НАЧАЛО БЛОГ-КНИГИ ЗДЕСЬ, ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА ЗДЕСЬ.

«В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь с царицей. Всем хорошо жили, только не было у них детей».

Таковы первые строки известной нам сказки «Бой на Калиновом мосту». Примерно такими же (если не по стилю и языку, то по содержанию) они могли быть и много столетий назад, когда данное произведение художественной словесности впервые прозвучало перед слушателями.

Было это, предположительно, в XII веке (может быть, и немного ранее, или немного позднее) – во времена т.н. «двоеверия», когда христианство уже утвердилось в качестве господствующей религии, но представления древнего язычества еще занимали немаловажное место в массовом сознании и открыто проявлялись в различных сферах художественного творчества.

В поголовно крещеном русском обществе и, в том числе, в его интеллектуально продвинутой верхушке, в ту пору встречались скрытые язычники, скорбевшие об угасании веры праотцев, и старавшиеся ее поддержать доступными им средствами.

Таким язычником был, по всей видимости, некий сказитель – незаурядный мастер художественного слова, который переделал на свой лад древнее повествование о победе над Чудом Юдом: мифологизировал его и превратил в сказку о победе добрых сил Мирозданья, одолевших силы зла.

Мировоззренческая схема, проглядывающая в дошедшей до нас сказке «Бой на Калиновом мосту» – вполне языческая, но значительно утонченная и усложненная под влиянием христианства.

Согласно Евангелию, Сын Божий, ниспосланный для спасения человечества, воплотился в человеческое естество посредством рождения непорочной девой, зачавшей от Духа Святого.

Так и божественные участники боя на Калиновом мосту должны родиться на Земле, дабы совершить предначертанный им подвиг спасения рода людского от ужасных чудовищ – многоглавых драконов.

Но сначала приходит благая весть: «Вот раз царице приснилось, что недалеко от дворца есть тихий пруд, а в том пруду — ёрш с золотым хвостом. Снится царице, что если она этого ерша съест, то родится у неё сын.

Наутро рассказала она царю про свой сон. Позвал царь рыбаков, велел разыскать тихий пруд, закинуть в него шёлковый невод. Закинули рыбаки невод, и попался им ёрш с золотым хвостом».

Необыкновенная рыба несет в себе некую магическую субстанцию, способную, при соединении с земной плотью, творить человекобожественные сущности. При этом не имеет значения, какого рода плоть участвует в процессе – лишь бы она обладала способностью к деторождению. Отведав рыбки с золотым хвостиком, одновременно рожают добрых молодцев царица и ее любимая кухарка (по другой версии – поповна, подруга царицы), и даже корова (в более «приличном» варианте – девка-служанка), случайно съевшая остатки трапезы.

Все молодцы названы одинаково – Иванами, что указывает на их нераздельно-божественное происхождение. Но они неслиянны в своем единстве – каждый имеет определенную ему индивидуальность. Скрытые под общим (христианским) именем-псевдонимом истинные имена героев сказки легко угадывались в XII веке, когда русское общество еще помнило обличья своих древних богов.

Кто есть кто из них окончательно выясняется, когда сказочные витязи выбирают себе оружие и снаряжение, готовясь к бою.

«У Ивана-царевича на коне сбруя золочёная, в руках меч золотой». Это, понятное дело, Дажьбог; золотой меч здесь – материализованный образ солнечного луча, животворного и смертоносного.

У другого Ивана (среднего по статусу) – «у коня сбруя посеребрённая, в руках копьё серебряное». Это – сребролюбивый Волос, покровитель стад и лесных чащоб, над которыми он властвует, орудуя магическим посохом, способным также принимать форму копья, змеиного жала и т.п. (31).

Низший по статусу Иван – сын дворовой девки, или даже коровы (в архаичном, «необлагороженном» варианте сказки) – вооружается всесокрушающей железной дубинкой, боевым атрибутом Перуна-громовержца, младшего, но самого доблестного воина в составе божественного троебратства.

Живописуя картину битвы по исторической канве древнего повествования, автор XII века сохранил ряд деталей исходного сюжета, представив их в красочных образах.

Хазарские конные лавы, накатывавшие на славянское войско, трансформировались в многоголовых драконов на конях, скачущих, поочередно, через Калинов мост. Вражеское знамя, реявшее над полем боя, предстало в виде огненного пальца, прикрепляющего отрубленные головы (рассеянные в схватках отряды) к драконьему туловищу (вражескому войску).

Ивану-меньшому (он же Перун), олицетворявшему силу и стойкость славянского пешего ополчения, довелось выдержать самые мощные вражеские удары. В критический момент ему на помощь пришли старшие братья (в реальности – воины резерва во главе с князьями, считавшимися потомками Дажьбога). Это подкрепление скрывалось у старой бабки – т.е. у богини, олицетворявшей некое природное, почвенное начало – в жилище богини, представленном в виде сакральной избушки на курьих ножках (в засаде, укрытой от вражеских глаз матушкой родной землей – складками рельефа и зарослями). Общими силами три Ивана стали теснить врага. Отсекли ему огненный палец (хазарское знамя пало), затем порубили оставшиеся драконьи головы (все вражеское войско, участвовавшее в битве, было разбито).

Стремясь восславить древних богов, автор переработанного повествования о битве у Калинова моста создал выдающееся художественное произведение: сравнительно небольшое по объему, но богатое по содержанию, с динамично развивающимся действием, наполненное глубокими мыслями и зрительно ощутимыми образами. Благодаря таким достоинствам данное произведение пережило породившую его субкультуру позднего язычества и, утратив серьезное теогоническое звучание в окончательно христианизированном обществе, стало восприниматься, как волшебная сказка с вымышленным содержанием.

Когда создавался этот шедевр, память о многих эпизодах отечественной истории, не отраженных в летописях, еще сохранялась в обществе. В тогдашнем массовом сознании имена Чудо Юдо, Калин царь, названия Калинов мост, речка Смородина сохраняли конкретную событийную привязку, и, в то же время, уже обрастали дополнительными, внеисторическими смыслами.

Понятие Калинов мост могло применяться, как символическое обозначение места кровопролитного сражения или даже бытовой драки (32). С ним, в частности, сравнивали тот злосчастный мост под Овручем, на котором в 977 году погиб юный князь Олег Святославич со своей древлянской дружиной, разбитой Свенельдом.

Подобно Рубикону в античной классике, река Смородина с перекинутым над ней Калиновым мостом метафорически означила некий предельный рубеж, грань допустимого. Переход через эту реку, по этому мосту опасен, грозит гибелью, приводит к необратимым переменам (впрочем, не обязательно трагическим).

Невеста, прощаясь с беззаботным девичеством, пела накануне свадьбы:

«Да и есть мостики калиновы, перекладины малиновы <…>

Да там сидят пташи-пташицы, они поют-то жалобненько, ой, жалки песенки, да с горючими слезами».

Подобные песни-причитания в патриархальном обществе были естественным элементом свадебного действа, означавшего безвозвратный уход новобрачной из-под теплой родительской опеки в дом мужа-деспота.

Основное содержание сказки «Бой на Калиновом мосту», изложенное в форме компактного, выразительного и хорошо запоминающегося повествования, неплохо сохранилось после многократной передачи из уст в уста. Но некоторые пересказчики постарались расширить это повествование дополнительными рассказами о приключениях главного героя.

Так появились дошедшие до нас (в отдельных версиях сказки) приключения, пережитые победителями Чуда Юда на обратном пути.

Возвращаясь домой, они встречаются с заколдованными объектами, несущими смертельную опасность (колодцем, яблоней и ложем для отдыха), но благополучно избегают гибели благодаря находчивости Ивана-меньшого. Затем (по версии сказки «Иван Быкович») главный герой попадает в некое подземелье, где оказывается во власти отца убитых им драконов – старца, по внешнему виду и повадкам напоминающего Вия или Кощея Бессмертного (беллетризированные образы некоего славянского Аида, владыки подземного/потустороннего мира). Одолев и этого грозного врага, Иван Быкович возвращается домой вместе с прекрасной «царицей золотые кудри», благосклонность которой он обретает по ходу действия (ее первообраз – древнеславянская богиня лета, сходная с античной Персефоной; в некоторых сказках она фигурирует под именем Марья Моревна).

С появлением такого дополнения стародавний враг наших предков, сохранивший традиционное наименование Чудо Юдо, получил окончательную приписку к воинству Царства Тьмы.

Земным продолжением этого царства могло тогда представляться Дикое поле – настоящий, не вымышленный Мордор средневековой Восточной Европы. Там, в степях за рекой Трубеж (легендарной Смородиной) кочевали свирепые, кровожадные орды – сущее отродье Преисподней, в глазах их оседлых соседей. С ними год за годом, век за веком приходилось сражаться русским воинам – потомству доблестного Перуна.

Поэтому в сознании наших предков естественным образом возникали логические цепочки сопоставлений-противопоставлений:

Русь – свет, добро, жизнь – земной мир обитания рода человеческого.

Степь – тьма, зло, смерть – подземный (загробный) мир, обиталище нежити. Мир, враждебной людям, а может быть, и не враждебный, а просто непонятный, непознанный – мир иной?

Между двумя мирами – пограничный рубеж, река Смородина. И над ней – Калинов мост.

Что там, на другой стороне? Просто смерть, небытие – или, все же, какое-то иное бытие, непостижимое для разума земножителей? Ответа никто не даст, ибо не возвращаются назад те, кто уходит в бесконечную даль за Калиновым мостом. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

__________________________________

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 11

31. Волос, неизменно проигрывающий Перуну в сюжетах древней мифологии, оказался самым жизнестойким в семействе исконных славянских богов, отмененных христианством. Именно Волоса – земноживущего бога – можно различить в былинном Микуле Селяниновиче. Его же мы фактически чтим в обличье Николая Чудотворца – самого популярного из русских святых. И когда под Новый год ставим елки и накрываем столы, кто к нам приходит в сакральном облачении Деда Мороза, с волшебным посохом, творящим чудеса?

32. А.В.Ткачев. Боги и демоны «Слова о полку Игореве». Изд-во АО «Московские учебники, М. – 2003.

На Главную блог-книги КАЛИНОВ МОСТ