Извините, опять я.. Поперёк Вашей Литературы и Йвреев, со своими глупостяме.. Но у меня Тоже Важное! (ломая руки, в сердцах, изогнувшись вопросительным знаком — нужное подчеркнуть)
Наболело, нндас.. Дело в том (я тут случайно узнал) — пробки в Мск создаются не сами собой, а СПЕЦИАЛЬНО!
Так ОНИ махом убивают целую кучу зайтсев! То бишь, агнцев, я хотел сказать.. То есть, отрицательным отбором вытесняют за обочины Настоящих Хороших Людей ™.
Ибо, как известно, Настоящий Хороший Человек ™, он у нас даже если и в маршрутке, только самой старой и плохой — которая вся дребезжит и где дождь летит на шиворот.. Такая у него вечная бытовая непруха. И никакой ему нигде Компенсации.
А тут ещё вдобавок подгоняют ему особый вредительский бензин! На котором карбюраторные машины ездить не способны И НЕ ДОЛЖНЫ. Особенно летом, вечерами и в пятницу! Набитые тёщами, мелкими засранцами И ПСОВЫМИ. А также рассадой паслёновых..
Понимаете, ВСЁ У НАС ОТ ЭТОГО! Всё!!! И, как следствие, вынуждено истерить, трепыхаться и глохнуть. Веерно. И наглухо закупоривая наши трассы. Подзуживая в социуме взаимную слепящую ярость, ненависть к отечественной продукции и требования срочной отставки правительства.
И единственная тут версия — треклятые западники не унимаются (и эффективно, между прочим!). Ссут нам в слуховые проходы и удивлённые глазницы. А такжн проникают внутрь наших бензобаков. Вероломно используя для этого термоядерные инфо- и нано- технологии. Наседают сучары против кротких и незлопамятных славянофилов. Вот, и сколково ещё пролоббировали. А противоядия этому пока не обнаружено. (далее…)
Следующий участник опроса-исследования, которое мы проводим сейчас в рамках проекта Неудобная литература, это Ефим Петрович Лямпорт. Поэт, прозаик и литературный критик. Чрезвычайно скандальный. По крайней мере, так говорят (сам-то я статей его не читал, и толком не знаю, в чем заключается скандальность – что-то там такое крамольное он написал то ли об Окуджаве, то ли о Быкове). Так или иначе, имя Ефима Лямпорта приводит многих участников литературного процесса в шок и трепет, и они, эти участники, начинают немедленно биться в пенном эпилептическом припадке (или, как минимум, переходят внезапно на шепот — я сам это наблюдал). То есть Лямпорт – довольно неудобная фигура в лит.процессе (а может и наоборот – очень удобная и нужная, если взглянуть на дело с другой точки зрения). Сейчас Ефим Лямпорт живет в США и ведет .
И вот его ответы на вопросы Неудобной литературы:
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Очень хорошо помню, что последняя целиком прочитанная мной журнальная публикация была в «Знамени» (№9, 2005) «Москва-Берлин», Михаила Голубкова. С тех пор ничего основательного в журналах не читал. Изредка, может быть, стихи. Обычно пробегаю глазами журнальные оглавления, и на этом всё заканчивается. Толстые журналы умерли. Дух их вышел в интернет, побродил там некоторое время, и, кажется, что развеялся окончательно. Издательства сегодня, безусловно, — единственный поставщик чтения. Выходит много разного, в том числе интересное.
Если назвать одну самую-самую книгу из последнего, — то мой безусловный фаворит: «Т» Виктора Пелевина, «ЭКСМО», Москва., 2009. Не могу не упомянуть поэтическую антологию, которую в руках не держал, не читал, но хотел бы купить. Выглядит привлекательно по составу (в основном), объёму и оформлению — «Русские стихи 1950-2000 годов. Антология (первое приближение)». В двух томах. Сост. И. Ахметьев, Г. Лукомников, В. Орлов, А. Урицкий. — М.: Летний сад, 2010. — 920 с. — (Культурный слой; Волшебный хор).
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Содержание портфелей издательств и редакций мне неизвестно; неизвестно кто, что, как, из чего отбирает, поэтому о причинах отказов публиковать «по-настоящему хорошее» судить не берусь. Не факт, что это многострадальное «настоящее» существует. Думаю, что скорее нет, чем да.
Но если говорить о ситуации в целом, то ждать хорошо поставленной, серьёзной работы в издательском деле, которое движется на смазке случайных денег — спонсорских медяков, золотых крупиц, перепавших с бандитских отмывов, серебрянников из политических фондов, — и катится, в основном, по равнодушной инерции малооплачиваемого труда, не приходится.
Бытие определяет.
Общая шаткость, неопределённость, безосновательность и скудность существования даёт соответствующий результат: неопределённость, безосновательность и скудность результатов.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
За новинками практически не слежу. И совсем не верю первым отзывам на новые книги, неважно от кого они исходят. Чаще всего о новинках через несколько месяцев просто забывают, вне зависимости от того кто и что о них написал. Это правило. Исключения, конечно, должны быть, но припомнить что-то ни одного не могу.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
В ближайшие десять лет никаких принципиальных изменений в соотношении книга — интернет-литература не произойдёт. Бумага будет превалировать.
Существует культура чтения. Проще говоря, — фундаментальная привычка. Пока бабушки продолжают читать детям вслух бумажные книги, серьёзное чтение будет ассоциироваться исключительно с бумажными изданиями. Цифра, интернет останутся факультативом. Привлекательным, но дополнением. Перемен не видать. Чтобы они произошли, несколько поколений бабушек должно смениться. Ребёнок, которому читали с бук-ридера, когда подрастёт, станет читать книги с монитора.
***
Такие ответы прислал мне из Америки Ефим Лямпорт. А на днях мы почитаем ответы еще двух литературных критиков — Лизы Новиковой и Льва Данилкина.
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
В этой части Хроники Неудобной литературы хочу представить вашему вниманию ответы Лидии Сычевой, писательницы и главного редактора интернет-журнала
. Лидия Андреевна — автор нескольких книг прозы и публицистики, лауреат премии журнала «Москва» (1999 год, рассказы), премии журнала «Сельская новь» (2000 год, очерк и публицистика), литературной премии имени Петра Проскурина (за книгу «Вдвоём», 2004), международного литературного конкурса «Народ мой – большая семья» (за рассказ «На Белорусской площади», 2007), премии им. Александра Невского (за книгу «Эх, славяне!..», 2008). Публиковалась в журналах «Новый мир», «Наш современник», «Москва», «Слово», «Очаг», «Сельская новь». С октября 1998 года — член Союза писателей России. Ответы она дала очень подробные, развернутые (за что ей отдельная благодарность). Поэтому вот цитата для затравки (насчет того, почему редко публикуют талантливых авторов): «Если население страны уж который год власти травят заменителями сахара, молока, мяса, то с чего бы это нам будет позволено иметь здоровую «пищу духовную»? Мы живём в оккупированной стране, это надо чётко понять и усвоить. Нами завладели инопланетяне, биороботы, которые «право имеют». А уж все остальные, «твари дрожащие», должны как-то исхитряться, беречься, чтобы сохранить в себе остатки разума, самосознания».
Ну а теперь полностью:
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Благодарю за возможность высказаться на столь важную для меня тему. О себе я могу сказать следующее: как самостоятельный, не подверженный манипулированию читатель я сформировалась примерно к тридцати годам. До этого времени я ориентировалась на свой стихийный «вкус», на различные «авторитетные» мненья шумных современников, на публикации в литературных журналах. То есть я была обычным читателем, очень приблизительно представляющим глубинные процессы, происходящие в современной культуре.
Учёба в Литературном институте, общение с писателями, особенно с поэтом Валентином Васильевичем Сорокиным, который сильно повлиял на моё становление, работа в журналистике резко повысили мою информированность, расширили горизонты и систематизировали моё чтение. Оно стало более осмысленным, и с каждым годом я становлюсь требовательней к выбору авторов и книг. Читаю я много, ещё больше – «не дочитываю». Т.е. некоторые рукописи и произведения оставляю на второй-третьей странице. Практически никогда не читаю «модных книг», «раскрученных авторов», лауреатов российских литературных премий. Обычно отрывка из романа, опубликованного в литпрессе, или короткого рассказа мне достаточно, чтобы составить представление об очередном «таланте, равном Льву Толстому и Чехову».
Если же мне всё-таки по каким-то причинам нужно иметь более полный образ «модного автора», тогда я беру в библиотеке или покупаю его книгу. Читаю внимательно, как правило, «до третьей гадости» (иногда, впрочем, первая по счёту гадость бывает настолько сильной, что продолжать чтение дальше я уже не в силах). То же самое и в кино – я не могу больше 15 минут смотреть фильм, который мне кажется эстетически безобразным.
Литература – вид «пищи духовной», и вкушая её, я стараюсь оберечься от всего тухлого, «химического», «фаст-фудного», ядовитого, падального и низкопробного. Дело тут не только в мастерстве «повара» (писателя), но и в его душе, намерениях, мыслях и чувствах. Я ищу в книге красоту, гармонию и художественную правду. Такое случается редко, но это чудо – возможно.
Автор – мой собеседник, и хочется, конечно, поговорить с мудрым человеком. Если это юноша – восхититься чистотой его помыслов, его внешней красотой и силой. Если мужчина – то от него ждёшь защиты в житейских бурях, совета и утешения. Книги – те же люди, «ближний круг», с которым связана твоя духовная жизнь. Литература никогда не была для меня развлечением. Но это – мой опыт, моя жизнь. (далее…)
29 мая 1880 года родился немецкий философ Освальд Шпенглер
Выйди эта книга года на четыре раньше – всё могло бы быть иначе. Пожалуй, и не заметили бы – или прочитали бы совсем не так. Она была готова уже к 1914 году, — изданию помешало только начало войны. И лишь в конце мая 1918-го, когда исход уже чувствовался предрешённым, на книжных прилавках измученных мировой бойней Германии и Австрии появился первый том. Название гласило: «Закат Запада». Пять лет спустя книга выйдет по-русски под неточным, но уже неискоренимым заглавием: «Закат Европы».
Одинокий мюнхенский интеллектуал Освальд Шпенглер, бывший учитель гимназии в Гамбурге, проснулся знаменитым. (далее…)
Не ко двору Башлачёв сегодняшней культуре и всему, что её окружает, не подходит он и единогласной, казарменно бодрой модели, которую пропагандируют архитекторы жизни. Башлачёвские песни, написанные четверть века назад, вполне могут войти (или уже входят) в разряд нерекомендуемых к публичному исполнению. (далее…)
Под одной из недавних частей Хроники проекта Неудобная литература обнаружился комментарий. Процитирую: «Да просто издательства не хотят публиковать тексты, которые уже опубликованы в свободном доступе в интернете. Вот и все объяснение!»
Если бы это было так просто… Но ведь некоторые из текстов, которые мы публикуем в проекте Неудобная литература, написаны совсем не только что. «Побег» был создан в 1982 году, завершен в 1987, в 1988. Эти тексты, называя разные причины, просто отказывались публиковать («Кукушкины детки», правда, собирались издать отдельной книгой, было дело, но за семь лет до этого Опцию отказа к этому тексту применили в журнале «Дружба народов»). Только «Побег» был опубликован на бумаге. Да и то – в подпольном, самиздатовском журнале «Митин журнал» (то есть, можно сказать, в глубинах бессознательного культуры, куда он был, как я уже говорил, вытеснен буквально по Фрейду).
Вообще, тут есть повод поднять серьезную тему для истории отечественной литературы и литературоведения, которую никто еще, кажется, не заметил. Тему специфики работы толстых литературных журналов во второй половине 80-х годов.
Дело в том, что в разные годы причины отказов были разные. В разное время Неудобная литература была неудобной по разным причинам.
При советской власти подобные тексты не могли увидеть свет – по цензурным соображениям. Зато в то время цвел Самиздат, где Неудобную литературу печатали с удовольствием («Митин журнал» был одним из, но не единственным; то есть Неудобная литература всегда находит читателей и многим вполне на самом деле нужна и удобна, – в этом смысле это просто такая вывеска, ярлык, не более).
Но дальше – во времена перестройки (вторая половина 80-х) – когда, казалось бы, проблема цензуры ушла, и стало все можно, случилась вдруг удивительная вещь!
Толстые журналы (все эти «Знамя», «Дружба народов», «Родина») словно бы как-то ошалели, потерялись и впали в ажитацию. Это было вполне понятно – в СССР из них последовательно вытравляли их сущностное предназначение (которое изначально, еще с XIX века заключалось в том, чтобы отражать актуальную ситуацию в литературе, буквально быть литературным дневником, показывать текущее в литературном процессе), посредством цензуры вымарывали из них всю эту дневниковую живость, и к моменту перестройки толстяки были уже настолько деформированы, что это не замедлило сказаться.
Причем деформация толстяков дала о себе знать весьма интересным образом: когда вдруг стало можно, наконец, объективно и полностью отражать реальный литературный процесс (а не только его официальную часть, оставляя неофициальную Самиздату), толстые литературные журналы не стали этого делать. Потому что нашли дела поважнее: Солженицын, Пастернак и прочее – вот что они ринулись публиковать (в основном и в первую очередь!), забыв о том, что есть еще и какая-то современная литература, растущая прямо здесь и сейчас. Ну как же, столько всего упущенного за долгие годы запретов, но негласно признанного всеми интеллигентными читателями! Нужно все это впустить, наконец, на наши страницы! Нужно вернуть все это читателю! Отдать должное! К тому же читатель читает это и ждет этого!
Так, раздавая долги, толстые журналы убили себя окончательно. Вместо того чтобы публиковать всю эту прекрасную литературу 50-х-60-х годов отдельными книгами (приложениями к журналам, например), они публиковали ее там, где должна была быть актуальная современная литература. В итоге многие хорошие тексты, написанные в 80-х, так и не были в 80-х изданы. «Хоть вы и написали хороший текст, но нам сейчас не до того! У нас еще Пастернак не весь издан», — говорили редакторы молодым литераторам (именно отсюда бралась эта идиотическая формулировка насчет «не в духе гласности», ведь гласность они понимали как необходимость огласить, наконец, весь список)… (далее…)
Виктор Топоров обладает собственным неповторимым тембром, узнаваемым голосом. Для современной публицистики это настоящая редкость. Голос Виктора Топорова звучит – громко и отчетливо. Его слышно, и уже поэтому в связи с выступлениями Топорова (например, ) то и дело разгораются скандалы — часто совершенно бессмысленные. Литературный критик, литературовед, переводчик, редактор (например, бывший главный редактор издательства Лимбус Пресс), ответственный секретарь литературной премии Национальный бестселлер, Виктор Топоров играет в литературном мире заметную роль. Да и в Хронике Неудобной литературы имя его звучит уже не в первый раз.
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Читаю по застарелой профессиональной привычке всё подряд. Оборотная сторона этого – категорическое отсутствие времени на перечитывание. Оглядываю домашнюю библиотеку (из квартиры меня практически вытеснившую) и понимаю, что уже не в этой жизни… Из сильных положительных впечатлений последнего времени: роман «Ты так любишь эти фильмы» петербургского автора, пишущего под идиотским псевдонимом Фигль-Мигль, и его же «Щастье» (и то, и другое пока не может пробиться ни в журнал, ни в издательство); «Прощание в Стамбуле» молодого Владимира Лорченкова (книжная публикация); в журналах ничего по-настоящему интересного уже пару лет не было (после романа Владимира Шарова «Будьте как дети»). Чуть ранее – «Чертово колесо» Михаила Гиголашвили, «Каменный мост» Александра Терехова, фантасмагорический роман о блокаде Ленинграда «Спать и видеть» Андрея Тургенева (Вячеслава Курицына), «Побег куманики» Лены Элтанг, «Путь Мури» Ильи Бояшова.
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Сталин говорил (причем как раз писателям и издателям): дело первостепенной важности нельзя поручать третьестепенным людям. В традиционных толстых журналах работают (а главное, задают тон) третьестепенные люди с пятистепенными вкусами. Твардовский, Кочетов, Катаев были прежде всего яркими личностями (при всей гротескности самих этих фигур) – а нынче что? Причем служивая серость сидит в журналах долгими десятилетиями и не забывает воспитать себе точно такую же смену. Отсюда и третьестепенность самих «толстяков» — даже в кризисный год, когда писателю вроде бы некуда больше податься. Что же до отказа подлинным талантам, то причина еще прискорбнее: их не только не умеют, но и просто-напросто ленятся распознать, потому что третьестепенные люди, занятые делом первостепенной важности, не могут не быть, вдобавок ко всему, лодырями и халтурщиками.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Читаю всех, опять-таки, по профессиональной надобности, но часто и только затем, чтобы посмеяться: какой только ерунды (корыстно и, увы, бескорыстно) не пишут! Но и любопытная критика, понятно, попадается тоже. Авторитетов для меня в этой области, естественно, нет; лучше всех несколько лет назад были и, возможно, все еще остаются Лев Данилкин и Дмитрий Быков (если отвлечься от того, что первому всё очевиднее хочется не просто рецензировать книги, но и пасти народы – а в этом он далеко не дока, — тогда как второй и вовсе не говорит ни слова правды, но зато врет, собака, порой красиво). Блестяще пишет (когда пишет) Наталья Курчатова. Как матрос Железняк устал Немзер, но остается «на посту»: депутаты отказываются освобождать помещение, — ну, и он тоже. Далеко не бездарный Лев Пирогов опасно эволюционируют в сторону фактически замолчавшего Бориса Кузьминского (только не в изряднопорядочном, а в черносотенном изводе). Иногда удается интересно тряхнуть стариной (черт, похабщина какая-то получается!) Алле Латыниной. Сквозь либеральные глушилки доносится из США одинокий голос Ефима Лямпорта. Общая ситуация: отдельные критики есть, а вот критики как особого института, критики как экспертного сообщества нет и в помине.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Наименее интересный для меня вопрос. Я этого не только не знаю, но и думать над этим не хочу. Десять лет – в любом случае — срок слишком малый. По моим ощущениям, время – штука настолько относительная (привет не столько Эйнштейну, сколько, допустим, Конфуцию), что при всей нынешней глобализации сейчас идут два-три века одновременно, а уж пять-шесть десятилетий – наверняка. Вот в Москве нынче 2010 год (а может, и 2050ый), а какой год сейчас в Торжке? Какой в Чите? Какой в Бобруйске? И какой год будет там десять лет спустя?
Все правильно. Бродский – бог. Это не лесть. И не преувеличение. А просто – рабочий термин. Но боги существует для вопрошания. Для тяжбы с ними. Для того чтобы биться в ночи, как Иаков. И – да, для проклятий тоже, в конце-то концов. Именно в этом им, бесконечным, от нашего конечного брата польза.
Спасибо – за невозможность!
Это можно назвать как угодно: скромностью, робостью, смирением или просто трусостью и желанием снять с себя в дальнейшем всякую ответственность – но что бы это в итоге ни было, ясно, что было в начале. А в начале был Бродский – как полная невозможность разговора о нем. (далее…)
Об этом стихотворения многое уже сказано. И сказано достаточно давно. И людьми, куда более тонкими, умными и авторитетными, чем автор настоящей заметки. Зачем же, в таком случае, снова возвращаться к разговору о «Памятнике» Иосифа Бродского? Причина тут, в общем-то, одна, и лучшего всего она сформулирована самим поэтом в его эссе о Мандельштаме «С миром державным…»: «Предмет любви всегда является предметом бессознательного анализа…»
Когда-то бессознательное критики было разбужено смертью героя. Сегодня – бессознательное автора этой вот писанины – разбужено его, героя, 80-летним юбилеем. При всей несомненности «инфоповодов» в обоих случаях, надо полагать, речь идет в первую очередь о бессознательном любви, и как закруглил Бродский процитированный выше зачин к своему эссе, «…только в этом смысле нижеследующее, возможно, имеет право на существование». (далее…)
Теперь почитаем ответы на вопросы проекта Неудобная литература, которые (ответы) прислал литературный критик и писатель . Два слова о нем: родился, учился, живет и работает в Саратове. Публиковался в журналах «Урал», «Волга», «Новый мир», «Знамя» и других изданиях, пишет преимущественно о фантастической и детективной литературе. Публикуется также под разными псевдонимами. В частности, под псевдонимом Лев Гурский вышла его альтернативно-историческая книга о самом себе «Роман Арбитман. Биография второго президента России» (ниже — как раз ее обложка). Член Союза российских писателей и Академии современной российской словесности, лауреат нескольких литературных премий.
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Худлит читаю – не всегда для души, чаще по работе. Толстые журналы («Новый мир», «Знамя», «Дружба народов», «Волга», «Звезда», «Октябрь» и др.) просматриваю, читаю выборочно – для души, а не по работе. Из последнего, что понравилось, — рассказ Всеволода Бенигсена «Пзхфчщ!» в журнале «Знамя» (2010, №4). Это первая часть «Русского диптиха». Вторая часть меня увлекла меньше: финал неинтересный.
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Издательства довольно часто не берут «по-настоящему хорошие
тексты», ибо не уверены, что смогут их продать (или не желая потратить на «неформатных» авторов чуть больше времени и пиара, чем обычно). Журналы отказывают по разнообразным причинам – от объема (слишком велик) до соображений политкорректности. Впрочем, если текст по-настоящему хорош, он все равно увидит свет. Хотя никто не гарантирует, что он будет замечен, прочитан и оценен по заслугам.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Все литературные критики по-своему адекватны. Истина пробивается даже в текстах патентованных безумцев или профессиональных анфан-териблей. От упоминания конкретных имен воздержусь.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Едва ли в ближайшее время литература переместится в Интернет. Любая крупная техногенная катастрофа (а их, как предсказывают футурологи, в ближайшие полвека будет, увы, немало) доказывает уязвимость всех иных носителей, кроме бумажных. Да и нет на свете вменяемого автора, который — при всей его любви к Интернету — отказался бы от бумажного издания, которое приятно взять в руки, перелистать, подарить, поставить на полку… За бумажное издание автору сегодня приходится побороться; интернет-публикация сегодня — это для автора слишком легко и доступно. А все, что достигается легко, чаще всего не приносит морального удовлетворения.
***
Таково мнение Романа Арбитмана. На предстоящей неделе точно будут, наконец, давно обещанные Ефим Лямпорт и Виктор Топоров (и другие не менее интересные люди), а также еще два аналитических материала по поводу феномена Неудобной литературы.
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
Продолжим наше литературно-издательское расследование. Вот ответил на вопросы Неудобной литературы — писатель, филолог; исследователь истории русской литературы XX века. Член Союза российских писателей. Бывший член общественного совета «Литературной газеты», редакционного совета ежемесячника «Накануне». Член редакционных коллегий журналов «Литературная учеба», «Октябрь», «Роман-газета». Читал лекции о русской литературе в университетах Европы и США. Автор романа «Лох» и повести «Рождение», которая победила в конкурсе «Антибукер» (а лит.критик Лев Пирогов определил ее как «лучшую русскую повесть девяностых»). Лауреат премии «Большая книга» за 2007-й год и других премий.
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Читаю, хотя и немного. Из последнего мне запомнился роман Гарри Гордона «Обратная перспектива» (изд. «Литературная учеба», 2010).
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Часто или нет, но такие случаи приключаются даже с очень хорошими и известными авторами. Современного издателя (как впрочем и писателя) бывает трудно понять.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
В последнее время я читал и мне понравились статьи Сергея Белякова, которому в этом году присудили Горьковскую премию. По-прежнему с интересом слежу за Андреем Немзером, Львом Аннинским, Валентином Курбатовым, Львом Пироговым, Львом Данилкиным, Виктором Топоровым, Павлом Басинским.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Интернет, простите, был помойкой – ею и останется. Только в размерах увеличится, и большая литература если и обретается в нем, то, как правило, помимо своей воли. Книги же как выходили, так и будут выходить. Ничем их не заменишь.
***
Что ж, прощаем! Завтра продолжим публиковать ответы. Сегодня же вы, помимо прочитанного, можете ознакомиться с ответами упомянутого Алексеем Варламовым литературного критика Сергея Белякова — вот они.
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
Напомню, что Хроника Неудобной литературы началась с анализа так называемой Опции отказа. Во второй части Хроники, как раз перед началом публикации ответов писателей, лит.критиков и других участников процесса на наши вопросы (публикация ответов еще будет продолжена!), я пришел к выводу, что связи и знакомства, конечно, играют большую роль в принятии решения издателем или редактором о том, публиковать ли тот или иной текст. Большую, но не решающую и совсем не окончательную. Об этом я тогда же и сказал и хочу это подчеркнуть еще раз. Дело, конечно, не только в протекции и рекомендациях или в их отсутствии. Не только в «тусовочности» автора. Тут другое. Что именно? Давайте разбираться.
Возьмем для примера отказ, в свое время полученный на предложение опубликовать «Блюз бродячего пса» (ставший сейчас одним из произведений проекта Неудобная литература) в толстом журнале «Знамя». Вот что сообщает нам в к «Блюзу» сын автора, Федор Погодин: «После смерти отца я пробовал опубликовать сочинение в журналах, но безуспешно. Лучшую рецензию я получил из «Знамени». Рецензент Александр Рыбаков отметил, что автор «не переосмыслил общую концепцию в соответствии с периодом гласности, открытости».
Заметим, что Олег Стукалов (автор «Блюза») был не каким-то там молодым литератором со стороны. Он был очень известным советским сценаристом (его пьеса «Карточный домик» 1960 г., в которой дебютировал Андрей Миронов, шла по всей стране; по его сценариям были сняты популярнейшие советские фильмы «Хождения по мукам» и «Николо Паганини»). В конце концов, он был сыном великого советского драматурга . Короче говоря, человеком для литературной тусовки не новым, а очень даже наоборот. Конечно, можно сказать, что просто ему не повезло со «Знаменем», мол, рецензент Рыбаков проявил свою недальновидность и отказал ему из вкусовщины (или просто был в похмелье или, например, принадлежал к иной лит.группировки — впрочем, про это забудем, ибо это уже следствие, а не причина). Но, во-первых, «Знамя», по словам Федора Погодина, был не единственным журналом, отказавшимся от публикации «Блюза». А, во-вторых, да, вкусовщина, похмелье. Это весьма частые причины использования редактором «Опции отказа» (дурак директор, дикарь редактор — из ответов Владимира Сорокина)… Обычное дело, как свидетельствует многоопытный Дмитрий Быков. Но что такое эти «вкусовщина» и «похмелье», вот в чем вопрос? Что значит «не приглянулось произведение», «не впечатлило»? Или это фееричное (и на самом деле встающее в тот же ряд) «не переосмыслил общую концепцию в соответствии с периодом гласности, открытости»?
На этот раз на вопросы проекта Неудобная литература ответил Сергей Беляков, один из тех немногих литературных критиков, кому удается, живя довольно далеко от двух столиц (в Екатеринбурге), быть заметным и слышным на всю Россию. Публикуется в журнале «Урал» с 2000 г., печатался также в журналах “Новый мир” (премия журнала за 2005 г.), “Континент”, “Знамя”. Заместитель главного редактора журнала “Урал”. Регулярно , где стоит особое внимание обратить на его тексты в проекте Литература online.
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Читаю регулярно, работа обязывает. Не каждый месяц встречается хорошая книга или журнальная публикация, но за год непременно набирается шесть или семь, иногда больше. В прошлом году в нескольких «толстяках» печатались рассказы Олега Ермакова. Среди них были и выдающиеся. Событием стали «Елтышевы» Романа Сенчина. Вышла прекрасная книга Аллы Марченко об Анне Ахматовой. «Протяжение точки» Андрея Балдина готов рекомендовать всем, кому интересна история русской культуры.
Последняя понравившаяся книга «Крещённые крестами» Эдуарда Кочергина. Вышла в 2009 году в Петербурге, издательство «Вита Нова».
Из журнальных публикаций – повесть Сергея Самсонова «Зараза» в апрельском номере журнала «Знамя».
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Я сам работаю в толстом литературном журнале, поэтому могу кое-что рассказать. В каждом журнале свои порядки. Если у журнала есть идеология, то автору могут отказать по политическим соображениям: сочтут, что его материал неприемлем для журнала. Например, «Наш современник» не напечатает статью, где слишком рьяно ругали бы Сталина. «Континент» не станет славить националистов. «Москва» не будет публиковать воинствующих безбожников.
Но главная причина в другом: нет общепризнанных критериев, позволяющих отделить хороший материал от плохого. Всё решают вкус редактора, его взгляды на литературу. «Люди в голом» Аствацатурова стали литературным событием: шорт-лист «НОСа», шорт-лист «Нацбеста» (может быть, Аствацатуров и лауреатом будет). Но если бы Аствацатуров пришел ко мне в редакцию «Урала» с рукописью этой книги, я бы ему отказал, потому что «Люди в голом», на мой взгляд, вещь и скучная, и бессмысленная, а сам автор, очевидно, образованный и культурный графоман. По той же причине не стал бы я печатать лауреата «Большой книги» Александра Терехова. И никакой Дмитрий Быков мне не докажет, что «Каменный мост» хорошая книга. Так было и так будет. К счастью, у нас много журналов, не один десяток, так что у автора всегда есть шанс найти «своего» редактора.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Да, читаю, потому что многие критики сейчас пишут интереснее, ярче, талантливее самих писателей. Адекватных нет. Все субъективны. Могу только сказать, что с одними критиками я соглашаюсь чаще, с другими реже. Чаще соглашаюсь с Ириной Роднянской (её двухтомник для меня – настольная книга), Дмитрием Бавильским, Натальей Ивановой, Аллой Латыниной (хотя с Латыниной в этом году как раз идут сплошные «несогласия»). Евгения Ермолина уважаю – талантливый и трудолюбивый критик, хотя иногда и озадачивает. Читаю Андрея Немзера, но его высказывания о современной литературе нравятся мне меньше, чем статьи о Лермонтове и Державине. В последнее время стараюсь не пропускать рецензии Анны Наринской. Андрея Архангельского люблю читать, но соглашаюсь с ним редко. С Виктором Топоровым почти всегда не согласен, наши вкусы расходятся совершенно. Из молодых критиков люблю Василия Ширяева. Вкус у него, мне кажется, дурной, зато Вася хорошо пишет и небанально мыслит. Я ценю сотрудничество с Андреем Рудалёвым, хотя с ним мы тоже больше спорим, чем соглашаемся.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Нет, не переместится. Ничто не заменит книгу, настоящую, толстую, пахнущую типографской краской книгу. Что вы! Кто же станет читать с экрана роман в 1000 страниц? Гораздо удобнее взять с томик с книжной полки.
Бумажных газет будет меньше, но книга останется навсегда. На мой взгляд, роль Интернета вообще сильно преувеличена. Только невежественные люди думают, будто «в Интернете всё есть». Нет, не всё. Бумага и теперь остаётся лучшим носителем информации.
Об Александре Иванове, основателе и главном редакторе издательства Ad Marginem, я уже не раз упоминал на страницах Хроники проекта Неудобная литература. И дело не в том, что он отклонил некоторые из текстов, представленных в проекте, а в том, что Ad Marginem — как раз одно из немногих российских издательств с «человеческим лицом». Оно не превратилось еще в бюрократическую бизнес-машину, и иногда там издают хорошие книги. В этом случае, в принципе, еще возможен диалог. Которого не может быть там, где присылаемые авторами тексты читают определенным образом запрограммированные роботы.
Фото: Евгений Гурко
Вот что говорит Александр Иванов:
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Редко. Почти ничего не вызывает сильных чувств.
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Наверное бывает, но, полагаю, редко. Причиной может быть вкус редактора или невозможность «продать» текст в символическом смысле, т.е. придумать его (текста и автора) «биографию», которые бы вызвали у потенциального читателя хоть какое-то желание с ними познакомиться.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Читаю. «Адекватен» чему? Кому? Просто интересны оценки некоторых критиков, а не их «адекватность» — нет никакой адекватности, я полагаю.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Нет, не переместится. Она («хорошая») была придумана как аналоговая (по принципу analogia entis), а не как дигитальная, и поэтому скорее умрет, нежели сущностно дигитализируется. Но ее инобытие (в сети) будет, скорее всего, существовать параллельно книжному — причем само это существование будет чем дальше, тем очевиднее выступать как архаическое (до-письменное).
***
Это были ответы издателя Александра Иванова (Ад Маргинем). Вопросы также были высланы в издательства АСТ, ЭКСМО, ВАГРИУС и многие другие. Но пока ответов от их представителей не последовало. А теперь почитаем ответы литературного критика Сергея Белякова. И еще на этой неделе нас ждет много чего интересного. В рамках проекта Неудобная литература. Например, лично появятся критики, которых многие называют скандальными — Ефим Лямпорт и Виктор Топоров, а теперь — открытие новой блог-книги, которая будет публиковаться под эгидой проекта «Неудобная литература», — первая публикация романа — , так называется этот текст.
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
17 мая 1936 года родился культовый американский кинорежиссер и актер Деннис Хоппер.
Первым большим кинематографическим впечатлением Денниса Хоппера стали совместные съемки с Джеймсом Дином – древнеримской красоты гомосексуалистом, идолом поколения, сыгравшим всего в трех кинокартинах. На съемках они очень подружились. Но внезапно Дин погиб – разбился на своем блестящем серебристом Porsche 550. Эта красивая и трагическая смерть сильно повлияла на Хоппера. Можно даже сказать, сломала ему жизнь, которая еще только начиналась (ему было чуть больше двадцати). С тех пор призрак роковой неудачи, следующей за любым удачным начинанием, постоянно висел над Хоппером.
В этой части Хроники 
На этот раз на вопросы 
Журнал "Перемены" в ВК >>
Вы можете поблагодарить редакторов Перемен >>