессмысленную музыку, похожую на предродовые схватки беременной самки опоссума. Либо же – третий вариант – я… души в них не чаю.
«Надо же, какая нелепая сучка!» – думаю я, глядя на извивающуюся на танцполе разряженную гламурную пигалицу. Девочка в этот момент замечает мой прицельно направленный на нее взгляд и посылая мне улыбку, призванную очаровывать и сбивать с толку, начинает выделывать еще более, по ее мнению, сексуально-дурманящие па. Я отворачиваюсь и думаю: «Нет, ну и дура, это же повеситься можно. Зачем я здесь? Если бы только у меня были деньги на такси…»
Но когда мне хорошо, когда я получил много денег, когда по улице летает теплый ветер, а в улыбках всех красивых девушек сквозят неуловимые обещания мимолетного счастья, все по-другому. Я знакомлюсь с этой оперной матрешкой и через полчаса уже мы едем ко мне. И плевать на то, что она дура. Все равно нам будет приятно.

Яша сидит за столиком напротив Бори. Наливая по четвертой он проникновенно смотрит в борины глаза и сообщает: «Я не сомневаюсь, что у нас все получится. Ты гений, поэтому нам надо держаться вместе. Я всегда знал это. Выпьем за успех нашего дела!». Боря ничего не отвечая опрокидывает рюмку водки и, оглядываясь мутным взглядам по соседним столикам, замечает меня. «Сигареты не будет?». «Нет», — говорю я, удивляясь, что этот пидорообразный сценарист (именно сценарист по их разговору судя, который ничего не писал уже полгода, а только просиживал свои штаны в этом убогом кабаке)… что он выбрал чтобы попросить сигарету именно меня — единственного не курящего из всех посетителей этого маргинального отстойника. Каждый раз, когда я попадаю в такое место, я боюсь остаться там навсегда – эта зараза хуже гепатита С. И к тому же они все такие безответные добряки, политкорректные бляди, разленившиеся, расплывшиеся пидоры, что даже если я сейчас встану на стол и громко сообщу им о том, что они все пидоры и подойдя к каждому из них придумаю сделать или сказать – специально для каждого — что-нибудь омерзительное, никто не ответит мне. С ними элементарно скучно.

Танки на улицах Лхасы,
Далай — последний герой,
Китайцы все пидарасы
А я вот хороший такой

Так или примерно так можно подытожить основную инфо-идею СМИ и придурковатой «интернет-общественности». Пошло? Лубок? Дык а то, что транслируется, не есть ли лубок и упрощенная бредятина для оскудевших умов? Ах бедные тибетцы, ах мерзкая китайская военщина, ату их, бойкот, осуждение на правительственном уровне, визг нобелевских лауреатов, этих лысых монстров с глазами мышей, подвергаемых вивисекции…

«Не допустим второй культурной революции! Маоизм не пройдет!» Да, конечно, не пройдет, куда ему идти-то, Господи, из окна высунешься — все одно — выжженная земля, да выжжена так, что даже бумажных тигров не осталось, что уж говорить про шаошанского саблезубого. Вот и Егорка при виде всего этого окочурился, а вы говорите — великий кормчий да расстрельные команды.

Независимость Тибета — есть фикция, при сегодняшних геополитических раскладах — абсолютная утопия, красная тряпка, которой машут перед носом у китайского быка ушлые сепаратистские вожди на дотации. И речь тут даже не о Его Святейшестве. Тиндзин — хитер, однако есть и те, кто похитрее, те, кто на ушко нашептывают-с. Шестнадцатый Кармапа, был, если вы помните, парень не промах, и при аннексии не меньшего натерпелся, чем Гелукпинский вождина, да и оснований на то, чтобы позиционироваться «духовным лидером тибетцев», у него не меньше было. Однако ведь отклонил предложение Далая, отказавшись войти в марионеточное «Правительство в Изгнании», ибо хорошо понимал, что это всего лишь игра, самсарическая игрушечка такая, и никакой тибетской «незалежности» в создавшихся условиях быть не может.

Однако несостоятельность очередной фаст-фудовой теории «фри-тибета» не есть бином Ньютона даже для тех, кто в теме, то бишь для тех, кто вплотную занимается проблемой и даже может канает какой-нибудь свой особый кайф, склоняя агрессора на все лады. Все эти уважаемые люди, как то политические комментаторы, активисты протибетских организаций, колумнисты и остальная псевдолевацкая шваль, давно уже решили «тибетский вопрос» в несколько ином ключе. Сейчас вы будете, несомненно, поражены происходящим, ибо на манеже знаменитый заклинатель змей, факир и чревовещатель — Гордая Республика Индия. Да, да, независимость Тибета в их представлении это Тибет, находящийся под индийским патронажем на манер Сиккима, не больше и не меньше.

Затем перефразируем — нет никакого независимого Тибета, а есть Тибет индийский.

Сикким. Горная дорога. Высота порядка трех тысяч метров. Медленно, крепко укутанные в пышные попоны, бредут яки — орут погонщики, трещат бубенцы. Холодно, ветер такой, что вот-вот и, кажется, взмоешь ввысь. Еще метров триста вперед, а там вот что: сиккимцы, женщины и дети (мужиков нет) сидят на обочине в считанных сантиметрах от крутого обрыва и собирают эту ебаную дорогу буквально по камешку. Технология проста — кувалдой отсекается кусок скалистой породы, а молоточком поменьше посредством методичного долбления ему предается определенная форма, дабы подошел по размеру. Вот такой вот нескончаемый сиккимский паззл. Бабы там есть совсем молодые, лет по шестнадцать, есть и старухи. Детишки тоже при деле: приглядевшись, я обнаружил наличие миниатюрных молоточков — видимо, это единственный ассортимент местного
аналога «Детского Мира».

Тибет. Небольшой поселок представляет из себя вереницу аккуратных каменных строений. электричество здесь подается без перебоев. Бабы по домам сидят с детишками, мужики на сельхоз работах. Комбайны там, тракторы спорные, сельпо с лапшой, молодая врачиха из самого Шанхая присланная. В Гомпе Лама сидит. «Засланный», — скажите, — Да, засланный, конечно, однако работу свою делает исправно. Впрочем о «духовных делах» в следующий раз, пока больше о мирском. Монахи трепещите! Выводы тоже потом, хотя, как мне кажется, уже и сейчас многие вещи начинают обретать более естественные формы, совсем как дворец Патала туманным лхаским утром.