От автора: данное эссе, которое, вероятно, можно подверстать к теме не по дням, а по слогам горящих рукописей (см. «Агни-люди»), написано в 2008-м и, кажется, с тех времен не публиковалось – собственно, это текст, с которым автор (назовем «его» – «я») полностью разотождествился, и потому, перечитав «Сальто…» в нынешнем високоснейшем из високосных, удивился тому, что он был когда-то написан: так тоже – и всё чаще – случается, что, впрочем, само по себе ни плохо, ни хорошо.
февраль 2012

Видимых причин как будто и нет.
Невидимые – где-то глубоко в душе.
Все болит, работать не могу, бросаю начатое.
Леонид Андреев, из письма

Лишь два вида людей творят – поэты и мистики.
Творчество – это качество, которое ты вносишь в деятельность, которой занимаешься.
Это подход, внутреннее отношение – как ты смотришь на вещи.
Ошо

«Давно не пишу», «не пишется», «ступор», «не пишется», «пауза затянулась», «не пишется», «не о чем», «незачем», «не пишется», «не пишется», «не пишется»: глаза говорящего отводятся, тембр голоса понижается – и вот уж щелкает зажигалка, а то и нащупывается заветная фляжка, у кого как. Не все решаются в этом признаться, считая это чем-то постыдным, хотя, на самом-то деле, момент т и ш и н ы оправдан уж хотя б в силу того, что машинке марки ‘writer’ элементарно пришла пора заправиться новым горючим.

Что ж, никаких америк, шедевры нон-стоп – скорее исключение, нежели правило; паузы – ферматы – необходимы: текст аккурат нагуливается – чем не ихний бэбик?

И всё б ничего, кабы процесс временного м о л ч а н и я (именно процесс, а не бесплодное аморфное «ничто») протекал менее болезненно: «А вдруг никогда больше?..» – кто из пишущих не думал так хотя б однажды? Автор этих строк, разумеется, не исключение; автор этих строк знает о подобной «бяде» не понаслышке – одно время он, автор, даже баловался рецензиями, дабы не забыть, как связываются слова в чудом живые предложения: впрочем, то был дельный опыт, перечеркивать его нет смысла – более того, опыт оказался в чем-то полезен: так полезны, скажем, какие-нибудь «овсяные» (и пр.) дни, после которых так называемая нормальная пища приобретает совершенно иной вкус… ненадолго, и всё же.

Помню, в один из таких vegetarian-статейных периодов мне позвонила некая критикесса и, услышав в трубке непишущийся – прилагательное, слитно – голос, с надеждой поинтересовалась: «О, так у вас, наверное, творческий кризис?..» Я сменила тему – жаловаться на это по меньшей мере смешно: энергия, затраченная на само формулирование подобного «диагноза», уже отбирает силы; мыслеформа «не пишется» действительно парализует, причем всякого.

Вскоре я услышала от одного литера-веда вполне безобидное (так под шумок сплетничают): «Да он же (далее фамилия ***) исписался!» – и плюнула слюной, как учили-с ***: а чем еще?.. (далее…)

С 14 сентября по 20 октября 1812 года длилась наполеоновская оккупация столицы

Предисловие к войне, плавно переходящее в послесловие

Русский народ не дорос ещё до братства.
(Из воспоминаний А. Дюма)

«Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о ещё  большем  ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих».

«Война и мир?» Да.

Когда читаешь письма людей того времени, видишь ту же хаотическую картину, что наблюдается и сейчас, в Европе XXI века. За год, за несколько месяцев до наступления всемирно-исторических событий, самые выдающиеся люди (за исключением, может быть, Наполеона и впоследствии Гитлера) совершенно не знали, куда они идут и что их ждёт: мир? война? с кем война? с кем союз? кто друг? кто враг? Можно бесконечно спорить, нужна ли была России война с Наполеоном, продолжавшаяся, с перерывами дружбы, около десяти лет, стоившая Москве сотен тысяч людей, не давшая ничего, кроме военной славы, которой и так, после суворовских походов, было вполне достаточно. (далее…)

Известно: русская культура, наш язык вне привычных границ становятся всего лишь одной из многих составляющих нынешней цивилизации — словно национальный квартал в огромном мегаполисе… Живущие в таком «квартале» чувствуют свою растворенность особенно остро.

ЮРИЙ КРОНЕР, человек активного, пытливого ума и прирожденный педагог-музыковед, переехав в Германию из северной российской столицы, не «растворился», не замкнулся — а здесь это особенно трудно.

Наша встреча (она была в марте 2008 года) — что-то вроде урока. Попытка связать воедино русское представление о немецкой культурной реальности с нею самой. И, возможно, услышать отзыв. (далее…)

О сборнике автобиографической прозы Дмитрия Горчева «Поиск предназначения»

25 марта 2010 года ушел из жизни писатель и художник Дмитрий Горчев, последний русский эпикуреец, сумевший с чистой совестью вырваться из зверинца под названием «город». «Живи незаметно» – говаривал старик Эпикур. Незаметность Дмитрия Горчева была настолько заметной, что он довольно быстро оброс армией поклонников. Умер Горчев до обиды не вовремя (хотя, можно ли умереть вовремя?), в самом расцвете творческих сил, как говорится «на взлете». Нам же он оставил крепкую, как водка, мужскую прозу, непосредственную и очень остроумную, без кулаков, надуманных конфликтов, нравоучений и спецэффектов. В нашем мире так много деятельных людей, что он уже трещит по швам. Если бы деловые люди ощутили скромное обаяние лени Дмитрия Горчева – жить, пожалуй, стало бы гораздо легче и проще. (далее…)

Фото: YlvaS / Flickr.com

Месяц с неба свесился и в сердце концом колет. Конец острый кожу царапает, рвет. Ой, нет, не кукла я, не восковая, не туда ты, месяц, глядишь, не туда иголку втыкаешь. Не ко мне ты, месяц, наклоняйся, не для меня свечку жги. Не мне рану на груди прижигай-склеивай, не моя она – больно, тебе говорю, обжигаешь! Не кукла я, не восковая, не тебе игрушка, не из свечки я, не сгорю. Не воск это, видишь?

Не меня ты лепил, руки-ноги не мои по частям собирал, не меня водой обдавал – из речки, из черной, из проруби. Не я горела, не я остывала. Не я плавилась, не меня ты в воде остужал. Не мне было горячо-холодно, не я то в огне, то в проруби. Отвернись – не я это, не я!

Гляди, волосы у меня черные. Не длинные, не до пояса, не восковые – не я это. Не в моих волосах звезда, не в моем сердце месяц. Не бей по губам – не кукла я твоя, не восковая. Не ты в моем сердце – острый, узкий, с иголками. Не войдешь ты в него, не вместишься, не оцарапаешь, острыми краями не изорвешь. Не потеку я, как речка черная, ни кровью, ни воском, ни водой. И серпом ты не по моей шее, не по моей. И над прорубью – не я это, не я! Волосы у меня черные, а воск из глаз не потечет, черная вода не польется. Не речка у меня в глазах, не ночь и не ты.

Ой, больно, не коли, иголки не втыкай. Ни в сердце, ни живот, ни в голову. Кровь это, видишь, не воск? Испачкаешься, месяц, красным станешь. В прорубь окунешься, черной водой не отмоешься. Холодно тебе будет в речке, в проруби, студено, а на небе красным жаром загоришься. Моим жаром, не воском обожжешься. Сгоришь совсем, из речки не выплывешь. А слова мои острые – иголки. Полетят в тебя, исколют, изрешетят, не кукла я, не восковая, не смолчу.

Наполняйся, месяц, четвертинкой-половинкой, становись круглым. Катись по небу – от меня. За волосы меня не тяни, ко мне не наклоняйся, в глаза не заглядывай, в сердце не коли. Катись, месяц, катись до свечки, до жара. Плавься, месяц, над свечой гори, красней и в речку и в прорубь. Ау, месяц! Не я это над прорубью, не я!

Проект «Неизвестная музыка» посвящен музыкальным явлениям, находящимся практически вне пределов современного медийного поля.

Цель проекта – сформировать по возможности полное представление о тенденциях, не являющихся преобладающими в российском музыкальном пространстве, но становящихся таковыми, учитывая их оригинальное наполнение и межкультурную значимость.

Проект ТIТЛО возник в начале нулевых в подмосковном Электрогорске из увлечения Александра Руденко русской церковной музыкой: «Я внимательно вслушивался в древние знаменные распевы Валаамского хора, параллельно ища в московских музыкальных магазинах что-нибудь фолковое. Шел 2000-й год, когда мне в руки попал один из альбомов Инны Желанной и группы Farlanders (экс-Альянс). На тот момент я был уже знаком с творчеством Желанной, но это были какие-то концертные редкости, причём в акустике. На купленном же диске я обнаружил трек, спетый одним из музыкантов группы, Сергеем Старостиным. Весёлый народный распев, призывающий славить Христа Воскресшего, положенный на гитарный «манчестер»! Старостин стал для меня открытием, толчком к творческой деятельности».

Со времени основания было выпущено два альбома – ЗАТИШЬЕ (МИСТЕРИЯ ЗВУКА, 2005) и ЛЕС (SHADOWPLAY, 2008).

Беседа с основателем проекта ТIТЛО Александром Руденко. (далее…)

21 марта (9 по старому стилю) 1839 года родился русский композитор Модест Петрович Мусоргский. В биографической заметке Мусоргский писал «сын старинной русской семьи», «боярин». И действительно, род Мусоргских идет от Рюрика (Рюриковичи — Монастыревы — Мусоргские — Мусорские), правильное написание Мусоргский восстановил уже сам композитор. Мы публикуем небольшой отрывок из книги Сергея Федякина «Мусоргский», вышедшей в издательстве «Молодая гвардия» в серии ЖЗЛ. В отрывке рассказано об отце композитора, Петре Алексеевиче, и его деде, Алексее Григорьевиче, а так же о мистике, связанной с датами рождения и смерти.

В 1880 году, незадолго до смерти, композитор по просьбе иностранного издателя начнет набрасывать «Автобиографию»:

«Модест Мусоргский. Русский композитор. Родился в 1839 году 16 марта…»

Он и сам не подозревал, что появился он на свет неделею раньше. Когда же о нем будут писать другие, неточностей и ошибок будет еще больше. Они будут порождать домыслы, нелепые предположения, превращаться в легенды.<...> (далее…)

21 марта 1889 года родился Александр Вертинский — главный русский шансонье XX века, печальный Пьеро, вписавший свою судьбу в историю отечественной культуры.

Трехкомнатная квартира на последнем этаже дома на углу Тверской и Козицкого переулка в Москве и сегодня выглядит так, словно ее хозяин вот-вот вернется. В просторном кабинете все те же большие книжные шкафы, все тот же гигантский письменный стол с наполеоновским вензелем и бюстом Вольтера.

Сейчас в кабинете все чаще бывает лишь вдова Вертинского. Вновь и вновь перечитывает его письма, рукописи. Он смотрит на нее с фотографий, развешанных на стенах, расставленных на столе, и словно возвращает в те пятнадцать лет неизбывного счастья, когда по квартире витает запах табака и лаванды, дом полон гостей и шумные застолья длятся допоздна. И все это — будто здесь и сейчас. Нет, время не остановилось, оно сомкнуло объятия, чтобы вновь и вновь перечитывать эту странную, загадочную судьбу.

Первое детское воспоминание Вертинского — о смерти матери. Трехлетний Саша сидит на горшке и выковыривает глаза у плюшевого медвежонка. Горничная Лизка отрывает мальчика от увлекательного занятия: «Вставай, твоя мама умерла!»

Мать лежит в серебристом гробу на столе, тело ее скрывают цветы; у изголовья стоят серебряные подсвечники и маленькая табуретка. В руке Саша сжимает шоколадку, он бросается к матери, чтобы угостить. Но мать не раскрывает рта… (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ.

Аукционист

Одно и то же произведение искусства, проданное четырьмя разными аукционистами, будет иметь разную стоимость. В качестве первоклассных аукционистов в «Сотбис» известны Тобиас Майер и Оливер Баркер, в «Кристис» – Кристофер Бердж и Юсси Пюлкканен. Важность их фигур измеряется тем, что в некоторых случаях клиенты ставят специальным условием ведение торгов определенными аукционистами.

Аукционист – центральная фигура торгов. Его никогда не называют по имени и не говорят о нем заранее, иначе он становится продавцом, кем, по сути, не должен являться. Юсси Пюлкканен, президент европейского отделения «Кристис», говорит, «что ни одна продажа не должна превышать 60 секунд». За это время участник торгов должен оценить значимость, качество и стоимость лота, который вынесли на всеобщее обозрение. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ.

Видео

Интересно высказывание ведущего арт-дилера Америки Джека Байера: «Разница между «Сотбис» и «Кристис» состоит в том, что «Сотбис» всячески старается превзойти других, какие бы на это не потребовались средства».

Знаменательными торгами, которые дали толчок к развитию маркетинговых стратегий, стала продажа в «Кристис» большого количества китайского фарфора в 1983 году. Из-за объемов коллекции организаторы торгов боялись провала в ценах. В результате долгих переговоров было решено, что для удачного результата торгов необходимо грамотное продвижение товара. Для этого было создано видео, где акцент делался на маркировке качества и где каждый лот показывали во всех ракурсах. Это позволило не только поднять ценность лотов в глазах покупателей, но и способствовало привлечению интереса даже простых любителей искусства. (далее…)

В массовом сознании при употреблении словосочетания «современное искусство» (“contemporary art”) возникает образ чего-то коррумпированного и находящегося в руках лидирующих художников, чьи имена давно уже превратились в бренды. Дэмиен Херст¹, Энди Уорхол¹, Рой Лихтенштейн¹, – эти художники известны во всем мире. Однако, в отличие от «массовой культуры», где современное искусство призвано развенчивать потребительское общество, «элитарная культура» считает произведения этих художников «не настоящими», а самих творцов – «гоняющимися за деньгами».

Современное искусство начало зарождаться с развитием такого явления как массмедиа. Абстрактные картины Джексона Поллока¹, отражающие реалии того времени полотна Энди Уорхола, – все намекало на тесную связь идейной составляющей их творчества с культурой, в которой они жили.

Эту культуру часто называли «культурой nobrow» (безбровной) – ввиду того, что «высокая элита» вымирала и рождалась новая, более демократичная и одновременно коммерчески мотивированная ячейка общества. То, что раньше считалось ценным, определялось отныне понятием «популярно».

В XXI веке популярность в современном искусстве определяется спросом на того или иного художника. Но чем «свежее» произведение искусства, тем сложнее определить его ценность. «Поэтому очень часто решение о приобретении предметов современного искусства определяется не только качеством произведений, но и тем, что поможет свести к минимуму неуверенность покупателя».

Самый надежный показатель ценности произведения, как идеологической, так и материальной, на сегодняшний день – это аукционный дом, большая часть объектов современного искусства проходит именно через них. Среди лидеров на арт-рынке выделяются аукционные дома «Сотбис» и «Кристис».

Произведения искусства, ушедшие с молотка на аукционе, получают мировое признание. Объясняется это не только грамотным формированием спроса, с помощью различных маркетинговых стратегий, но и надежностью оценки аукционных домов, которая восходит к давней истории их возникновения. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ.

На аукционе Sothbey’s, 2011 год, Фото: Judith Argila/Flickr.com

В книге Джона Герберта, бывшего руководителя пресс-службы аукционного дома «Кристис», приводится цитата из интервью с ведущим арт-дилером конца XX века, Джеком Байером: «В 1946 году было проще всего покупать, но очень сложно продавать. С 1946 по 1950 в аукционных залах все проводилось по образу и подобию начала XIX века. Картины висели в вперемешку, аукционисты ждали пока интересные предметы сами к ним придут, нежели чем отправлялись на их поиски. Когда прибывали лоты, создавались скудные каталоги, не содержащие толком никакой информации. Теперь же всё совсем по-другому. Каталоги создаются под руководством первоклассных историков искусства. Они теперь рассчитаны как на коллекционера-знатока, так и на индивидуального покупателя. Все это было частью масштабной PR акции, направленной на современный арт-рынок». (далее…)

Получение Нобелевской премии для писателя – высшая точка его литературного признания, все равно что пост президента для политика. И это при том, что критерии отбора Нобелевского комитета (как и любого другого) более чем субъективны. Хотя, конечно, восприятие искусства не может не быть субъективным. В спорте достижения измеряются в метрах и секундах, научные открытия вполне очевидны. Но как можно судить, что один писатель лучше другого?

Кто спорит, списки Нобелевских лауреатов – краткий конспект мировой литературы XX века. Но все же сколько имен первого ряда в них не вошло! Толстой и Набоков, Джойс и Пруст, Музиль и Кортасар, Оден и Кавафис, Мандельштам и Цветаева… И наоборот: кто теперь помнит Сюлли-Прюдома (французский поэт, открывающий список лауреатов) или Перл Бак (американская романистка)? Соображения политкорректности зачастую оказывают на решения комитета влияние большее, чем художественные достоинства произведений.

Писатель, имя которого фигурирует в Нобелевских списках уже второе десятилетие – Филип Рот. В сущности, в последние годы нобелевская интрига звучит не столько как: «Кого наградят в этом году?», сколько: «Дадут на этот раз премию Роту или опять кому-то другому?» По каким причинам не проходит нобелевский отбор живой классик американской литературы, самый маститый из всех современных американских писателей, «титан американской прозы» – можно только догадываться. В антисемитизме шведскую академию заподозрить сложно. Скорее уж в антиамериканизме: американцам премии не вручаются уже почти два десятилетия, с 1993 г. (Тони Моррисон – мало того, что женщина, так еще и чернокожая). (далее…)

85 лет назад родился писатель, сценарист, драматург Фридрих Горенштейн

Фридрих Горенштейн прибыл в Западный Берлин с женой Инной Прокопец и пятимесячным сыном Даном 24 декабря 1980 года. В корзинке при нём была любимая кошка Кристина, которая жалобно мяукала в аэропорту Тегель, перепуганная длительным перелётом. Он рассказывал потом, что к ним подошла знаменитая супружеская пара: Галина Вишневская и Мстислав Ростропович и попросили разрешения погладить кошку, но Горенштейн ответил отказом. «Вас уже ждут», – сказал Ростропович несговорчивому соотечественнику и указал на человека высокого роста, державшего в руках плакат, на котором крупными буквами выведено: «Горенштейн». Так встретила Немецкая академическая служба своего стипендиата. Семью отвезли на квартиру, находившуюся в ведомстве Академии искусств по адресу Иоганн-Георгштрассе 15. Квартира располагалась на последнем этаже и показалась такой огромной, что подумалось по российской привычке, не коммуналка ли это. Но сомнений никаких не могло быть – огромная меблированная трёхкомнатная квартира предназначалась исключительно для семьи Горенштейна. В честь приезда купили бутылку настоящего французского шампанского и распили её. (далее…)

Есть, кажется, шанс понять «Даму с собачкой». Наткнулся на полное извращение духа Ницше, выпячивая его букву.

Вот, где это сотворено:

«Там, где завершается курортный роман бархатного сезона, берет начало лирический сюжет – «долгий, длительный», в котором привязанность, а не страсть, сострадание, а не «жажда обладания» влекут героев друг к другу. Л. Толстой, осудивший героев Чехова за ницшеанство (X, 426), прав лишь отчасти. Характер Гурова, его отношение к женщине в начале рассказа (вспомним характерную реплику: «Низшая раса!») Чехов, скорее всего, не без иронии воспринимает как «бытовое ницшеанство». Но все произведение содержит драматический узел, разорвать который герои не в силах. Источник этого драматизма очень точно охарактеризован Ф. Ницше, но не в книге «По ту сторону добра и зла», на которую ссылается Л. Толстой, а в другой – «Человеческое, слишком человеческое»: «Какие узы почти немыслимо разорвать? У людей более возвышенных и избранных такими узами являются их обязанности»»

(Минералова).

Про Ницше и так то и дело читаешь, что он – совершенное не то, что о нём наговорили злые языки. Но, когда я прочёл такую цитату, нужно проверять. Мне показалось это слишком не похожим на Ницше.

Так и оказалось. (далее…)