Нужны ли нынче доказательства очевидному – тому, сколь многим Россия обязана императрице Екатерине II?

Были в жизни Белоомута яркие, наверное, всякой местности присущие в период её молодости, события; он был значителен в ряду 4-5 других, соседних, сёл, что до появления железных дорог “делали погоду” в экономической жизни всей страны.

Именно на белоомутских, дединовских и ловецких лугах откармливались следующие через Зарайский уезд прогонами с донских, степных мест, многочисленные табуны лошадей, через соседний Перевитск уводились гурты крупного рогатого скота с обозами сенными. Других, столь же удобно расположенных и столь же богатых кормом местностей на пути, о коем идёт речь, пути важнейшем, прежде всего, для обеспечения жизнедеятельности обеих столиц, не было. Читать дальше »

Экзистенциальные парадигмы Тютчева и Мандельштама

Блаженство понимающего созерцания

Смутные времена впечатляют своими неординарными возможностями. Одна из них – обновление личного катастрофического опыта. Делается это благодаря нашей погруженности в катаклизм и «включенному наблюдению» за ним. Одновременно для нас резко возрастает ценность экстрим-впечатлений тех, кто уже побывал в исторических провалах и к кому мы, запертые внутри катастрофы, питаем невольное чувство духовного родства.

Возьмем две парадигмы отношения творческого духа к катастрофе. Одна из них, тютчевская, пришла к нам из позолоченно-посеребрённого XIX века. Другая, мандельштамовская, пожаловала из железного XX века-волкодава. Читать дальше »

Я задала себе вопрос: зачем мы, люди, занимаемся искусством?

И вопрос оказался крутым…

Друзья мои, – почему мы это делаем, а? Ну зачем, в самом деле? Чего, деньги, что ли, так зарабатываем? Да любое творчество – жутко неверный заработок. Славы человек хочет? И это сколько художников славу снискали? То-то и оно…

Чего у человека такое зудит внутри, что он записывать начинает, а то еще и в рифму, красками что-то мажет, звуки складывает в песню? Оскар Уайлд утверждал, что искусство бессмысленно. А я вот не верю, что столько людей занимаются бессмыслицей. Хотя явно-практического смысла не наблюдается… Есть тут какая-то тайна. Вот вы сами спросите себя, попробуйте… Нафига человек создает искусство? Читать дальше »

О романе Дмитрия Данилова «Есть вещи поважнее футбола»

Слово «динамо» обладает несколькими смыслами. Например, оно обозначает механическое устройство, вырабатывающее электрическую энергию. Но самое выразительное звучание слово «динамо» приобретает в сочетании с глаголом «крутить». «Крутить динамо», или попросту «динамить» — значит не выполнять обещания и разрушать надежды с ними связанные. По сути, вся человеческая жизнь является чередой непрекращающихся актов «вращения динамо». Скажем, ребенок с чистыми глазенками ждет счастливого будущего, обещанного Дедом Морозом и родителями, а получает в итоге…

Все поэтические и прозаические произведение Дмитрия Данилова повествуют о бытии в условиях унылой, беспросветной, безысходности, то есть в условиях тарахтения вселенской «динамо-машины», в условиях постоянного кидания и разочарования. Но в этом убогом, сером «динамовском» мирке присутствует настоящий эпикурейский уют малых рутинных удовольствий, получать которые способен человек, умеющий наслаждаться тем, что есть, а не тем, что могло бы быть или тем, что должно якобы быть. Читать дальше »

Мишель Уэльбек. Покорность/ Пер. с фр. М. Зониной. М.: АСТ; Corpus, 2016. 312 стр.

Пересказывать сюжет смысла нет – бутылку с ним вынесло медиа-море еще до публикации книги. Пришедшейся ровно на день парижских терактов. Первых, увы, ибо с тех пор была пятница 13 ноября.

Об актуальности проблемы Европы vs. Еврабия (словечко из книги) говорить смысла тоже мало – если Франсуа с горечью провожает в Израиль свою любовь Мариам, то статистика нам неумолимо говорит, что исход-алия евреев из Франции сейчас максимально велик (далее следует Англия и Бельгия). Читать дальше »

О моих путешествиях в Тай Цзи довольно подробно говорится в «Записках неофита…». Текст «Ночью… и днём…» я не стал туда помещать, там и без того 21 глава, уже книга. Я вставил его в «Бездорожье», для чего был повод – это действительно бездорожье. Но у такого виртуального и реального бездорожья есть ещё одно имя – «Великий Непроезжий Путь». Мне и подумалось, что это вполне подходящее название для новой моей книги. Текст «Ночью… и днём…» в ней дублируется, хотя и есть добавления; для зачина он тут как нельзя кстати. Читать дальше »

К 135-летию Александра Блока, певца революционной юности «с нимбом вокруг лица».

Наш бог бег… Маяковский

Да. Ты – родная Галилея
Мне – невоскресшему Христу. Блок

Боги, когда они любят,
Замыкающие в меру трепет вселенной,
Как Пушкин жар любви горничной Волконского. Хлебников

…Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Иисус Христос. Блок

Нового бога, впрочем, и новую Россию искали все художники той непростой эпохи. Упомянутый Хлебников откапывал в водоворотах грёз по-своему: «Это шествуют творяне, заменивши д на т, Ладомира соборяне с Трудомиром на шесте». Блок – по-своему. Как ни странно, никто из них так и не нашёл – по воле рока господь оставался прежним, традиционным. Читать дальше »

К столетию Константина Симонова

Как врезалось в память ещё со школьных лет – так в памяти и остаётся:

— Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди, —

Написано осенью сорок первого. Самое, пожалуй, трагичное время Великой Отечественной. Автор – военный корреспондент газеты «Правда» Константин ( Кирилл) Михайлович Симонов.

— Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился, —

ТА война закончилась уже семьдесят лет назад – а строчки эти без дрожи в голосе читать до сих пор невозможно. Это называется простым и пафосным, но в этом конкретном случае совершенно справедливым словом ШЕДЕВР. Шедевр, потому что написан ТАЛАНТОМ. Читать дальше »

От редакции «Перемен»: Дмитрий Бобышев — поэт, переводчик, эссеист и профессор Иллинойсского университета в г. Шампейн-Урбана (США) родился в Мариуполе в 1936 году, вырос и жил в Ленинграде, активно участвовал в самиздате. В 1963 году Анна Ахматова посвятила ему стихотворение «Пятая роза». На Западе с 1979 года. Подробнее см. в Википедии. Поводом к написанию им нижеследующих эссе послужило трехчасовое интервью Ивану Толстому, журналисту радиостанции «Свобода», который заинтересовался литературными воспоминаниями Бобышева (трилогия «Человекотекст»). В резонансном интервью Дмитрий Бобышев ответил, в том числе, и на вопросы, связанные с Иосифом Бродским и их взаимоотношениями. Но не только. Однако в результате предэфирного монтажа на первый план были выведены именно эти фрагменты интервью, при этом весьма тенденциозно интерпретированные журналистом «Свободы». Передачи прошли в тематической рубрике «Мифы и репутации» — 20.09.2015, 27.09.2015, 04.10.2015 под названием «Друзья и недруги графа Шампанского».

ОТВЕТ ТОЛСТОМУ

Тучные мифы и тощие репутации

Пора моего возмужания совпала с двумя историческими событиями: смерть Иосифа Сталина и разоблачение его культа. Эти события внесли будоражащие перемены в жизнь страны и, конечно, сказались на умозрении многих, если не каждого из тогдашних молодых людей моего поколения. Разумеется, эти уроки были усвоены и мной: стало ясно, что вся система отношений в «стране рабочих и крестьян» основана на лжи, на советских мифах. Увенчивал эту ложь культ Сталина, то есть обожествление его всезнания и всемогущества, — мол, Сталин это победа, это «гений всех времён и народов», ведущий человечество к счастливому будущему. А ведь сказано: «Не сотвори себе кумира» (см. Исх. 20:2-17; Втор. 5:6-21), — за нарушение этой заповеди советские народы принесли гекатомбы жертв, но даже Гулага им оказалось мало, — фуражка и усы Иосифа Первого до сих пор соблазняют умы политиканов и их паству.

Видимо, кумиротворение живёт в крови народа (неважно даже какого), ибо идолы сотворяются “повсеместно и повсеградно” не только в политике, но и в спорте, в кинематографе, на эстраде, даже в пушкиноведении и, конечно, в литературе.

С одним из таких примеров мне пришлось иметь дело почти всю мою уже довольно долгую жизнь. Читать дальше »

20 ноября 1869 года родилась Зинаида Гиппиус, великая женщина,
идеолог русского символизма.

Тройная бездонность дана поэтам. З.Гиппиус

Будьте просты как дети. Евангелие

Я – молодая сатиресса,
Я – бес.
Я вся живу для интереса
Телес.
Таю под юбкою копыта
И хвост… Вл. Соловьёв

Помните нестеровское полотно «На Руси» – некий тысячелетний срез, собирательный образ России-матушки. Царь, митрополит, схимник, юродивый, солдат; реальные персонажи: поэт-философ В. Соловьёв, писатели Толстой и Достоевский. Все они следуют за идущим впереди мальчиком – символом не «запылённой землёю» искренней веры. Замысел картины Нестеров объяснял своему другу С. Дурылину: «Это был текст из Евангелия от Матфея: “Аще не обратитеся и не будете, яко дети, не внидите в Царство Небесное”…» Читать дальше »

В конце ноября на российском книжном рынке появился новый роман Мишеля Уэльбека «Покорность». По трагическому совпадению, некоторые элементы вымышленного сюжета книги недавно стали реальностью…

Пожалуй, «Покорность» — самый скучный роман Мишеля Уэльбека. Он скучен настолько, насколько может быть скучна схематичность предопределенных исторических процессов, имеющих свое начало, стадию процветания и завершающий этап декаданса. Роман напоминает скорее доклад филолога, чем художественное произведение. Между тем, даже в этом изнуряющем формате Уэльбек остался самим собой – жестоким, циничным, откровенным до неприличия и очень, очень печальным автором.

Как известно, именно в день появления романа «Покорность» на прилавках книжных магазинов Франции, а именно 7 января 2015 года, в редакцию сатирического журнала «Шарли Эбдо» ворвались неизвестные и расстреляли двенадцать сотрудников скандального издания. После этого чудовищного происшествия в отношении Мишеля Уэльбека со стороны государства были предприняты особые меры безопасности из-за угрозы покушения на его жизнь террористами-исламистами. Выход же российского варианта романа «Покорность» ознаменовался парижской бойней, случившейся накануне, 13 ноября. Окружающая реальность и автор самых убедительных современных антиутопий словно соревнуются в рейтинге популярности: кто выдумает сюжет покруче.

Исламские экстремисты и обычные мусульмане недовольны романом «Покорность». Они посчитали его оскорбительным. Действительно Уэльбек дал повод для такой реакции, изобразив современный активно интегрирующий в Европу ислам, так сказать, некорректно. Однако гораздо большую обиду на Уэльбека должны испытывать сами европейцы, конкретнее, французы, а еще конкретнее – французские интеллектуалы, ставшие излюбленной мишенью для изуверской критики популярного автора. Если называть вещи своими именами, по романам Уэльбека кочует неприкаянное окультуренное, но очень слабовольное животное с высшим образованием, а иногда и с научной степенью. С одной стороны, это существо стремится к элементарным удовольствиям, прежде всего, к плотским, а с другой, панически боится грядущей всеразрушающей старости и неизбежных болезней; этот субъект вроде чувствует себя прямым носителем великих культурных традиций Западной цивилизации, и в тоже время он не может устоять перед соблазнами насквозь инфантилизированного общества потребления. Homo houellebecqus – «человек уэльбековский» — иногда пытается, да не может поверить в Бога, так как он слишком умён для того, чтобы принять веру без сомнения и слишком слаб, чтобы эти сомнения преодолеть. При этом его душу точит панический страх смерти и одиночества. Конечно, Уэльбек пишет о себе, ибо выкладывая собственные фобии на бумагу, можно на время от них отделаться. Трудно поверить, что этот автор, столь убедительно изобразив пугающее рефлексивное брожение, к нему непричастен. Читать дальше »

Стрельба по птицам не для меня…

«Охоте предпочитаю рыбалку: запустил удочку, сидишь и удишь рыбку…» – как-то размечтался Виктор Чижиков.

В этом он весь. Такова его природа. Потому вы не найдёте в его юмористических рисунках агрессии. У него даже бармалеи и пираты не страшные, а смешные. Что вы хотите, если разбойник Бармалей под подушкой номер «Мурзилки» припрятал?!

Не сомневаюсь: и чижиковские юношеские карикатуры в «Крокодиле» были именно такими – с беззлобным юмором. А уж что говорить про его иллюстрации в детской книге? Тут ему нет соперников. Тут улыбчивый чижиковский талант бьёт ключом. Попробуйте закройте ладонью его рисунок и оставьте хотя бы краешек, всё равно угадаете: это чижиковское рисование. У него каждое движение кисти или пера – талантливо шутливое. Читать дальше »

«На серебряной ложке протянутых глаз»…

Люди моей задачи часто умирают тридцати семи лет. Хлебников

Если ты хочешь проникнуть в тайны физики,
то ты должен посвятить себя в мистерии поэзии. Шлегель

Back in the USSR

Знаете, дорогой читатель, какие строки повлияли на юного тщедушного меня, рвущего на заре взрослой жизни корни волос из «лукавой хари» неповоротливого бытия; меня, сражающегося-горящего «в гневе, в яри, под визг верховный колеса» за место под солнцем:

Гражданки и граждане
Меня-государства
Тысячеоконных кудрей толпились у окон.
Ольги и Игори,
Не по заказу
Радуясь солнцу, смотрели сквозь кожу.
Пала темница рубашки!
А я просто снял рубашку,
Дал солнце народам Меня!
Голый стоял около моря…

«Ольги и Игори…» – вот что сразило тогда! Рядом находилась в тот момент милая девочка Ольга…

Не князь и не княгиня, мы весело рожали с ней детей, как в хлебниковских реминисценциях Киевской Руси делали древние «тысячеоконники». И так же в «толпах загара» радовались морю, «смотрели сквозь кожу», чувствуя друг в друге абсолютное единение и свободу безмерного счастья. Овеществляя себя с «осью вращения» сущего, не менее. Готовые стать частью скорой скорбной «мировой молнии» надвигающихся преобразований. Но это личное… И об этом напишу когда-нибудь роман. Читать дальше »

Не подскажете, маршрутка до аэропорта?

– Да, дорогой.

– Не подскажете, где выходить?

– Да, дорогой.

Он протиснулся и плюхнулся в жаркий продавленный дерматин заднего сиденья.

Юркий глаз водителя в салонном зеркале заднего вида – это раз;
и напряжённый сосок под тонким лимонным лифом девушки – это два;
и были теми двумя смыслами, промеж которых металось его сознание – это три;
безо всякой его на то воли или желания – четыре.

«Достаточно четырёх… – думал он, рассматривая красивую ладонь незнакомки, обхватившую голубой поручень маршрутки: четыре пальца с алыми, заточенными под отвёртку, присыпанными перламутровой пудрой ногтя с еле видной подушечкой большого, – этот не в счёт…»

Он закрыл глаза. Читать дальше »

Алла Марченко, литературовед, автор известных книг из жизни и творчества Михаила Лермонтова и Анны Ахматовой, подвела своеобразный итог и собственных есенинских штудий. В романе-биографии «Есенин: путь и беспутье», впервые опубликованном в 2012 году и к юбилеям поэта роскошно переизданном ведущим издательством страны (М.; АСТ, 2015).

Думаю, рецензия на этот труд будет сегодня уместной. Как, впрочем, и всегда – разговоры о Есенине в России неизменно актуальны.

В аннотации сказано про «убедительную реконструкцию». Что ж, оценим «убедительность». Из всего реконструкторского арсенала Алла Максимовна выбирает нехитрый прием – пытается воспроизвести адекватный язык среды (преимущественно крестьянской) и персонажей (самого Есенина, Клюева и пр.). В современных писательских биографиях метод сей восходит к Владимиру Новикову, профессору филологии и МГУ, автору ЖЗЛ-книги о Владимире Высоцком. Читать дальше »