В дальнем углу обнаружилась заброшенная коробка и в ней папка с забытыми детскими рисунками.

Так что этот текст – добавление к тому, о чём я уже рассказывал. Тут есть над чем подумать. (далее…)

…Никто не ведал тогда, кто гений, а кто нет. Или кого им в конце концов назначат.

Тридцать с лишним лет прошло с тех пор, когда мы со товарищи шумною толпой усиленно искали, – светлыми невскими ночами, – где бы подешевле охристосоваться-разговеться за чужой счёт. Да ещё подкормиться заодно.

Одно из таких достопримечательных мест в Питере – квартира легендарного Коли Васина, дай бог здоровья и долгих лет жизни. Ведь ему, кто английский «выучил только за то, что им разговаривал Леннон», уже за семьдесят.

Мы были в полном смысле юнцами с нашими 20 – 25-тью. Пели дикие песни «Странных игр», невероятно популярных. Слушали исключительно западную музыку. Прикасаясь к нетленному, вечному. Трудно доставаемому из-под недоступного прилавка.
(далее…)

«… Дух – известно, что такое Дух:
Жизнь, сила, чувство, зренье, голос, слух
И мысль без тела…»
М.Ю. Лермонтов

«Культура – вечная вдова.
Супруг покоится в Мемфисе».
Н.А. Клюев

В «Переменах» я прочёл текст Ивана Зорина о приключениях Homo Erectus-Homo sapiens на дорогах культурной эволюции.

Судя по ремаркам в его коротких лирических отступлениях, мы с ним единомышленники в отношении к тому, что творится сейчас на улице и в умах наших юных, молодых и не очень современников. Однако с его выводами и мрачными прогнозами я согласиться не могу. Не потому, что я оголтелый оптимист.

Действительность часто выглядят действительно страшно: мельчают и просто исчезают моральные нормы, всплывают на поверхность инстинкты, оттуда вылупляются и множатся извращенцы, умирают книги, скудеет нормальный литературный язык, слово заменяется пошлым стишком, убогой картинкой, жестом, мимикой, междометиями… Это результат работы мемов нашего грязного залапанного трёхмерного мира (мем – «единица культурной информации» по Докинзу). (далее…)

В продаже появилась «Граница Зацепина», пощечина привычным путеводителям…

Книга написана критиком, литературоведом, прозаиком, эссеистом, японистом (в алфавитном порядке) Александром Чанцевым. Коллекция травелогов, собранных в столбик, отличительна еще тем, что цифр в ней не меньше букв. Почему «Граница Зацепина» не знает границ и как литературоведение и стран(н)оведение сочетаются в книге, рассказал сам автор.

Дмитрий Обгольц: Часть глав этой книги пришла из ЖЖ, а потом и Фэйсбука (те, что не рецензии). Я думал, маршрут ЖЖ – бумажная книга вышел из издательской моды. Это не так?

Александр Чанцев: Согласен, это было популярно раньше, в начале 2000-х, когда ЖЖ и прочие блоги регулярно конвертировались в издательскую бумагу. Практика, кажется, массово не прижилась (как и термин «блук»), но до сих пор дает всходы даже в высоких стратосферных слоях – от Б. Акунина и Т. Толстой (не к ночи будут помянуты) до В. Новикова и С. Чупринина. Кстати, те же травелоги, довольно модные у нас сейчас, на том же Западе оформились как жанр уже к 80-м. А мода – не зря женского рода: чем меньше мы будем думать о ней, тем больше – она о нас. В конце концов, сама литература давно вышла из моды. (далее…)

Долгое эхо авангардных течений начала двадцатого века бродит по Европе…

В Цюрихе празднуют столетие с момента возникновения дадаизма, в Париже отмечают двойную круглую дату, связанную с фигурой Андре Бретона – сто двадцать лет со дня рождения и пятьдесят лет со дня смерти, а в Москве завершилась уникальная выставка «Ильязд. Двадцатый век Ильи Зданевича», включившая работы из частных и музейных собраний России и Франции.

Организаторами выставки проделана огромная работа по представлению творчества Ильи Зданевича в столь полном объеме. Первая российская ретроспективная выставка предоставила возможность познакомиться с различными гранями деятельности знаменитого Ильязда, во многом остающегося фигурой загадочной. (далее…)

13 февраля 1769 года родился русский баснописец, издатель сатирико-просветительских журналов Иван Крылов.

Мы и перед самими царями говорим, хотя не нами выдуманную, однако истину; между тем как их вельможи, не смея перед ними раскрывать философических книг, читают им только оды и надутые записки об их победах. Крылов

Чтоб зло пресечь: забрать все книги бы да сжечь!
Грибоедовский Фамусов

Мужик ретивый был работник,
И дюж, и свеж на взгляд… Крылов

Подлинное произведение искусства, заявлял Белинский, не поддаётся пересказу. Иначе как пересказать обнажённую сущность «в чистом виде» – тайну крыловской басни? Ибо суть басни живёт во всём, везде и во всех нас – издетства. В каждой фигуре, наизусть запомненных персонажах, типажах и деталях, – словно в материнских колыбельных, – составляющих образное единое и неделимое целое: «Издетства я к трудам привык…». (далее…)

К 180-летнему юбилею Николая Добролюбова

– В нашей молодости, – гордо встал с поднятым фужером Тургенев на одном из знаменитых своих приёмов, – мы рвались хоть посмотреть поближе на литературных авторитетных лиц. Приходили в восторг от каждого их слова. А в новом поколении мы видим игнорирование авторитетов. Вообще сухость, односторонность, отсутствие всяких эстетических увлечений, все они точно мертворождённые. Меня страшит, что они внесут в литературу ту же мертвечину, какая сидит в них самих. У них не было ни детства, ни юности, ни молодости – это какие-то нравственные уроды!

…Касалась нервическая речь, естественно, Добролюбова. Так и не пришедшего к Тургеневу ни на одно его званое застолье. (далее…)

«Тридцать семь и один: схемы, мифы, догадки, истории на каждый день 2017 года».

В издательстве «Амфора» вышла новая книга Бориса Останина – писателя, переводчика, редактора, основателя Премии Андрея Белого.

Эта книга, казалось бы, на 70% состоящая из цитат, впечатляет прежде всего оригинальностью способа высказывания. Здесь нет номеров страниц, а форме календаря, призывающей читать тексты подряд, противостоят постоянные стрелки-отсылки к предшествующим и последующим «главам», а также игра шрифтов, предполагающая возможность нехронологического соотнесения фрагментов.

Но, кажется, какой бы из вариантов прочтения не был выбран, эти стихи, мини-эссе, всевозможные заметки и цитаты все равно выстроятся в повествование. Или вернее – в клубок повествований, ведь здесь в равной степени может быть применима биографическая, филологическая, даже теологическая оптика (да и еще десяток методик, подчас взаимоисключающих). (далее…)

И тем, и другим терять нечего…

Чтобы выжить, они, – «цветной» и «белый»: два антипода, – как умирающие на палубе рыбы, судорожно хватали ртом редкие снежинки… Иллюзия конечно. Но, к счастью, иллюзия, несомненно отстрочившая неминуемую страшную гибель обоих.

Чтобы выжить, люди проходят через очень и очень многое. Практически через всё. Но только не предательство! И в том метафорическом генезисе – главный посыл картины режиссёра Алехандро Гонсалеса Иньярриту.

Вообще декабрь 2015 разразился блестящими мировыми премьерами-бестселлерами. В их числе, несомненно, фильм «Выживший» с Леонардо Ди Каприо, Томом Харди, Уиллом Полтером, Полом Андерсоном, Лукасом Хаас и др. (далее…)

«Фронтовая справедливость» Квентина Тарантино

Вступлением приведу известные слова пятикратного номинанта Оскара, обладателя Оскара за общемировой «вклад в искусство», владельца «Золотого глобуса» и «Грэмми», композитора-соавтора «Омерзительной восьмёрки» Эннио Морриконе:

«Финансовый кризис всегда влечёт за собой кризис творческий, застой в культуре. Необходимо помнить, что культура – основа существования нашей цивилизации. Нельзя лишать людей культуры, а культуру лишать финансовой поддержки. …я не провидец и не могу заглядывать в будущее. Поэтому стараюсь не думать о таких вещах типа «нового Возрождения». А просто делаю своё дело изо дня в день. Хотя… мне до сих пор кажется, что самую гениальную свою музыку я ещё не сочинил». (далее…)

Я не знаю, какой жребий предопределил мой интерес к той давно забытой истории о герое, одолевшем быкоподобное чудовище во мраке кносского лабиринта.

До недавнего времени у меня неизменно вызывали скуку все эти пестрые истории о то ли божественных, то ли звероподобных существах, которым приписываются какие-то невероятные деяния или чудовищные преступления. Лабиринты – эти опустевшие чертоги наших некогда грозных богов и могущественных предков – сегодня служат для развлечения толпы; они не отличаются никакой архитектурной изысканностью, зачастую имеют одну и ту же простую – всем хорошо известную – структуру и, как мне кажется, совсем неуместные изображения перста, указующего верный путь к выходу из лабиринта. Волею случая я забрел однажды в подобный лабиринт, и он вогнал меня в такую тоску своей простотой и незатейливостью, что я умудрился заблудиться в нем.

Да, и чудовища, и лабиринты нисколько не занимали меня. Но что-то произошло, что-то изменилось – во мне или вокруг меня, не знаю, – и я стал одержим ими. Они заполонили мой разум, они преследовали меня и днем, и ночью. Иногда я начинал всерьез опасаться, а не чреват ли я чудовищем, сидящим внутри меня, так что впору было призывать Гефеста с его повивальным топором, дабы он освободил меня от столь невыносимого бремени.

Мучимый своими чудовищами и лабиринтами я вспомнил о судьбе другого лабиринтного человека – Тесея и его встрече с Минотавром. Предположив, что история афинского героя могла бы дать мне подсказку в моих бесконечных блужданиях собственными лабиринтами, я обратился к произведениям наших поэтов и трагиков, чтобы через них понять древнее предание; но каково же было мое разочарование, когда вместо ясного рассказа о героическом деянии я обнаружил в них какие-то путанные и замысловатые хитросплетения образов и слов – излюбленный предмет бесконечного восхищения наших софистов, – хитросплетения, лишь затуманивавшие изначальное предание. (далее…)

Природа заселила Землю великим множеством причудливых созданий. Но и человеческое воображение наполнило культуру массой творений не менее диковинных. Две эволюции, два генезиса, два набора объектов, претерпевших множество изменений. Одна насчитывает сотни миллионов лет, другая – десятки тысяч. Как они взаимодействуют? По каким законам?

В этом наброске, не претендующим на оригинальность, сделана попытка провести между ними параллели. Начну с объединяющих их иллюзий. Главная иллюзия культурной эволюции состоит в том, что она имеет доступный нашему пониманию смысл, определённую цель и логику развития. (Логика понимается здесь как осознанные методы конструирования новых схем, как ряд алгоритмов, по которым выстраивается её здание.) Но, похоже, вместо всего этого есть простые критерии, аналогичные естественному отбору в живой природе, – заполнить коллективное сознание, пробиться в толще себе подобных эстетических ценностей и в дальнейшей воспроизвести себя. (Для этого необходимо приспосабливаться к окружающим реалиям, как это тысячу лет делает, например, христианство в лице Ватикана, и одновременно приспосабливать эти реалии под себя.) (далее…)

Нужны ли нынче доказательства очевидному – тому, сколь многим Россия обязана императрице Екатерине II?

Были в жизни Белоомута яркие, наверное, всякой местности присущие в период её молодости, события; он был значителен в ряду 4-5 других, соседних, сёл, что до появления железных дорог “делали погоду” в экономической жизни всей страны.

Именно на белоомутских, дединовских и ловецких лугах откармливались следующие через Зарайский уезд прогонами с донских, степных мест, многочисленные табуны лошадей, через соседний Перевитск уводились гурты крупного рогатого скота с обозами сенными. Других, столь же удобно расположенных и столь же богатых кормом местностей на пути, о коем идёт речь, пути важнейшем, прежде всего, для обеспечения жизнедеятельности обеих столиц, не было. (далее…)

Экзистенциальные парадигмы Тютчева и Мандельштама

Блаженство понимающего созерцания

Смутные времена впечатляют своими неординарными возможностями. Одна из них – обновление личного катастрофического опыта. Делается это благодаря нашей погруженности в катаклизм и «включенному наблюдению» за ним. Одновременно для нас резко возрастает ценность экстрим-впечатлений тех, кто уже побывал в исторических провалах и к кому мы, запертые внутри катастрофы, питаем невольное чувство духовного родства.

Возьмем две парадигмы отношения творческого духа к катастрофе. Одна из них, тютчевская, пришла к нам из позолоченно-посеребрённого XIX века. Другая, мандельштамовская, пожаловала из железного XX века-волкодава. (далее…)

Я задала себе вопрос: зачем мы, люди, занимаемся искусством?

И вопрос оказался крутым…

Друзья мои, – почему мы это делаем, а? Ну зачем, в самом деле? Чего, деньги, что ли, так зарабатываем? Да любое творчество – жутко неверный заработок. Славы человек хочет? И это сколько художников славу снискали? То-то и оно…

Чего у человека такое зудит внутри, что он записывать начинает, а то еще и в рифму, красками что-то мажет, звуки складывает в песню? Оскар Уайлд утверждал, что искусство бессмысленно. А я вот не верю, что столько людей занимаются бессмыслицей. Хотя явно-практического смысла не наблюдается… Есть тут какая-то тайна. Вот вы сами спросите себя, попробуйте… Нафига человек создает искусство? (далее…)