Один человечишко весьма неосторожно обмолвился: чтоба розбогатеть нудо бы пасеку или самогонный аппарат. Жизнь, мол, такова. И больше фэнтазий зер нихт. А ещё книжки свои пишет.. Хуясеку.. Ннде.. Нне-е, только гулак! Один ГУЛАК им и песдец.. Вона оне, тайны мардридского грани алмазные.. И главное КАК всё простото! Бесхитростная формула: идеальный читатель-народ так и останется уних «пьяной пчелой». Вот! их главный нацпроект. Грузились чистым прополисом, а сцеживать блять пижженый самогон. Тоись, ну вточности наоборот! Едвака сами в коммунизм въехали — машинистов в распыл и состав весь в тупик ржаветь! Ну инахуя так снова делать, а?! Нуи несукели? А сами блять жируют опять доста, паи хищно скупают, на иколога детей учат, мемуары издавать массово тиражами. На парном молочишке да свежем воздушке. Абля енергетическая империя, что в людях у нас вечно только и тоскует почём зря. Прозибает даром.. И главное после хуйчео вернёшь.. Приспособленцы и убиквисты, матьйх!.. Анафема, короче.. Но, вот, вы спрашиваете: есть ли мне о чём поведать, мол, по существу? А сами-то вообще вкурсе? Хотя чегониить? Азы знаете, например, что Сталин был какбы и неприделах, а в аббревиатуре СоБЧаК зашифрована лишь историческая роль Столыпина, Берии, капрала Чубайцэ да ещё некоего Киндер-(дрищ)-сюрпрайза, равно каки неумолимый следом полегенде им песдец?.. И междупрочим, это всё ещё не финал на этом их загадочном каббалистическом «Кэ», кто ещё недопонял.. В ТОМ-ТО и состоит Главная Интрига Проекта, онаже Ключъ Понимания нашей Эпохи! И кто втыкает в подобных вещах, тому никакие беспилотники уже нестрашны. Поэтому я вам как надуху скажу: слейте Природе и ненадо тут зело умничать — деньги к деньгам, но и перемены переменам рознь.

Раньше, еще минут 7 назад, я думал, что все эти мысли о роботах – не более чем бред, который навязался мне в процессе просмотра бесконечных фильмов, чтения научно-фантастической литературы и, отчасти, технической документацией на всевозможные языки программирования, средства компиляции, отладки и низкоуровневых функций ядра операционной системы…
Сейчас же — я отчетливо понимаю, что в скором времени все измениться… я это осознал в доли секунды, это круче любого квантового компьютера..

Грубо говоря, в моей голове промелькнула такая картинка. Грядет тотальная роботизации человечества, когда любой человеческий труд будет исполнять сильный и послушный робот. Людям останется делать то, что они захотят, заниматься любимым делом (именно любимым, если ты любишь подметать утренние улицы – то пожалуйста, никто тебе не будет мешать, главное чтоб в это время тебя случайно не «подмел» спец. робот уборщик), читать, постигать другие миры, летать в космос! (далее…)

Громыхая, как три тысячи бронетранспортеров, я вошел домой и прыгнул с макаронами в кровать. Мне пришлось одеть серьезную маску, чтобы мама не узнала о страшной тайне обратности моих век.

Макароны отрезвили мою реальность, но не смогли сбавить потенциальный пиздец ни на йоту. Астрал проджекшен — привет! Вестибулярный аппарат — пока! Я спать!

Не было никакого традиционного перехода между сном и реальностью. Я вообще не думал, что сплю. Мне снилась какая-то глупая тусовка, я глупо там тусовался и думал, что я действительно там. Параллельно меня колдоебило, выкидывало в такое подвешенное состояние в темноте, потом кидало снова в недореальность. Но уже без тусовок, там просто продавались билеты. До дома. Путь был весьма своеобразныЙ, не легкий, не трудный.

Как очередь. Такая длинная совецко-жопная очередь, наличие которой я еще не застал, но почему-то безумно точно классифицировал в неадеквате. Очередь такая знаете порядочная. Она сама по себе очень социальна и направленна на порядок и гармонию, порядок и гармонию, порядок и гармонию ссука. А тут еще и с продажей билетов до дома. То есть с одной стороны хотелось безумно домой, но с другой стороны я состоял из противоречивых чувств и эмоций.

На обратной стороне век было слово свобода кстати.

Вариант 4. Если принять слова «Вариант четыре» как мантру и повторять хотя-бы 5 минут — в голове появляются новости. Они таким смешным голосом оповещают меня, что сегодня, в такое-то число, в таком-то месте, печени v2.0 пришел пиздец. А теперь о хорошем типо, появилось вдохновение и много идей. Оказывается чувство проебанности очень идеально выебывается сменой обстановки, далее идет небольшой репортаж об этом и мне становится лучше. Ну и далее, что у меня там за день произошло и озарилось. Кстати это очень удобная штука, когда у тебя в голове без всяких усилий с твоей стороны ебашат новости твоего тела и разума. Практично, удобно, да.

Мне еще в голову пришла мысль писать о себе в 3-ем лице и в формате новостей, воздвигая собственную личность до огромных, общеобразовательных кубов, сложенных поперек. Ну то есть я как-бы такой обыватель. Ну вообще скучный, ну вообще неинтересный, ну вообще неизвестный. И тут хуяк — писать о себе как будто я как минимум Путин. В таком сухом, оффициозном стиле. (далее…)

Хотя в цветах быть может есть смысл? Если сравнить трезвость и обдолбанность, то первое представляется унылой серостью, а второе психоделичным плясом смыслов и понятий. При этом в реальной плоскости ничего не меняется, трансформируется только мое восприятие, но, черт возьми, я же и сам умею менять восприятие. Кажется, что есть кто-то сверху, кто разглядывает мою жизнь как калейдоскоп, через обдолбанную призму, и видит в этом всем определенные закономерности и смысл. Может он действительно есть? Может труевое восприятие именно в этой психоделичной обдолбанности, неадекватности, отрицании всех шаблонов и стандартов?

Страшно вот только. До усрачки страшно. В наркотиках есть один охуенный плюс. Любой приход имеет свой конец. В случае с трезвой раздолбанностью и галлюционированием уверенно такого сказать нельзя. Само по себе это может и не прекратиться, а разум может унести в такие ебеня, что я просто забуду, как пришел туда, забуду дорогу обратно и не смогу. Или не захочу. Это страшно, терять столь привычный мир.

Последнее время часто встречаюсь с таким странным понятием о балансе, когда приближение к цели в материальном плане отодвигает ее необходимость в плане духовном. Чем дальше ты продвигаешься, тем больше получаешь, но тем меньше тебе это необходимо. И сейчас все также и также. Цвета жизни с каждым взглядом все ярче, они манят к себе, они опездительно красивы и знают это, и одновременно с этим мне становится все больше и больше безразлично окружающее. Подозрительно непонятно, фривольно и не отпускает. Спуска нет? Цели нет? Блядь.

Жизнь кажется фарсом. Кажется, что вся цепь твоих поступков, эмоций, поворотов – ни то иное, как просто прихоти. Ты совершаешь какую-то абсолютно бессмысленную глупость, а внутри тебя, после, все переворачивается и переворачивается, и еблысь. Ты уже не тот, кем был раньше, и не представляешь, какого это. И это смешно. Охуенно смешно.

Жизнь представляется мне невзьебенно огромным, пустым полотном, стоически неубегающим от своего художника – меня. Состояние художника определяет палитру и замысел конкретных углов рисунка, и по мере завершенности картины, соответственно, завершается моя собственная жизнь. Сверху нет указаний, как рисовать картину. Все художественные друзья – унылы и беспомощны, а их советы тщедушны и ничтожны. Они попросту не учитывают мои умения. Мои состояния. И потому глупы. Цель у художника одна. Нарисовать гениальную картину. Вызывающую эмоции, двигающую на переосмысление себя. Вызывающую трепет и уважение. Но как? Как, черт возьми это сделать – хуй знает. И любой мазок, даже самый малейший – оставляет свой след, сливается с остальным нарисованным и влияет на художника.

И зрение. Зрение постоянно, матьиво, глючит. Меняется с ч\б на психоделику и обратно, включает производные первого и второго, закручивается в водоворот восприятия, создавая подавляющую неадекватность. В обдолбанном состоянии подобная неадекватность абсолютно естественна. Психоделичный пляс, нереальные, просто нечеловеческие замыслы, изьебы мышления и открытость сознания. Все, абсолютно все, мягкой грязью облепляет сознание и формирует собственную субкультуру. Помню, кажется во второй раз накурки зиппа я понял, что сверху есть кто-то, кто абсолютно не видит трезвую серость, не воспринимает абсолютно ч\б. Для него каждое мое действие\мысль\состояние видится исключительно в психосвете. Хотя его и нет. И каждое действие – это своеобразная скульптура из грязи. Слайд-шоу, долбанный калейдоскоп. Все это сливается в мультик. Сраный мультик, главным героем которого является мое перманентно загрязненное сознание. Да ебись он в рот, еще тогда я подумал. Но после понял, что я абсолютно бессилен. Чтобы я не делал – все это монопенисуально укладывается в рамки несменяемого психовосприятия.

И получается из этой хуйни забавная штука. Жизнь определяется сознанием, которое определяется зрением, за которым неизменно наблюдает неведомое мне нечто. Жизнь – картина, сознание – мультик.

Так и живем, хули.

Upd: Бля, я догадалси, кто этат наблюдатель! Этош падсазнание маё!!!11 И оно ф свою очередь определяет сознание, наравне са зрением!

Cтолкни меня с песочного обрыва в очаровательные объятья общественной духовки. Преврати меня в печенье, кроши и пожирай везде, но помни – человеческое мясо стандартно несочетаемо с поглощающими ртами людей. Тебе придется нарушить координацию мира, материализовать закон и трахнуть его, после чего бесконечно уебывать от реальности, заходясь в параноидальных приступах отравляющих твое здравомыслие. Но ты ведь не будешь рисковать, правда? Зачем быть бесстрашно-маргинальной сукой, олицетворяющей похуизм, и умирать от жизни, но жить, если можно чуть-чуть подвинуть собственные ценности и найти комфортный аэродром для своей задницы? Панки не сдаются, ислам-скам не отказывается от своей веры? Только глупцы, перманентно вмазаные метафизической капельницей со стопроцентной уверенностью в совокупности себя и самовоспламеняющееся время. Но многие ли из них действительно счастливы? Если препарировать удачу некоторых – процент счастливых будет явно смешон. Ты хочешь смеяться вместе со мной, или над собой?

«Самый просто сюрреалистический акт состоит в том, чтобы с револьверами в руках выйти на улицу и стрелять наугад в толпу сколько хватит сил» (С)

Сейчас такие мощные переживания были. Выглянул в окно и замер. Огроменные тучи очень низко пролетают. Быстро-быстро. Редкие просветы голубого неба дают уходящий, ослепший и охуевший дневной свет. Точнее какие-то куски от этого самого света. И все это в таком масштабе, что кажется нереальным, иллюзорным.

Я всегда воспринимал небо как некий другой мир. Неосязаемый стандартно, но очень чувственный, если уметь в него заглядывать. Небо — пустота, просто голубой\серый\етс воздух, но… Если начинаешь всматриваться в него — через некоторое время чувствуешь настроение неба, его расположенность. Оно, блядь, везде, и от этой огромной масштабности и потенциальной энергии становится страшно. И хорошо. Ассиметрично хорошо и страшно. Любой может посмотреть на небо, но не единицы могут понять. Прочувствовать всю энергетику. Это так пиздато, блядь. (далее…)

Обращаю внимание тех, кто находится в Москве, что неделю назад на Чистопрудном бульваре (метро Чистые пруды), вот прямо на бульваре открылась роскошная (и бесплатная) фотовыставка фотографа по имени Дэвид Дубиле, который снимает совершенно сногсшибательные подводные фотографии — всякого рода морских гадов, кораллы, затонувшие самолеты и прочие интересные вещи. Вся эта пропаганда дайвинга, организованная журналом «Афиша-МИР», будет работать в самом центре Москвы все лето. И даже если вы не любитель фотографий, не фанат дайвинга и плевать хотели на другие миры, сходить туда стоит все равно — уже хотя бы потому, что там, среди этих огромных стендов, занявших нынче пол бульвара, целыми днями прогуливаются, задумчиво разглядывая фото и читая подписи к ним, прекрасные красотки в вызывающих летних нарядах. Скучают, наверное…

Сидя на земле, в каком-то отдаленном микрорайоне, а вернее даже – за его пределами, где-то около железнодорожных путей, я не рассчитывал протянуть и часа…

В моих потухавших глазах не было уже слез, я не верил в возможность какого-то чудесного спасения, а потому просто сидел и смиренно ожидал смерти.
Дул холодный ветер, ночь, завершавшая эту беспочвенно-унылую весну, оказалась до совершенства горькой и одинокой. Кругом – только густые заросли увядающей сирени и неторопливый назойливый шум приближающейся электрички.
Я закрыл глаза, и попытался думать. Думать не получалось – перед глазами то и дело вспыхивали какие-то разбросанные в темноте женские части тела…
Я не ел и не спал уже недели три. Все это время бездумно бродил по городу и не узнавал ничего и никого.
Казалось, рассвет никогда не наступит, а беспробудная тишина поглощала малейшие проявления моего пульса.
«Смерть», — пронеслось молниеносно и исчезло в каких-то на удивление живучих уголках сознания. «А я и не думал, что ты такая. Я думал – ты девушка. Оказалось, ты – ночь. Ночь и ничего больше».
Я попытался мысленно проститься со всеми, кого любил на этом свете, но прощаться было не с кем… Теплое чувство благодарности превратилось мгновенно в этом леденящем сердце холоде в пар и вознеслось к холодным звездам. Сознания больше не было.

Периодически моя жизнь впадает, определенно, в своего рода галоп: темп, с каким одно событие сменяет другое, равняется приблизительно 200 ударам в минуту… Или больше… Хотя, в общем-то, не в количестве дело. Просто стечение обстоятельств в некоторый момент вынуждает жить как-то быстрее, “в полную силу”, — возможно, в компенсацию за ленивые странные дни, которые у меня все чаще в последнее время происходят (когда я сижу безвылазно на порно-сайтах и, как проклятый, дрочу на развратных, а может и просто на несчастных девиц). Все это приводит к каким-то любовным овердрайвам, за которые впоследствии тоже в свою очередь приходится платить…

Все дело в том, что многие женщины и мужчины уже просто не способны по-настоящему любить. Все, что они могут, это испытывать по отношению друг к другу половое влечение. Они хотят секса и поэтому начинают ухаживать друг за другом — мужчина за женщиной чаще, иногда, правда, и женщина за мужчиной. Они ухаживают, притворяясь будто влюблены, но, на самом деле, они просто хотят потрахаться. Я вот всегда искал в своих отношениях с женщинами только любви. В последнее время я все чаще чувствую неумолимое наступление старости (хотя по возрасту я молод — мне 22). То, что я чувствую старость, означает только, что я постепенно перестаю верить в возможность какого-то высокого чувства.
Например, эту Свету — еврейку с фамилией популярного сказочника, ее я трахнул уже из истинного спортивного интереса, а не из поисков своего идеала. Это, наверно, плохо, но я совершенно тогда не почувствовал разницы. Я только теперь понимаю, когда вижу глаза своей новой девушки, которой 15 лет, что вот она еще способна на детское, глупое, непосредственное чувство любви, ради которого я до недавнего времени любил многих женщин и не мог удовлетвориться ни одной из них. Самое интересное, что после Светы я все реже и реже стал получать удовольствие от самого процесса. Меня больше пленяет во всем этом именно момент желания. А в постеле я стараюсь показать, насколько я опытен, крут, техничен и так далее. Интересно, хоть кто-нибудт тут понимает, о чем я? Нужно ли вообще продолжать?

«Мама мы играли в Зарницу, я был солдат и меня убили»
письмо из Пионерлагеря домой, 1985 год.

Что это за дерьмо? Она совсем не похожа на себя прежнюю. Она взрослеет бешеными темпами, и не оставляет никакой надежды на то, что я узнаю ее завтра, встретив случайно в метро. «А, очередной эмо-тинейджер. Сколько же можно», — пройду я мимо, не пытаясь даже, как это случилось бы раньше, заговорить с ней. Заштопик, девушка с другой планеты, измазалась в крови и превратилась в обычного московского бабу-монстра? Не верю!

Передо мной лежит лист бумаги в клеточку, с кривыми каракулями и странными рисунками. Зима. Мы сидим в теплой кондитерской в центре Москвы и пьем плохой китайский чай со свежими булочками. Она без умолку болтает то на русском, то на английском и беспрерывно что-то рисует на листе бумаге, который я предусмотрительно подложил ей под руку, чтобы она не рисовала на столе. На вид ей лет 12, хотя на самом деле вроде бы 16. Детским заплетающимся голоском она рассказывает мне какую-то чушь о скинхедах, неграх, своем отце, христианской спецшколе. От нее пахнет карамелью и яблоками. Она прячет свое лицо – от глаз до подбородка укутывает его огромным полосатым шерстяным шарфом, а сверху натягивает кепку. Но в какой-то момент шарф разматывается, и я успеваю разглядеть, что общаюсь с очень красивой золотоволосой девушкой. От нее исходит тепло, и, кажется, что рядом со мной сидит сам Господь Бог.

Все, кто познакомился с Заштопиком в начале 2006 года, не могли поверить в то, что такое возможно. Люди терли глаза, курили гашиш и производили другие вредные для здоровья действия, лишь бы только поскорее придти в себя и убедиться, что Заштопика не существует, что это сон и наваждение, нахлынувшее с выхлопными газами и псевдогламуром московского марева. В ЖЖ появились посты, исполненные нескрываемого восторга перед обаянием этого неземного создания. Постороннему наблюдателю легко могло бы показаться, что это флешмоб, устроенный пресыщенной московской богемой. Типа сели и в политических целях придумали фантомного персонажа: «озабоченная смертью и сексом девочка-фашист, гениальный вундеркинд, политизированный монстр и крутая художница». Всех настиг коллективный массовый приход. А Заштопик, которая до этого пользовалась благосклонностью исключительно каких-то неонацистских сайтов, внезапно стала звездой.

В то время меня стали часто спрашивать: кто придумал Заштопика? Уж не я ли, например, изобрел этого гениального виртуала. «Глеб, признайся, что Заштопик это ты!» Да, отвечал я в таких случаях, ЗАШТОПИК ЭТО Я. Любой, кто общался с ней в то время, неизбежно превращался в нее (в какой-то степени). Звездная пыльца оставляет следы…

Одна моя подруга поставила мне ультиматум: или я, или Заштопик! «Глеб, человек, заигрывающий с фашизмом, вообще не достоин того, чтобы с ним общаться, — говорила подруга, — твоя эта Заштопик ужасна! Я ничего не хочу о ней знать и слышать и не понимаю, зачем ты с ней общаешься, а тем более публикуешь на своем сайте, это же ЖЕСТЬ!» Подруга знать ничего не хотела о том, что дух дышит где и как хочет. И уж никак не могла себе вообразить, что настоящие «ужасы» еще ждут Заштопика впереди.

Заштопик, которую мы знали тогда, и теперешний Заштопик – это, конечно, один и тот же человек. Но богу не все равно, с кем дружить. Он выбирает себе жрецов очень прицельно. В какой-то момент мне казалось, что ему стало насрать на Заштопика. Что он оставил ее на произвол, выбросил, как ненужную больше одежду, и что теперь удел Заштопика – корявые карикатуры с псевдоэротическим подтекстом. Но картинки Заштопика, которые она прислала мне на днях, куда серьезнее всего того, что она делала раньше. И трагичнее. Когда я вижу это сияние, из последних сил прорывающееся из-за гробовой доски гламурной мертвечины, у меня сжимается сердце и на глаза наворачиваются слезы. Еще два месяца назад Заштопик заебывала меня по аське просьбами посоветовать ей что бы такого написать про очередной тупой и бездарный гаджет (Заштя зарабатывает деньги обзорами для одного мужского глянцевого журнала), и я думал, что это – конец. Но теперь я вижу, что нет. Это только начало. Она думает, что рисует «гламур» и «секс». А на самом деле, как и раньше, она рисует Сияние. Единственное, что вообще может рисовать художник, даже если он блюет кровью, вымучивая из себя идиотские обзоры для мужского журнала. Даже если его мир рушится под ногами и не оправдывает никаких его ожиданий. Все, что остается художнику, одержимому богом – это поверить в то, что главное и единственное в любом из существующих миров – это сияние. И продолжать жить с этим сиянием, даже если оно его не особо греет.

Дальше — остальные работы Заштопика из «сияющей серии». (далее…)

Мир есть мое развлечение. Так Егор Радов начал свою Якутию. Так я начну свой постинг.
Я ехал в метро и чувствовал жизнь. Которую не чувствовал уже почти год. Да, таким живым я ощущал себя в последний раз уже очень давно. Настолько живым, чтобы не бояться сдохнуть в любую минуту. Мне не о чем жалеть. Я могу испытывать грусть, радость или страх – в зависимости от своего желания, в каких мне будет угодно пропорциях смешивать какие угодно эмоции.
В моих ушах «Монк и Канатела», грустная песня про сигарету, возможно последнюю – зависит от того, что ты подумаешь, выкуривая ее. Открываю «Бойцовский клуб» и читаю:
«Я хочу умереть прямо сейчас. Кто я в сравнении с Тайлером?
Я беспомощен.
Я глуп. Я только все время чего-то хочу, все время за что-то цепляюсь.
За мою жалкую жизнь. За мою дерьмовую работу. За шведскую мебель. Я никогда и никому об этом не говорил, но до того, как я повстречал Тайлера, я мечтал купить пса и назвать его «Антураж».
Мне точно известно: я не спроста открыл вдруг книгу на этом месте как раз тогда, когда почувствовал себя живым. «I got to have some fun». На лампе в вагоне метро отвалилась наполовину крышка. На каждой станции, к которой подъезжает мой поезд, гаснет свет – медленно покрывая обшарпанные стены полумраком, кидая задержавшихся празднователей победы в сумерки метрополитенового ада.
Чего только не бывает после переговоров, особенно если эти переговоры прошли не совсем так, как хотелось. Возможно все. На дороге к дому проще встретить бога или дьявола, чем хорошенькую девчонку. Ночь продолжается. Меня прет на чистяке. Читайте, завидуйте. Мир есть мое развлечение.

Пустота внутреннего, пустота внешнего, пустота внешнего и внутреннего, пустота пустоты, пустота великого, пустота высшего, пустота обусловленного, пустота необусловленного, пустота выходящего за пределы крайностей, пустота не имеющего начала и конца, пустота того, что не следует оставлять, пустота самосущности явлений, пустота всех феноменов, пустота собственных признаков, пустота необъективируемого, пустота небытия предметов, пустота предметов, пустота не-предметов, пустота самой природы, пустота «предмета иного».

Но Буддисты они вобще..странные.Иногда мне кажется что в каждом из нас живет своя собственная Пустота.Моя пустота странная.Она накрывает меня ночью,уносит в странное состояние меж бессонницей и сном, она пахнет медом и полевыми цветами.И та Пустота дает мне возможность подумать о том что в моей жизни не случилось.Пустота «Нетинебудет». Пустота которая напоминает что с собой надо дружить,а иначе..иначе нельзя.Иначе Пустота внутреннего и внешнего,пустота пустоты,пустота великого…

Когда я перестаю делать что-либо перманентно необходимое мне для хорошего самочувствия (писать, например), я непременно начинаю нажираться. Результатом становится, как правило, какой-нибудь проёб. Например, мне ничего не стоит протусить всю ночь с бомжами и утратить очередной мобильный телефон, доставшийся мне совершенно бесплатно. И хотя мобильный телефон – невелика потеря (ведь это только своего рода замена, языческая жертва, понятно ведь, что я теряю его лишь для того, чтобы не понести другую потерю, которую предназначено было понести в ту ночь, а именно чтобы не утратить, например, чувство собственного достоинства, то самое чувство, которое мне всегда представлялось почему-то в виде коромысла, балансирующего на плечах постоянным невыносимым грузом), да, так вот, потеря невелика, но все же обидно!

Или вот тоже вариант сублимации для творческого лузера, подобного мне: тупо купить на горбушке совершенно не то, что хотел, просто потому, что оно имеет такое же название, а в этот момент еще и не заметить как кто-то вынимает у тебя из кармана очередное средство связи (ведь это символично, что я все время теряю именно телефон, а не, например, ботинки!).

Скорее всего это происходит из-за того что я отлыниваю. Мне лень делать то, что я должен делать себе как некий метафизический пророк. Проиходит это, безусловно, от неуверенности, точнее от неверия… Если бы я только мог быть хоть в чем-то уверен!

Иногда мне кажется, что меня настоящего уже не осталось – живет, ходит, пишет, говорит какая-то оболочка, мумифицированный труп меня, сдохшего года четыре назад, а то и больше. Что заставляет двигаться этот труп – бог знает. Опять же – кто здесь пишет всю эту чушь? Конечно, я избавился от многого говна, которое мешало мне жить тогда, с другой стороны вроде бы и сам в это говно превратился. Понтующийся мудак, ни на йоту не научившийся справляться со своими психологическими проблемами. Единственное верное средство – пустить йод по вене или написать публичную покаянную (то, чем я в последнее время занимаюсь по разным причинам здесь, в Блоге Перемен, о причинах – отдельно и позже).

Это как осадки, весна корёжит каждого по-разному. Кого-то ломают наркотические воспоминания, кто-то совершенно серьезно заболевает шизофренией, кому-то достаточно новых эротических впечатлений. Лично меня спасет креатив. Не сраные журналистские продажные тексты и соответствующие отчаянные самооправдания типа «а ну ладно, это же работа, нужно как-то выживать!» (а ведь такие тупые тезисы на полном серьезе уже стали тем, что позволяет мне каждый день зарабатывать деньги и чувствовать себя при этом не скотиной, а дельным человеком). Нет, не это. Хотя в последнее время свой талант я безжалостно продаю. Меня спасет то, чего я всю жизнь боюсь и избегаю, стоит только намеку на это появиться из меня. Это похоже на одержимость. Многие называют это вдохновением. Я склонен видеть в этом Бога. Я хочу научиться только одному: не бояться быть с богом и быть богом.

Сегодня мне приснился ужасный сон: люди, с которыми я общаюсь ежедневно, танцевали танец маленьких утят. Я тупо стоял среди них и не мог понять, зачем они совершают все эти нелепые движения. Проснулся и понял: сука, то, что они называют жизнью — это танец маленьких утят.
Раньше от «танца маленьких утят» меня спасало похмелье. Или пьянство – я притворялся мертвым, хотя всего лишь был мертвецки пьян. А они плясали по мне, как могли — наступали на руки, били по голове, пытались отрезать от меня прядь волос, чтобы показать своему ублюдку-боссу. Они знали, что я победил их, и что по-настоящему мертвы-убиты они. А мне светило электричество водки, или, например, сияние долгих таблеток, и убаюкивало мерцание полной луны…
И вот опять: вокруг убийственная нежность дикой весны. Я опять забыл, что и как надо думать, чтобы подчинить себе это животное. Это мучительно неприятно — почувствовав себя на некоторое время сильным хищным зверем, резко ощутить себя насекомым. Я просто забыл интонацию, при которой мысли принимали бы именно тот материальный облик, который мне нужен. А вокруг снова наступает на пятки бессмысленный вековечный детсадовский ТАНЕЦ МАЛЕНЬКИХ УТЯТ. Самсара.

Когда руки вдруг становятся столь огромны, что попасть пальцем по нужной клавише, не задев восемь соседних, более невозможно, остается, задумчиво почёсывая паркет, думать о светлом будущем Родины. Выковыривая из-под ногтей жужжащих зелёных мух и закрывая их в банке с перемолотым в мясорубке шоколадным тортом (в таком виде торт почти похож на дерьмо), не уставать визуализировать облик Золотого Правителя, плывущего в весельном кроме с сахарными яркими звёздами по текиловой речке. О Золотой Правитель! Из груди моей недостойные языки всклокоченного духовного, сплевывая прежнее, отказываясь от колючего дел неправедных, лакают из реки Позволенного Посвящения. Где хитрые взгляды вверх и восторженные в иную сторону, где репейный комок хулы, осквернявший горло мое в силу неведения? Обновленная жизнь моя светом теперь залита твоим! Зелёные, почти золотые мухи смешиваются с мякотью торта и я вижу жизнь в мертвом и уже почти не вижу отличия их. Радостный полнящий всплеск солнца из форточки режет на части взгляд, раня до стены, до кирпича вглубь. В желтом небе летают, жестикулируя, легкие пальцы твоих единственно верных рук, сто ликов твоих со всех возможных сторон, изнутри и из запредельного являют нам все, что есть и нет, лики истины. Твои слова играют, как бронза мух в банке, жужжат, как их лёгкие крылья, рождают истину в любом месте и для любой ситуации. Нержавеющие зубы твои перемалывают неправое — течет по миру красное, коричневое, всех цветов, кровь смешивается с текилой речной. И только твоею милостию руки у нас тяжелеют, как жены крестьянские от оккупации, как зерно щавеля в добрый год, как туча, к которой привязали слона. И листы наши боле не вбирают хулу, и волосы касаются неба, и сладкий весельный кром килем режет нас напополам. Славься и царствуй, и вОроны твоя да долбят древо земли, и червие твоя да пожирают его. Ох-ох…