Фрагмент романа «Венец певца». Публикуется ко второй годовщине смерти автора.

 
 
Чтобы уж точно без сучка без задоринки принялось д’Антесу ощущение нового для него города, повез Геккерен его  по  Петербургу лишь  после того, как стал окончательно на улицах санный путь. День не пришлось подыскивать заранее; чистый, он вдруг выявился сам собою: ни докучных посольских дел, ни излишне слепящего взор солнца, ни привычного для Чухонии туманца, а только чуть морозно в перчатках без рукавиц, да там-сям поблескивает у куполов церквей из воздуха рождающийся иней.
 
Геккерен, еще с полуночи прикидывавший будущее свое настроение, к утру, насупясь, выбрал задумчивость. Медленно очень, забывая по пути самое обыденное, отдавал он приказания слугам и все застывал, ровно ничего перед собой не видя, то над книгой, то над письмом. Наконец слились, отбивая назначенный час, трое часов разом — Геккерен спустился вниз.
  
Д’Антес, на диво разрумянившийся, уже балагурил о чем-то молодом с кучером-швейцарцем. Устало ответив на его приветствие, сделал Геккерен расслабленный знак двумя пальцами правой руки; тронулись.

С белого зимнего неба остро покалывало редким снежком. Читать дальше »

Когда-то я думал, что неплохо бы стать в следующей жизни собакой.

…Таким веселым английским кокером, который бегает по двору, догоняя свои уши. Всегда рад хозяину, рад почти всему, быстро живет и скоро умирает, делясь этой радостью. Или я думал, что хочу.

Она медленно идет от подъезда, огибает дом. Улыбается немного, покачиваясь крупным тазом. Она близка к пятидесяти, много лишних килограммов на ней. Из тех полных, которые, кажется, всегда должны быть веселыми, добрыми и не восприниматься всерьез. Они такие и есть – уж коли ждут от тебя, удобно быть в нише, уютненькой, это сговор тебя и мира, капают за это небольшие проценты. Читать дальше »

Он не оставил никакого конкретного учения. Тех, кто приходил к нему «за учением», он обычно отсылал к почитаемым им учителям, таким как Джидду Кришнамурти и Папа Рамдас. Говоря о себе, Йоги Рамсураткумар обычно употреблял такие самоназвания как «этот нищий», «этот грешник», «этот грязный тип». При этом еще при жизни многие почитали его как великого мудреца, Гуру и воплощение Бога. Читать дальше »

Вот что поразительно — древние представления о карме (по крайней мере, в том виде, в каком они описывают связь причины и следствия на протяжении одной жизни) точно отражают представления нейроученых о том, как работает наш мозг. Один из самых фундаментальных принципов современной нейронауки был сформулирован в 1949 году канадским нейропсихологом Дональдом Хеббом (Donald Hebb) и известен как “закон Хебба” или как “теория клеточных ансамблей”. В своей книге “Организация поведения: нейропсихологическая теория” он постулировал принцип взаимодействия нейронов, который часто описывают одной фразой — “нейроны, которые возбуждаются вместе, связываются вместе” (“Neurons that fire together, wire together”).

В этой основополагающей работе Хебб выдвинул предположение, что “любые две клетки или системы клеток, которые повторяющимся образом активны в одно и то же время, будут тяготеть к соединению, и активность в одной клетке или системе клеток будет способствовать активации другой клетки или системы клеток”. Это основная предпосылка нейропластичности — способности нашего мозга меняться в ответ на новый опыт. Читать дальше »

О книге: «The Letters of Samuel Beckett: Volume 3, 1957-1965», Cambridge University Press, 2014 – 860 p.

Этой осенью в Кембридже вышел третий том писем Сэмюэля Беккета (из предполагаемых четырех).

Охватывающие период конца 50-х и первую половину 60-х гг., эти тексты написаны уже не начинающим и даже не признанным, а – если принимать подобные клише – всемирно известным писателем, которому через несколько лет будет присуждена Нобелевская премия. Читать дальше »

Я крою задний скат крыши скотного двора толем, отбил большой палец на левой руке, на эту желто-серую посыпку, которой посыпан толь, у меня аллергия, но между ударами молотка, иногда, высоко в небе я слышу голос редкого кулика, не чибиса, не зуйка и не кроншнепа. С горы мне виден Бежецк, в синей дымке — малюсенькая заводская труба, километров пятнадцать от меня — пыльный городок, где на въезде — тюрьма, из которой двое сбежали недавно.

В городке есть детские приюты, и в главном соборе — икона Божией Матери Сиротской. Есть в том храме и другая Богородица, на Толгскую похожая. Не Толгская, просто похожая. Пресвятая Богородица. Пресветлая. Висит эта большая темная икона в том углу, где лавка церковная, чан блестящий с пластиковым стаканчиком, ведра для уборки собора и стол со свечными огарками, но Глаза… и остаются, и теряются, и хочется опять в Них робко заглянуть, и всякий раз… Читать дальше »

Миссионерство – это явление, застывшее в смоле истории как не самая честная муха. Вот какова её поза: политическое заглатывание новых земель, борьба за экономическое и культурное превосходство великих держав, оккупация верой и чудом. Этих трактовок обычно хватает для циклопного зрения нынешнего аналитика, но какие-то вещи становятся не видны. Люди становятся не видны, они будто бы растворяются в составе явлений, и это то, что хотелось бы изменить, но как это можно изменить? Только вытаскивая из забвения отдельные жизни.

…Это был человек, которого звали Уиллиам Персиваль Джонсон. Джонсон приехал на озеро Ньяса после Оксфорда, как член университетской миссии, – он должен был ехать на гражданскую службу в британскую Индию, но вызвался волонтёром в Восточную Африку, где провёл больше сорока пяти лет. Современники писали, что он вёл себя так, словно живёт в библейские дни. Было очевидно, что он ощущал некую мистерию, возникающую в этих местах. Он проповедовал евангелие с лодки, плавая вдоль побережья. Он не обращал внимания на болезни и неудобства. Когда у него началась глазная инфекция, он не стал ничего предпринимать, положившись на божий удел, и в итоге потерял зрение в одном глазу, но это не было воспринято им как трагедия, но как всевышняя воля. Хотя инвалидность затруднила проведение его лодочных выступлений, Джонсон не сдался и продолжал проповедовать различными способами. Местные жители называли его Апостолом озера. Читать дальше »

В октябре 1924 года в Париже увидел свет первый «Манифест сюрреализма» (сам термин был в ходу с 1917-го). А также памфлет под названием «Труп», в котором сюрреалисты призывали всех поплясать на крышке гроба только что умершего Анатоля Франса. «В погребении отказать!» – объявлял лидер движения Андре Бретон. «Вы когда-нибудь давали пощечину мертвецу?» – вопрошал Луи Арагон.

Во всех их затеях было много детского. В том числе – и детская жестокость, особенно по отношению к чужим. Франс для них олицетворял буржуазного писателя. А всё буржуазное они презирали и ненавидели, будь то система ценностей, образ жизни, вкусы, произведения искусства. Например, роман третировался как буржуазный жанр. Поэтому Арагон подверг публичному уничтожению свой роман «Защита бесконечности» — от него остался лишь отрывок «П…а Ирены» (по словам Альбера Камю, «лучший, красивейший текст, затрагивающий эротизм»). Читать дальше »

Картина А. Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына», несмотря на незамысловатый сюжет и отсутствие спецэффектов, удивляет и завораживает. Это – дзен по-русски. Магическому притяжению способствует операторская работа: иногда совершенно «неправильная», документальная и оттого живая, а порой идеально выверенная и по-тарковски неспешная. Фильм смотрится на одном дыхании, и зритель, словно подглядывая за участниками действа, становится тайным свидетелем естественного течения жизни. Статичные планы потрясающей первозданной русской природы, которая еще населена языческими духами и богами и где человек становится мал или почти исчезает, великолепно передают дух этих удивительных мест. Читать дальше »

Невозможно пусто здесь, в этой Москве, сейчас. Так, будто выскребли из тебя дом холодной ложечкой, достающей дынную середину.

Время суток – маятник. Утром словно с качелей вылетела из тяжелого сна, долго не могла отдышаться, грудь – советский не мнущийся пластилин с комком сердца, резиново бьющимся внутри. Мне снилось, меня убили. И как-то глупо. Жизнь вдруг закончилась. Просто прекратилась. Как крупа в банке, вода в кране. Читать дальше »

Шри Анандамаи Ма (урожденная Нирмала Сундари, 30 апреля 1896 — 27 августа 1982) – одна из самых почитаемых индийских святых. С самого детства она проявляла необыкновенные способности, удивлявшие окружающих. Предвидение и яснослышание, чудесные исцеления прикосновением и на расстоянии, внезапные состояния самадхи, спонтанное проявление через нее древних священных текстов, мантр и сложнейших йогических асан (при полном отсутствии специальной подготовки и изучения) и проч. Читать дальше »

Так называется Предисловие и Послесловие к моим переводам девяти новелл «Книги Джунглей» Р. Киплинга. На титульном листе там есть посвящение: «Бандарлогам и их антиподам посвящается».

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

Вместе с Киплингом: Предисловие

Когда-то, лет 30 назад, мне случайно удалось купить карманное американское издание «Книги Джунглей» («The Jungle Books»), потом почти такое же, но совместное с британцами и потому более качественное, в редакции, гораздо более близкой к авторской: R. Kipling «The second Jungle Book» (1981. «Piccolo Pan Books in association Macmillan London»). Все переводы здесь выполнены по последнему изданию, и только «Mawgli’s Brothers», «Tiger&Tiger!» и «Kaa’s Hunting» по первому; переводы «Kaa’s Hunting», «Letting in the Jungle» можно прочесть в моей книге «Благословенная Земля».

Я давно хотел предложить свой перевод «Книги Джунглей». Аналогов ей в мировой литературе нет, хотя о животных, диких и прирученных, на воле и в клетках, писали многие талантливые: М. Пришвин, Э. Сеттон-Томпсон, Дж. Лондон, Дж. Даррел, Дж. Хэрриот… Читать дальше »

В 1961 г. впервые были опубликованы Дневники Людвига Виттгенштейна, мыслителя, человека, который вошёл в историю философии как фантомное свечение всеобщего разума. Если бы бог напрямую думал людьми, возможно, он думал бы виттгенштейнами – такими храбрыми существами, умеющими протащить через голову мысль размером с целое бытие. Дневники 1914-1916 гг. (плюс некоторые заметки более ранних лет) – это всё, что осталось от подготовительных материалов к его главному философскому труду, и это красные нервы, которые выступают из камня «Логико-философского трактата».

Ровно сто лет назад будущий всемирно известный философ сидел на кампусе с картофелиной в руке и замысливал новую онтологию мира. Писать философскую работу, находясь на войне, было не так уж и легко: не хватало то времени, то внутреннего спокойствия. Работа – это милость (1, 320), писал он, но и здесь не обходилось без терзаний. Он будто воевал на двух войнах сразу: Читать дальше »

Это более чем непростая задача – написать эссе на тему «451» Брэдберри.

Во-первых, в силу своей (более чем заслуженной) популярности, произведения его перечитаны критиками и рядовыми читателями вдоль и поперёк, и обнаружить в них что-нибудь оригинальное сегодня не представляется возможным – всё уже написано и сказано в достаточной мере для того, чтобы кто угодно мог додумать детали самостоятельно.

А во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, как в случае с любыми антиутопиями за авторством гениев: спустя более чем полвека, предсказания Рэя Дэвида уже сбылись полностью или угрожают окончательно сбыться в самое ближайшее время. В связи с этим классифицировать это произведение как фантастическое уже нет необходимости – можно выглянуть в окно и увидеть в тексте гиперболизированное описание современной нам реальности. Читать дальше »

13 октября в 19.30 в Центре «Открытый мир» на Тульской (Москва), в зале 9 в честь 104-й годовщины со дня рождения Пападжи пройдет групповой видео-просмотр его сатсанга «Только Любовь».

Богу не нужно хотеть каких-либо преданных.
Он хочет того, кто Его любит.
И Бог хочет любить любого, кто Его любит,
потому что Бог и есть Любовь.
— Пападжи