ОМ, моя свастика, ОМ, моя радость,
В поле пречистая дева бродила
ОМ, твердой поступью, ОМ, лунным ветром,
Мы начинаем продыхивать светом.

И растворившись среди диких лютиков,
Нежных фиалок и свежих подснежников,
Мы отворяем двери сомнениям
Как неизбежности

ОМ и АМИНЬ

гулял пару дней назад около дома, увидел на стадионе белый куб без опознавательных знаков. даже не знаю, как к этому относиться..

(далее…)

tribambuka

Сегодня читаю вот это, того же автора, что и вчера. Если преодолевать без особого внимания особенно наркоманские и, в общем, оттого бессмысленные главы, то очень информативно.

Алиса познакомила Земляна со своими друзьями и пригласила в гости на настоящий чай. Она грациозно заваривала китайский чай по всем правилам искусства, раздавая крохотные чашечки ребятам, усевшимся вокруг на ковре. Все курили марихуану, играла спокойная музыка. Землян любовался новой знакомой, когда она, зажмурившись, словно довольная кошка, нюхала чай, наслаждаясь ароматом настоя, как будто растворяясь в нём, и ему казалось, что девушка светится неземной красотой, благостью. Молодым человеком тоже овладело мощное спокойствие, но не вялое, равнодушное, а, напротив, деятельное и радостное. Он понял, что влюбился. Друзья Алисы сначала весело подтрунивали над зажатым неловким чужаком, но, вызнав, кто привёл его на дискотеку, стали общаться уже серьёзнее, глубже. Было похоже, что все они хорошо знали и любили Волшебника. Поздним вечером ребята разошлись, а Землян остался на ночь, и, кажется, девушка была совсем не против, даже наоборот очень хотела пообщаться ещё. По стенам комнаты были развешаны крупные фотоснимки, на большей части которых — сделанные Алисой портреты близких друзей и бывших любовников. Некоторые персонажи очень заинтересовали, впечатлили Земляна, и он принялся расспрашивать автора подробнее об изображённых на этих фотографиях людях и обстоятельствах съёмки. Во-первых, несколько кадров изображали ещё юного красавца Волшебника, многими годами младше современного. Оказалось, что с ним у Алисы случился самый серьезный в жизни роман. Они познакомились на Большом Летнем Лесном Любовном Сходняке много лет назад, будучи ещё практически детьми, студентами первых курсов. Подружились и вместе отправились автостопом на море. Возникло сильное чувство, и они стали жить вместе. Зимой снимали квартиру на окраине, учились в институтах, играли вместе старую музыку, курили сладкую траву, часто и с удовольствием занимались любовью, общались с многочисленными друзьями… Алису в мужчинах более всего возбуждал ум, и Волшебник был крайне умён, невероятно красив, чист, искренен, а самое главное — Алису впечатляло идейное, концептуальное сходство их сознаний — совпадали не только интересы, яркий свободный образ жизни, мыслей, но и сами основы, аксиомы мироощущения и способа познания, восприятия. Алиса исповедовала очень простой, ясный, здравый подход к миру. Она не верила в Бога, богов, загробную жизнь и, вообще, ставила под сомнение любой чужой опыт, полагая, что на пути духовного поиска человек может с уверенностью опираться только на свой собственный материал. Превозносила ум и совершаемый им анализ как основной инструмент осознания, не отрицая при этом интуитивный способ, чувственное восприятие. Волшебника же очень интересовала спонтанность, необусловленность разума, свободного от любой рефлексии, он считал, что совершенную гармонию приносит только воплощённый хаос. Может быть, поэтому уже через год удивительно насыщенной совместной жизни однажды в палатке на Большом Летнем Лесном Любовном Сходняке Волшебник внезапно предложил Алисе: «Давай расстанемся!» С детства одним из самых тяжёлых комплексов девушки являлось сильное недовольство своей внешностью. Она даже закрашивала шариковой ручкой своё лицо на фотографиях в домашних фотоальбомах. Неправильные черты лица, необычная фигура, придававшие образу уникальность, заставляли ребёнка воображать свою ущербность. Считавшая себя дурнушкой Алиса очень сильно привязалась к независимому, эгоистичному и к тому же схожему с Аполлоном Волшебнику, всё время, пока он был рядом, очень страшилась потерять, а когда это действительно произошло, ещё долго тосковала, испытывая эмоциональную боль. Они не раз потом снова встречались на квартирах друзей, концертах, фестивалях, в чудесных местах, на любовных сходняках на родине и даже за рубежом. И было ясно, что по-прежнему никто не смог впечатлить, вдохновить Алису более Волшебника ни как мужчина, ни как духовный единомышленник. Молодого человека тоже тянуло к девушке. Она была его первой женщиной, близким другом, хорошо понимала. Он оставил её ради нового и разнообразного опыта, но никогда потом не мог достичь той же глубины. Проведя какое-то время вместе, эти двое вновь расходились каждый своей дорогой. Оба посетили Индию. При этом Алиса, в отличие от большинства современных паломников, совсем не искала какого-то религиозного, мистического, философского откровения. Её, например, очень интересовали старые бродяги и музыканты, всегда отлично себя чувствовавшие в древней стране. Ей было интересно, как сейчас себя ощущают и что теперь думают о жизни пионеры первопроходцы, давным-давно отправившиеся в то увлекательное путешествие, которое для неё только начиналось. И девушке повезло. В неё отчаянно, горячо влюбился один старый хиппи – весёлый, страстный испанец Педро, великолепный музыкант, раздающий настоящее мифическое легендарное ЛСД на Пляже. Он клялся, что никогда не встречал никого красивее, интереснее Алисы, содержал её, предоставляя при этом полную свободу действий. Но она не любила взаимно. смущало старое тело, и то, что Она так и не смогла понять, почему вместо того, чтобы, например, преподавать технику фламенко, играть музыку, принося и себе, и остальным несомненную пользу, новый приятель так вдохновенно занимался какими-то во многом спорными, тёмными делами. С другой стороны, Алису восхищала сила духа Педро, бескомпромиссная, неутомимая решимость жить так, как ему самому на самом деле этого хочется, и то, что у его ума, души и формы всегда был один единственный властелин — любовь в сердце. Однажды девушка приняла знаменитый препарат. Это случилось на закате у моря, в правильном месте и в нужное время, с грамотными, чудесными людьми, и всё было так, как должно быть, как бывает лишь однажды, без отвлекающих, вводящих в новые заблуждения галлюцинаций, видений, мистических прозрений. Был лишь ночной пляж и великая вода перед ним, пронзительные звёзды и луна в небе — Алиса на собственном опыте познала изначальную, вечную гармонию мира, жизни и всех проявлений, почувствовала единство, свет и любовь, скрытые в ней самой и во всём сущем. Переживание было таким чистым, настоящим, свободным от любых умозрительных, иллюзорных концепций, представлений, образов, было настолько проще и в тоже время глубже, чем любые игры ума и чувственной психики, что казалось самой сутью, истиной — оно осталось в душе навсегда как одно из самых ценных внутренних сокровищ, органично вписавшись в незамысловатую метафизику… Хозяйка в явном смущении прервала долгий рассказ, порывисто взяла гитару, принялась скрупулезно настраивать, потом запела. Землян всё время курил, пока слушал историю девушки, и вместительная пепельница оказалась переполнена окурками. Алиса исполнила несколько песен о любви и ушла в ванную принять душ. Герой понимал, к чему всё идёт, и переживал из-за своих потаённых проблем, его беспокоил страх перед совокуплением. Комплексы давно уже вызвали психосоматические эффекты, последствия — он часто слишком быстро кончал, что в свою очередь опять усугубляло ситуацию, и так далее по замкнутому кругу. Он боялся, что не сможет удовлетворить девушку, произвести на неё необходимое впечатление как сексуальный партнёр, что, занявшись с ней любовью, он, возможно, передаст ей некую тяжёлую смертельную болезнь…

— У меня проблемы с сексом! — смог выдавить Землян, когда влажная, благоухающая после душа, нагая Алиса, прикрытая только лишь полотенцем, вернулась в комнату, сразу выключила верхний свет и подошла вплотную, близко-близко.

— У многих с ним проблемы. А что такое?

— Иногда я слишком быстро кончаю… — молодой человек криво, неловко ухмыльнулся в замешательстве. С Алисы слетело полотенце, и Земляну невыносимо жгуче захотелось прикоснуться к её коже, обнять, прижаться, поцеловать.

— Ничего страшного, я вот кончаю очень редко… — девушка притянула юношу за плечи. Они немедленно принялись жадно, смачно целоваться, густо ласкать друг друга, туго сплетясь, сцепившись, упав на диван, и герой лишился возможности совершать дальнейшие признания. Его половой член совсем жёстко, отменно напрягся и через несколько минут уже легко вошёл в заветное, вожделенное, ждущее, готовое лоно девушки. Испытывая безудержную похоть, Землян двигался порывисто, агрессивно, мощно, хлёстко, почти сразу же ощутив неминуемое приближение ненавистной и одновременно желанной разрядки. Вместе с волной огорчения, злости на самого себя Землян бурно со стонами кончил, затих, вытащил член и виновато трагично произнёс: «Ну вот! Прости! Как всегда!». Неуклюже откинулся с подруги, прилёг рядом.

— Не переживай, мне понравилось, честно, на самом деле, ты такой… чувственный… так ярко кончаешь, это было очень приятно… — уловив досаду любовника, Алиса не переставала нежно, осторожно, ненавязчиво трогать, гладить, изучать его тело — ладонь наткнулась на по-прежнему прямой твёрдый член: «А почему он всё ещё стоит? Впервые такое… Наверное, мы можем продолжить? Ты ведь хочешь?»

— Конечно, конечно хочу. Ты удивительная, необычная, ни на кого не похожа… Очень сильно меня возбуждаешь — как никто никогда раньше… — Землян действительно переживал воодушевление из-за того, что любовница не отвергла его сразу после первой неудачи. С другой стороны, в течение вечера он начал подозревать потрясающую, подкупающую искренность, откровенность в этой девушке, и теперь поспешил снова овладеть ей, но действовал уже спокойнее, ровнее, сосредоточенней. Через пятнадцать минут Алиса застонала в экстазе.

— Я же не красивая?!. — игриво произнесла девушка, немного успокоившись, крепко прижавшись к тяжело дышащему, сопящему Земляну.

— Не видел ничего красивее твоих глаз…

И они ласкали, целовали, любили друг друга ещё долго, всю оставшуюся ночь, через рассвет и до самого позднего утра. Засыпая совсем измождённая в объятиях на груди молодого человека, Алиса томно прошептала: «Я ни с кем не кончала в первую же ночь. Мне было очень хорошо сегодня. Ты мне нравишься — хочется доверять тебе, и чтобы ты полностью доверял мне…» Почувствовав тесную, щекотливую, тёплую радость, надежду где-то в солнечном сплетении под рёбрами, Землян устало, но довольно улыбнулся и провалился в сон.

Сон. Студенческая экспедиция разбивает палаточный лагерь в грязном лесу на берегу извилистой, глубиной по пояс речки. Потные, подвыпившие юноши лихо колют дрова, играют в мяч, громко изящно-многосложно матерятся, орут, спорят, поют под гитару. Хохочущие, визжащие, некрасивые, грубые девушки в купальниках. Запахи дыма, речной воды, шашлыков. Кто-то долго, задорно трахается в палатке. Землян тоже здесь, со скучающим видом сидит на полене у огня, лениво вороша угли костровой палкой, поддерживая пламя. Шумная компания уходит к речке, и Землян остаётся один в быстро густеющих сумерках. Звуки пощелкивающего, потрескивающего костра, шорох, шелест, шёпот травы, леса, крики, смех, шлепки у воды, усталые шевеления, бормотания в палатке, монотонное жужжание, жжение насекомых, лёгкие шаги, движение в кустах, и к огню со стороны деревьев выходит лёгкая, прозрачная Алиса: “Здравствуй! Хочешь, пойдём прогуляемся, у меня здесь дом неподалёку в посёлке, покажу?” — берёт ошалелого Земляна за руку и ведёт по еле различимой тропинке в высокой влажной траве, прочь от пламени, палаток, к тёмной массе леса, в сонные прелые сладострастные сумерки. Пара входит в хмурый призрачный лес, становится совсем темно, тихо, и только узкая тропка слабо отсвечивает под ногами, ныряет в мох, пролазит под множеством поваленных стволов и внезапно теряется в обступившем путников со всех сторон болоте. Понимая, что скоро совсем стемнеет, Землян начинает метаться в поисках верного пути, с хрустом ломает сушняк, спотыкается. Неожиданно метрах в двадцати перед собой замечает нечто, заставляющее испытать совершенно животный ужас. Его прошибает нервным током, и он замирает, не в силах пошевелиться, словно загнанная в угол мышь перед неминуемой смертью. Но тут же переводит дух, присмотревшись — это всего лишь гигантский корень упавшей сосны. “Видел Стража?” — шепчет вынырнувшая откуда-то сбоку из мягкой мохнатой темноты Алиса, хихикает, снова нежно берёт Земляна за руку, тянет, и всего через несколько шагов они оказываются на потерянной тропинке. “Пойдём, милый!” — она влечёт Земляна дальше, а сверху сквозь кроны сосен и елей начинают подмигивать первые звёзды, ветки царапают лицо, корни цепляются за ноги, но по прошествии неопределённого, смазанного времени лес расступается, открывая заваленную деревьями вырубку, а тропа превращается в развороченную гусеницами трактора, хлюпающую влажной земляной чачей, месивом колею. По ней путники выходят на опушку к полю и бледному прозрачному месяцу над ним. Землян делает несколько шагов и, поскользнувшись на очередном горбе, ухабе, нелепо размахивая руками, кувыркаясь, падает в большую, вытянутую лодочкой, грязную лужу на дне колеи. Лужа оказывается неожиданно глубокой, вязкой, скрывает Земляна почти целиком и продолжает, хищно чавкая, утробно урча, засасывать затягивать беднягу в себя. Земля по краям похожей на огромное влагалище лужи вздымается, морщится, поглощая мычащего, тянущего наверх руки Земляна. Алиса с криком: “Нет, отдай его мне! Отдай немедленно!” подбежав к земляной пизде, хватает Земляна за руки и вытягивает его.

— Что это было? — спрашивает неудачник, пытаясь как-то отряхнуться, оттереть грязь с лица поданным Алисой платком.

— Наверное, Мать не хотела отпускать тебя со мной, пойдём, уже скоро…

Тревожно, настойчиво, истошно, долго верещал дешевый мобильник Земляна. Герой недовольно, нехотя продрал глаза, протянул руку и испытал противоречивые чувства, разобрав имя на экранчике — с одной стороны обрадовался тому, что, наконец, объявился потерявшийся на дискотеке товарищ, но с другой — смутился, сразу вспомнив рассказанное накануне Алисой… Принял вызов и услышал деловито, нехарактерно напряжённый, торопливый голос Волшебника: «Здарова, братуха. Прости, что так неожиданно пропал с вечеринки. У меня возникли проблемы, и стало не до танцев. Я встретил там людей — своих коллег, от которых узнал много интересного, а кое-кого вообще не встретил – понимаешь, о чём говорю? Всё очень серьёзно. Меня ищут. Мне необходимо исчезнуть, затаиться на некоторое время…»

— Подожди. Давай по порядку. Что случилось? Кто тебя ищет? — Землян не выспался и с трудом соображал.

— Не уверен, что мы можем так свободно разговаривать по этой штуковине — есть вероятность, что мой номер слушают. Хочешь увидеться на прощание, поболтать и опять многое узнать об этой непростой жизни — через два часа на том же месте, где и в прошлый раз. Не опаздывай.

— Хорошо, я обязательно приеду, — герой не очень хорошо понимал, что происходит, было любопытно разобраться.

— Да, кстати. Мне тут насплетничали о том, что ты подружился с Алисой. Молодец. В самую десяточку — очень крутая тётя, — интонации Волшебника смягчились. – Всё, давай, не тормози, буду тебя ждать.

— Давай, пока. — Землян выключил телефон и огляделся — он был один в комнате, под одеялом на чудовищно смятой, взорванной простыне. Поднялся, натянул штаны, майку, пропутешествовал в кухню. Заметил на столе записку: «Побежала работать. Еда в холодильнике, ключи у зеркала в прихожей. Если что, звони» и номер сотового. Герой тщательно, с наслаждением принял душ, припоминая ночные события, сварил в медной турке ароматный кофе с корицей, поджарил яичницу-глазунью из трёх яиц, позавтракал, выкурил одну за другой четыре сигареты, одел стильные солнцезащитные очки, натянул грязные кеды и вышел в весну.

Ребята встретились и засели в тёмном уютном закутке ближайшего недорого кафе, взяв по кружке пива. Волшебник накрошил под столом гашиша в трубочку и передал Земляну со словами: «Вот затянись сперва, чтобы лучше думалось. А ещё я теперь всегда делаю вот так…», — вытащил из кармана мобильный, затем изъял из аппарата сим-карту и аккумулятор: «На днях бойцы Государственной Службы Психогенетического Контроля забрали сразу нескольких моих близких друзей и коллег. Я следующий на очереди. Похоже, что уже долгое время прослушиваются многие наши телефоны…»

— Знаешь, я до сих пор достаточно плохо представляю себе то, чем вы все занимаетесь…

— Радуемся жизни сами и даже иногда помогаем радоваться другим. А если серьёзно — случившиеся однажды много лет назад знакомства с некоторыми чудесными людьми, последовавшие за этим поездки на Большие Летние Лесные Любовные Сходняки и, в конце концов, пребывание в Индии поставило крест на начавшейся было успешной карьере программиста. Намного интересней, чем ковыряться в машинных кодах, скупых сухих скучных компьютерных символах, большую часть времени общаясь с железякой, оказалось изучать и возможно менять в лучшую сторону себя, своё сознание, психику, тесно взаимодействуя с различными, разнообразными аспектами реальности, например, занимаясь творчеством, путешествуя, — Волшебник распалялся всё сильнее, словно лихой проповедник, голос становился всё глуше, жестче, иногда рассказчик с опаской оглядывался по сторонам, присматриваясь к немногочисленным посетителям мрачного бара, бросая взгляды за тусклое, пыльное стекло окна на улицу. — А после того как такие простые чудеса начинают происходить с тобой, внутри тебя, естественным образом проявляется желание поделиться этими знаниями, методами, возможностями с остальными, со всеми, кто готов воспринять… Но, к сожалению, мы сейчас существуем в мире, основным принципом которого всё очевиднее становится Пустая Форма, и искусственная среда жёстко негативно форматирует человека, его сознание с самого рождения, на что направленно устройство общества, всех его социальных институтов, механизмов. Истинная свобода порицается и так или иначе подавляется, ассимилируется, профанируется. Пагубными, недопустимыми объявляются любые движения, тенденции к раскрепощению. История соткана из подобных примеров… Такое ощущение, что современная официальная философия призвана уничтожить, выхолостить саму настоящую суть человека, его живой дух…

— И что же? Ты считаешь возможным что-либо изменить?

— Во всяком случае, для себя — да, в своей голове, в своей жизни. Стоит попытаться, попробовать. Я хорошо понимаю, что вся наша деятельность ничтожна в глобальном масштабе. Оглянись, посмотри вокруг — на улице, в метро, включи телевизор… В большинстве случаев ты видишь замороченных, запуганных, почти уже бездушных, обезличенных роботов, кукол. Корпорации учат тебя — не надо много думать, осознавать, не стоит чувствовать, переживать лишнее — потребляй и подчиняйся, функционируй… Но есть и те, кого не удовлетворяет такое положение дел, такая скудная примитивная идеология. Мы ищем друг друга в толпе, находим, влюбляемся, уходим в леса, чтобы нашей свободе, любви не мешали…

— Я нашёл Алису, — наконец решился перебить поделиться своим счастьем Землян. — Это самая замечательная находка, самое важное открытие в моей жизни по сей день. Ночью был у неё.

— Рад за вас. Как тебе она, хороша? — хитро хищно прищурился Волшебник. — Вскрыла, вылечила тебя?

— Да, почти уже вылечила. Мне действительно показалось, что она раскрепощает меня, спасает намного лучше, проще, естественней твоей сумасшедшей кислоты, — скромно ответил Землян.

— Подозреваю, что без кислоты ты не разглядел бы Алису так легко, однозначно. Это самое правильное, дельное применение веществ данной группы — танцевать до упаду, чтобы вышли лишние энергии, напряжения, блоки, зажимы, а потом честно, искренне, глубоко по душам с кем-нибудь обо всём поговорить. Ну а хороший секс как итог сессии — вообще идеальный предельный результат. Говорю же, ты — настоящий молодец, сдал экзамен на «отлично». И выглядишь намного лучше, спокойнее, уверенней.

— А где ты собираешься прятаться, скрываться? Нужна какая-нибудь помощь?

— Найдётся несколько чистых, нетронутых цифрой и механизмами мест. Средства у меня пока имеются, верные друзья, опыт и фантазия тоже.

Собеседники допили пиво, затушили сигареты и вышли под рваный острый ветер на шумный проспект. Обнялись.

— Спасибо, — уныло прошептал Землян.

— Увидимся на море, — бодро воскликнул Волшебник. продолжение

Иногда в человеке содержится что-то такое, о чём ему бывает очень сложно трудно поговорить с кем-нибудь другим, даже с самым близким сердечным другом, если таковой имеется. Или даже такое, что долгое время кажется, будто говорить об этом совершенно невозможно. Часто человек пытается спрятать некое беспокоящее переживание даже от себя самого, навсегда забыть, стереть из памяти — самое смешное, что именно для того, чтобы никогда больше не возвращаться, не сталкиваться с этим. Но нет ничего более отчаянного, нелепого, безысходного. Ибо отчасти в этом и состоит механизм того, как та или иная ситуация, содержащая определённый неусвоенный, непройденный опыт, повторяется в каких-либо новых обстоятельствах, с новыми декорациями, действующими лицами. Человек имеет свободу принимать решения, но эта же свобода и диктует, определяет последующие способы своего осуществления. Не обязательно духовным грузом является воспоминание о каком-либо проступке, грехе или плохом сне, травме, наконец. Некоторые, напротив, прячут от себя и других самое удивительное из пережитого: оргазмы, любовь, вдохновенные озарения, чудесные сны, святые облики, образы, виденья красоты. И почти каждый бережно хранит, дополняет, укрепляет и, как ему кажется, развивает, совершенствует свою картину мира, своего места в нем, своих однажды усвоенных и по большей части привнесённых извне представлений, восприятий, мнений, описаний реальности. Землян не был исключением.

Лет в пятнадцать мальчик вернулся из экспериментального летнего математического пионерлагеря, в котором узнал многое о трансцендентности и других загадочных, необъяснимых вещах, которые его интересовали, но оставались, по-прежнему, умозрительны, мнимы, недосягаемы для ума. Тогда же он начал слушать рок, писать стихи и поглощать много различной мистической литературы всех времён и народов, к которой, впрочем, тянулся с тех самых пор, как научился читать. Он много искал и бурно стремился. С другой стороны, иногда яростно мастурбировал наедине, горячо влюблялся в каждую красивую девочку, страдал, маялся и даже пристрастился к алкоголю, который давал сильное, необычное состояние, а также избавлял от скованности. В математическом лагере они с другом отпрашивались после занятий в городок, покупали несколько бутылок дешевого пива, и, расположившись на скамейке, под прикрытием листвы, медленно тянули противный напиток, делились ощущениями и, конечно же, говорили обо всём на свете так искренне и глубоко, как могли. Там было мало девчонок, но Землян влюбился в высокую симпатичную, со смешным носом-картошкой, и она ответила ему — во всяком случае, несмотря на огромную толпу ухажеров, танцевала большую часть медленных танцев именно с ним. В последнюю же ночь перед отъездом герой сначала напился водки до бессознательности на дискотеке, а потом, пережив похмелье, оказался вдвоём с Настей на влажном туманном ветреном пирсе в лучах томного рассвета. Их бил озноб, а Земляну было невыносимо стыдно за своё поведение прошедшей ночью, когда он пару раз чуть не упал с мостков в лужу, часто блевал и валялся. Но они совсем не хотели идти к остальным детям, понимая, что может быть год до следующего лета или даже, очень возможно, никогда больше не увидятся (Настя приехала из далёкого сибирского города). Это было острое жгучее щемящее чувство, и в течение ночи они часто держались за руки, обнимались, прижимались во время танца. А тут, наверное, беспокоясь, что скромный Землян может не решиться, девочка притянула его и поцеловала… Они целовались неумело, гладили друг друга, страстно желая и одновременно страшась этого. Девочка скинула свитер, и Землян, осмелев, задрал майку на её груди, ещё юной, не оформившейся… были только ласки и поцелуи.

Приехав домой, Землян отправился в ванную, для того чтобы принять душ, подрочить, снял трусы и вздрогнул, увидев на своём половом члене большой воспалённый гнойник. Вспотел от ужаса, испуга. Потом подумал, что заболел какой-то страшной неприятной и, возможно, смертельно опасной половой болезнью, хотя и не понимал, как это могло случиться с девственником. Стыд как-то связал произошедшее с онанизмом. Землян решил никому, даже маме, пока не сообщать об этом, подождать, посмотреть, что будет. Надавил на прыщ, из которого брызнули гной и кровь следом. Кровь попала на трусы, и мама через несколько дней, закидывая их в стирку, разглядела пятно. Она не могла понять, откуда на трусах сына взялась кровь, несколько раз пыталась выяснить, но, наверное, проявляла недостаточно хитрости, нежности, ласки, внимания, терпения, потому-то Землян так и не смог, хотя и отчаянно хотел, признаться: что-то мешало ему — стыд и страх, множество спутанных сильных эмоций. После этого он уже никому не решался об этом рассказать, несмотря на то, что чувствовал: стоит просто сходить к врачу и всё выяснить. Он боялся услышать неутешительный диагноз и предпочитал неопределённость. Через две недели прыщ исчез, оставив только красноватое пятно на коже. Иногда, очень редко вскакивали, а потом проходили новые нарывы поменьше, и Землян продолжал думать, что болен, ожидая скорой смерти, переживая про себя, постоянно чувствуя свою ущербность, особенность, отделённость. Само собой это очень сильно влияло на него, внутри как бы появилось некое тёмное пятно, и это было пространством только для себя одного. Вскоре на такой почве стали всходить многие сорняки. Он корил себя и даже ненавидел, стал считать слабым, плохим, неправильным, потерянным. У него всё же были девушки, и, в конце концов, он лишился девственности с одной ещё более закомплексованной, завёрнутой барышней. Шли года, но он никому не доверял тайну, хотя она, очевидно, создавала множество проблем, сложностей. Особенно в отношениях и сексе.продолжение

Через некоторое время Волшебник объявил Земляну о дискотеке на заброшенной пригородной фабрике, которая должна была случиться в ближайшие выходные. Он постоянно повторял, что об этом знают только друзья друзей друзей, активисты Кафедры, и следовательно можно предполагать, что туда явятся только те люди, с которыми будет приятно находиться, танцевать рядом. Он как-то по-особенному серьёзно относился к этому заурядному, на взгляд Земляна, событию. Главное же, по мнению Волшебника, удовольствие заключалось в какой-то специфической, хорошей новой музыке, которую практически нигде больше нельзя услышать. Последний раз Землян танцевал много лет назад в школе на выпускном и хорошо помнил, что эти движения на самом деле сложно было назвать танцем, а музыку, под которую они совершались, — музыкой. Он всегда вёл неспортивный образ жизни и понимал, что двигается зажато, скованно, неуклюже, поэтому очень стеснялся ехать на вечеринку. “Не ссы, братуха!” — ободрял его новый друг: “Прорвёмся!” — а затем загадочно ухмылялся, подмигивая.

— Можем принять сегодня немного кислоты, — предложил Волшебник в пятницу вечером перед отправлением на шабаш. — Или можем нажраться ею как следует, чтобы лучше прыгалось! — и хищно рассмеялся.

— Я ожидал, что ты заговоришь об этом. Очень хочу попробовать, но боюсь, так как ничего не знаю о том, что со мной может произойти, к чему готовиться, чего опасаться…

— Есть вещи, к которым невозможно подготовиться. О них даже невозможно что-либо внятное рассказать. В любом случае, тебе решать, хотя я редко ошибаюсь с пассажирами. Мне кажется, что мы оба знаем, что тебе дико интересно, и ты давно искал меня — Волшебник уставился на Земляна бескомпромиссным открытым взглядом всеведущего прорицателя.

— Да, действительно очень интересно. Может быть, такой необычный допинг поможет мне разобраться во всём, что здесь, а главное – во мне, происходит.

— Обязательно поможет, не сомневайся. Сразу во всём. Так разберёшься, что мало не покажется, потом ещё откапывать придётся. Вообще это обыкновенно: понял — забыл — понял — забыл – понял, — Волшебник разжал ладонь, и в ней оказалось два кусочка рафинада. Землян взял один и положил на язык.

Они вышли на проспект и принялись ловить машину. Немедленно случилось одно небольшое чудо, которое сразу же воодушевило, но одновременно напугало Земляна — один из первых проезжавших мимо автомобилей послушно нырнул к тротуару, а водитель бодро прокричал через открытое окно передней дверцы: “Вы на вечеринку, ребята? На фабрику? Садитесь, я знаю куда!” — невозмутимый Волшебник принялся торговаться с шофёром о цене поездки, и ему неестественно быстро удалось сойтись на замечательно приемлемой цифре, хотя ехать надо было далеко за город. В Земляне же возродилось и уже больше никогда потом не исчезало забытое с детства ощущение, как будто всё подстроено, и его пытаются похитить инопланетяне.

Через час опасных, путанных, но откровенных разговоров они оказались у проходной и прошли внутрь на территорию бывшего завода. Здесь было много ярко, необычно одетых и причёсанных людей, а многие почему-то казались Земляну смутно знакомыми, хотя он и был уверен, что никогда нигде раньше их не встречал. Все люди часто улыбались друг другу, смеялись, кто-то лежал на полу на тряпках, спальниках, парочки обнимались, целовались, кто-то танцевал, кто-то играл на барабане, пил пиво. Были дети, много разноцветных украшений, светящихся во флюорисцентном освещении полотен. Исчезли скованность и стеснение, которые Землян испытывал, думая, представляя, как всё будет, он почувствовал себя дома, среди своих, в гнезде, в святилище. В этот момент Волшебник протянул трубочку с гашишем. Землян пару раз затянулся, и время ощутимо замедлилось. Но самое удивительное — стали исчезать, стираться границы между тем и этим, между вещами и явлениями, между людьми. Всё показалось таким важным и простым одновременно, красивым, даже совершенным, связанным и непрерывно, неуловимо взаимодействующим, всё стало одним, единым, а центром, пульсом, дыханием всего был звук, ритм музыки, которая непрерывно гремела из колонок, заполняя всё, проникая во всё, пронизывая, пропитывая Земляна, вызывая необычные ощущения в его теле — в копчике, груди — она смешивала краски, запахи, рождала узоры. Землян не заметил, как оказался на танцплощадке. Здесь во вспышках освещения царили вихри безудержной энергии, и он принялся содрогаться, кружиться в их потоке, не совершая никаких специальных, продуманных, контролируемых движений, а просто отдаваясь волне, вдохновению, фантазиям, ни капли не комплексуя, не думая о том, как это выглядит со стороны. В какой-то момент окружающая толпа привиделась ему огромным древним многоруким, многоногим, многоголовым существом, божеством. И тут Землян исчез, растворился.

Потом наступило похмельное, коматозное утро. Во внезапно накатившей апатии, в опустошении Землян потерял Волшебника и никак не мог отыскать. Вяло, неуклюже слонялся, шатался между разобранными, распадающимися на части сюрреалистическими людьми, заглядывал в асимметричные лица, крайне остро испытывая одиночество, отчуждение, разочарование, даже раздражение, чувствуя себя забытым, обманутым, ненужным. Его окружали незнакомые, случайные, непонятные персонажи, с которыми несколько часов назад он, похоже, пережил потрясающее до глубины души, идущее, казалось, от самой глубины естества единение, родство, а теперь, напротив, также интенсивно ощущал, осознавал обратную сторону, тень того мощного чувства, по всей видимости, родившегося из сочетания действия химических веществ, громкого звука, нестандартной, провокационной, обезоруживающей обстановки, обстоятельств. Кто-то пытался проявить ненавязчивое, дружелюбное участие, но ни усталые блеклые улыбки, ни алкоголь с марихуаной не помогали Земляну, а только усугубляли цинизм, отчаяние и душное, тошнотворное чувство мерзости, отвращения ко всему происходящему, ко всем существам, объектам, движениям, но в первую очередь — к самому себе. «Зачем я приехал сюда, поверил этому безумцу, шарлатану? Где же он? Заманил в своё логово, накормил ядом!.. Как я буду выбираться отсюда!..» — паниковал Землян, но внезапно встретил взгляд… Удивительно открытый, честный, чистый, наивный, и в тоже время – загадочный, таинственный взгляд больших карих глаз на необычном, неправильном, но приятном, милом лице невысокой девушки, одетой в простенькое и при этом эффектное красное платьице. Ещё были смешные чулки в крупную красно-белую полоску, детские заколки в волосах, и герою подумалось, что виденье напоминает об архетипе Алисы — простой чистой девочки, путешествующей среди галлюцинаций, чудес, странностей в космосе и иных мирах. Её глаза казались намного ярче и надёжней, чем вся окружающая сомнительная, иррациональная, потерявшая основательность, здравый смысл реальность. А самое главное, поймав, приняв и отразив этот взгляд, Землян немедленно ощутил что-то совсем новое, неожиданное, некий начавшийся, как извержение вулкана, глубоко внутри процесс, словно кто-то очень сильный, настоящий, истинный, до этого прятавшийся, спавший на самом дне сознания, души вдруг очнулся, пробудился и стал энергично выбираться наружу, на поверхность существа, личности из-под толстого, тяжёлого, наносного слоя мусора, грязи, бессмысленной, ненужной чепухи, барахла — скорлупы, брони, корки, накопленной за время жизни. И этот кто-то, кто на самом деле и является им самим – спокойный, уверенный, гармоничный – смотрел в ответ, смотрел своими глазами, своим взглядом, а потом заговорил своим голосом: «Привет!».

— Привет! — ответила девушка немного удивлённо, но благосклонно, и в груди Земляна защемило от тихой радости. Голос у красавицы был грудной, богатый, водянистый, тёплый, мягкий, трепетный.

— Меня зовут Землян!

— Алиса!

В этот момент молодого человека нестерпимо затошнило. «Прости… Подожди минуту… Я сейчас вернусь, только ни в коем случае никуда не уходи…» — простонал он и, с трудом сдерживая рвоту, устремился в сортир. Найдя свободную кабинку, припав к унитазу, принялся истово, самоотверженно блевать. И тошнило удивительно легко, свободно, даже приятно, красиво. Фаянс унитаза сверкал, переливался, плавился в радужных разводах и казался священным алтарём, звуки туалета смешивались в оргазмическую симфонию, мессу, и Землян остро, ясно осознавал, что не столько избавляется от содержимого своего желудка, сколько совершает подобие какого-то символического таинства, древнего обряда, ритуала, очищаясь, удаляя из себя ненужное, лишнее, скверное. Он целиком отдался этому экстатичному действию, наслаждаясь обретаемой в нём чистотой и простотой. Потом, вспомнив об оставленной на танцплощадке новой знакомой, которая каким-то непостижимым образом мнилась связанной со случившимся приступом рвоты, остановился, умылся и поспешил обратно. Землян не верил, что девушка дождётся, и поэтому испытал бурную радость, когда увидел её на том же самом месте, где бросил: «А я подумал, что ты не станешь меня ждать! Спасибо…».

— Мне можно доверять, — улыбнулась Алиса. читать дальше

Перед сном у меня заболел живот. Я легла и стала медитировать, пытаясь снять боль по одной специальной методике. Вообще, я боюсь медитировать перед сном, потому что после этого мне снятся очень странные сны. Так случилось и в этот раз. Я медитировала и уснула. И мне приснилось, что у кровати у моих ног что-то стало шипеть. Я никак не могла посмотреть туда, чтобы увидеть, что это там шипит. Оно начало стаскивать с меня одеяло. Мне было очень страшно — именно звуки, которые издавало это существо, были ужасными. Я хотела позвать на помощь, но никого рядом не было… Интуитивно я понимала, что нельзя бояться, иначе меня убьют, ну или по крайней мере произойдет что-то плохое. Так изо всех сил я пыталась не бояться и проснулась.

Проснувшись, я услышала электронный голос, говоривший с искажениями, так, что можно было разобрать только «ВЫ ПЕРЕШЛИ НА ВТОРОЙ УРОВЕНЬ». Я попыталась понять, откуда исходит голос. Мне снова стало очень страшно, потому что я опять стала понимать, что это что-то неземное. Я понимала, что это не та реальность, к которой мы все привыкли. И тут я снова проснулась.

Когда я опять проснулась, я почувствовала странные ощущения в своем теле. Как будто оно расширяется и как-то двигается. В некоторых местах оно было тяжелым, а в других — легким. Как будто я состояла из фрагментов, как мозаика. Хотя при этом вполне чувствовала себя единым целым.

Все это я ощущала как некий мистический опыт, а не просто так…

В какой-то момент я почувствовала большой прилив энергии и взлетела. Но очень нелепо и неуклюже. Как-то только одной частью, как будто боком. Мне снова было страшно, но я старалась побороть этот страх, потому что в то же время было очень интересно. Я пыталась летать, но не отталкиваясь от земли, а находясь уже как бы в состоянии невесомости.

Я стала летать по квартире. А дальше я не помню.

Проснулась я уже утром, все было как всегда.

Я готовлюсь к поездке в Индию и Тибет, которую мы планируем начать через месяц, и читаю книги, так или иначе связанные с этой предстоящей поездкой. Сегодня закончил чтение книги Елены Николаевны Молодцовой «Тибет. Сияние Пустоты». Книгу эту всячески рекомендую, если найдете, прочитать. В ней дан достаточно подробный свод истории и теории буддизма, религии БОН (той, которая существовала в Тибете до прихода туда буддизма) и описания различных мистических практик, ритуалов и медитаций. При этом все изложено до того простым и внятным языком, что читается очень легко и быстро — даже мной, подлинным профаном в обозначенных областях. А главное — в иных местах книга эта излучает не просто информацию, но Знание, и хотя автор явно все излагает с научных позиций, совершенно ясно, что она действительно верит в полную реальность и безусловную действенность описываемых практик.

Цитата (речь идет о «медитации параллельно смерти», во время которой, как и во время других тантрических медитаций, активно применяется техника визуализации):

Естественным образом возникает вопрос: а всякие голубые столбы, лотосово-лунные троны и прочее — это реальность или воображение? Но здесь дело в том, что все процессы идут как бы в воображении, стимулируя реальные изменения, точнее, приравниваясь к реальности. Все на свете, с точки зрения тантр, существует лишь в нашем воображении. Поэтому, когда Калачакратантра в изложении очень высокого современного ламы рекомендует начать день с принесения жертв на свой алтарь, здесь не дифференцируется реальное и воображаемое жертвоприношение. Человек может принести в жертву как материальные вещи, так и вещи воображаемые, не менее ценные, чем реальные, если, конечно, он способен визуализировать прекрасные вещи. Можно принести в жертву увиденные огни ночного города или, гуляя по парку, предложить в жертву все его красоты. Необходимо знать, что даже лама не обладает истинным или внутренне присущим существованием. Фактически сила воображения превосходит силу реальности, и созданные визуализацией вещи не менее, если не более реальны и действенны, чем те, что мы привыкли считать реально существующими.

Меня пытались убить, но я выжил, и теперь, через тысячу лет после того, как опали все лепестки и листья, и капли крови превратились в твердый грунт, я снова прерываю свое дыхание, чтобы сказать новые слова. Но слова не хотят слетать ни с моего языка, ни с моих пальцев. Может быть это и есть проклятие? Или смерть?

Текст пишеться писался несколько лет. Но я не известно по какой причине не хотел или стеснялся его показывать. Он написан в одном душевном, отчаянном порыве (основная часть). Как-то ночью когда особенно прижало. Это одна из тех штук которые нельзя повторить. Стеснялся, возможно из-за переизбытка правдивых чувств, которые одолевали меня на момент написания, и противоречивых данных. Ну да ладно.

С другой стороны, если я ещё умею стесняться это хорошо. Значит я ещё жив.

Вне зоны доступа.

Чем является для Вас мобильный телефон, Интернет, dvd, телевизор? Вы задавались таким вопросом? Да? И как часто? Мне этот вопрос не даёт покоя уже давно.
Информационные сети. Гомогенные поля. Электромагнитные волны. Ретрансляторы информации.
О привязанности к вещам можно узнать, только отказавшись от них. Я отказывался от всех этих вещей и понимал, что жить без них можно. Например, мобильный телефон.
От него я отказался легко. В наше время это звучит шокирующее – жить без мобильника.
У меня был мобильник когда-то. В чём парадокс, когда телефон есть, всегда находится кому-то звонить, получать и передавать какую-то информацию. Жизненно ли она необходима? Делает ли она нас счастливее, добрее? Иногда делает жизнь комфортней, не спорю. Но равняется ли та доля комфортности вреду, наносимым телефоном. Сколько мы теряем, выбирая комфортность? Никогда не задумывались? Сейчас меня поймут путешественники. Они знают, о чём я. Помните трип Наси Демич – Индопланетяне? Что было бы, если бы она сразу попала в ту гостиницу и отдохнула с «комфортом» без геморроя? Запомнилось бы ей настолько это путешествие. Вот за геморрои мы и любим путешествия. Сколько мы теряем счастливых мгновений, вызывая по мобильнику такси, когда находимся неизвестно где ночью? Девушки могут сказать – А как же маньяки? – Расслабься и получай удовольствие! Будет что вспомнить! Сколько теряется прекрасных мгновений, интересных мыслей, интересных людей, знакомств, а самое главное – ЖИЗНЕННОГО ОПЫТА. Ну что вспомнит богатенькая малолетка, всюду разъезжая на такси или с водителем? О чём с ней беседовать? Она (они) проводят жизнь уткнувшись в сотовые в ожидании очередного sms. А за окном, снаружи, жизнь, настоящая жизнь! Не виртуальная. Ну надают пару раз по хлебалу, ну так это здорово! Например когда я ночевал на лавке во Владивостоке, меня чуть не зарезали подпитые разъяренные футбольные фанаты. После этого инциндента я пошёл на морвокзал, лежал на лавке и наблюдал за множеством огоньков порта, грузовыми судами, новыми пригнанными из Японии автомобилями и просто за морем. Мне было холодно, ветер продувал насквозь. Но я улыбался, я жил. Зубы стучали, но мне было комфортно. Я вдыхал жизнь, впитывал каждой порой. Когда впитывать стало невмоготу, я пошёл на перрон, ждать шести часовую электричку. Там я познакомился с уголовниками. Они избивали бомжа когда я их увидел. Думал тут уж от драки не увильнуть. Но после небольшого диалога, оказалось что мы из одних и тех же мест. Рот у него не закрывался, он всё рассказывал когда он вышел, кого хочет завалить в городе. Спрашивал знаю ли я его (того кого он хотел завалить). Нормальный миролюбивый бродяга, не то что некоторые. И что если бы я провёл ночь в типле и спокойствие. Вот о чём я. У меня нет мобильника не потому что у меня некому звонить или я ничем не занимаюсь, нет. Близким неудобно что у меня нет телефона, друг даже объявил мне бойкот. Они говорят тебя невозможно выхватить когда ты нужен. Ну и замечательно. Когда нужно будет я сам прийду. Я живу для себя. Они говорят, что это в твоих интересах, что это нужно тебе. Я сам знаю, что мне нужно. Я сам выбираю свою судьбу. И я счастлив от мысли, что меня не прервут когда я буду о чем либо думать, чем – либо наслаждаться. Отвлекать меня от моей жизни. Я выбираю жизнь без телефона. Жизнь без границ. Жить без телефона – НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНАЯ РОСКОШЬ. И я могу себе это позволить. Да я многое теряю (информации) иногда действительно для меня полезной. Но приобретаю я во сто крат больше. В этом я убедился на собственном опыте.
Люди жили без электронных устройств тысячи лет. Вели дела. Воевали. Строили города. Торговали. Любили. Были счастливы.
В неведение. Не сомневаюсь, многие бы выбрали бы то, что выбирают люди сейчас.
А вот отказаться ведая, бывши искушённым, это уже совсем другое дело.
Деловые люди скожут мне ты лох и ничтожество без мобильника. Деловой человек. Современный Коммуникабельный Человек. Время – деньги. Доступный в любой точке земного шара благодаря сотовой связи. Я не хочу быть доступным. Я вне зоны доступа. Я не хочу быть современным деловым человеком. Я хочу быть собой. С неискажённой информацией индивидуальностью. Вы только представте какое чудовищное давление оказывает на человека всякая левая информация, начиная с пустых разговоров по мобильнику, уличная реклама, баннеры и прочее информационное говно. Телевизор (про него даже писать тяжело.) Радио «шансон» и т.д. Без плеера в общественном транспорте я бы давно попал на больничную койку с нервным расстройством.
К чему я всё это веду, это конечно далеко не всё, что я хочу сказать. В вашей голове ещё не созрел вывод? Вывод таков, идёт война с человеческой расой. И это не шутки.
Давайте рассуждать. Что делает Человек когда едет домой на автобусе, идёт пешком, находится дома один? Человек МЫСЛИТ. Рассуждает, мечтает. Зачем мы изучали математику в школе? Не для того чтобы уметь мелочь в магазине посчитать. Чтобы развивать мысль, чтобы быстрее соображать, просчитывать наперёд. Чтобы быть умнее. А в городах всё направлено на то, чтобы эту мысль, задавить, заставить думать о чём угодно только не о себе и о своём будущем и не об устройстве мира. Всё направлено на то чтобы заглушить в человеке мысль, под лживым предлогом счастья и комфорта. Мысль — величайший Божественный дар, двигатель прогресса, в конце концов то, что отличает нас от животных.

* * *

В данном случае свобода заключается в отказе а не в приобретении.

* * *

Одно электронное устройство, зависит от другого и порождает зависимость от третьего.
Кто кого обслуживает, кто в чьей власти?

* * *

Все электронные устройства якобы делающие нашу жизнь комфортнее, на самом деле подавляют в нас истинные способности. И способствуют лени. Я не говорю какой вред телефоны наносят здоровью , это вообще отдельная тема.

Потрясающая, всеобъемлющая статья, которую я нашёл, когда редактировал пост

http://www.mconline.ru/post/20113/default.asp

http://www.celler.ru/news/2002/07/04/627.html

* * *

Я изо всех сил стараюсь вести ОСОЗНАННЫЙ образ жизни. Каждый раз на улице одёргиваю себя, — не спи не спи не спи! Очень важно сейчас, в наше время, контролировать ход своих мыслей, направлять их в нужное русло. Это ОЧЕНЬ СЛОЖНО. Но это того стоит.

* * *

Проходят недели месяцы, появляются новые строчки, новые абзацы.
Чем больше появляется знакомых, чем больше я погружаюсь в сети информационного обмена, чем чудовищнее давление. На меня из вне.
Объясню. Поскольку я вне зоны доступа, вне системы, за мной наблюдают. Я не преувеличиваю.
Некие энергоинформационные сущности. Суки драные.
Так вот поскольку я сделал шаг в сторону, шаг из миллиардной толпы счастливых обладателей мобильных телефонов, эти сущности хотят вернуть меня в строй.
Вернуть в систему. Всеми правдами и неправдами. Хочется взять мобильник и проорать в него – пошли вы все на х.й!
Давление признаться вам – страшное. Домашние, друзья знакомые и т.п.
Купи телефон!
Купи телефон!
Купи телефон!
Купи телефон!
Ты космомудазвон когда ты купишь себе телефон!?

* * *

Хочется убежать далеко-далеко и не слышать всего этого.
Если я и куплю телефон, это будет из-за женщины. Это точно.

* * *

Проходят недели месяцы, появляются новые строчки, новые абзацы.
Больше всего боюсь, что появится абзац – я купил себе телефон.
Надеюсь этого никогда не произойдёт.

* * *
Человеческим существам обмениваться информацией необходимо я не спорю, но делать это нужно по другому. Возможно развивать свои истинные способности, а коли нашему ленивому поколению нет надобности развивать свои пси-способности, что бы обмениваться мыслями без помощи техники. Я думаю что следует СОЗДАВАТЬ своих детей, (зачатие и рождение – как следствие), совершенно иным способом. И по скольку я солидарен с некоторыми авторами которые утверждают, что сейчас «время открытого сознания», то способы рождения детей, чьи способности бы заставляли удивляться. Что бы они обходились без техники. Что бы не наступила матрица. Известно что мозг среднестатистического человека работает на 3 – 5% у гениев до семи. Учёных которые утверждают, что если мозг человека будет работать на 100% сгорит – надо устраивать им публичное аутодафе, за ерись. Представте еслибы сердце или нервная система работали на три процента!
Осознанность.
Саморазвитие.
Желание расширить границы собственного Я.
Вот важнейшие приоритеты, а не сколько пикселов на фотокомере в новом телефоне.
Развитие технологий – путь к деградации. Где-то прибыло где-то убыло. Это закон.

* * *
Хотя возможно это чушь. Кто скажет, что это не так, пусть первый бросит в меня калом.

* * *
Если уж на то пошло, то нужно деградировать талантливо. Когда у меня небыло телефона, это вызывало сильную поляризацию. Теперь я это осознаю. Тонкий мир делал всё, что бы равновесие восстановилось. И он таки добился своего! Правда не через женщину, как я предполагал, а через работу. Ну и замечательно.

*

Из всей этой длительной телефонно-технической эпопеи, я сделал такой вывод: что миром и людьми правит равновесие. А не деньги и правда. Любые радикальные действия, вызывают поляризацию, и рано или поздно равновесие восстановится. А уж способы найдутся. Поверьте мне! Мнение, что равновесие правит миром, отнюдь не ново. Но! Когда это читаешь, соглашаешься, мол – да, да, знаю. Но когда ощущаешь на себе реальное действие равновесных сил, это совсем другое.

*

Не нужно отказываться от техники, нужно умеренно её использовать. И не быть её рабом, не попасть в зависимость.

*

Умеренность и осознанность.

*

Хотя мнение, что телефоны-говно, я не изменил.

P.S.

Гора » » »
(Е.Тимофеев-Е.Тимофеев) гр. Мультфильмы.

Давление смысла, потоки информации
Ударная сила центральных теле- и радиостанций
Вовремя бояться, вовремя улыбаться
Я хочу выбраться из системы цен и провокаций
Управляемые люди смотрят телевизор
Управляемые люди делают свой выбор
Единицы измерений — социальный поток
Общественные праздники, общественный шок

А вдали от всего на высокой индийской горе
Наполняется смыслом понятие «я-человек»
Ощущение-запах,ощущение-цвет
Ощущенье отсутствия всяких систем
Ощущение лёгкости тела и прозрачности век

Определение точки в координатах системы
Запрет на выход из подгруппы, запрет на перемены
Неподъёмные камни посреди твоей дороги
Исчезнут, только если ты заплатишь все налоги
Информация меняет твоё мироощущенье
Информацию меняет для контроля и управленья
Вместо новостей культуры — рейтинги продаж
А рассказы о войне — это рассказы о деньгах

А вдали от всего на высокой индийской горе
Наполняется смыслом понятие «я-человек»
Ощущение-запах ощущение-цвет
Ощущенье отсутствия всяких систем
Ощущение лёгкости тела и прозрачности век

Я люблю сохранять себе на жесткий диск всякие картинки из Интернета. У меня для этого несколько папок, с названиями типа «Cool», «Cool new», «New Cool 2» и т.п. Туда идут и понравившиеся фото (моё хобби), и забавные аватары из ЖЖ, и отрывки текстов, стихов, и даже фрагменты карты Москвы, скачанные с «Афиша-map». Ну, с картами всё понятно – распечатал, поехал и нашел нужное место. Файл потом, конечно, не открывается – так и остается в папочке. Но я тут заметил одну вещь, ПЕРЕМЕННЫЙ потенциал которой меня просто сразил. Дело в том, что картинки и тексты я тоже потом почти никогда не открываю! Не пересматриваю. То есть да, они мне очень понравились, но вместо того, чтобы рассмотреть или прочитать их прямо с вэб-страницы и потом «идти» дальше, я отложил просмотр на потом, сохранив файл в папке «Cool» на Рабочем столе… Заметил я эту штуку, когда хотел сохранить понравившуюся картинку с сайта «Перемен», а она не сохраняется (сайт-то на флэше!). Но «разрыв» в привычной последовательности увидел-понравилось-сохранил-забыл уже позволил просочиться мысли: а вот сейчас я эту «понравившуюся» картинку в действительности похерил бы, погреб в куче других, похожих, файлов с ничего не говорящими названиями. Поняв, что картинка всё-таки нравится, я еще раз внимательно посмотрел на нее, запечатлев ее образ в памяти, запомнил – конечно же, не очертания ее – а собственные ощущения. «Копия» получилась неточной, но живой. Как вкус, как запах. Как прикосновение. И знаете, что? Мне это понравилось. Прямо как-то торкнуло.

Когда постоянно ходишь-ездишь по городу с фотоаппаратом и фотографируешь что понравилось – вначале это освежает. Больше видишь, потому что больше всматриваешься. А потом приходит обратный эффект: начинаешь «отворачиваться» от чего-то, что знаешь, что «не получится». Т.е. уже не сканируешь, а фильтруешь. Зашориваешься или, точнее, зашТоривашься. А когда видишь красивый момент – вдохновляешься, суетишься, делая из него «картинку» — и тут же, отсмотрев результаты на экранчике фотоаппарата, удостоверившись, что «снято» — забываешь его. Тот же «Save as…» Отворачиваешься от пейзажа или человека – с полным сознанием выполненного долга — а на самом деле, не приходя в сознание. Не приходя в состояние осознанности, которое тебе хотел подарить этот красивый момент, красивое стечение перемен. Они проплывают мимо тебя.
А иногда, забыв фотик дома, видишь вдруг красоту – может, даже и не мимолётную, вот она, фотографируй не спеша – так нет же! Нечем. Казалось бы. При этом, однако, такие «не-кадры» запоминаются замечательно. Вот она – неожиданно ожившая под дождем доска объявлений на автобусной остановке с нерадиво ободранными афишами – сохранила фрагменты лиц киногероя и поп-певицы вперемешку. А вот смуглолицые рабочие из братских республик делают ремонт ИСАА, и на перекуре, обливаясь потом, сквозь решетку ограждения рассматривают афишу Консерватории, изображающую солистов во фраках.
На самом деле, неважно, получились ли бы эти кадры или нет, стали ли бы они «картинкой». Они живут, несохраненные, давая жить мне. Не зафиксированные, но и не забытые. Не сохраненные, но и не стираемые.

Мне стало немного жаль, что я не вглядывался получше в те картинки, которые качал из Сети. Мне стало совсем не по себе, когда я понял, что поступаю так не только с картинками из Сети.

Я делаю то же самое, когда обмениваюсь визитками с людьми, которые мне не симпатичны и не нужны. Когда смеюсь над чужими шутками из вежливости. Когда слушаю, как кто-то кого-то жалеет. Когда делаю то, что никому по сути не нужно. Когда в голове каша из поступающей новой и тут же стираемой информации, вперемешку с недотёртыми ошметками старой – ластиковая каша.

Мне становится интересно – а что, если принципиально не сохранять ничего? Нравится картинка – смотри, пока хочется. Нравится фото – ну, распечатай его и на стенку повесь, надоела – в мусор. Прочитал книгу – подари или выброси. Не нравится человек – скажи ему об этом, вдруг что-то поймет.

Почему-то, когда перебегаешь улицу – все становится ярче. Когда чувствуешь опасность – радость вливается в тело; моменты, когда ты чуть не погиб – вспоминаешь, как счастливые. А если бы можно было «сохраниться» — наверняка бы не торкнуло — если бы можно было жить вечно.
Почему-то, когда скачиваешь альбом в мп3 – пусть это даже один из твоих любимых исполнителей – он как-то не впечатляет. Так, «средние частоты», как в статье Глеба. А купишь фирменный аудио-диск за 50 уе, с обложкой, с вкладышем, с названием каждой композиции на обороте – наслаждаешься вдумчивым, сосредоточенным слушанием. И дело не в деньгах.

Недавно я провел полгода в деревне. Там был нормальный продуктовый магазин, но у меня в доме не было холодильника. И что же? Каждый день у меня был маленький праздник вкуса. Я покупал что хотелось – и сразу ел. У меня ни разу ничего не испортилось.
А в компьютере у меня скопилась масса несвежих файлов. Таких, которые я не открывал больше недели. Иногда месяцами. Годами. Или вообще никогда. Ну, Windows и Program Files не в счет – а сколько мельком виденных картинок и непрочитанных текстов! Гигами. Гигами – неотсмотренные фильмы. А на дисках: целый шкаф того, что казалось особо ценным, но было просмотрено или отслушано 1-2 раза. Это «любимые» казалось бы, вещи! Альбомами, дисками – лежит и чахнет скачанная, но не отслушанная музыка. Воображение рисует гигантский – с вагон – холодильник (с телевизором на дверце), забитый протухшими продуктами. Это финал жизни в ритме «Save as…» Вы скажете, «файлы не портятся». Зато они воняют! Воняют дурацким никому не нужным небытием, как протухшее в холодильнике мясо. Настоящая антиматерия – вонючие нереализованные возможности.

Не знаю, приду ли я — Путем Перемен — к пустой безликой квартире и компьютеру со свеже-переинсталлированным Windows. К визитке без телефона. К жизни без сожалений. Но как свежо было бы начинать каждый раз заново! Словно вчера родился, а завтра умрешь. Кстати, это недалеко от истины.
Не знаю, удалось ли мне внятно изложить ту идею, точнее, проблеск идеи, ощущения, вкуса счастья, эту картинку-без-картинки, которая возникла передо мной. Но знаю точно: ее не нужно сохранять на жесткий диск. Лучше рассмотреть, пощупать, взвесить и отбросить – прямо сейчас. Она стоит на пути перемен.

Волшебник оказался симпатичным, хорошо сложенным молодым евреем среднего роста с длинными, светлыми, слегка вьющимися волосами и тяжёлым, холодным, словно каменным, взглядом серо-голубых глаз, выражавшим крайнюю уверенность в себе. Земляну сразу показалось, что этот человек носит в себе какое-то особенное знание, виденье, делающее его несколько отличным от большинства других людей. Складывалось впечатление, что окружающие, с их мелочными несущественными заботами, поверхностнными заимствованными взглядами, страхами и комплексами, не очень-то нужны, интересны Волшебнику. Новый знакомый держался очень достойно, независимо, брал инициативу в общении, постоянно высказывал нетрадиционные, яркие суждения почти не терпящим возражения тоном, но делал это мягко, изящно, уважительно, внимательно выслушивая ответы собеседника, обдумывая их. В любом случае Волшебник производил впечатление умного, воспитанного, эрудированного — «высшего» — человека, и этим сразу расположил Земляна, которому подумалось, что с этим типом можно бесконечно долго обо всём на свете говорить и говорить, и скучно не станет никогда, а самое главное — ему можно попробовать доверять. Одет Волшебник был опрятно, современно, стильно, но не броско — строго, разговаривал и двигался достаточно медленно, неторопливо, а точнее — спокойно. От него как будто веяло спокойствием, внутренней гармонией и, в тоже время, опасностью. Землян вообразил, что этот человек похож на мудрую ядовитую змею с волосами на голове.

Землян же, напротив, поразил Волшебника своей наивностью, романтичностью, чистотой, несгибаемым, неутомимым, бесшабашным идеализмом, инфантилизмом. Волшебник подумал, что никогда ещё не встречал столь прекрасного, милого, душевного лоха. Во многом они являлись противоположностями друг друга, но было и какое-то тонкое, ускользающее, неуловимое сходство — они оба были, можно сказать, какие-то живые, настоящие… А ещё они оба когда-то, в щемящей юности, собирались стать программистами…

В ходе первой же встречи обнаружилось, что у Волшебника в карманах обычно водится вкусный, ароматный гашиш. Кроме того, он весьма скоро многое поведал Земляну о каких-то специальных таинственных, лечебных, магических зельях, травах, порошках… читать дальше

Я достаю из широких штанин
Белый билетик с цифрой «один».

Это билет на одну лишь поездку
В нашем метро, где воняет так мерзко.

Утро встречало прохладой меня,
Здесь же всегда стойкий запах коня.

Впрочем, нет, вру. Все гораздо сложнее —
Есть ароматы и здесь понежнее.

Много в столице вонючих людей.
Ну а в метро каждый пахнет сильней.

Щедрою порцией одеколона
Тянет от гомика в центре вагона.

Модным парфюмом на бритых щеках
Пахнет тинейджер в зеркальных очках.

Пьяные честно воняют селедкой,
Коктейлем из банки — усатые тётки.

Резиною пахнет маунтинбайкер,
Высохшим потом фонит гастарбайтер.

Бабушки пахнут протухшими тряпками,
А бизнесмены залётные – бабками.

Герычем пахнут нерусские лица,
Что загостились в нашей столице.

Много в метро и вонючих ментов.
За деньги на подлости каждый готов.

Скукой и похотью, злобой, тоской
Пахнет на Пушкинской и на Тверской.
Душит бездушием Охотный ряд,
Панками пахнет вонючий Арбат.
Чем-то приятным, но чем – вот вопрос?
Тянет тусовочный Кузнецкий мост.

Многих заставит взглянуть на часы
Этот тяжёлый духан колбасы.
Кто его гонит: румяный Васёк?
Тётка с дитём? Мне, увы, невдомёк.

Кто-то пытается пахнуть газетой —
Только сильнее воняет клозетом.
Кто-то уставился в свой КПК –
Всё равно пахнет, как яйца быка.

Лохи смердят своей жизнью собачей
Даже когда они едут на дачу.
А работяги струят аромат,
Что говорит: человек-автомат.

В пятницу пахнет немножко субботой,
А по субботам – бухими и рвотой.
По воскресеньям воняет бездельем,
По понедельникам — ясно, похмельем.

Много в столице вонючих людей.
Ну а в метро каждый пахнет сильней.

Едет и пахнет, и смотрит в окно.
А перемен не видать всё равно.

Уже ночь. На часах 1 час пятнадцать минут. Я читаю книгу. Рядом, за компьютером сидит моя девушка. Вдруг в тишине работающего компьютерного кулера раздается едва слышная вибрация. «Телефон!» — говорит девушка. «Да?»… Да, действительно, звонит мобильник. Почему-то нет звонка. Он лишь еле слышно дергается, лежа на столе. Звонит бабушка моей девушки…

Они разговаривают, а меня пронзают токи потустороннего, параллельного мира. Голос ее бабушки, искажаясь расстояниями и радиопомехами, превращается то в мужской, то в женский, то в девичий, а в окно льется чернота ночи. Она односложно отвечает что-то своей бабушке, а бабушка монотонно начитывает ей какой-то текст-программу об образе вселенной, о смысле действия и о необходимости бытия-именно-так-а-не-иначе. Ее голос похож на голос автоответчика, механического автомата, он дребезжит на средних частотах, как робот. И тут я понимаю, что ее бабушка – тоже ведьма. Как и моя. Ночь наступает все сильнее и сильнее, щурясь прямо в наше незанавешенное окно, в котором беззащитным огнем горит свет, будто открытой раной на ветру. «Закрой же скорей занавеску!» — говорю я ей, когда она вешает трубку. Занавес.

***

У меня кружится голова от того, насколько непредсказуемой может быть следующая строка, которую я сейчас напишу. У меня кружится голова от моего головокружения, от того мимолетного, неосознанного счастья, которое пронзает меня каждую секунду.