возобновление раппорта с жертвой, как одна из основных задач дикого врача-психонавта на терминативной стадии применения ПАВ

очередной хомячок оказался белочкой, кинулся трястись с пеной у рта, пару раз, на кухонный пол, даже посинел слегка, истошно блевал, изгрыз деревянную ложку, но так ни разу и не обкакался. релланиума и феназипама в полевой аптечке не оказалось. лучшие террапевты подмосковья полтора суток бились над востановлением раппорта и закрепления видений околосмертного опыта, и вот что удалось выбить, после того как пациент подмёл, отъелся и отоспался. нарушенная инфантильная персона регрессировала ещё двумя сутками позже. пациент выписан за непотребностью.

(далее…)

«Антитурист не посещает места, привлекательные чем бы то ни было. Антитурист путешествует в несезон. Антитурист считает, что красота — порождение улицы. Антитурист убежден: путешествия — какое бы воздействие они не оказывали — редко расширяют кругозор»

Словом, настоящий путешественник не ищет «поводов для поездок» и не задает себе глупых и ненужных вопросов типа «Я-то зачем туда поеду?» Читаем!

Иван, треугольных бубликов в Папуа-Новой Гвинее хоть отбавляй. Они там везде. Но именно по этой причине я ни одного треугольного бублика не привез — за две недели путешествий по Папуа оные бублики стали для меня чем-то настолько обыденным и банальным, что я как-то совсем перестал удивляться их существованию и даже уже не рассматривал в качестве возможного приза за лучший пост на заданную тему. Более того, их обилие там вселило в меня уверенность, что и на родине, в России их тоже навалом, как грибов после дождя (и, как грибы, они иногда прячутся под кустами).

Папуасы — лучшие люди, которых я встречал во время своих путешествий. Искренние, улыбчивые и бескорыстные. Они стремятся, конечно, к коммерческому успеху, но только постольку, поскольку стремятся к успеху вообще. Мне кажется, что между Вами, Иван, и папуасами очень много общего. Вы, например, тоже стремитесь к успеху. Об этом говорит, во-первых, Ваш неуемный перфекционизм, который выражается в панической боязни чистого листа, свойственной, в принципе, все талантливым людям (так что это легко победить), а, во-вторых, то, что именно Вы пишете…

Во время перелета из одного папуасского города в другой рядом со мной в самолете сидел бородатый папуас в модной одежде и с книжкой на английском языке (почти все папуасы отлично знают английский). Я спросил его, что за книжка. Он сказал: «Это книжка одного очень хорошего парня! Про то, как стать успешным бизнесменом и заработать миллион». К концу полета мы обменялись адресами. Так происходило каждый раз, когда я начинал общаться с папуасами, они непременно старались взять у меня почтовый адрес и давали мне свой. Просто потому что они любят устанавливать контакты.

«Ни одна из этих солидных идей не была реализована. По разным причинам, я даже не берусь разбираться по каким, так их много, что сплетаются они в солидный комок, кусающих самих себя змей». Комок кусающих себя змей это тоже бублик. Доказательством может служить то, что вы написали об этом пост, который стал лучшим (а могли и не написать, и тогда была бы только дырка от бублика, форма которой не имеет никакого значения). На фото сверху — это, можно сказать, дух треугольных бубликов. Папуасы считают, что это существо приносит удачу тем, кто начинает новое дело, главное условие — это начинать и делать.

Передать духа Вам я могу, например, при встрече, когда Вы приедете в Москву…

Норильск – 2 часа в полудреме – аэропорт в Красноярске – снова самолет, «национальный контингент», посредственная еда, симпатичная бортпроводница – Ташкент. Каменно-солнечный город. Как сейчас помню – жара стояла невыносимая, впрочем, я к этому давно привык, как и к холоду. Акклиматизация прошла по дороге. Путь в «старый город», по пути проехали «Чилонзар» — люди в ярких национальных костюмах контрастируют с совпедовскими летними рубашками и шлепками на босую ногу. Где-то по середине дороги ходит пьяный милиционер — картина рембрента «Намаз прошел» воочию..

Сижу полулежа, смотрю в полуоткрытое окно, едем неспешно – я смакую пряный воздух летнего города, пропитанный запахами горячего лаваша и шашлыка, с неизвестными специями, звуки национальной музыки вперемешку с криками местных сторожил на проезжающие мимо машины, на языке давно мною забытом.

Такой незнакомый-знакомый город, в котором я учился в первом классе, в школе, где стены были сделаны из глины, а учителя из «стали»..[border]
А еще здесь были мои родственники, родная систра, двоюродные братья и сестры. Сестры – писанные красавицы. О них позже.

Пережив комбэк по былым временам, я подъезжаю к старому городу – по правую сторону фонтан и городской Цирк, ловлю себя на мысли, что я ни разу не ходил в цирк. Когда я был маленький – меня водили в театр, причем на спектакль на национальном языке – в котором я нихрена не понимаю и даже если раньше понимал язык, то никак не мог понимать «психоделического действа», происходившего на сцене этого театра. Это была сцена по типу тех концептуальных фильмов, режиссеры которых снимали человека, который весь фильм тащит рельсу на гору. Весь фильм. И это в середине 80-х.. Торжество «трансцендентальности» режиссеров бывших народных республик. Тогда, помнится, я сказал матери – «Мама – я не хочу в театр, я хочу в Цирк!» Ответ я не помню уже.. Но я отвлекся.

Проехали цирк, асфальтовая дорога переходит в мощенную булыжниками, а далее – в грунт-земельную. Петляем, ищем 9 тупик. Находим и заезжаем в дом, посередине, как и прежде, стоит ореховое дерево, закрывающее кронами весь двор, и только редкие лучики солнца проходят сквозь и дают ровный, ахуитительный свет. На кухне варится казан, делают Лагман – я его заказал еще из самолета. Бабушка смотрит на меня добрыми глазами, пережившая войну старушка в этом старом городе, под сенью векового дерева, выглядит иллюзорно, таких бабушек еще поискать надо. Она встает в 4 утра и ложится в 10. Вечерами читает Коран в оригинале, т.е. на арабском, как положено – справа на лево. Смотрю на нее в эти моменты, переношу взгляд на лежащий рядом ноутбук и ipod. Арабский – тяжелый язык, какое-то таинство творится, когда ее речь доносится до моего слуха. Дивлюсь «связью времен, поколений и наций».

Утро. Раннее утро. Мулла кричит утренний Намаз, созывая всех на молитву. Я накидываю подушку на голову, чтобы уснуть в приятной полудреме. Не могу. В этом городе нигде не спрятаться от этого утреннего глашатого. Встаю и умываюсь холодной водой из крана во дворе – здесь не у всех есть «вода в доме». Во дворе темно, закуриваю сигарету, разглядываю свое отражение в арыке. Бабушка уже что-то делает на кухне, по запаху определяю – блинчики:) Докуриваю и в предвкушении чудесного завтрака, падаю на мягкие пуфики на веранде, попутно, нечаянно срываю марлевую «завесу от комаров». Сплю еще пол часа. Чувствую «мурлыканье» и шершавый язык «Аглой» — кошка, нагулявшись ночью по крышам всех соседних строений, спустилась по дереву во двор и пришла меня будить. Черная как смоль Аглая срывается с веранды – бабушка налила ей молока.

Сегодня будет хороший день, солнечный. Через несколько часов заедет Крымхан, и мы отправимся на встречу с заказчиками. Будем договариваться о цене и сроках внедрения «прямого спутникового канала» с Германией, переключением на их спутник, чтоб Интернет был в каждый дом.

А вечером поедем на вечеринку по случаю. В клуб «У бешенного Узбека». Я и раньше бывал в этом клубе – место сколько странное, столько и прогрессивное одновременно. Здесь не услышишь «неправильных» речей, простой народ здесь не собирается. Зато легко встретить американцев, хорватов, голландцев – всех тех, кого не ожидаешь встретить. Музыка самая разная – от неизвестных ди-джеев до симфонического оркестра вживую в драм-обработке. Кальяны с нелегальным наполнением, девушки топлесс и на заказ, уютные «места для лежебок», евро-танцпол, а на стенах горят настоящие свечи – сотни свечей. Все это переплетается с национальным колоритом – тона больше зеленые, резные кантики во всех углах, с высоких крыш свисают прозрачные, воздушные сатиновые и шелковые лоскуты. У самой крыши в бешенном ритме работает лазер, показывая попеременно то образ красивой девушки, то караван из верблюдов в пустыни, которые превращается на глазах в АК-74, пускающий пули в слона..

— Здаров Братишка! – Крымхан отряхнул меня от воспоминаний.

— Приветствую! Как добрался? – я выхожу из полутранса.

— Нормально. Ты готов ехать? Лучше пораньше выехать, сегодня будет «пекло», проскочить бы пораньше, чтоб потом не зажариться по дороге, — Крымхан залазает на табуретку и снимает тюбетейку с головы.

— Ок. Пойдем позавтракаем, ба приготовила чудо-блинчики со сгущенкой!

Выпив зеленого чая из пиал, а на десерт выхватив еще и Чак-чак с медом и орешками, мы прыгнули в угловатый «Гелен» и, включив «P.I.M.P – 50`Cent» на всю мощь динамиков, пугая окрестных кур, вышедших погулять со двора, и под завидные взгляды чумазых мальчишек с палками в руках и бутылками «Пепси», наполненными вишней, рванули на встречу..

Когда свежий утренний воздух врывается в нагретую солнцем палатку,
И когда потом идешь по траве, ощущая стопами каждую каплю росы,
Когда на закате, наконец, поднялся на гору, за которой – вот он уже, твой ночлег,
Когда внезапный порыв ветра приносит запах жасмина,
Когда товарищи поворачивают домой, оставляя тебя одного на несколько дней пути,
Когда деревья расступаются, и ты видишь водопад, к которому долго шел через лес,
И когда потом с закрытыми глазами стоишь под ледяными струями,
Или когда туман плывет через лес,
Когда перед тобой, среди травы – мокрая после дождя тропа,
Когда сердце согрето весточкой от любимых, которые так далеко,
Когда выключаешь музыку и слушаешь ливень,
Когда карабкаешься вверх по скале и солнце слепит глаза,
Когда идешь безлунной ночью по тропе над бурлящей рекой, в темноте,
Когда в небе клубятся белоснежные тучи с острыми, будто сахарными, гранями,
Когда, торопясь, бежишь вниз по реке,
Когда разводишь огонь,
Когда мимо тебя совсем близко пролетает птица,

— тогда слова не нужны.

Спонсор поста — Luxury Travel Blog — Блог №1 об отелях и ресторанах класса люкс всего мира.

Меня все время спрашивают, как я съездил на Сейшельские острова и почему преждевременно вернулся? Признаться, я бы и не возвращался вовсе, если бы не высочайшие чувства ответственности и, не побоюсь сказать, долга, преследующие меня с самых юных лет. Они (чувства) наваливаются на меня так неотвратимо и грубо, что не остается, честное слово, решительно никакой возможности им противостоять, особенно когда речь идет о таких делах, как деньги, мечты, женщины и алкоголь. Но к делу, к делу, товарищи, К ДЕЛУ, как сказал мне на днях один знакомый редактор из журнала «Тайм Аут». Я съездил на Сейшелы очень хорошо, и об этом будет рассказано в свое время в рубрике блог-книги Radiotravel, которую я открою через некоторое время. А 6 августа я улетаю в Папуа-Новую Гвинею. Общаться с папуасами (сделайте клик по этой ссылке, там гениальное, как раз вот именно туда, на фестиваль в Маунт Хагене я еду).

Если я вернусь оттуда, из Папуасии (говорят, там в некоторых местах до сих пор сохранился обычай съедать незванных гостей), то обязательно поделюсь своими впечатлениями с читателями Перемен опять же, в блог-книге Radiotravel. Посижу недельку-другую в офисе и отправлюсь изучать татуировки женщин независимого государства Самоа. Вот такие:

(кликабельно)

А что могут рассказать мне читатели и соавторы Блога Перемен? Что у вас происходит хорошего или плохого, интересного или неинтересного в жизни? Напишите об этом здесь. Автору самого клевого поста я обещаю (см. выше насчет ч. ответственности) привезти из Новой Гвинеи занятный сувенир, что-нибудь этакое, от папуасов.

Хотя в цветах быть может есть смысл? Если сравнить трезвость и обдолбанность, то первое представляется унылой серостью, а второе психоделичным плясом смыслов и понятий. При этом в реальной плоскости ничего не меняется, трансформируется только мое восприятие, но, черт возьми, я же и сам умею менять восприятие. Кажется, что есть кто-то сверху, кто разглядывает мою жизнь как калейдоскоп, через обдолбанную призму, и видит в этом всем определенные закономерности и смысл. Может он действительно есть? Может труевое восприятие именно в этой психоделичной обдолбанности, неадекватности, отрицании всех шаблонов и стандартов?

Страшно вот только. До усрачки страшно. В наркотиках есть один охуенный плюс. Любой приход имеет свой конец. В случае с трезвой раздолбанностью и галлюционированием уверенно такого сказать нельзя. Само по себе это может и не прекратиться, а разум может унести в такие ебеня, что я просто забуду, как пришел туда, забуду дорогу обратно и не смогу. Или не захочу. Это страшно, терять столь привычный мир.

Последнее время часто встречаюсь с таким странным понятием о балансе, когда приближение к цели в материальном плане отодвигает ее необходимость в плане духовном. Чем дальше ты продвигаешься, тем больше получаешь, но тем меньше тебе это необходимо. И сейчас все также и также. Цвета жизни с каждым взглядом все ярче, они манят к себе, они опездительно красивы и знают это, и одновременно с этим мне становится все больше и больше безразлично окружающее. Подозрительно непонятно, фривольно и не отпускает. Спуска нет? Цели нет? Блядь.

Жизнь кажется фарсом. Кажется, что вся цепь твоих поступков, эмоций, поворотов – ни то иное, как просто прихоти. Ты совершаешь какую-то абсолютно бессмысленную глупость, а внутри тебя, после, все переворачивается и переворачивается, и еблысь. Ты уже не тот, кем был раньше, и не представляешь, какого это. И это смешно. Охуенно смешно.

Жизнь представляется мне невзьебенно огромным, пустым полотном, стоически неубегающим от своего художника – меня. Состояние художника определяет палитру и замысел конкретных углов рисунка, и по мере завершенности картины, соответственно, завершается моя собственная жизнь. Сверху нет указаний, как рисовать картину. Все художественные друзья – унылы и беспомощны, а их советы тщедушны и ничтожны. Они попросту не учитывают мои умения. Мои состояния. И потому глупы. Цель у художника одна. Нарисовать гениальную картину. Вызывающую эмоции, двигающую на переосмысление себя. Вызывающую трепет и уважение. Но как? Как, черт возьми это сделать – хуй знает. И любой мазок, даже самый малейший – оставляет свой след, сливается с остальным нарисованным и влияет на художника.

И зрение. Зрение постоянно, матьиво, глючит. Меняется с ч\б на психоделику и обратно, включает производные первого и второго, закручивается в водоворот восприятия, создавая подавляющую неадекватность. В обдолбанном состоянии подобная неадекватность абсолютно естественна. Психоделичный пляс, нереальные, просто нечеловеческие замыслы, изьебы мышления и открытость сознания. Все, абсолютно все, мягкой грязью облепляет сознание и формирует собственную субкультуру. Помню, кажется во второй раз накурки зиппа я понял, что сверху есть кто-то, кто абсолютно не видит трезвую серость, не воспринимает абсолютно ч\б. Для него каждое мое действие\мысль\состояние видится исключительно в психосвете. Хотя его и нет. И каждое действие – это своеобразная скульптура из грязи. Слайд-шоу, долбанный калейдоскоп. Все это сливается в мультик. Сраный мультик, главным героем которого является мое перманентно загрязненное сознание. Да ебись он в рот, еще тогда я подумал. Но после понял, что я абсолютно бессилен. Чтобы я не делал – все это монопенисуально укладывается в рамки несменяемого психовосприятия.

И получается из этой хуйни забавная штука. Жизнь определяется сознанием, которое определяется зрением, за которым неизменно наблюдает неведомое мне нечто. Жизнь – картина, сознание – мультик.

Так и живем, хули.

Upd: Бля, я догадалси, кто этат наблюдатель! Этош падсазнание маё!!!11 И оно ф свою очередь определяет сознание, наравне са зрением!

Обращаю внимание тех, кто находится в Москве, что неделю назад на Чистопрудном бульваре (метро Чистые пруды), вот прямо на бульваре открылась роскошная (и бесплатная) фотовыставка фотографа по имени Дэвид Дубиле, который снимает совершенно сногсшибательные подводные фотографии — всякого рода морских гадов, кораллы, затонувшие самолеты и прочие интересные вещи. Вся эта пропаганда дайвинга, организованная журналом «Афиша-МИР», будет работать в самом центре Москвы все лето. И даже если вы не любитель фотографий, не фанат дайвинга и плевать хотели на другие миры, сходить туда стоит все равно — уже хотя бы потому, что там, среди этих огромных стендов, занявших нынче пол бульвара, целыми днями прогуливаются, задумчиво разглядывая фото и читая подписи к ним, прекрасные красотки в вызывающих летних нарядах. Скучают, наверное…

Фотоистория «Индийские ночи» — клик (листать справа вверху)

Нашел оригинал песни «Sunny». Песня «Sunny» известна главным образом в качестве главного хита диско-коллектива Boney M. На самом деле Бони М эту песню не писали. Ее написал вполне приличный человек по имени Бобби Хебб, черный парень, которому по жизни как-то все время не везло, так что и сама эта песня написана под впечатлением от множества неудач, которые упорно преследовали Бобби Хебба незадолго до ее написания. Окончательно подбили Бобби на создание «Sunny» два события: убийство Джона Кеннеди (22 ноября 1963 в Далласе), а на следующий день — убийство родного брата Бобби. Ему ничего не оставалось, как взять гитару и написать песню, которая многим кажется образчиком неутолимого оптимизма, а мне — чудовищно грустным, обреченным и в каком-то смысле даже саркастическим вызовом, который Бобби бросил небесам.

Вызов был принят, но ответ пришел не сразу. Связь между небесами и землей все же очень по нашим меркам медленна (пора бы сменить передатчик!) — три года Бобби предлагал песню музыкальным издательствам, но никто не хотел ее издавать. Только в 1966, записывая свой первый альбом, Хебб в последний момент решил включить туда и «Sunny». Через несколько месяцев песня достигла 2-й строки в национальном хит-параде США и стала 15-й в Британии. Ну а потом ее стали перепевать все, кому было не лень — от тех же Бони М до Джеймса Брауна и Фрэнка Синатры. Кстати, ушлые реаниматоры стиля соул Gnarls Barkley слизали с нее басовую линию своего хиточка трехлетней давности «Crazy».

Скачать оригинал песни «Sunny» (апд: ссылка побилась, удалил ее, — админ)

***

Ну а я в понедельник улетаю жить на Сейшельские острова. Вот на этот остров:

Остров называется North Island

И жить я буду вот на этой вилле:

Сидя на земле, в каком-то отдаленном микрорайоне, а вернее даже – за его пределами, где-то около железнодорожных путей, я не рассчитывал протянуть и часа…

В моих потухавших глазах не было уже слез, я не верил в возможность какого-то чудесного спасения, а потому просто сидел и смиренно ожидал смерти.
Дул холодный ветер, ночь, завершавшая эту беспочвенно-унылую весну, оказалась до совершенства горькой и одинокой. Кругом – только густые заросли увядающей сирени и неторопливый назойливый шум приближающейся электрички.
Я закрыл глаза, и попытался думать. Думать не получалось – перед глазами то и дело вспыхивали какие-то разбросанные в темноте женские части тела…
Я не ел и не спал уже недели три. Все это время бездумно бродил по городу и не узнавал ничего и никого.
Казалось, рассвет никогда не наступит, а беспробудная тишина поглощала малейшие проявления моего пульса.
«Смерть», — пронеслось молниеносно и исчезло в каких-то на удивление живучих уголках сознания. «А я и не думал, что ты такая. Я думал – ты девушка. Оказалось, ты – ночь. Ночь и ничего больше».
Я попытался мысленно проститься со всеми, кого любил на этом свете, но прощаться было не с кем… Теплое чувство благодарности превратилось мгновенно в этом леденящем сердце холоде в пар и вознеслось к холодным звездам. Сознания больше не было.

Неделю назад Блог Перемен опубликовал письмо Витторио Надая, в котором он рассказывал об Итальянской художнице Пиппе Бакке (Giuseppina Pasqualino di Marineo), изнасилованной и убитой в Турции во время проведения одного из своих перфомансов (см. здесь). Это событие всколыхнуло Италию. В прошлую субботу прошли похороны, на которых присутствовал и Витторио Надай. Он пишет, что они были просто грандиозны. Из официальных лиц были мэр города Милана и бывший министр образования, Letiziа Moratti (из партии Берлускони), и министр Barbara Pollastrini (из бывшей компартии). Обе выступали за посмертное награждение Джузеппины нобелевской премией мира. Во всяком случае, мэр собирается награждать Пиппу высшим орденом города Милана, Ambrogino d’oro.

Dacia Maraini, известная писательница-феминистка и предпоследняя «compagna» Alberto Moravia, написала статью о Джузеппине в главной газете страны, Il Corriere della Sera. Вот перевод этой статьи в исполнении Витторио Надая: (далее…)

На днях мой итальянский друг Vittorio Nadai прислал мне письмо, в котором рассказывает ужасную историю итальянской художницы, погибшей недавно в Турции во время одного из своих перфомансов. Привожу отрывок из этого письма (мой друг хорошо знает русский, и поэтому переводить не понадобилось), потому что история эта кажется мне не просто интересной, но и в некотором смысле даже знаковой.

Последние несколько дней постоянно думаю о трагической истории одной молодой, неизвестной, хотя замечательной миланской художницы Giuseppina Pasqualino di Marineo, которая выступала со своими перформансами под псевдонимом Pippa Bacca. Чистая достоевщина, современная Соня Мармеладова! У вас не писали о ней? Очень стоило бы!

(далее…)

Слушайте, а путеводитель-то Lonely Planet (который все ругают, но все им при этом все равно пользуются) — оказывается авторам своим так мало денег платит, что авторы, бывает, вообще не едут в обозреваемую ими страну, а сидят себе дома и пописывают отсебятинку…

Вот случай: чувак, бывший автор Лонли, свидетельствует в одном своем интервью:

«Они мне не заплатили достаточно для поездки в Колумбию. Я писал книгу в Сан-Франциско. А информацию получал от одной птички, с которой я встречался, практикантки из колумбийского консульства»…

Или вот он же утверждает, что в одном из ресторанов Бразилии после закрытия он занимался любовью с официанткой на столе, а затем, обозревая это заведение, написал: «столовое обслуживание на высоте».

Вообще-то есть маза, что этот парень просто пиарится за счет популярного путеводителя. Точнее — пиарит только что изданную свою книженцию «Отправляются ли авторы книг о путешествиях в ад?» (Do Travel Writers Go To Hell?)… И даже скорее всего он делает это с тайного согласия издательства Lonely Planet (а прибыль делят пополам)… Но все-таки я уверен, что доля правды в его россказнях есть. Наверняка они все там недобросовестные твари — я частенько попадал в странные истории с отелями и ресторанами в разных странах — типа в Лонли написано, что там круто, а оказывается на поверку — гамно.

Короче, заголовок книги этого как его бывшего автора Лонли Плэнет очень даже откровенный и честный. Потому что когда пишешь о путешествиях в коммерческие путеводители и журналы задача перед автором закономерно ставится такая, чтобы читателю по прочтении статьи о месте непременно захотелось бы в это место поехать. Типа позитив, хуле! А иначе зачем об этом вообще писать? Лучше уж написать о хорошем, чем о плохом! (таковы вообще принципы коммерческой всякой журналистики)… Получается в итоге заказуха и пиар. И среди этого — очень мало правды. Правды вообще в мире катастрофически мало. Кругом одно сплошное вранье и преувеличение!

А подробнее про скандал с Лонли — здесь.