НАЧАЛО БЛОГ-КНИГИ ЗДЕСЬ, ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА ЗДЕСЬ.

Летописи не содержат никаких сведений о том, что происходило в Поднепровской Руси в первые десятилетия IX века. Можно лишь предполагать, что в благоприятных условиях, создавшихся для Руси в годы большой хазарской смуты, восточнославянское государство, только что добившееся независимости, динамично развивалось и укреплялось. О его возросшей мощи и активности на внешнеполитической арене в какой-то мере свидетельствует один из эпизодов военно-политической хроники той эпохи, отображенный в «Житии Георгия Амастридского».

«Было нашествие варваров, росов – народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого… Этот губительный и на деле и по имени народ, начав разорение от Пропонтиды, и посетив прочее побережье, достигнул наконец и до отечества святого, посекая беспощадно всякий пол и всякий возраст… И не было никого помогающего, никого, готового противостоять…»

Мнение авторитетных исследователей, основанное на анализе текста «Жития», относит данное событие к достаточно широкому промежутку времени между 805 и 842 гг. Однако соображения общеполитического характера позволяют существенно сузить данный интервал, связывая нападение на Амастриду с обстоятельствами болгаро-византийской войны 807-816 гг. (24).

В ту пору Болгария охватывала половину Балканского полуострова и владела громадными территориями к северу от Дуная, вплоть до Карпатских гор. Северо-восточная болгарская граница проходила по рекам Прут и Днестр, совсем близко от юго-западных рубежей Поднепровской Руси.

Официальная документация в Болгарии велась тогда на греческом языке (поскольку это был язык письменный, культурный). Тюркско-булгарская речь звучала в узком кругу старобулгарской знати. Но главным языком живого общения в этой пестрой, разноплеменной стране уже становился славянский, к которому постепенно привыкали грекоязычные и тюркоязычные группы населения, следуя примеру каганов из рода Дуло – преемников Аспаруха.

Грозный воитель, каган юбиги Крум, правивший Болгарией в 802-814 гг., был наполовину славянин по матери. Он вводил в свое окружение славянских вельмож, на славянском языке возглашал здравицы на пирах в честь побед над византийцами. Каган Омортаг, сын Крума – выдающийся политик и администратор – дал сыновьям славянские имена: Звиница и Маламир. Внуку Звиницы, Борису выпала великая участь – обратить свой народ в христианство и приобщить его к мировой книжной культуре с помощью славянской письменности, созданной Кириллом и Мефодием, современниками болгарского государя-просветителя.

Болгария эпохи Крума и Омортага могла служить своего рода моделью – примером сильного и благоустроенного государства – для соседних славянских стран, включая и Поднепровскую Русь (25).

К тому же, Русь и Болгария имели общего врага – Хазарский каганат, а потому были естественными союзниками.

Логично предположить, что в ходе тяжелой войны, которую

вели болгары с Византией, начиная с 807 года, Русь оказала поддержку дружественному славянскому государству, когда это понадобилось.

Та война изобиловала эпизодами крайней жестокости с обеих сторон.

В 811 году император Никифор решил нанести смертельный удар болгарам и двинул на них все силы своей державы. По свидетельству византийских хронистов, он выступил в поход, «собравши войско не только из Фракии, но и забосфорские легионы, бедных, на собственном их иждивении, вооруженных пращами и палками…»

Огромная армия Никифора шла по Болгарии, опустошая страну. По свидетельству Феофана Исповедника император Никифор приказал убивать даже женщин и грудных детей.

Войско кагана Крума было разбито. Его столица Плиска пала после ожесточенного штурма, затем была разграблена и разрушена; ее защитников византийцы перебили. Но на борьбу с врагом поднялся весь болгарский народ. Собрав новое войско, Крум устроил византийцам стратегическую западню в горных теснинах, где и погибла армия Никифора. Сам император был взят в плен и обезглавлен; из его черепа, по приказу Крума, сделали чашу для пиров.

Развивая успех, болгарский каган перешел в наступление и, после ряда побед над преемниками Никифора – Михаилом Рангве и Львом Армянином, в июле 813 года встал у стен Константинополя, с твердым намерением взять его.

Осада византийской столицы продолжалась несколько месяцев; готовясь к штурму города, Крум стягивал к нему боевые силы своих вассалов и союзников.

Для эффективной блокады мощной приморской крепости требовался флот, которым болгарский каган не располагал. Видимо, в силу данного обстоятельства он обратился за помощью к правителям Руси (26). Русская судовая рать должна была затруднить подвоз подкреплений в осажденный Константинополь.

Потребовалось определенное время, чтобы посланники Крума добрались до Киева. И еще какое-то время ушло на сбор войска и на подготовку необходимых плавсредств. В поход русская рать могла выйти лишь после ледохода на Днепре, весной 814 года. И когда русские ладьи-однодревки вошли в Босфор, ситуация под Константинополем уже радикально изменилась.

13 апреля 814 года каган юбиги Крум внезапно скончался в болгарском лагере под Константинополем, в разгар подготовки к штурму города. Между его сподвижниками, как обычно бывает в подобных случаях, начались споры из-за власти. Осаждать и штурмовать византийскую столицу никому не хотелось, и вскоре болгарское войско отошло от Константинополя. Новый каган Болгарии Омортаг в 816 году заключил мир с византийцами, отдав им часть завоеваний своего отца.

Русское войско, добравшееся в 814 году до берегов Босфора и Пропонтиды (Мраморного моря), оказалось не у дел. И его предводители, видимо, решили повоевать немного на свой страх и риск.

Они направили свои ладьи на восток, вдоль малоазийского побережья, где имелись богатые города, не тронутые войной. Города эти остались без защиты после того, как император Никифор забрал из восточных провинций империи регулярные войсковые части (легионы), и даже ополченцев с пращами и дубинами. А те немногие войска, которые Никифор оставил в Малой Азии, увел Лев Армянин, чтобы удержать Константинополь, осажденный Крумом.

Судя по всему, не осталось гарнизона и в Амастриде, хотя это был значительный город, административный центр фемы Пафлагония. Добравшись туда, русское войско не встретило сопротивления.

Город и его жители поверглись насилиям и грабежам. Затем, по сообщению «Жития Георгия Амастридского», «устративется некоторое примирение и сделка их (русских варваров) с христианами, и они уже более не оскорбляли святыни, не попирали божественных жертвенников, уже не отнимали более божественных сокровищ нечестивыми руками, уже не оскверняли храмы кровью….»

Таким образом, бесчинства русских пришельцев прекратились, как только было заключено некое соглашение с местными властями (вероятно, заплатившими выкуп за спасение жизней и имущества горожан). Жителям Амастриды такая перемена в поведении варваров показалась чудом, и это чудо объясняли магическим воздействие гроба святого Георгия.

Впрочем, возможно и другое объяснение: Амастрида была захвачена войском, хотя и варварским, но подчиненным дисциплине и вождям, привыкшим держать слово и соблюдать заключаемые договоры.

Набеги русских отрядов на причерноморские греческие города могли происходить неоднократно (до и после событий в Амастриде). Поэтому подданные византийских императоров в начале IX века вполне ознакомились с обликом и нравом народа, как все знают (надо полагать – все византийцы), в высшей степени дикого и грубого – но уже создавшего собственное государство с крепкой военной организацией. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

__________________________________

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 9

24. Анализируя историю русских морских походов на Царьград, можно заметить, что самые успешные операции подобного рода (предпринятые Аскольдом в 860 г. и Вещим Олегом в 907 г.) происходили в периоды жесткого болгаро-византийского противоборства и, видимо, при немалом содействии болгар. И это не случайно. Русские судовые рати, на пути к Константинополю, проходили долгий путь вдоль болгарского берега, иногда приставая к нему и высаживаясь, чтобы переждать непогоду. У болгар имелась масса возможностей помешать таким походам. Для этого не обязательно было нападать на русских – достаточно было сообщить византийцам о приближении русского флота. Так произошло в 941 году, когда Игорь Старый, пытавшийся повторить поход Олега, в Босфоре был встречен мощной эскадрой, вооруженной греческим огнем. Успешный поход на Амастриду (с заходом в Босфор и Мраморное море) не мог бы состояться в период, когда отношения между Византией и Болгарией носили более или менее дружественный характер, как это было при Омортаге после 816 года (когда был заключен мирный договор, сохранявший силу в последующие два десятилетия). Выполняя условия того договора, болгары не трогали византийцев и даже помогли им справиться с восстанием Фомы Славянина. В обмен на такое доброжелательное отношение империя выплачивала немалую дань, формально – «за защиту» своих северных рубежей. Омортаг наверняка воспрепятствовал бы русским намерениям пограбить греков, дававших золото, которое болгарский каган тратил на строительство городов и дворцов. В последующее же время правители Руси, столкнувшиеся с мадьярской угрозой, уже не могли тратить боевые ресурсы в дальних походах – им приходилось напрягать все силы, защищая собственную территорию (не всегда успешно). Так было вплоть до эпохи Аскольда, отбившего мадьяр и набравшего достаточно войск для своего знаменитого похода, совершенного в 860 году. Так, что набег русской рати на Амастриду следует отнести к временам Крума, долго и упорно воевавшего с Византией (вплоть до своей смерти в 814 году).

25 Характерный пример влияния болгарских государственных порядков: появление на Руси термина кметь – от болгарского комит, произведенного из византийского комес. Комитами в Болгарии назывались наместники провинций (комитатов), которым была передана власть, ранее принадлежавшая племенным вождям. На Руси подобные административные преобразования произошли значительно позднее, чем в Болгарии, и заимствованное слово опередило заимствование практического смысла, им определяемого изначально. Слово кметь на Руси обрело иной оттенок, чем в Болгарии, оно стало означать – знатный воин, княжеский дружинник. А княжеских назначенцев, управлявших землями и градами (когда такие чиновники появились) называли по-разному, чаще всего посадниками.

26. Восточные славяне в древности были народом не морским, но и не вполне сухопутным, а скорее – речным. Специфика среды их обитания, где главными (и зачастую единственными) транспортными артериями служили реки, способствовали развитию оригинальной культуры судостроения и появлению навыков плавания не только по рекам и озерам, но и в морских акваториях Балтики и Черного моря. Поэтому и дальние военные походы ранняя Русь (вплоть до эпохи Владимира Святого) совершала, чаще всего, на судах. Соответствующей практики не хватало болгарам. Их войско, в котором главной ударной силой была конница, отменно маневрировало на суше, а водным транспортом пользовалось лишь изредка (главным образом, в боевых кампаниях на Дунае). О морских походах болгар ничего не известно, хотя они имели отменные гавани на побережье Понта Эвксинского, а иногда прорывались и к Адриатике.

На Главную блог-книги КАЛИНОВ МОСТ