ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Опасения медиков в данной связи совершенно понятны. Жен и матерей понять тоже можно, хотя – те из них, что пишут письма в ЦК (или даже – просто парткомы нижнего звена) с жалобами на проблемы со своими мужьями и сыновьями, это особый контингент. Мало того, что они совершают неадекватные поступки, строча эти письма, но – ведь никто другой, а именно они сами выбрали себе таких мужей и воспитали таких сыновей. Тут бы впору подумать о социально-психологических проблемах возникновения подобного рода семей. И в частности – о роли женщин в мужском алкоголизме. А не бросаться по их сигналам уничтожать одну из существеннейших отраслей народного хозяйства. Ведь женщины, пишущие в парткому, месткомы и прочие органы, стремятся вовлечь эти структуры в свои семейные игры. Хотят, чтобы в их разборках с мужьями участвовали некие внешние авторитетные субъекты. Никакой иной цели эти женские письма никогда не преследовали. Только – почесать, где чешется. И вот в ответ на женские призывы помочь приструнить пьющих мужей (которые, может, и пьют-то потому, что имеют жен, которым нужно, чтоб их мужья пили и таким образом давали возможность этим страдалицам бороться с пьянством) начинается антиалкогольная кампания. Нездоровая игра с алкоголиками обоего пола на государственном уровне.

Что же касается писателей, избравших предметом своих вдохновений трезвость как норму жизни, то это вообще отдается какой-то средневековой дичью. Они что – лучше всех знают, как надо жить, эти писатели? Они пророки, мистическим образом чувствующие глубинные чаяния народа? Они соль земли? Да нет же, они самые обычные люди. Разве что многие из них имеют несколько расстроенную психику (это ведь одно из необходимых условий писательства, то, что создает особое виденье мира). Именно по этой причине многие из писателей действительно подвержены алкоголизму и прочим напастям, происходящим от того, что писателю иногда позарез надо пробудить в себе вдохновение. Не зря же Пушкин говорит о поэте, которого Аполлон не требует к жертве, что он (поэт или писатель, какая разница), быть может, ничтожней всех ничтожеств мира. И еще хорошо, если это ничтожество в промежутках между творческими жертвоприношениями пьет. Но если он завязал, то начинает чудить – осуждать людей пьющих и даже – преследовать их.

Все это, впрочем относится не только к писателям. Просто писатели по природе своей деятельности, могут положить свои антиалкогольные (а по сути – алкогольные) страсти на бумагу. Но ведь это отнюдь еще не основание для того, чтобы ориентироваться на их мнение, принимая судьбоносные государственные решения. А Горбачев ориентировался… На неких страдающих женщин, писателей и только в последнюю очередь – на медиков. Почему?

Здесь, я думаю, нелишним будет вспомнить, что у Михаила Сергеевича был (и жив ли сейчас, не знаю) родственник, который является одновременно и писателем и алкоголиком. Это младший брат Раисы Горбачевой Евгений Максимович Титаренко (статья о нем опубликована в The Sunday Times от 02.02.01). Он написал и опубликовал несколько детских книг, стал членом Союза писателей, но – очень злоупотреблял спиртным. В средине 70-х его из-за этого бросила жена. Раиса Максимовна старалась ему как-то помочь, устраивала ему консультации с врачами, те помещали его в клиники, но – ничего не помогало. Вот что говорит об этом госпожа Горбачева в своей вышедшей в 91-м книге «Я надеюсь…»: «Брат – одаренный, талантливый человек. Но его дарованиям не было суждено сбыться. Его талант оказался невостребованным и погубленным. Брат пьет и по многу месяцев проводит в больнице. Его судьба – это драма матери и отца. Это моя постоянная боль, которую я ношу в сердце уже больше тридцати лет. Я горько переживаю его трагедию, тем более, что в детстве мы были очень близки, между нами всегда была особая душевная связь и привязанность… Тяжело и больно».

То есть вот ведь какая штука. Семейная трагедия. А если мы вспомним то, каким образом госпожа Горбачева воздействовала на своего мужа (лишь хмурясь, демонстрируя нечто «неладное»), станет понятно, каким образом такая в общегосударственном масштабе пустяковина, как болезнь родственника жены, может повлиять на судьбы целых народов.

Михаил Сергеевич не мог вынести страданий, которые испытывала Раиса Максимовна по поводу тяжелого алкоголизма своего брата писателя. А она не могла скрыть этих страданий от мужа. Горбачевский Андрогин, так сказать, страдал от алкоголизма, будучи сам совершенно не склонным злоупотреблению спиртным. И именно поэтому – не склонным также и к идиотским формам борьбы с пьянством. Ни Михаил Сергеевич, ни Раиса Максимовна не были «сухими алкоголиками». Несмотря на болезнь брата, генсекша (по свидетельству Болдина) достаточно здраво относилась к винопитию: «С самого начала и до последнего времени она была противницей столь искаженного толкования сухого закона и говорила, что это несусветная глупость – запрещать выпить бутылку вина». Но одно дело рациональные соображения и совсем другое – непосредственная боль. Переживания Раисы, связанные с Евгением Максимовичем, были слишком болезненны, и она, демонстрируя нечто «неладное», транслировала эти переживания мужу, который вынужден был принимать какие-то меры, чтобы развеять это «неладное». А уж дальше за дело брались исполнительные дураки и «сухие алкоголики».

Разумеется, это все не доходило до сознания генсекствующего Андрогина. Просто Раиса Максимовна всем своим видом показывала, что с ней происходит нечто «неладное». Михаил Сергеевич не мог не знать о запоях брата жены. И даже, если жена пыталась оградить мужа от этих проблем, он «чувствовал», что «неладное» связано с пьянством. Болезнь детского писателя Евгения Максимовича Титаренко так или иначе становилась его проблемой. В самой нежной части души нашего героя сидела заноза, которая очень его беспокоила, и это безотчетное беспокойство превращалось в его сознании в навязчивую идею «Пьянству бой».

Так волей-неволей генсек переносил свою семейную проблему в сферу проблематики всей страны. Нужен, конечно же, повод, чтобы масштабно поднять вопрос пьянства. Ну так вот как раз кстати писатели, женщины и медики письма пишут… На эти бы письма плюнуть и заняться неотложными государственными делами, но – где-то там, в глубинах своей души наш герой соединил эти письма от женщин, писателей, медиков с сигналами о медицинских проблемах одного пьющего писателя, который, увы, оказался братом женщины, которая была частью его самого. Соединил и транслировал дальше – людям, которые превратили эту проблему в глупость общегосударственного масштаба.

Таким образом шли два параллельных процесса – в семье и в стране. Семья здесь первична. Евгений Титаренко после того, как Михаил Сергеевич пришел к власти, стал пить еще больше (вот истинный сигнал от писателей), Раиса Максимовна старалась что-то предпринять, демонстрировала «неладное» (вот вам и жалобы женщин), советовалась с врачами, которые, хоть и клали писателя Титаренко в хорошие клиники, ничего не могли сделать (сигнал от медиков). Именно эти сигналы, идущие из глубин бессознательного Горбачевского Андрогина, легли в основу антиалкогольного безумия. А уж письма реальных женщин, писателей, медиков были только внешним подтверждением процессов шедших в внутри Андрогина. Эти процессы были очень болезненны для генсека и потому антиалкогольная кампания в стране приняла столь нездоровые формы.

Титаническая борьба с пьянством в стране длилась до тех пор, пока брата Раисы Максимовны не решили упрятать в закрытую психиатрическую больницу, расположенную недалеко от Воронежа. Когда он был 1988 году в нее помещен, проблемы семьи были окончательно решены. И именно в этом году (Рыжков предлагает и точную дату – 10.09.88, суббота) прекратились последние судороги антиалкогольной кампании. Евгений Титаренко, оказавшийся невольным виновником борьбы за трезвый образ жизни, продолжает сидеть в этой клинике, может быть, по сей день. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

На Главную блог-книги «Гений карьеры. Схемы, которые привели Горбачева к власти»