Я взял интервью на этот раз у сценариста, режиссера и актрисы Ренаты Литвиновой. Она меня интересовала давно (хотя я, признаюсь, плохо знаком с ее творчеством). Выяснилось, что Рената — настоящая бизнес-леди… Выпустила вот свою линию женской одежды.
Рената Литвинова и еще одна бизнес-леди, Анастасия Рагозина (владелица ювелирных магазинов в Москве)… Нарядилась в платье от Ренаты
Признаться, когда мы закончили разговаривать, я не очень остался доволен. Все же пришлось вписаться в 12 минут (на остальные интервью «Вокзала» у меня было от получаса до двух часов). Я даже не хотел публиковать это интервью и на два дня забыл про него. Но потом, когда перенес результат в компьютер, увидел, что вышло в общем неплохо. И даже интересно.
Прочитать интервью можно здесь.
Первая смс-ка пришла в три часа ночи. Сотовый телефон лежал на кровати, а Андрей лежал на полу. Это был мягкий турецкий ковер. Его Андрей получил на свой день Рождения. Тогда, однако, этому подарку он рад не был. Все, что его интересовало на тот момент, — это дорогие сигары, дешевый портвейн и джинсы в облипку. Единственное, почему он улыбнулся, когда ему подарили этот ковер, — это потому, что подарок оказался слишком неожиданным. Андрей давно уже перестал надеяться, что кто-то догадается подарить ему хотя бы одну-единственную «Havana Sunrise» формата Coronas. Перечность, горьковатость и цветочность – идеальное сочетание для такой сигары. А подарили ему именно ковер. Тогда он ему, конечно, не понравился. Но со временем он стал на него садиться, когда смотрел немного туповатые телепередачи, иногда стал на него укладывать каких-то женщин, а временами просто по нему прохаживался.
Все бы ничего, но совсем недавно в одну из бурных ночей под светом полной луны в кровати образовалась небольшая, как бы это сказать, пробоина, что ли. Андрей тщетно пытался уместить свой зад в это углубление, дабы по ночам оно его не беспокоило, но задница той женщины была явно меньше, а доламывать кровать вконец Андрей не решался. Это обстоятельство, собственно, и вынудило Андрея переместиться на ковер, где теперь вдобавок ко всему приходилось еще и спать.
Но в тот вечер, как вы догадались, все было немного по-другому. Все пошло не так, как надо, или, скорее, не так, как обычно, уже в самом начале вечера. Следует вскользь упомянуть, что тот вечер по иронии судьбы был именно вечером пятницы. Это «вскользкое» упоминание должно избавить меня от потребности в описании излишних обстоятельств и излиянии длинных пассажей по поводу того, какое было у всех настроение и что переживал в тот вечер город. В то же время оно призвано обрисовать в вашем воображении всю обстановку того шумного бара, в котором каждый знакомился с первой встречной, а под конец братался с уставшими официантами. Андрей был одним из тех, кто как раз и знакомился с первой встречной. Впрочем, он был гораздо разборчивее остальных. Но, как уже было упомянуто, все пошло не так. Читать дальше »
1/ Метро — это ад
2/ Нет ничего ужаснее людей, жмущихся друг к другу.
3/ Когда ты спускаешься по эскалатору вниз, становится жарче и жарче.
4/ Линия смерти прочерчена вдоль платформы.
5/ И машины, поглощающие людей, это пик уродства и дисгармонии.
6/ Вряд ли найдется выход сегодня, но, впрочем, кто-то уходит оттуда не взволновавшись.
7/ Эти люди святы, они не любят толпу, потому что толпа наказывает сама себя.
8/ Они только с наступлением ночи спускаются в ад для того, чтобы узнать, как еще меньше видеть людей.
9/ Но так было не всегда, раньше не было ада и не было людей.
10/ Люди появились, создали себе ад и научили создавать своих детей.
11/ Способов для этого придумано и использовано немало.
12/ Но все-таки это развлечение человечество придумало из-за скуки и для установления добра.
13/ Книги развращают нравы, и большего не стоит желать, иначе будет скучно, и погибнет все человечество.
14/ Ведь это и есть красота, которая спасет мир.
15/ Гармония всегда мертва. Совершенными люди никогда не рождаются.
16/ Но рождаются противоречия, в которых добро и зло едины.
17/ Люди называют их гениями, а гениям нет никакой разницы между черным и белым, цель и главное для них – счастие.
18/ Потому-то они и страдают от бесцельного стада.
19/ Даже Христос это знал, потому и стал самим собой.
20/ Он распял себя на символе вечного уродства – кресте.
21/ Крест – это человеческое лицо, которое, к счастью, несовершенно. Поэтому Христос и пострадал: он предал самого себя.
22/ Не зная элементарных вещей.
23/ Он думал, что идеален, а вернее универсален, и примерял свои речи в первую очередь на самом себе, а он был хуже других.
24/ Страдания несет религия, она заставляет лениться и не думать, слепо верить, а потому и мрачна и слезлива и, в конце концов, надоест.
25/ Но совершенно прост мир, в котором есть и ад, и рай.
26/ В виде магнитного поля этот мир, но правила мелочей извращены и игра неоднозначна.
27/ Судьба это не путь, это шанс, данный один раз, иначе это перестанет быть игрой и станет смыслом, а суть находится глубже.
28/ В недрах есть то, чего боятся и перед чем благоговеют, любят и превозносят в мыслях.
29/ Но конец, которого следует ждать по общей логике, не случится никогда.
30/ Только фигуры встанут по-другому, а суть останется та же.
31/ И всегда начало игры это рассвет, а конец – сумерки, середина это белый свет.
32/ Выиграть можно и выигрывают все, кто не играет, а остальные это основа.
33/ Переходы, которые проходят сквозь метро, связывают новое, и мы рождаемся.
34/ Эта круговерть и есть кольцо, в котором мы едем и думаем, что едем в метро.
Дата проведения: 26 марта — 3 мая 2009
Адрес: Московский музей современного искусства, Ермолаевский переулок, 17
Открытие: 25 марта в 19:00
Виктор Алимпиев, Мариан Жунин
Ода, 2002
одноканальное видео
Проект «История российского видеоарта. Том 1, 2, 3» это своего рода выставка-ликбез. Рассказ о том, как зарождалось видеоискусство в СССР, как развивалось оно на сломе эпох и государств и в каком состоянии пребывает сейчас… Это история видеоарта с самых первых дней его появления в 80-х и до нашего времени. По мнению организаторов проекта, «видео более других художественных средств позволяет получить бескомпромиссный образ художника того ключевого периода, когда советские времена сменялись постсоветскими. Видео было новым настолько же, насколько новостью для широкой публики оказалось современное искусство в целом. У видео не было традиции ни бороться, ни соглашаться. Это была территория чистого эксперимента».
Владислав Мамышев-Монро
Новое пиратское телевидение, 2004
одноканальное видео
Проект поделен на три части (три тома). Каждый том — отдельная выставка. «Том 1» уже прошел. В январе 2007 года. Это был экскурс по самым первым годам существования в России видео как художественной практики (1985-1999). Вторая экспозиция, которая состоится с 26 марта по 3 мая 2009 года — будет посвящена периоду российского зрелости видеоарта (1995-2005). На третьей выставке, запланированной на весну 2010 года, зритель будет иметь дело с новейшей историей предмета (2000-2010).
12 мая — 31 мая. 2009 года
Фотогалерея имени братьев Люмьер представляет персональную выставку Валерия Генде-Роте.
Писатели и читатели.1960-е
Валерий Генде-Роте – культовая фигура советской фотожурналистики. Время 1960-х – новый поворот в советском фотоискусстве, когда фоторепортаж обретает второе дыхание в лице молодых мастеров и занимает одно из ведущих мест в искусстве фотографии. Генде-Роте по праву считается одним из самых талантливых фотографов своей эпохи. Ярый приверженец репортажного метода съемки, он не признавал инсценирования человеческих чувств и жанровых сцен. Эмоции, зафиксированные на фотографии, должны быть подлинными — для него всегда было важно передать не поддельные человеческие эмоции.
Окна поезда, несущегося вдаль — это часть меня. Я могу быть внутри них. Человек, смотрящий на меня через стекло, пропускает меня сквозь него.
Мне нравится отлучаться от солнца, я его луч, потому что во мне часть солнца: его тепло и холод, его свет и тьма. Это не маразм, это часть мира. Возможно, скоро она исчезнет, но не в этом смысл. Давно, недавно, или наоборот… Я еду поезде потому, что он может раскрыть свою пасть и впустить меня. Я не один здесь. Но думаю об этом именно так только я, и даже мое отражение в окнах не делает этого в точности, как я. Сбивая логику, можно породить новую культуру. Логика бессмысленна, потому что имеет смыел, но пытается его найти. Пусть поймет каждый сам.
Наличие чего-то в большом количестве доказывает неоправданность количества – если этого много, оно бесполезно. Одна поправка может, впрочем, разрушить идею абсурда. Но абсурд становится логикой, т.к. это все форма, форма есть содержание содержимого в форме. Хорошее одно. Плохое одно. А если этого много, то это необязательно. Чем меньше, тем разумнее количество. Но масса этого не хочет, так как сила примитива является началом массы и многочисленности, а значит, не держится все, что дальше, пытаясь сделать подобное, называет себя двойкой… или тройкой и т. д. Уникальность возможна, но она, став уникальной, теряет привлекательность — так было всегда, так есть и будет. Это все необходимо, это банально, но банальность — это главная черта, вокруг которой строится или развивается все остальное. Человек, задумавшийся о банальности, хочет быть единицей, но не может стать ей, т.к. он — человек. Все действия, направленные куда-либо, приводят в исходную точку. Так человек, живший для того, чтобы построить дом, умирая, превращается в прах, разлагается, отдает все живое в нем в пищу другим живым организмам.
Меня никогда не поражал тот факт, что меня ничто не поражает.
И почему-то меня называли за это придурком или тормозом.
Но ведь я-то понимал, что я всех их поражаю своей поразительностью.
В итоге своих собственных умозаключений я понял, что мне нужно делать.
Сперва я попробовал поразить сам себя.
К счастью, ничего у меня не вышло, но это нисколько не повлияло на меня. Однажды я взял ружье и выстрелил из него.
— Ну и что теперь? — спросил я сам у себя.
— Ты мудак, — сказала мне мать после моих похорон, смотря на фотографию моего отца.
Я лежал в гробу, мне было все равно, где лежать, и в этом я не находил ничего поразительного.
Шли годы, а я все оставался таким же придурком или тормозом.
После моей смерти обо мне говорили, что я поразительный человек.
Когда я понял, что обо мне вспоминают, я умозаключил, что действительно я придурок и тормоз, потому что покончил с собой, и так и не поразил себя так, как поражал других.
После этого меня забыли.
Звоню в ж/д-кассы. Четыре минуты втыкаю под идиотскую мелодию, через каждые 20 секунд прерываемую гнусавым женским голосом, который напоминает мне, куда я позвонил и что надо чуть-чуть еще подождать. Отвечает в конце концов женщина. Я ей объясняю, что хочу забронировать билет на поезд на 15-ое число. Остался только плацкарт, шестое место. Делать нечего, беру плацкарт, верхний. Заканчивая процесс брони, женщина уведомляет меня, что выкупить билеты можно по 16-ое число включительно. Отлично, думаю я. Вот 15-го числа поезд уйдет, а аккурат 16-го с утра пораньше я пойду на вокзал, чтобы выкупить билет на этот ушедший поезд. А вообще, мне нравится бюрократия. Система, которая ломает себя изнутри, но которую даже бараньим лбом не прошибить снаружи. Ну разве что лбов будет много. Да, пожалуй, схожу 16-го на вокзал. Почему бы и нет?
Цвет не важен, есть воспоминание.
Музыка звучит, как голос прошлого земли.
Свет рассеялся по бодрой еще спальне.
Я прошу вас всех: «Давайте помолчим».
Послушаем сначала пение предметов
Всех тех, которые вокруг
Тогда не будет общепризнанных секретов,
Но все же всем не будет по пути.
Это произошло несколько лет назад, в последних числах октября. Заморозки уже три дня беспокоили людей. Все люди, выходя на улицу, мысленно говорили: «Ужас». Хотя не всех посещала эта мысль.
Платформа пригородных поездов. Холодно. Все будущие пассажиры грустили и ничем не отличались друг от друга. Однообразная серая масса дышала и печалилась, медленно заполняя всю платформу. Но вот из перехода вышла девушка в ярко красном пальто, и, быстро преодолев все трудности большого скопления людей, наконец-таки нашла себе островок, еще не занятый однообразной толпой. Легкая улыбка касалась ее губ, и на лице можно было прочесть полнейшее счастье.
В это время с другой стороны платформы шел молодой человек, сразу можно было сказать, что он не в печали о прожитой жизни. Если бы в это время кто-нибудь взглянул на платформу сверху, то сразу бы выделил этих людей из всех. Как сделал это я.
Он остановился недалеко от нее.
Через некоторое время их взгляды встретились. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Они говорили друг с другом. Все люди уехали. Стоя вдвоем на платформе, они говорили обо всем, что волновало их души. У обоих героев сложилось впечатление, что они знают друг друга как минимум десять лет. Так зародилась… Впрочем, как хотите.
В общем, по улице Пономаренко, после проспекта Жукова, есть неплохой ресторанчик. Его красная неоновая надпись «Пивной бар» смущала и в то же время соблазняла меня четыре года. Я всегда проезжал мимо и с опаской поглядывал в сторону этого сомнительного заведения. Между словами «пивной» и «бар» неумелым дизайнером была вклинена большая неоновая кружка с пенящимся пивом а натюрель. Фронтальная часть ресторана была представлена большими стеклянными витражами, выдававшими высокий потолок и сталинский тип всей постройки. Ресторан находился чуть выше самой дороги, хотя и легко с нее просматривался, и поэтому каждый раз, как ты проезжал мимо со стороны проспекта Жукова, слева сверху в левом же глазу на верхней части его сетчатки брезжил тусклый красный свет. Все водители на этом участке невольно притормаживали, так как этот самый красный отблеск на сетчатке рефлексировал мышцу правой ступни, и водитель в беспокойстве начинал оглядываться в поисках пропущенного светофора. Когда над рестораном вешали эту вывеску, я не думаю, что они сделали ее красной с таким вот водительско-рефлекторным умыслом, целью которого была заставить прохожих в недоумении останавливаться, искать либо пешеходный переход либо спрятанный светофор и ничего не находить либо, глядя на красную пену, стекавшую по красному бокалу, просто гадать, какое там подают пиво. Мне доводилось испытывать и первое, и второе, и третье.
К самому ресторану ведет небольшая присыпанная снегом лестница. Теперь я уже не помню, сколько раз с нее падал, но тогда я не заподозрил в ней ничего опасного. Одному господу известно, сколько алкашей оставило свои зубы на этой ацтековской мини-пирамиде. Так как трезвым из ресторана почти никто не выходит, да что таить — никто вовсе! — эта завуалированная лесенка-убийца становится почти непроходимым препятствием для запутавшихся ног, принадлежащих очередному поддатому владельцу. Через дорогу от пивного бара располагаются дома. Дома эти, судя по виду, не первый век заброшены. Окна разбиты, и если проходишь мимо днем, то видишь, что кроме оторванной с особой жестокостью и рвением плитки здесь покрали даже обои. Иногда в одном из домов на втором этаже (там их всего два, но каких!) справа загорается свет. Окно прикрыто шторами, поэтому не видно, что творится внутри. Я как-то прислушивался: думал, может хоть телевизор смотрят. Но слышна была одна лишь тишина. Ладно бы скрип кровати или громкая ругань пьяного мужа или на пьяного мужа — но там ни звука. Только зажженный свет и шторки. Ресторанчик с одной стороны, участок с заброшенными домами с другой — все это создает какой-то странный и необъяснимый уют, отчего хочется зайти в ресторан, сесть спиной к витражу, заслонившись неоновой же рекламой пива «Крынiца», и дать заказ «как всегда». Читать дальше »
Мы живем в городе. Городские формы – всегда физичны, но неизбежность физичности – окружность. Игра.
Круг смерти, с сексом посередине.
Мы на окраине города, пригород.
Мы движемся.
Край открытия, зоны извращения, порока и скуки, ребенок-проститутка.
Грязный круг немедленно окружает рассвет круга начинающих жить,
Но реальная толпа живет в могилах.
Живут только улицы ночной жизнью.
Болеем образом дорогих отелей,
Живем в низких меблированных домах.
Жизнь – бары, заложенные магазины, пародии и публичные дома, в умирающих пассажах с магазинами, которые никогда не умрут. В улицах, в улицах, в которых всю ночь кино.
Когда игра не идет в счет, она становится игрой.
Если секс не считать, то он превращается в высшую точку.
Меняются декорации, но суть человеческих переживаний остается той же. Интеллект может и должен делать более наполненными эти стремления, но человек – животное, и от этого ему деться некуда. Поэтому я уверен, что настало то время, когда, осознав свою привязанность к материи земли, искусство должно подвести итог пройденного, осознать суть человека, преподать радость жизни ему так, чтобы всем было хорошо. Но за этим стоит очень много. Хорошо – это то, что позволяет человеку выбирать, но считаясь при этом с законом общества, в котором он живет, а если он так умен, что ему плевать на закон, то пусть уходит прочь и не живет паразитом.
«Любовь и голод правят миром». Ницше прав, но в конечном счете человек стремится к воспроизведению себе подобных, значит желает бесконечности (кольца). Обратите внимание, Земля вращается вокруг солнца по кругу, это не случайно. Мироздание логично, и человек пока апогей природы. Он разумен и может что-то менять.
Я не стремлюсь к упрощению, я стремлюсь к осознанию и преодолению простого. И главный путь к этому – это образование. Осознание своей сути, сути личности.
Рената Литвинова и еще одна бизнес-леди, Анастасия Рагозина (владелица ювелирных магазинов в Москве)… Нарядилась в платье от Ренаты
Журнал "Перемены" в ВК >>
Вы можете поблагодарить редакторов Перемен >>