Преходящего, смертного человека утешают: «Ты, в сущности, вечен. Смерть — это не конец твоего существования, и страхи твои напрасны: ты просто видоизменишься. Ведь и куколке может померещиться, что она умерла, но в действительности она стала бабочкой. То же самое происходит с человеком: был он, к примеру, древнеегипетским рабом, а теперь он — китайский функционер. Вот и все!».
Так утешает буддийская теория метемпсихоза — переселения души из одного тела в другое. По своей длительности этот процесс принципиально можно представить только в двух вариантах: 1) как ограниченный во времени; 2) как вечный (бесконечный). (далее…)
Первое, что приходит в голову, когда читаешь новый роман Платона Беседина «Дети декабря» — это обман. Нет, война на Донбассе, мир в Крыму и воспоминания детства и юности у него описаны вполне достоверно, наверное, многие могли бы подтвердить слово в слово, что именно так и было.
Обстрелы, разруха, очереди на пропускных пунктах. Так в чем же обман?
А ведь он — это главное, что движет главным героем на протяжении всех четырех разделов, озаглавленных, словно старые песни о главном.
«Стучаться в двери травы» напоминает об Уитмене, «Воскрешение мумий» — Эдгара По, «Дети декабря» — название альбома «Аквариума», а все вместе — какую-то большую Книгу жизни, в которой не свалены в кучу воспоминания, рефлексии, зарисовки, а произведена тщательная классификация и даже ревизия прошлого и настоящего. Будущее в каждой из глав — под вопросом, оно как бы ускользает от рассказчика, переходя в следующий рассказ с узнаваемым героем. (далее…)
Когда я вечерами, уставший, прихожу с работы домой — меня тут же окружают мои слабоумные дети.
Их взгляд в полной мере выражает их животные эмоции, они неспособны лицемерить. Тем и более печально, потому как никогда в их взгляде я не видел отражение любви ко мне. Пусть это наблюдение и эгоистично в приличной степени. Но вместе с тем, я, усердно трудящийся без выходных в сфере торговли — как никто другой понимаю схему «купи-продай», это всегда обмен, пусть и далеко не всегда равноценный.
Я забочусь об этих мелких дикарях, пусть и считаю это своей прямой обязанностью, но я многое им даю, на самом деле. И более того, они выжимают из меня все соки в итоге, как упыри. Это несправедливый и неравноценный обмен. (далее…)
Я наблюдаю закаты, они каждый раз разные, встречаю рассветы, они тоже всегда отличаются друг от друга, но остальное неизменно. Я веду учёт, принимаю пополнения и считаю потери, баланс — это моё второе имя, но это внешний баланс, потому как сам я ни черта не сбалансирован.
Но разве кого-то это может побеспокоить? Я не катаюсь на свинье и не пнул ногой корову, когда она мычала слишком уж долго и протяжно, как волк на луну. Я не ищу причин и поводов, чтобы проявить своё настоящее Я и рассматриваю всё происходящее как театр.
Мой внешний контроль за происходящим близок к идеальному, и мои внутренние часы никогда не обманывают меня, я не наблюдаю время, лишь потому, что время само поселилось во мне, и стало моим продолжением. (далее…)
Одесский хам и острослов Всеволод Непогодин написал книгу, обличающую российское мещанство. Сделал он это в духе перестроечного киножурнала «Фитиль», пылая комсомольским задором. В его прожекторе перестройки так и всплывают карикатуры из сатирического журнала «Крокодил» и «Чаян», в них также нещадно пороли мещанские проявления.
Корень всех бед Непогодин видит в советском наследии, которое бурными сорняками проявляется в современной российской действительности, заглушая все новое. Выстраивается мифологема советского, противоположная другой популярной крайности — ностальгическому образу. (далее…)
К 80-летию выставки «Дегенеративное искусство» в Мюнхене
19 июля 1937 года в Мюнхене открылась выставка под глумливым названием — «Дегенеративное искусство», или «Вырожденческое искусство» («Entartete Kunst»). Она была задумана как контрапункт к Большой выставке немецкого искусства, открывшейся накануне неподалёку, в специально выстроенном для этого Доме искусств.
На выставке «Дегенеративное искусство» демонстрировалось то, что Гитлер считал вырождением и еврейско-большевистским заговором, направленным против немецкого народа. Притом идеология выставки была заимствована у Макса Нордау, мало того, что еврея, так еще и одного из основателей Всемирной сионистской организации. (далее…)
С дурного сновидения, с утреннего конфликта на тему, кто кому должен готовить утренний кофе, завтрак, утренний секс, внезапное отсутствие интернета, whatever…
Ты просыпаешься, зараженный террором, и выходишь в мир с кислой миной на лице, заражая всех, кто так или иначе будет контактировать с тобой. У тебя конячий день, ты всех ненавидишь и (или) боишься, ты превращаешься в ядовитого ежа, приходишь на работу и срёшь в настроение всем и вся подряд, просто потому что кофе подали слишком поздно, и ты, жадный уебан, обжег свою ротовую полость, или же потому что у тебя не встал утром, или просто потому что тебя уже кто-то заразил террором с утра.
Маленькое жалкое семя, которое ты начинаешь бережно взращивать в себе на протяжении всего дня. «День на задался!» — говоришь ты себе, акцентируешь на этом внимание, и вот уже сам не замечаешь, как наворотил дел, при этом абсолютно не заморачиваясь на каких-то там муках совести, есть лишь ты, и «день, который не задался», ты не думаешь о людях, которых заразил своей ежовой дрянью, сегодня мир вертится лишь вокруг тебя. (далее…)
Тошнит от рабства в умах человечества. От рабства ментального, территориального, согласно заветам предков, от рабства патриархального, матриархального, рабства — как семейной традиции, как чего-то, что само собой разумеется.
Порабощение свекровями своих невесток, когда те, забивая на свои личные дела, несутся готовить жрать этим ленивым жопам, а после смиренно выслушивая критику, какое дерьмо им приготовили, запускать им стиральную машинку, потому что ленивой суке не поднять свою задницу и не нажать пару кнопок, а также просто потому, что согласно «семейным традициям» она считает, что заимела себе пожизненную и покорную прислугу, и ей по гроб жизни должны, не пойми, бля, только за что. (далее…)
[Этюд-жесть в форме Ничто: «4’33»» от Алины Витухновской]
Приличное невыразительно.
Камила Палья
Лауреат премии «Нонконформизм» Алина Витухновская печатается с начала девяностых. Среди ее книг: «Аномализм» (1993), «Детская книга мёртвых» (1994), «Последняя старуха-процентщица русской литературы» (1996), «Собака Павлова» (1996; 1999), «Земля Нуля» (1997), «Чёрная Икона русской литературы» (2005), «Мир как Воля и Преступление» (2014). Ее тексты переведены и опубликованы в немецкой, французской, английской, шведской и финской прессе.
Книга «Человек с синдромом дна», ювелирно сложенная из афоризмов, стихов и прозы, давно написана — как сложный пазл, автор собирала ее в течение года: пока же издатели думают, печатать или ещё подождать («кризис!»), краундфандинговая платформа1 собирает средства. Те самые, которые помогут донести до читателя всё то, чем жила и дышала «русская Елинек», лидер политического движения «Республиканская Альтернатива». (далее…)
Толстожурнальная тема сейчас возникает с завидной регулярностью. Каждый раз повод — их бедственное положение изданий с давней историей. Цель — обратить внимание и пробить поддержку.
Всякий раз бьют в набат. То нужно срочно спасать журнал «Москва», то «Новый мир», то «Дружбу народов», которую то ли выселяют на чердак, то ли наоборот, лишают последнего чердачного прибежища. Недавний повод — журнал «Октябрь». Думается, что информационная волна всякий раз приносит определенные результаты и какое-то финансовое вспоможение удается пробить.
Но давайте попробуем без эмоций поговорить об этой теме. (далее…)
Первая ломка случилась давно, ещё в Степной (см. «Прикосновение»), вторая — через несколько лет (где-то записано, то ли в «Бездорожье», то ли в «…Непроезжем Пути»). И вот теперь третья.
Бунтует, в основном, левая нога, больше в стопе, но боли почти до колена — в мышцах, сухожилиях и в коже. То, что и в коже, показалось странным, кажется, раньше такого не было, то есть и инь-, и ян-каналы (чудесные) не очень-то пускают. (далее…)
Алексей Колобродов. Здравые смыслы. Настоящая литература настоящего времени. — М.: Центрполиграф, 2017. Серия «Захар Прилепин рекомендует».
Алексей Колобродов (далее АК) — писатель, журналист, критик, автор статей о литературе (современной — и не только), а также книг «Культурный герой. Владимир Путин в современном российском искусстве» (2012) и «Захар» (2015).
На территории литкритики АК делает много такого, чего не делает никто. Он практикует не самый популярный у наших критиков метод пристального чтения, всегда идёт вглубь. Выстраивает невероятно эффектные — красивые! — цепочки литературного родства. Сравнивает и сопоставляет, ловит отзвуки. В результате книга «Здравые смыслы» оказывается насыщенной именами и фактами, порой до сгущенности. Столько сравнений, сопоставлений, ассоциаций, да просто информации не всякий ум выдержит!
Портрет на фоне
Конструкции АК часто необычны и всегда ярки. Он может поставить рядом Ахматову и Лимонова, Аксёнова и Майкла Джексона (вроде бы в шутку, но…), Солженицына и Егора Летова, «Лавра» и «Старика Хоттабыча». «Остров Крым» и «Незнайку на Луне» …Может вывести Тарантино из «Калины красной». Или небрежно, как бы между прочим уронит в связи с романом Евгения Водолазкина: «Кстати, у “Авиатора” Скорсезе Оскаров пять…» — и многое становится ясным.
Формулирует АК по-писательски образно, отчего его трудно пересказывать, хочется цитировать и цитировать. Вот о «Вере» (2015) Александра Снегирёва — «роман цельный и мускулистый, но притом лёгкий, как прыжок крупной кошки». О читателях (слушателях) «бизнес-тренера Пелевина», которые верят, что могут «стать таким же Пелевиным — в варианте офисного байронита или тусовочного дракулито». Об объединяющем поколение Аксёнова и Пелевина конформизме — «желании жуировать и чегеварить одновременно» (не совсем справедливо, но остроумно!) (далее…)
На распутье люди начертали
Роковую надпись: «Путь прямой
Много бед готовит, и едва ли
Ты по нём воротишься домой.
Путь направо без коня оставит –
Побредешь один и сир и наг, –
А того, кто влево путь направит,
Встретит смерть в незнаемых полях…»
И. Бунин. На распутье, 1900
Если человек делает то, что другие делать не хотят, это не значит, что он хочет это делать. Просто он не может этого не делать. А другие могут. Вот тут-то и расходятся их пути. Один идёт влево, другой вправо.
На распутье столб. Или камень. Древний ориентир, оставленный достопамятными временами. Деревянному столбу может быть и две сотни лет. А камню и два тысячелетия. Всегда озадачивает это сказочное распутье, предлагающее выбор, где нечего выбирать. Озадачивает перечень предлагаемых путей. Иногда их два. Иногда три. (далее…)
Интервью с близким другом Пикассо сэром Джоном Ричардсоном. Газета The Sunday Times.
Мнение о том, что состояние мировой экономики зависит от рынков вооружения или лекарств, или даже наркотиков, глубоко ошибочно.
Аукционы и выставки предметов искусства — вот красноречивый индикатор интенсивности превращения капитала в инвестиции, а следовательно, в реновации. Нет у реновации начала. Нет у реновации конца!
Апрельская выставка гравюр Пикассо в Лондоне 2017 в Галерее Гагосяна свидетельствует о том, что пришло время аукционов, сезон продаж из безмерных запасов Пикассо, интенсивность которых была разной в зависимости от состояния мировой экономики.
«300 предметов сразу может повлечь за собой крах на бирже и долговременную депрессию… Реалистичная цифра — 1 крупная картина маслом в год. Ну, иной раз всякая мелочь без счёта — по мере хозяйственной надобности», — говорит Марина, правнучка Маэстро. (далее…)
Henrietta Moraes. Henrietta. London: Hamish Hamilton, 1994. 214 c.
«As the model for Francis Bacon’s Lying Figure with Hypodermic Syringe (1963), Henrietta Moraes was a voluptuous icon of the Soho subculture of the Fifties, sprawling across an unmade bed posing for photographs taken by John Deakin for Bacon’s painting»1, — сказано в Генриетты в Independent совершенно справедливо.
Она была тем, для кого изобрели слово «икона» (стиля, жизни, не важно), из тех Эди Седжвик, без которых Уорхол состоялся бы гораздо беднее. Она не знаменита ничем конкретным, но — тем, что она просто была. Да, модель Ф. Бэкона и Л. Фрейда, роуди Марианны Фэйтфулл, тусовщица и автор этих мемуаров. Которые рассказывают о той эпохе примерно так же, как биография Джаггера или песни Боуи. Хиппово, весело и трагично. (далее…)
Журнал "Перемены" в ВК >>
Вы можете поблагодарить редакторов Перемен >>