Когда голый ящер мне вылижет череп до блеска слоновой кости,
Паду на паркет, полированный лаком с трещанием старой трости.
Побеждал, но победы над страшным не позволили мне покоя,
За преградой натянутой кожи находил полотно другое.
Истязал себя сам, подставлялся другим, и охотно мне отвечали,
Но старался не мучить, смирением жил, не любил разносить печали.
По дорожкам гвоздик на каталке лечу, перевязан жгутами сосудов,
Я подключен к системе резиновых жил и вкушаю пластмассы блюда.
Варианта лишь два, две инъекции разных, не задумай их обе принять:
Панацея, амрита, нектар от слабости или яд, что начнёт убивать.
Эти жидкости неотличимы, нету красной и синей пилюли.
Мне претит сий госпиталь, я же помню, как соседи мои уснули.
Я беру и ввожу тот, что мне протянула медсестра, белотканная фея.
Или чёт или нечет, была — не была, я удачу свою проверю.