На днях в издательстве «АСТ» (в подразделении «Прайм») вышло второе, переработанное русскоязычное издание книги Муджи «За пределами Сознания» (Оригинальный заголовок — Before I am. А первое российское издание, вышедшее в 2013 г., носило название «За пределами Я»).

Книга в новом издании в значительной степени отредактирована (некоторые моменты фактически переведены заново), качественно оформлена и будет интересна даже тем, кто уже читал ее в первом издании. Представляем вам на пробу фрагмент этого живого «путеводителя» по самоисследованию. (далее…)

Андрей Явный. Музыка прощения. – М.: Эксмо, 2017. – 256 с.

…Точнее сказать, как простить эту книгу, ведь ее автор будит в нас такие вибрации, такие глубины выворачивает наизнанку, что после прочтения возможно одно.

Или это, или другое, как говорил Кузьмич в «Особенностях национальной охоты», а лучше все сразу и много. Ну, а если серьезно, то особые практики тут не нужны. Автор — мольфар (целитель-вещун), мастер медитаций, музыкант — предлагает свою теорию всепрощения, отличную от клише и штампов. Не церкви, нет — церковной культуры, которая, становясь «популярной», создает свои шлягеры на каждый день.

Так вот, в «Музыке прощения» — романе о буднях шамана в столице, синкопированном духовными упражнениями, поначалу подобную практику высмеивают. (далее…)

«Графомания — психическое заболевание, выражающееся в пристрастии
к писательству у лица, лишенного литературных способностей».
Толковый словарь русского языка по ред. проф. Д.Н.Ушакова, М., 1935 г.
«Графомания — болезненное пристрастие к писанию, сочинительству».
Словарь русского языка в 4 т., М., 1985 г.

Введение

Полвека, отделяющие эти определения друг от друга, ничего не прибавили к пониманию такого, как оказалось, совсем не безобидного феномена.

Вроде бы с ним все ясно и понятно. Но как только сталкиваешься с конкретным графоманом и его творениями, ясность и понятность сразу же затуманиваются.

Начнем с весьма существенного Ушаковского уточнения: «…у лица, лишенного литературных способностей».

Речь идет попросту о бездарности, которая может проявляться в любом виде и жанре искусства. Но в массовом порядке бездарность оккупирует именно литературу. Ведь здесь она не так наглядна, как в других видах искусства. А главное, она не требует специального обучения, требует по мнению графомана лишь минимальной грамотности, предельного минимума технических средств и профессиональных навыков.

Никаких тебе сольфеджио, никаких тебе истязательских упражнений на скрипке, никакой тебе мороки с овладением рисунком и живописью. И дорогостоящие скрипки, мрамор, холсты, кисти и краски — слава богу тоже не нужны. (далее…)

Райское блаженство закономерно!

А на земле человек счастлив ВОПРЕКИ.

О да, человек бывает счастлив. Тот, кто знает это чудесное состояние, никогда не спутает его ни с какими другими впечатлениями.

Человек может быть счастлив. Хотя и не должен быть счастлив, как раз потому, что он человек, а значит, зависим, раним, озлоблен. Счастье самородком выскакивает к нему из напластований крупных печалей и мелкого вредительства жизненных ситуаций, составляющих то, чему вопреки.

Счастье — редкостное ископаемое тех времён, когда зла в мире ещё не было.

Любой успех, достигнутый недобрыми ухищрениями, даже мелким жульничеством, даже просто в сопровождении недобрых замыслов и нечистых намерений, приносит разной силы удовлетворение, но не счастье.

Парадокс, но именно в человеке совмещаются несовместимые зло и счастье. (далее…)

Совместная медитация с Экхартом Толле

Приветствую вас на нашей медитации, на медитативной беседе. Давайте начнем с базовых вещей, чтобы войти в это медитативное состояние, потому что о нём сегодня будет идти речь.

Медитация — это сдвиг, изменение сознания, переключение с озабоченности деланьем и думаньем на непосредственное восприятие настоящего момента. Возможно, наиболее естественная и простая отправная точка для большинства из вас — это состояние присутствия. Оно и является целью медитации: стать абсолютно присутствующим в настоящем. Начать осознавать бытие.

Большинство людей вовлечены в деланье, оно включает в себя непрерывное мышление. Мысли большинства людей не возвышающие, в основном они имеют навязчивый характер и порождают негативные чувства. Много вредных мыслей, ведущих к дисфункциям. Эти мысли не служат никаким целям, просто не получается их остановить. Медитация об этом. Осознать в себе на глубинном уровне — на глубинном или на более высоком, в зависимости от того, как вы смотрите, — осознать в себе нечто, что глубже или выше, чем мысль. Это — «состояние присутствия» или момент «сейчас».

Многие удивляются, узнав, что есть легкий доступ в присутствие путем приведения внимания в настоящий момент! Моя задача — говорить из состояния медитации. Будет полезным, если вы сможете осознавать небольшие промежутки между словами; обращайте внимание не только на слова (конечно, вы слушаете слова, вы впускаете их в себя), — но осознавайте и промежутки между словами. Это, так сказать, небольшие медитативные пространства. (далее…)

Одна из телепередач Игоря Волгина под рубрикой «Игра в бисер» была посвящена творчеству Сергея Есенина.

Передача всколыхнула мою уже такую давнюю влюбленность в его стихи.

Разумеется, речь идет о лучших стихах, лучших в моем восприятии. Кроме того, я испытываю к Есенину чувство горячей благодарности. И вот за что!

В школе я без запинки бойко декламировал пушкинское «Мороз и солнце, день чудесный» и с пафосом лермонтовское «Погиб поэт, невольник чести». Но душа моя при этом не волновалась. Взволновалась она в год, когда Есенин еще оставался под запретом. Мне, ученику девятого класса, дали переписать тетрадочку со стихами опального лирика. Я там прочел стихотворение о корове:

Дряхлая, выпали зубы,
Свиток годов на рогах…

И с этой минуты блаженно заболел поэзией. Мне ее открыл Есенин. (далее…)

Вчера, позавчера – почти чёрные дни, тяжёлые и мрачные.

Сегодня совсем другое дело, что-то сломалось и вывернулось оборотной стороной: полегче стало, всё полегче – стоять, ходить, работать… жить.

Приоткрылась перспектива. Похоже, оно и всегда так: добираешься до края, хотя конца не видно, и ты и не подозреваешь, что на краю – скулишь, ноешь, готов расплакаться… И тут тебе за какие-то твои прежние заслуги приоткрывают перспективу. Не всё так плохо, оказывается, пора – и уже время! – опять вперёд. Потому что есть будущее. Будущее всегда есть, не бывает так, чтобы его не было. Распоряжайся…

Удача и удочка, видимо, слова одного корня. Хотя изначально у самого корня значение совсем другое, не очень-то приличное. Но смысловые параллели очевидны у всех троих. Великий русский… в нём всегда всё неожиданно и всегда в точку…

Помаленьку всё же двигаюсь, пояснее стало, получше. Земля всё-таки, кажется, отстаёт. Может, пятки? Уже три недели или около того сплю по ночам. Без медитаций, не просыпаюсь. Подъём тяжёлый – болят пятки, ноги до колен, но быстро всё проходит. Ощутимей стал центр в нижнем дань тяне. Поясница уходит вниз, корпус – вверх, раздел в дай май.

В памяти всплыл эпизод из моей юности. (далее…)

Ведь из каких болот взлетают гении
В какие бесконечные миры!

Вместо предисловия. Несколько возражений Дмитрию Быкову

В своей талантливой лекции о «Герое нашего времени» Дмитрий Быков высказал некоторые мысли, с которыми я не согласен.

Так, в лермонтовских стихотворениях, разных и зачастую противоположных по настроению и смыслу, он видит многоразличие литературных масок. И явно ошибается! О подлинности переживаний убедительно свидетельствуют самоё стихи Лермонтова, глубина их и сила выразительности. (Разумеется, нет речи о его подростковых, незрелых опусах.).

По мнению Быкова, «Тамань» представляет собой тройственный автопортрет Михаила Юрьевича. Это открытие, увы, ни на чём не основано. Отдельные черты характера, запечатлённые автором в его персонажах, отнюдь не воссоздают его целостного автопортрета.

Весьма сомнительно утверждение о близости Лермонтова к исламу с его фатализмом, что якобы неотделимо от любви поэта к Кавказу. (далее…)

Рецепция эстетики Т. Манна в творчестве Ю. Мисимы

Плохо вы меня знаете, если, восхищаясь эстетической
стороной моего творчества, пренебрегаете и нравственными
предпосылками, без которых оно немыслимо (…)
Томас Манн. Письмо г-ну Кинбергу. 1937

При всей оригинальности японской культуры в ней всегда было сильно влияние заимствований. Так, кроме буддизма и даосизма из Индии через Китай и Корею, письменности из Китая, в основном из Китая же было заимствовано большинство ставших традиционно японскими искусств.

А литература нового времени сформировалась после Реставрации Мэйдзи под влиянием переводов европейской и во многом русской литературы, театр – под воздействием знакомства с французским театральным искусством и т.д.

Западное влияние было ощутимо и в ХХ веке – и даже у таких писателей, имеющих имидж сугубо оригинальных и, более того, «западников», как Юкио Мисима.

Для определения генезиса эстетики Мисимы мы сравнили ее с эстетикой немецкого писателя Томаса Манна (1875 – 1955), автора, который, по признанию самого Мисимы, был не только его самым любимым писателем, но тем, кто более всего повлиял на формирования его стиля и эстетики в целом.

В наследии Мисимы, даже среди его достаточно многочисленных эссе и автобиографических материалов, не удается отыскать какого-либо отдельного произведения, посвященного разбору его рецепции творчества Манна и изложению взглядов Мисимы по вопросу эстетики Манна. Однако рассыпанные по отдельным его произведениям высказывания, а также данные, приведенные в «Словаре Юкио Мисимы», дают нам некоторые основания для анализа общего отношения Мисимы к творчеству немецкого писателя, а также для реконструкции воззрений Мисимы на эстетическую систему Томаса Манна. (далее…)

Люди боятся цвета. Цвет силён, а люди слабы, пасуют перед ним.

Автор рисунков: писатель и художник Владимир Григорьевич Сутеев

Люди заблуждаются, когда говорят, что любят какие-то цвета, – это очень нестойкая любовь. Она сохраняется, пока цвет можно по своей прихоти приблизить, отдалить, уничтожить. Умение наслаждаться цветом, выбирать его из многих, сочетать цвета, жить с ними, подчиняя себе их богатые возможности, – признак последовательного художественного воспитания, серьёзной подготовки к общению со стихией цвета.

Цвет имеет огромное значение в жизни человека. На него опираются многие традиции, представления, порядки, приметы, суеверия. Коляски и гробы строго отслеживают соответствие цвета полу. Для мужчин голубое, для женщин розовое. Но гробы строже следуют традиции. Или исчерпывают тему чёрным и красным – бесполой гаммой смерти. (далее…)

Странное у нас нынче время…

Компьютерная революция отринула устои и образ жизни старого докомпьютерного общества. А в России ещё и ельцины, гайдары и чубайсы хищную руку к этому приложили.

Сдвинутыми на обочину оказались два поколения людей, приученных жить по старинке. Они отошли в сторону, как-то приспособились и так же, по старинке, молча доживают свой век, с изумлением глядя как новая жизнь стремительно катит мимо.

В этой новой жизни в авангарде торгаш – лезет во все дыры, устраивает шоу, разживается и множится, и множит капиталы, ему раздолье. Хуже, страшнее всего, что с западным англо-саксонским ветром он крушит культуру и традиции. Но так было всегда в смутные времена. А народ, тот продолжает пахать и сеять. И кормить бездельников всех мастей, от торговых до культуртрегерских – «семеро с ложкой» только умножились, едва ли не вдвое. (далее…)

Выход книги стихов «Цветок Амальфи» стал поводом для разговора с поэтом, прозаиком, публицистом, художником, преподавателем, членом исполкома ПЕН-клуба и главным редактором журнала «Охраняется государством» – об эмиграции, традиционализме, нынешней аристократии, новаторстве в поэзии, В. Бибихине, ПЕН-клубе и объединении церквей.

Александр Чанцев: Твой новый поэтический сборник «Цветок Амальфи» посвящен полностью Италии. Почему такой выбор? Италия жива? Потому что в октябре, когда был там, не покидало ощущение страны, более живущей за счет своего прекрасного прошлого, чем витальной ныне.

Андрей Новиков-Ланской: Очень люблю эту страну. В ней какое-то сосредоточение красоты. Красивые люди, язык, природа, архитектура. Великолепная кухня. Но если говорить о прекрасном прошлом, то в Италии более чем где-либо ощущается непрерывность, единство исторического времени. Когда сегодняшний быт не противопоставлен развалинам Древнего Рима, средневековым романским соборам и палаццо Ренессанса, а естественным образом продолжает их. Главное место молодежных тусовок в маленьких городках – на площади у кафедрального собора, как и много столетий назад. И пасту на обед итальянский клерк ест в заведении, где ее неизменно готовят лет пятьсот.

Русский человек испытывает неизбежную тоску по такому единству во времени. Наша повседневность, увы, не имеет преемственности, она оторвана от истории – во всяком случае, материальной. Ну а то, что Италия – место скорее отдыха, праздника и удовольствий жизни, чем какого-то трудового напряжения – это, безусловно, так. Но в Италии витально. (далее…)

Враг не имеет национальности, пола, возраста, он – абсолютное зло, безликая истина.

Враг – абстракция, вплотную подступающая к реальной жизни отдельного человека, целой страны с целью сломать и отнять. Главная уловка врага – сдвинуть вражескую маску и показать под ней конкретное лицо, в отношении которого у стоящего под ударом человека или целого народа возникает индивидуальное отношение, ослабляющее отпор.

Когда в 1941 году на Советский Союз наступали фашисты, они в глазах населения были не врагом, а немцами. Есть свидетельства, что люди не уезжали в эвакуацию, опираясь на своё мнение о немцах, как о добрых, работящих, аккуратных хозяевах, любящих детей и животных, не способных на жестокость и подлость.

Когда герой фильма Элема Климова «Иди и смотри», Флёра, в отчаянии и ярости расстреливает лики Гитлера, он останавливается, увидев перед собой Гитлера-младенца. (далее…)

…То, что неизмеримо и не ощущается во взаимодействии
инь и ян, называется сознанием, духом-шэнь. То, что
действует без видимых правил на сознание-шэнь,
называется высшей мудростью-шэн…

…Дыхания-ци движутся по циклам, и каждое имеет
свои сроки. Нет ни одного, которое бы управляло
временем… Гуй Юй Цюй. «Су вэнь», 19.66

Введение

Это хотя и небольшая, но книга, здесь много диаграмм и рисунков. Пришлось выделить её отдельно. В основе текста четыре разных источника. «Пять вращений, шесть энергий» – так называется книга Жэнь Инцю, китайского врача, вышла в Пекине в 1959(?) году (см. Жэнь Инцю «Пять вращений, шесть энергий» в издании «Фэншуй практический». М. «Саттва» 2000, с. 144-292. Перевод М. Богачихина).

В этом безалаберном переводе вряд ли удалось бы разобраться, если бы не многочисленные рисунки; часть из них хотя и приведена с ошибками, но поддаётся исправлению.

Текст книги опирается на «Су вэнь». В известной степени это комментарий с углублением в медицинские аспекты. Задуман как практическое руководство медикам – профессионалам и студентам. Из «Су вэнь» комментируются «семь глав», названные переводчиком (М. Богачихин) «большими теориями». (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ

Р.Б.: Ясно. Да. ДА. Итак, Леонард, вероятно, он спросит, когда ты вернешься: “чему ты там научился?»

Л.К.: Как я понимаю, он сразу увидит. Я думаю, гораздо более важный вопрос это останусь ли я там или нет.

Р.Б.: Да. Но все же, если он спросит — ведь в этом нет ничего невозможного, не так ли? — что бы ты ты ответил ему, Леонард?

Л.К.: Ну, я бы попытался перевести для него, ведь он не говорит по-английски.

Р.Б.: А, так ты говоришь по-японски?

Л.К.: Нет. Мы совсем чуть-чуть говорим с ним на английском. И я совсем немного говорю по-японски. Но мы учимся и пьем вместе уже очень давно.

Р.Б.: А какой его любимый напиток?

Л.К.: Я пытался познакомить его с выдержанным французским вином, которое я считаю более утонченным напитком, но он настаивает на том, чтобы мы пили саке.

Р.Б.: Если ты спросишь меня, я предпочитаю Скотч или херес.

Л.К.: Поддерживаю. Он также очень хорошо разбирался в коньяке.

Р.Б.: Да.

Л.К.: Он любил коньяк и он даже присвоил определенные мужские и женские качества разным брендам. Например, Remy Martin, по его мнению, имеет женскую экспрессию, в то время как Courvoisier — мужскую. Впрочем, ни одно из этих обозначений уже не принималось всерьез после третьей или четвертой рюмки.

Р.Б.: Вот видишь, в этом весь смысл, Леонард. Все это слишком всерьез воспринято. И в этом вся нелепость всего этого. В этом во всем нет ничего серьезного, потому что ищущего не существует! А кто серьезен? Именно ищущий! Понимаешь? Поиск продолжается и продолжается своим чередом. Ну так вот: если бы тебе задали этот вопрос, Леонард, чему такому особенному ты научился у Рамеша, такому, чего НЕ знал до этого — что бы ты ответил? Я не хочу предлагать тебе ответ… (далее…)