НАЧАЛО РОМАНА ЗДЕСЬ.

В середине ноября 1989 года застоявшийся над берегами Теребени антициклон не позволял разгуляться ветрам; в силу этого деревья, а также кусты сохраняли немало листвы подобающих оттенков – желто-золотистой, грязновато-бурой, оранжевой, бледно лимонной, а кое-где и радостно зеленой. И вот на все это великолепие как-то под утро выпал снег, добавив белой краски – не сплошным покровом, а отдельными горстями, нашлепками. Выпал снег – и не истаял за весь день, вопреки стараниям слабеющего солнца разогреть остывающий голубой купол и все, что под ним находилось.

Изумительно красив был вид из окна на лестничной площадке между третьим и четвертым этажами в здании Научно-исследовательского института общего материаловедения (НИИОМ), где остановился перекурить Дмитрий Брагин – оного института старший научный сотрудник, автор ряда научных трудов и активный общественник.

Исполнилось ему на тот момент от роду 32 года, и выглядел он неплохо – роста выше среднего, крепкий русачок со светлыми глазами на слегка курносом лице (типичный облик туземца Энской области).

День был субботний, нерабочий, но общественнику Брагину пришлось явиться в институт для участия в экстренно созванном заседании Совета трудового коллектива.

Отправляясь по неожиданному вызову, он не удивлялся и не роптал: СТК нередко собирался по субботам – так было удобно обеспечивать полную явку ученых мужей, перегруженных разнообразными делами. И, поскольку они – члены СТК – были люди ответственные, никто не жаловался, если заседать приходилось допоздна, в ущерб конституционному праву на отдых. С таким порядком вещей вынужденно смирились домочадцы членов Совета, включая юную супругу Димы Брагина, на которой он женился два года назад, вскоре после защиты кандидатской диссертации.

Впрочем, в тот ноябрьский день заседание продлилось недолго. Начали в 11 часов, а в 12 с небольшим уже и закончили. Однако произошедшее за этот короткий промежуток так взволновало члена СТК Брагина, что ему захотелось закурить – тут же, немедленно, не выходя на улицу. И, отделившись от коллег, он прошел в торец здания, поднялся на пол-этажа по боковой лестнице и осуществил свое желание – в месте неположенном, но очень удобном для курения.

Он долго стоял там – курил, а потом просто созерцал осенне-зимний пейзаж, открывавшийся из окна. И клокотание мыслей постепенно утихало, чувства приходили в порядок.

Пора было сдвинуться с места, чтобы идти домой, где Мариночка радостно удивится его нежданно быстрому возвращению из института, а потом спохватится: «Ой, а я с обедом не успела!»

Представив смущенное милое лицо, Брагин заранее ласково улыбнулся и решительно зашагал вниз. Третий этаж, второй – пора сворачивать по коридору к парадной лестнице…

И тут его обоняние уловило идущее снизу веяние целого букета запахов, в котором угадывалась основа из паров толуола, а может – бензола, с режущей нос добавкой ацетона и еще каких-то раздражающих ингредиентов.

Кто-то, придя в нерабочее время, работал с весьма неполезными для здоровья растворителями, грубо нарушая правила техники безопасности. И этим кем-то наверняка был всем известный пофигист Борька Пашков, закадычный приятель Брагина.

«Пойти что ли, поговорить с хорошим человеком? А Маринка пусть обед готовит, не спешит…».

Подчинившись мимолетному порыву, Брагин свернул к притемненной лестнице, ведущей в подвальные помещения института.

***

Хозяйство Пашкова, официально именовавшееся Группа поисковых исследований Отдела композиционных материалов, размещалось в трех комнатах цокольного этажа, почти лишенных дневного света, но весьма просторных. Здесь когда-то начинал свою институтскую карьеру младший научный сотрудник Брагин. Потом он перешел на должность старшего научного в одном из подразделений того же отдела, на солидную плановую тематику. Но сохранил самые теплые отношения с бывшим руководителем, так и оставшимся при своих поисковых заморочках.

Одурманивающий запах растворителей вытекал из приоткрытой двери боковой комнаты, за которой гудел мотор скоростной мешалки лабораторного реактора.

Брагин распахнул дверь во всю ширь. Пашков блеснул ему навстречу очками, оторвав взгляд от стола.

Брагин сдвинул брови, вытянул губы в строгую линию.

- Вы, товарищ Пашков, по какому вопросу воздух отравляете и беспорядок нарушаете? Где средства индивидуальной защиты, где план эвакуации на случай пожара?

- П-привет, Дым. Что, там сильно воняет?

- До третьего этажа.

- Ч-черт. Вытяжка совсем не тянет. А ждать, когда починят, некогда – работка срочная. Но уже, ка-ажется, заканчиваю. П-по субботам, одному хорошо работается, результативно.

- Послушай, Бур, может тебе орден обещали, или просто жить надоело? Какого лысого гробишься без нормальной тяги?

- Ты, н-наверное, слышал о проблеме с ГПК – гидропротектором Гракова?

Брагин кивнул. Как же, ведь это была одна из удачнейших разработок отдела, руководимого профессором Граковым, признанным корифеем материаловедения! Состав для поверхностной обработки пористых материалов, простой в изготовлении и весьма эффективный – он сразу же нашел применение в ряде отраслей промышленности. От всех потребителей шли исключительно хвалебные отзывы. И вдруг пошли слухи, что этот замечательный ГПК вот-вот снимут с производства…

Пашков отключил мешалку, что-то добавил в реактор и снова включил мотор на полные обороты.

- Т-так вот, в рецептуре нашего почтенного м-мэтра Гракова используется активатор, который надо вводить в виде спиртового раствора, потому, что в воде не растворяется, в п-принципе. И нашлись на производстве умельцы, которые этот спирт научились отделять и употреблять внутрь себя. Сначала техконтроль заметил, что эффективность протектора эпизодически снижается до нуля. А потом имели место отравления. С-скандал вселенских масштабов! Ребята из команды Гракова запаниковали. Пришли ко мне и п-просили срочно найти что-нибудь на замену спирта – у них самих не получается. Надо было их послать подальше, а я, как дурак, согласился. Н-не умею отказывать. Обещал подумать руками – и, к-кажется, нашел! Будто кто-то вложил в голову: эту ф-фиговину не растворять, а эмульгировать в воде. Подобрал эмульгирующие добавочки – пришлось повозиться, перепробовал все подряд, оттого и навонял. И все тип-топ. Это вкратце, а подробнее я тебе потом расскажу, если интересно.

Он глянул на часы и переключил мешалку на малые обороты.

- Каша почти готова. – Кинул взгляд на Брагина. – Тебе, я вижу, не очень интересно?

- Нет, почему же. Но что дальше станешь делать, Бур?

- В понедельник отдам составчик ребятам, объясню им схему п-процесса, пусть доводят до конкретной технологии. Стребую с них б-бутылку за свою гениальную идею. Его превосходительство профессор Граков, разумеется, все раскритикует, потом что-то изменит, без вреда для результата, и оформит, как с-свое изобретение.

- А ты сам не хочешь подать заявку на авторское?

- Бесполезно. Тематика-то г-граковская. Сам понимаешь – у нас в институте ф-феодальный строй, и в огород чужого босса лучше не лазить.

- Не борец ты, Пашков.

- Избегаю мышиной возни. А с чего это ты меня подзуживешь? И вообще, что ты здесь делаешь в выходной? Опять большие вопросы решал в нашем м-минипарламенте?

- Сказал бы я, да слов не хватает. Хотелось бы матом, но у тебя ведь нельзя.

- Правильно, н-нельзя.

Над лабораторным столом и в самом деле висела пожелтевшая от времени табличка с надписью: «Курить на рабочих местах и выражаться нецензурно строго запрещается».

- М-матюги утомляют. А я и так устал. – Пашков прикрыл глаза, развалился на стуле в свободной позе. – Р-раслаблюсь по системе йогов, м-минут на десять. А ты, будь добр, последи за процессом. Если н-начнет лихо газить, буди меня.

***

Пашков продремал не десять минут, а гораздо больше (так показалось его приятелю). Потом открыл глаза, поднес к ним часы и выключил реактор.

- Ну вот, совсем готово.

Помотал головой, стряхивая остатки дремоты.

- Что-то я одурел от ароматики. Н-надо принять антидот.

Достал из-под стола узкогорлую колбу, откупорил.

- Дымок, п-примешь дозу? Тут сто пятьдесят, разливаю на двоих.

- Мне не больше пятидесяти.

- Вольному воля. А мне сотка в самый раз. Толуол, п-принятый из воздушной среды, растворяю спиртом, спирт – водой, и вся вредная химия из органона в-вымывается.

- И как только твоя Любаня терпит такие подвиги?

- Она отъехала с Васяткой к родным, н-на неделю. Взяла отгулы. Так, что я сейчас дома один – чаем отопьюсь, отосплюсь, и б-буду, как огурчик. Н-но пока не разобрало, расскажи, что там было на СТК, какие страсти-мордасти?

- Я только вчера из командировки. О заседании узнал почти случайно. Сегодня прихожу в институт – Совет собран почти в полном составе, но никто не знает, по какому вопросу собрались, так как председатель отсутствует. И вот он является, а с ним – директор нашей лавочки и парторг Пичугов. Садится парторг рядом с директором, сразу же берет слово и начинает, как по нотам: надо, мол, нашему коллективу проявить гражданскую ответственность в ходе грядущих выборов народных депутатов РСФСР и местных советов. В связи с этим, а также, руководствуясь положениями нового закона о выборах, товарищи коммунисты выносят на СТК предложение: созвать внеочередное собрание трудового коллектива, дабы утвердить кандидатов, которых партбюро уже предварительно одобрило. В Новорябовский районный Совет – конечно же, нашего уважаемого директора, Николая Ивановича Муралова. А в Областной Совет – нашего бывшего директора, ныне ответственного работника обкома КПСС Важенина Марка Ильича. Выборы по новому закону будут альтернативными, но, как сказал Пичугов, цитирую дословно, «предлагаемые кандидатуры согласованы на всех уровнях, а потому имеют твердые шансы на успех, конкурентов им бояться не надо». Вот так, и никак иначе!

- Не слабо работают т-товарищи коммунисты. Еще и выборная кампания не началась, а они уже р-распределяют мандаты. И как наши отцы сенаторы на это отреагировали?

- Поддержали, с энтузиазмом. Дескать, такие представители в структурах Советской власти будут полезны для института, укрепят наше влияние.

- Влияние обкома они укрепят. Оба привыкли п-прогибаться перед партийным начальством.

- Кто бы сомневался. Но Совет проголосовал единогласно – за.

- И ты?

- И я. Присоединился к общему одобрямсу. Однако позволил себе приколоться, задал вопрос: почему товарищи из партбюро скромничают – ограничивают свою инициативу уровнем Облсовета и не предлагают кандидата в народные депутаты Российской Федерации? А это, дескать, не наш уровень – говорит Пичугов. Цитирую его далее: «Соответствующая кандидатура подобрана и находится в процессе согласования. Его выдвинет другая организация, очень авторитетная. Называть фамилию сейчас не буду, но уверяю – это будет достойный кандидат, которого мы все активно поддержим. Я не сомневаюсь». Вот так, они не сомневаются! Только фамилию своего достойного кандидата почему-то скрывают. Какое-нибудь аппаратное мурло…

- Н-не какое-нибудь, а сам т-товарищ Уладов, с-секретарь обкома по сельскому, значит, хозяйству. Бывший первый нашего райкома.

- Пашков, откуда ты все знаешь?

- Помогает п-природная склонность внимательно относиться к информации из с-случайных источников, включая слухи и сплетни.

- А что за источник-то?

- У Любы есть п-подруга, Надя Птицына, а у той – родственница з-заведует архивом в райкоме. Т-там они все п-политические новости узнают из первых рук, и п-передают по сарафанному радио. Эта родственница подруги знает Уладова еще с тех пор, когда он нашим р-райкомом заправлял, и его Веткиным п-прозвали.

- Что за история?

- Помнишь – ты только р-распределился к нам – была засуха, и всех, вместо сенокоса, гоняли заготовлять веточки на корм скоту? Ид-диотизм такой помнишь?

- Как же, участвовал, рубил посадки лесхоза. Лесники на нас орут, только что с кулаками не бросаются, а нам по барабану – что велели, то и рубим. Через год ездил туда за грибами – нарубленные кучи так и лежат, коровы дерево жрать не стали.

- Так вот, Уладов это дело затеял, как средство спасения ж-животноводства. Заработал п-почетное звание – Веткин – от благодарного народа, а в обкоме п-прослыл великим радетелем за сельское хозяйство. И сейчас им командует в масштабах области. Четвертый год к-командует, пора уже сваливать, чтобы в ч-черную дыру Агропрома не провалиться. А тут такое дело – выборы. Перспектива п-перебраться в Москву, н-на теплое место, и без н-никаких коров!

- Разреши матюгнуться, Бур!

- Н-не разрешаю. Лучше давай опять по двадцать пять. Что-то не забирает.

Пашков достал еще одну колбу, налил. Брагин машинально взял мензурку со спиртом, сглотнул неудачно – закашлялся.

- Т-теряешь форму, Дым. Пора п-переходить в начальники. Н-например, в завлабы, вместо твоего Семенова, к-которого ты так не любишь. Подсиди его, добрые люди спасибо скажут. И будешь пить коньяк, а не мою гидрашку.

- Я вообще-то коньяк не люблю. Предпочитаю водку, но ее нигде не продают.

- А п-продавали бы свободно, не ходил бы ты в гости к приятелю, который с-спиртом угощает, а с-свободу слова зажимает.

- Чирей тебе на язык! Бур, насчет Уладова ты меня прямо убил.

- Не убивайся, помни – партия наш рулевой! И отруливает любую д-демократию в свою пользу. Зачем нужен депутат Уладов, к-который никогда ничего хорошего не умел делать? Нужен, ибо ничего не умеет, а потому будет делать, что велят. Из т-таких депутатов номенклатура слепит агрессивно-послушное б-большинство в б-будущем российском парламенте.

- А разве их выберут? Люди не слепые.

- Выберут. Если л-лучших кандидатов не будет. П-парткомы парткомычи постараются, чтобы так и произошло. А людям надо за кого-то голосовать – хоть за т-таких, как Уладов.

- Бляха-муха!

- Брагин, н-не выражайся.

- Я же не матом.

- Н-на грани.

- Это от безысходности. Такая механика у них отлажена! Все вроде понятно, и не знаешь, что делать.

- Делать надо, даже если дело б-безнадежно. Примерно так некогда рассуждал н-неглупый француз Камю. Я с ним согласен. А впрочем… – Пашков побарабанил пальцами по столу. – Н-не так уж и безнадежно. Д-давай стукнем по эт-той самой механике. Не сломаем, т-так разладим слегка!

- Бур, тебе антидот, похоже, ударил в голову.

- Д-да нет, мысль пришла. Слушай, Дым, что, если нам выдвинуть своего, альтернативного кандидата н-на собрании? Например, тебя?

- Почему именно меня?

- Б-более подходящей кандидатуры поблизости не нахожу. Выдвинулся бы сам, если бы н-не заикался. В силу этой ос-собенности, оратор из меня никудышный, не кандидат, а посмешище. А ты выступальщик отменный, и авторитет в коллективе честно з-заслужил общественной деятельностью. Народ тебя поддержит, как тогда, н-на выборах в Совет трудового коллектива. Только ты не думай, что я т-тебя подстрекаю, а сам отваливаю. Если ты куда-то башку сунешь, моя будет рядом с твоей. С-со всеми вытекающими.

- И в какой же Совет ты меня, Бур, выдвинешь, в район или сразу в область?

- Н-не будем мелочиться и соперничать с нашим родным институтским н-начальством. Выдвигаться, так не меньше, чем на р-республиканском уровне, в нардепы РСФСР.

- Хохмишь, Пашков?

- Н-нет, делаю вполне серьезное п-предложение. И вот, что я с-скажу. Если будешь претендовать на Райсовет или Облсовет, т-тебя скорее всего, остановят еще на институтском собрании. Ибо уже есть с-соответствующие кандидаты, и н-народу объяснят, чем они полезны. Тут у парткома выстроена убедительная логика. А против твоего выдвижения в нардепы Федерации они убойных аргументов н-не найдут. Ведь не скажут же, что н-нельзя мешать товарищу Уладову-Веткину. А если институт тебя выдвинет по всем правилам, избирательная комиссия не сможет отказать в регистрации. Т-таков новый закон.

- А дальше-то что? Как я буду состязаться с тем же Уладовым? Кто меня поддержит?

- Н-ну, придумаем что-нибудь. Н-не в первый раз н-нам с тобой решать с-сложные задачки простыми методами, при дефиците ресурсов… Давай разбегаться, а то у м-меня уже н-ноги ватные, дойти бы до дому. Если что упадет на голову, звони, или з-заходи, только лучше вечером, или завтра с утра. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

На Главную блог-книги ГДЕ-ТО В РОССИИ