Вова Акваланг редко пишет внятно, но когда это происходит, хочется его цитировать. Сейчас такой случай. Вова посетил вчера какое-то светское мероприятие, напился там, а утром, на радостях от того, что мобильный телефон не проебан, написал репортаж.

Две цитаты:

Я, как специалист, сидел за последним столиком спиной к сцене и методично накачивался. Бодрийяр грамотно перефразировал постулат Маклюэна — «media is the message» — он сказал, что мессадж превращается в массаж, принцип медиа превращается в пустое рециклирование ничего не значащих образов, в массаже органа, отвечающего за информацию. Именно поэтому любое шоу стоит смотреть затылком. Мир это сказка, расказанная идиотом. Бодрийяр голова.

…

Принцип «гламура» — это мумификация образа, уничтожение красоты, ожившая смерть. Гламур это то, что делает мертвое вечно живым. Русские люди блестяще раскусили эстетическую ловушку Запада. Суверенный, державный путинский гламур — очень неумная, тупая, но за счет своей тупости дико эффективная интерпретация передового западного образа смерти. Никакого отношения русский гламур к стилу glamour не имеет.

Короче, занятный пост, прочтите. Хотя с пониманием сущности гламура у них там какая-то темень. Наверное ни Вова Акваланг, ни его босс Дугин никогда не видали настоящего гламура, а только всю жизнь имеют отношения с подделками и муляжами. Или как?

В иноязычных арт-блогах очень много всего на первый взгляд вроде бы как интересного, а на самом деле достаточно ерундового. современный евро-американский мир наводнен всякого рода талантливыми иллюстраторами и дизайнерами, которые нифига не гении, а так только, умеют чего-то там… Их так много — куда ни плюнь… Но иногда среди хлама бывает хорошее:

Это француз по имени Tksh****. Больше работ — здесь.

kiwi

Так уж повелось, что я регулярно теряю паспорт при довольно смутных обстоятельствах. И в силу природной лени не  восстанавливаю его до тех самых пор, пока не появится необходимость в оном. Получить дьявольский ИНН, например, или банально билеты на поезд купить без башляния проводнику.
В этот раз необходимость восстанавливать паспорт оказалась вызвана другой необходимостью, необходимостью получения военного билета. На прошлой неделе я получил справку от участкового, следующим пунктом должен был быть поход в ДЕЗ. И я наметил его на сегодняшний день.
Пришёл на работу, досидел до часа дня, пообедал и поехал домой. Привычно перешёл с Пушкинской на Тверскую, сел в первый вагон. В тот момент, когда я собрался достать из кармана куртки рассказы Генриха Белля, мне в нос ударил резкий запах мочи. В конце вагона — в трех метрах от меня — на полу распластался человек в луже собственной мочи. Рядом перекатывалась туда-сюда бутылка из под водки «Столичная». К подобным сценам в экстерьере московского метрополитена я привык и стал читать, подвинув шарф немного вверх, чтобы закрыть нос.
Тремя станциями позже в вагон зашла тётка-работница метро. Не знаю как там у них должности называются, метро, вообще, — странная организация. Дала отмашку машинисту, чтобы тот не закрывал двери и громко предложила присутствующим в вагоне мужчинам помочь ей вытащить человека из вагона. И какой-то парень в шляпе даже согласился. Тётка взяла пьяницу за левую руку, парень за правую. Замерев на несколько секунд, парень торжественно, с помпой, объявил собравшимся, что у объекта транспортировки нет пульса. Тётка прижала два пальца к шее мертвеца и вынужденно согласилась.
На дальнейшую судьбу тела, впрочем, это нисколько не повлияло. Покойника за руки вытащили на платформу станции Динамо. Бутылка водки «Столичная» осталась. И лужа мочи.

А в ДЕЗ я, меж тем, так и не попал. Технический день сегодня у этих говнюков, оказывается.

В «Лабиринте» уже затрагивалась тема Полароида: комната «Дети Полароида».

Хочется просто ее дополнить. Забавный факт: при всех минусах и неудобствах работы с полароидом (дорогие кассеты, средняя оптика, существование цифровых камер) интерес к этой ретро-камере в наше время только возрастает. У Полароида есть свой характер — это в первую очередь немного размытые пастельные тона и красивая белая рамочка. Многие современные фотографы использует это, фотографии иногда даже очень напоминают живопись.

Но самое главное — это ощущение, когда ты делаешь снимок. За несколько секунд из абсолютной темноты карточки бетонируется то, что ты видишь своими глазами. Вроде бы то. Но — не то. Слоган Полароида — «Живи настоящим». В этой фото-возможности «жить настоящим» — главное очарование полароида, и это вызывает тягу…

Кстати, про Полароиды Вим Вендерс снял отличный фильм «Алиса в городах»…

(далее…)

Мой дедушка разводил нутрий и кроликов. И шил из них шапки на ручной швейной машинке. Я много раз видел, как дедушка их убивает, как снимает с них шкурки. Шкурки потом натягивались на специальные доски, похожие по форме на гладильные, но поменьше, и сушились. На внутренней стороне шкурок можно было рисовать химическим карандашом, что я часто с удовольствием и делал. Это совсем не страшно и не противно, когда ты ребёнок, а у тебя на глазах убивают зверушку, она дергается, а потом начинает истекать кровью. Это всего лишь занятно до поры до времени, а потом становится скучным, обыденным. С 13-ти или 14-ти лет я не ношу натуральный мех. Не потому, что мне жалко зверей. Нет. Мне он не нравится. Он мне просто противен. Я предпочитаю синтетические материалы. Они удобнее и приятнее. Мех на человеке — это омерзительно. А вот мясо кроликов и нутрий я люблю. Оно вкусное. Если бы мне попался в руки хороший жирный кролик, я бы с лёгкостью убил его, обработал и приготовил в утятнице… Почему же на убийство и освежевание зверей на экране компьютера мне смотреть так тяжело? Может, именно из-за отстраненности, которую создаёт экран? Я не чувствую запаха тёплой крови, не вижу её блеска, не чувствую, что смогу съесть это животное, а потому убийство кажется мне бессмысленным? Да. Наверное. Наверное…

минский кинотеатр «центральный» это очень милое место: расположен он в жилом доме, прямо в начале нашего Самого Главного Проспекта, рядом с нашей единственной гостиницей формата ****. в кинотеатре рядов 18, в каждом ряду мест по 20. это такая маленькая милая комнатка с маленьким, опять же, экраном. но там хорошо именно из-за пространства — его нет. туда заходишь как в родную кладовку, садишься в кресло, укутываешься темнотой и смотришь фильм, тихо-тихо перешептываясь (а иначе нельзя — слышно). пьешь чай из термоса.

вчера мне хотелось пойти на фильм «остров» от Ким-Ки-Дука: там плавают домики на озере, непонятно кто-кого-зачем убивает и никакого хеппи-энда, но попал я на другой остров, с Пертом Мамоновым.

Мамонов — это человек, ведь не всех же можно называть громким словом «человек», но Мамонова можно. я не ожидал, что это будет совсем другой остров, не Ким-Ки-Дуковский, но оказался этому другому острову очень рад.

(далее…)

То есть, японцы, конечно, должны и будут править миром, но они заебали. Пубертатного вида девочки с пиздой, а то и с хуем наружу, перевитые верёвками и подвешенные за ноги тётки, юбочки/матросочки, небесный гром, хреномундия океанской хуйни, высокохудожественная порнография и девчонки-супергерои, вездесущие гигантские доспехи-роботы и юные тонкие ранимые мальчики в эсэсовских фуражках, беременные девки, измазанные говном и избитые чем-то до мясных сочащихся рубцов, вежливые ритуальные поклоны и затянутые сцены молчания, когда герои просто идут или стоят с неподвижными лицами.

Всех японцев надо положить на асфальт и полчаса пиздить ногами — пока не наступит просветление. Это известный дзэнский рецепт. Потому что это великая нация с великой культурой. Им должно быть уже стыдно, а им не стыдно. Они продолжают гнать, гнать и гнать всю эту высокоинтеллектуальную дебильную снобскую дегенеративную попсу для подростков-пролетариев и зажравшейся элиты всего христианского мира и даже не моргают невыразительными глазами на своих ритуальных масках. Суки.

Но мы всё равно их любим. Пока любим. Но если они не одумаются и не поймут, что AIBO, Китано и покемоны — это одно и то же, мир устроит им новую Хиросиму. Мы устроим. Без бомб. Ногами. А пока мы ими наслаждаемся. Нас уже тошнит от этого наслаждения, как от избытка сладкого, но мы наслаждаемся. Вот, например, Нобуёши Араки. Фотограф такой. Японец. И этим, к сожалению, почти всё сказано. Почти. Почти совсем. Ну, вот:

arakinobuyoshi.com/update_gallery.html»>http://www.arakinobuyoshi.com/update_gallery.html

takaishiigallery.com/html/artists_profile/Nobuyoshi_ARAKI/index.html

mdf.ru/search/authors/araki/

Ногами. До просветления.

Я — участник современного литературного процесса. Потому что написал книжку. И даже издал. И даже номинировался на какую-то премию. Газеты и журналы писали на меня рецензии и брали у меня интервью, а в одном клубе ко мне даже пару раз подошли за автографами. С тех пор некоторые несознательные личности называют меня писателем и время от времени приглашают на разные литературные мероприятия. Там я вижу других писателей, критиков, литературных журналистов, издателей и поэтов.

Как проходит типичное литературное мероприятие? Сначала все приходят и быстро делятся на отягощенных предрассудками и обыкновенных. Отягощенные начинают искать места в зале, обыкновенные — буфет. В зале после этого, вероятно, что-то происходит, я не знаю, я дальше в буфете.

В буфете творится разное. Зависит от того, с кем пьёшь. И что. Мне тут подсказывают: «И сколько». Нет, это лишнее уточнение. Много. Всегда очень много. Надо ли рассказывать, какие бывают пьянки? Сами, небось, знаете. О чём литераторы говорят за столом? Ну, грубо говоря, ни о чём. Обычные такие пьяные базары. Ну, бывают, конечно, окололитературные конфузы…

Например:

— А я тебе, Петя, говорю…

— Блядь! Какой я тебе Петя!

— Ик… Как — какой? В каком смысле? Петя Смирнов…

— Ты задолбал уже восьмую пьянку меня так называть! Я — Вася Иванов!

— Ну, прости… это… слова-то похожие…

Не узнал автор автора. И правильно: познакомились пьяными, видели друг друга всегда во хмелю, кто что написал, понятия не имеют, не читали, разумеется. А слова и правда похожие.

Но это редкий случай. Чаще так бывает:

— А ты…

— Вася.

— Ага. Будь здоров, Ваня!

— Вася вообще-то, ну да хуй с ним. И ты будь.

Как видите, никакого обмена литературным опытом и пр. Никто и не стремится. Иногда, правда, обыкновенные сидят в зале, вместе с отягощенными. В каком случае? Правильно — когда пить можно прямо в зале. Кстати, отягощенные к концу события обычно тоже перемещаются в буфет. И там уже раскрываются и становятся похожи на людей. И соединяются с обыкновенными в едином порыве.

К чему это я всё? Если забыть о читателе, то современному литературному процессу текст не нужен. Водка нужна, пиво. А текст нет.

Правда, бывают ещё крутые всякие писатели, которые, типа, мейнстрим, и т.п. Но про них я ничего сказать не могу: книг их производства я тоже не читал (хотя склонен предполагать, что говно книги), а бухать они в те места, где я бываю, не ходят. В общем, люди вне литературного процесса. И они сами себя так поставили.

Крутейший lomo-фотограф Иошиюки Йатсуда (Yoshiyuki Yatsuda).

Вот его сайт.

Зачастили российские телеканалы с литературщиной. Куда не плюнь сиречь на какой канал не ткни — везде писательская харя.
Воть к примеру один бумагомаратель московскай, так тот в открытую, без лишних тама монтреамоний, а наоборот, прямо таки в лоб, программу свою именем бесовским и назвал. Что это за «Апокрифы» такие, в чьем корыте писака воду мутит, в угоду кого поклоны нечистые бьет, а может и не спроста а имеет сей мул-человек планы совсем другого порядку? — лишь возмутиться, поворчит, да и успокоится простой человек. Интеллегентишка ж возопиет! Неужто ушлые корыстолюбцы-телевизионщики навязывают простому русскому человеку Учение Симона Кифы в Риме городе али Откровение Пресвятой Богородицы в переводе Витковского, Деяния, Апокалипсисы и прочая!?!
— Уже в самом наименовании, в оглавлении, в головном отсеке, вся чертовщина и манифестирует, так сказать. Эх, начитаешься апокрифов энтих, а тааам …
Иисус, батюшка, малой сосуночек был, а ведь какой вредный, он и убивец по этим самым роскозням выходить. Отрока, приятеля свово, травил, натуральнейшим образом со свету белого сжил — справедливо заметит человек простой но с подковыркою.
Вдобавок к вышеперечисленному, вышеупомянутый Иисус Назарянин, подло лгал, двурушничал, растлевал малолетних, был ни раз уличен в подхалимаже, мелкой лжи и мздаимстве. Позволю себе выразить глубочайшую озабоченность появлением столь интраверсивной телевизионной передачи с ужасающим названием — подытожит представитель мыслящего класса.
А что скажем мы? Элементы деклассированные но безумно обаятельные.
Скажем, славное было эфирное время. О чем то глубоко своем ныл загадочный философ с героическим отчеством. Философ исполнен был особым внутренним свечением, немного заговаривался и глазками бегал. Операторы в Останкино некоронованные короли клоуз-апа, поголовно, что позволяет при сильном давлении большим пальцем на глазное яблоко насладится новой мировоззренческой парадигмой при которой крупное лицо мыслителя преобразуется в алхимический котелок (cacabis) наполненный дождевой водой.
Критик, который еще Букерами ограждает графоманов, вещал что-то глубоко гуманитарное с историософским уклоном, говорил вроде как о этимологии некоторых трудно выговариваемых слов. Паша Пепперштейн(не забыть бы про двойное П) заигрывал с девицами по ту сторону, от времени к времени задорно подмигивая томным деформированным глазом. Почему, спросите вы, я так нагло и демонстративно пренебрег анонимностью сего модного молодого человека? Бросьте, не ищите подвоха там где его нет, Паша-то свой, теплый, очень родной парень, наш парень, парень из Яффо. Радивый любитель коллективов Коил и Псайкик Тиви, парящий в твидовой толстовке над мрачными левантийскими трущобами с томиком Дерриды под мышкой.
продолжение следует.

мы — местные любители кроликовых коньков, сегодня встречали зиму.
очень хочется отметить, что в нашей деревушке не так много любителей кроликов, как в стольном граде Москъва иль в Великом Петрограде. нас тут — мало. если нас, любителей кроликов и собиреться 10 (да что уж врать — и 5 нас за счастье) покататься ночию, то это самое настоящее волшебное чудо, мана небесная и благадать православного бога.

а сегодняшнего дня мы каталися вдвоем. катилися от самого центра деревушки к самой окраине. каталися против сильного холодного скандинавского ветра из знатной страны скандинавии,каталися в горки и по плохому асфальту.

у кроликов лапки маленькие, они плохо бегают по плохому асфальту, но если кролики хорошие, от иноземной фирмы Salomon да еще с тайно надписью FSK то кролики матерые ,боевые и жутко тренированные. могут бегать по несколько часов по плохому асфальту, в горку усыпанную песком, против ветра и под проливным дождем. тут главное, чтобы кролиководец выдержал, а кролики выдержут и даже не чихнут, если их конечно угостить потом вкусной wd-40, а то они могут заржаветь к чертям в плане костей своих подшипниковых металлических. а то как же.

здравствуй зима. я тебя люблю как самую прекрасную пору году, когда холодно и снег.
но сейчас не очень холодно и нифига нет снега и поэтому мы на кроликах. не прими за обиду. а? *смеется*

Basement Jaxx — Take Me Back To Your House

По моему это очень мило. Вначале я услышал эту песню по радио и не обратил особого внимания — ну Basement Jaxx, понятно, никогда не питал к ним особых чувств. А во второй раз когда услышал, зацепило сильно. Представлялся этакий маленький усатый пейотный мексиканец в огромной сомбреро, на которой он как на крыльях летит в облаках, тренькая на банджо и тряся своими мексиканскими патлами. А момент, где девушка поет «I’m lonely so lonely…» — вообще экзистенциален. А потом я увидел клип. Оказывается это не банджо… Но звук-то — банджовский?

Приглашения Олега Кулика на встречи художников в подвалах московского Винзавода приходят мне регулярно. Это встречи, предваряющие большую выставку «ВЕРЮ», задуманную Куликом уже довольно давно. Вообще, фигура Олега Кулика очень интересна мне еще с тех пор, как я встретился с ним для интервью, в ходе которого он вдруг предстал действительно супер- человеком и именно художником. Интервью вот здесь можно прочитать.

Как раз в этом интервью Олег впервые и рассказал о своем проекте «ВЕРЮ», который он тогда только начинал готовить. Сейчас «ВЕРЮ» уже на полном ходу. И вот-вот случится развязка. Развязкой станет открытие выставки (планируется, что оно состоится 28 января 2007 года). Около 50 современных российских художников покажут как и во что они верят.

А пока выставка не открылась, Кулик разогревает художников, себя и арт-поле встречами в подвалах бывшего Винзавода.

Винзавод это крайне харизматичное место, которое в ближайшее время обещает стать меккой российского «современного искусства». Сейчас там просто дореволюционные ангары чудовищной красоты со странными граффити на стенах. Без пола и отопления и с большим количеством молдаван повсюду, которые чего-то там ремонтируют и приводят в порядок.

Встречи, подобно заседаниям какой-нибудь масонской ложи, проходят в обстановке строжайшей секретности и ритуального экстрима (в подвалах дико холодно). Художники, кутаясь в специально заготовленные одеяла и попивая вино из пакетов и чай из термосов, говорят о самом таинственном, о чем только могут говорить художники. О вере и о принадлежности современного искусства к древнейшей сакральной традиции (например, к иконописи). Ищут, грубо говоря, корни…

Сегодня была уже шестая встреча. Выступал историк культуры Алексей Лидов. Направляясь к трибуне, он сбил ногой стакан с чаем, который я непредусмотрительно поставил на пол рядом со своим стулом. Лидов интеллигентно извинился, и я отпустил его с миром. Вначале он долго и довольно скучно что-то такое говорил на тему того, что вообще еще совсем недавно та бязь, которая называется «современным искусством», была ему совсем неинтересна, а тут вдруг он, серьезный человек, знаток древних византийских традиций, почувствовал, что… и так далее. Это вступление, впрочем как и всю лекцию и часть дискуссии, последовавшей за ней, можно скачать и заслушать, так как я записал все это на диктофон (скоро я этот файл, наверное, с сервера удалю, так что пока качайте, кому интересно, там 34 мегабайта). А потом Лидов, проговаривая свою теорию, постепенно преобразился.

В двух словах — речь идет о том, что «создание сакральных пространств«, или «иеротопия» — это самостоятельная форма художественного творчества, важнейшее из искусств, которое по разным причинам было невостребовано и непризнано в рамках существующей культурной традиции, выброшено из контекста мировой художественной культуры — например, в силу господства позитивистских взглядов на мир, для которых свойственно было признавать объектами Искусства только материальные объекты (скульптура, живопись и так далее)… А вот то, чего потрогать нельзя и что к тому же апеллирует к каким-то высшим, священным сущностям, искусством как бы и не считалось.

Под «созданием сакральных пространств» Лидов понимает создание некой среды, попадая в которую человек входит в контакт с высшим миром. Все предметы древневизантийского и древнерусского религиозного искусства, говорит Лидов, возникали на самом деле не сами по себе, а как часть некоего конкретного сакрального пространства. Не просто какие-то «икона», «храм», «фреска», а своего рода элементы, рычаги, инструменты, которые работали на более глобальный, большой проект.

Творчество здесь состоит в создании пространственной образности, которая воплощается в зримых или незримых формах… Пример: огромные архитектурно-ландшафтные иконы типа подмосковного Нового Иерусалима, за которым лежит идея создания огромного «иконического пространства». И, утверждает Лидов, ведь это было кем-то придумано как некий проект по созданию пространственной образности!

Другой сильный пример сакрального пространства: широкоизвестный образ-концепция Святой Руси. Художники, создавшие этот проект — царь Алексей Михайлович и патриарх Никон заказывают Москве Кийский крест. Им привозят кипарисовый крест из Иерусалима — полный аналог того креста, на котором был распят Иисус Христос, потом в него вкладывают около 300 реликвий самых важных святых. Потом эта святыня несется через всю территорию Руси на Кий-остров (это между устьем Онеги и Соловецкими островами — маленький скалистый островок, на котором не было ничего). И там утверждается новый сакральный центр Руси (и одновременно — новая сакральная граница). Так наша страна была превращена в гигантскую пространственную икону.

Все, довольно пересказов. Тема интересная, хотя для меня и не новая. Ведь, собственно, о пространственном феншуе и о Местах Силы уже полтора года на Переменах ведет свой большой проект МЕСТА СИЛЫ Олег Давыдов. Но вот взгляд на «сакральные пространства» как на произведение искусства — это ново и открывает перспективы. Когда во время дискуссии, развернувшейся после доклада Алексея Лидова, легендарный поэт Дмитрий Пригов сказал Лидову, что, мол, уже лет пятьдесят художники-перформансисты создают такого рода пространства, я вспомнил выставку Кренделя, о которой мы писали в Лабиринте. Действительно ведь, чего тут такого нового? Но Лидов тут же парировал: «Никем из создателей перформансов раньше не ставился вопрос о том, что создание сакральных пространств это самостоятельная легитимная форма духовного творчества».

продолжение темы сакральных пространств — здесь.