ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

“Америки”

“Здравствуй, novel-Z.

Ты думал, что и моё имя – это тоже ник, а мой аватар – это не фотография (тем более – моя), а нарисованная инопланетянка…

Все так думают. И папа так говорит (он шутник). Что я с другой планеты. Об этом якобы говорит не только необычное имя, разрез глаз и вообще вся моя “неземная красота”, но и несвойственная современной молодежи “простота”. А папин приятель недавно объявил, что я “таинственно-лунная”, и теперь называет меня то Нефертити, то Селеной, то еще какой-нибудь героиней или богиней. Но это он просто не может без комплиментов. Он утверждает, что сам солнцепоклонник. Говорит, это очень удобно: где бы ты ни был, солнце везде одинаковое – огненный диск. Всё бывает разное: воздух, вода, небо – низкое или высокое, – звездные знаки под разным углом, в зависимости от твоего географического расположения, а вот солнце везде и всегда – круглое и огненное. И всегда связано с детством и родиной. И освещает, вне зависимости от обстоятельств и от твоего расположения, и Детство, и Родину. Говорит, если затоскуешь – смотри на Солнце, не ошибешься, тебе станет легче. И для глаз очень полезно.

Я ему как-то послала это самое стихотворение (”Сравнение”), которое тебе понравилось, не всё, а только вот этот отрывок:

“Глаза любимых не были б бездонны,
Когда бы мелких не было на свете.
Есть великаны – чтобы были гномы,
И взрослые – чтоб были дети.
Не просто так ведь пишутся каноны:
Нет умных мыслей, если нету вздорных,
И не была бы белою ворона,
Не будь обыкновенных, черных…”

Он впечатлительный, но честный, поэтому сказал Читать дальше »

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Стена

Сегодня в Иерусалиме неважная погода, ветрено, но это, конечно, не из-за того, что я здесь, – я не верю в приметы: невелика птица, чтобы из-за ее прилёта портился климат святых мест.

Я не готовился, не знал, о чем буду думать, как буду себя вести.

Это состояние своеобразной наркотической легкости, невесомости, – назову его райским, хотя, вероятнее всего, в раю мне места нет.

Как там в пассивной молитве? – мол, что бы ни случилось сегодня со мной, всё Твоя воля, – и легко от безответственности…

Я здесь не по своей воле.

Но мало ли что, – раз оказался у Стены, надо что-нибудь делать – думать, говорить. Анестезия безответственности действует только где-то там… А здесь – ломка.

…Когда не знаешь, что делать, и нет времени обрести знание, делай как все, хотя бы для начала, чтобы оглядеться.

Я такой же, как все.

Смешно так стоять, руки на стену, осталось только развести ноги для типичной картины. Я прислоняю лоб к щели между камнями, куда только что вложил кокон – в соседство с белыми бумажными комочками, скруточками, похожими на шпаргалки, – и, наверное, о чем-то думаю.

Должен думать, потому что человек не может ни о чем не думать, стоя вот так, даже у простой стены, а не то что у Стены. Читать дальше »

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Таба-бис

Шер узнал меня. Сакля такая же. Тихая музыка, только не тлеет ароматная палочка и, надо полагать, эскулап стал курить прямо на рабочем месте – появился соответствующий запах, пропитавший пальмовые стебли. Странный запах, сладковатый.

Эскулап постарел, изменился взгляд, – то ли равнодушный, то ли усталый.

Я вынул из сумки подарок, два берёзовых веника, с добавлением дуба, можжевельника, липы. Говорят, Египет – родина бань? Лучшая релаксация – с веником. Шер очень рад, неожиданный презент. Да, в Каире отличные бани, один веник повесит вот здесь, в углу, это будет… как? – да, экзотично. Русским туристам понравится. Второй заберёт домой. Как у нас дела? М-мм… Расскажи лучше о себе.

– Она умерла? Читать дальше »

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Сахара

Навстречу его каравану, из-за холма, в желтом песчаном мареве, бугристо покачиваясь, наплывал другой караван – одногорбые верблюды, наездники в разноцветных одеждах.

Сахара. Средний, а может быть, древний век. Неизвестность и, сопутствующий ей, трепет от предстоящей встречи. Сейчас раздадутся гортанные призывы, сначала редкие, потом сольются в воинственный гул. И обнажатся мечи, и полетит первая горячая стрела.

Но – нет. Двустороннее движение. Мимо проплывают величественные скандинавы, рубленные, невозмутимые лица. Потом будет второй караван, за ним третий… Улыбчивые смуглые итальянцы, белесые веснушчатые немцы и не обращающие ни на кого внимания англичане. И так всю дорогу. Как будто там, за спиной мужчины, идет отбор на какой-нибудь ковчег, скоро отплывающий, чтобы осеменить новую, еще неведомую землю. Можно пофантазировать и предположить, что там с особой тщательностью отбирают женщин, которых будет на ковчеге большинство. Мужчина оглядывает свой караван, состоящий из полусотни русскоговорящих людей, больше половины из них – женщины, в основном молодые. Караван останавливается, чтобы через несколько минут отдыха развернуться в сторону караван-сарая, домой. Если отбор на ковчег будет “по красоте”, то все его соседки по каравану попадут на челн избранных. “Лучше девушек наших нет на свете, друзья!”

Но, скорее всего, если бы такая ковчег-селекция состоялась, то отобрали бы по справедливости – каждой твари по паре (как отвратительно порой звучат невинные, даже библейские слова…)

Поводыри, арабские юноши, отпускают веревки, и верблюды – корабли пустыни – послушно останавливаются. Можно спокойно фотографироваться. Каждый юноша – фотограф, только дайте ему свою камеру.

– Эй, Али-баба, что там? – кричит женщина, спутница мужчины, поводырю по имени Рамзи.

Красивая волоокая блондинка, жеманная и игривая, всю дорогу визжит и восторгается. Такая ему досталась – просто два их верблюда в одной связке. Каждой связке – поводырь.

Его черный “корабль” и ее – почти белая “кораблица” обнюхивают друг друга.

– Они целуются! – кричит волоокая, целится на влюбленных телефоном. – Молодцы, не теряйтесь, чего зря стоять! Али-баба, – обращается она к Рамзи, – а что там? – и показывает рукой вдаль. – А там?

– Ливия! – с чистым русским выговором (наверное, наши туристы самые любопытные) отвечает Рамзи, видно не в первый раз.

– О, Саддам Хуссейн?! – восторгается неугомонная туристка.

Мужчина снисходительно смотрит на нее.

– То есть, Муаммар Каддафи! – поправляется небрежная.

– He is dead… – вполголоса говорит Рамзи, и отводит глаза Читать дальше »

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Borderline

– Счастливого вам пути! – напутствовал нас вечером Иосиф, помахивая из-за лоджиевого бордерлайна банкой пива. – Эх, жаль, я уже там в этот заезд побывал, а то бы с удовольствием был вашим гидом. Мне почему-то кажется, ребята, что после этого похода ваша жизнь изменится.

– В какую сторону? – веско, серьезно спросила Марина, что не вполне вязалось с всегдашним, облегченным тоном наших с Иосифом бесед. – В лучшую или в худшую? Только честно, плиз!

Иосифу уже не отделаться шуткой, хотя и мог бы. Но порядочность и независимость позволяют ему сейчас не шутить (или не совсем шутить):

– В сторону, скажем так, определенности. Возможно, мы не увидимся, разминёмся, у меня тоже дела, и здесь, и там, и сям. Дела и относительная свобода. В молодости мечтал о таком. Запишите мой телефон и электронный адрес.

Он продолжил без всякого перехода:

– Кажется, в прошлой жизни я был актером. Я в молодости стеснялся лицедействовать, а теперь, в эпоху Интернета, можно оттянуться. Я повторяюсь? Да, я повторяюсь. Возраст, склероз… Звоните, пишите!..

Мы вышли из отеля, поднялись по широкой гранитной лестнице, ведущей прямо от пляжа к раскаленной асфальтовой дороге, пахнущей нефтью. Налево – в сторону африканского континента, через Суэцкий канал, Нил, Каир. Направо – borderline, Израиль. Читать дальше »

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Happy new year

Встреча Нового года без снега – эка невидаль. На просторах России всё возможно. Но чтобы жара, и у ног теплое море? Чтобы позагорать и даже (если вы прибыли два-три дня назад) – сгореть, днем, на горячем лежаке, а вечером – ресторан, разукрашенный гирляндами, облагороженный артистами, с плакатами “С Новым годом”, “Happy New Year” и прочими привычными благоглупостями.

В данный момент большинство отдыхающих – русские. Но для Большого шефа, как его называет персонал отеля, это не имеет значения – вот бы он ради этого изучал язык дикарей. Его язык – для людей, то есть английский.

Big chief – действительно большой смуглый человек лет шестидесяти, крупные черты лица, руки как грабли, в классическом европейском костюме, при галстуке. Громко рокочет в микрофон:

– Ladies and gentlemen! May the New Year come with all…

Далее следует бодрый спич, который мне, как и Марине, уже трудно воспринимать – наш инглиш слаб. Мудрый Иосиф, сидящий с нами за одним столом, вполголоса переводит:

– Позвольте Новому Году прийти со всем, что есть в жизни – счастьем, радостью, успехом, процветанием, счастливого Нового Года!

Дальше – обыкновенная русская пьянка, как в заурядном кабаке, под знакомую музыку (вперемежку – русские и англоязычные хиты), если бы не экзотика в виде местных жителей, наряженных в настоящую арабскую одежду – длинные балахоны, чалмы. Задействован весь персонал отеля. Максимка стоит скромно у стола с напитками, одетый, насколько мне известно, в галабею – просторную белую рубаху до пят, на голове платок-куфия. Он наполняет бокалы и рюмки, иногда помахивает кому-нибудь своей черной ладошкой.

Захмелев после бренди, я стал искать нашего великого целителя, покорителя всех дамских сердец, великого воина, героя, “победителя” израильтян всея Синая – Шера. Я представлял его одетого в нелепую для него местную одежду – чего не сделаешь ради того, чтобы угодить начальству, дающему тебе разрешение практиковать на его территории, чтобы ты мог зарабатывать свои фунты и отвозить их прожорливому семейству. Конечно, я сейчас найду его, мы вместе с Мариной подойдем к нему и пошутим-пошутим, конечно, пошутим. А он будет улыбаться, как нищий угодливый сын пустыни, наконец в своем истинном образе, а не в подобии европейца, до которого ему… Читать дальше »

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Акула

Как уже замечено, чем больше я вижу Марину здесь, на горячем влажном берегу, тем больше к ней от меня прилипает эпитетов. Когда все вокруг заговорили про длиннокрылых акул, которые активизировались на Красно-морском побережье в районе Шарм-эль-Шейха, мало кто ожидал серьезного продолжения. И вот одна из этих чудовищ-людоедок откусила немке руку…

– Шер сказал, что акулы – к какой-то большой беде, ожидающей здешний народ! Он ясновидец.

– Акулы, в принципе, не людоеды, – пытался успокоить Марину Иосиф, – это какая-то аномалия. Впервые слышу о таких случаях здесь. Впрочем, возможно, вы и правы, у них тут, похоже, везде волнения и обострения, и на земле, и в воде.

Мы, по рекламе турфирмы и Иосифа, собирались понырять у Острова Фараонов, известного среди туристов под названием Коралловый остров, поэтому были обеспокоены новостью про зубатых морских разбойниц.

– Вас никто не поймёт, если вы скажете, что отдыхали в Табе и не поныряли к кораллам у Фараонов, – убеждал Иосиф с таким видом (выпячивая губы и пожимая плечами), как будто объяснял, что дважды два четыре.

Я был против, точнее, не являлся инициатором нырков, но Марина сняла все сомнения.

– О, да, конечно, – ответила она Иосифу, понимая, что я пас, – мы обязательно поняряем, мне доктор прописал подводную красоту… для моего… моего живота! – она рассмеялась удивлению Иосифа, на этот раз искреннему.

Катер встал в сотне метров от Острова Фараонов Читать дальше »

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Полярное сияние

Марина заменила симку на телефоне, теперь у нее был местный, египетский номер, который она сообщила только матери и еще паре близких родственников. Последней каплей, подвигнувшей её к такой замене, стала СМС-угроза от Пана директора, совсем выжившего из ума, рехнувшегося на почве безответной любви или, скорее, на почве униженного самолюбия: его нищая шлюха ушла к другому, вы только подумайте, такому же нищему и такому же нулю, как и сама.

“Тварь я всё сделаю чтобы ты мне ответила!!! Ты будешь звонить мне умолять!!! Будешь жить и мучиться жить и мучиться!!! Если сегодня же не ответишь война сука или сама позвони. Время пошло!!!”

Истерика без запятых, но с тройными восклицательными. Читать дальше »

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Массаж

– Здешние арабы непростой народ, скажу я вам! – рассказывает Иосиф.

Нам с Мариной повезло с ходячей энциклопедией, но избыток информации меня утомляет.

Мы сидим за столиком открытого кафе, расположенного на возвышенной площадке, при бассейне с холодной пресной водой. Некоторые отдыхающие предпочитают только такое пресноводное купание, в ненатуральном водоеме, и целыми днями находятся здесь. Их лица скучны, они лежат без движений, некоторые держат перед лицами книги, рядом с их телами, на кафельном полу – высокие стаканы с торчащими соломинками. В основном это не мои соотечественники, да и вообще, кажется, представители какого-то наднационального рафинированного сообщества – они неразговорчивы, да и просто немы.

А вот Иосиф как всегда многословен!

– Они говорят: мы не арабы, мы – египтяне! Они называют себя потомками фараонов. Ставят на себе особый знак, отличающий их от остального и многочисленного арабского мира, дающий, как они думают, право считаться наследниками великой истории и культуры, сказочной, можно сказать, цивилизации. Трудно сказать, верят ли они сами в то, что провозглашают, в то, что они какой-то особый народ… Вообще, есть версия, что когда-то само слово “египтянин” означало “человек”…

– Вы посмотрите, – продолжает знаток Азии и Африки, – они, как и все арабы в соседних странах, сонные. Как будто обкуренные. Всё у них через пень колода. Строить не умеют. Всё, что настроено, если даже забыть о пирамидах, сделали не они. А уж пирамиды – уж точно не они. Арабов же и в Израиле полно, почему я и знаю. А по менталитету, скажу я вам, но это, конечно, мое субъективное мнение, они схожи с русскими. Но вот не дотягивают. Климат, конечно. Вероисповедание. А чем бы можно было изменить? Думал я думал, а потом, ба, понял! Пока они не начнут пить водку… ну, ладно, пусть вино, но тогда – как французы или какие-нибудь молдаване, – до тех пор так и будут спать на ходу. А так, глядишь, по пьянке или с похмелья, что-нибудь проснется созидательное, что-нибудь полезного да и натворили бы.

– Неужели все такие? – удивляется Марина.

– Ну, это я, конечно, округлил. Встречаются всякие, с характером… С характером, унаследованном от воинствующих предков, то есть от арабов-завоевателей. В некоторых, возможно, и течет та самая фараонова кровь, никто не знает, ничем не проверить. Ведь не на пустую же землю они пришли, кого-то ассимилировали. Да вы вон на массажиста посмотрите, на Шера. Это вам не Максимка.
Читать дальше »

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Пан Директор

Пан директор позвонил, предложил встретиться. Старался говорить спокойно – о том, что мы с ним оба в ответе за одну женщину со сложной судьбой и так далее. Я сразу согласился. Тогда он предложил на выбор местА встречи: ресторан, парк, сауна, пляж, кабина автомобиля, ипподром, обочина проселочной дороги… Далее (тон речи быстро повышался) следовала более экзотическая череда возможных мест: зоопарк, хоспис, морг, кладбище, – в этом проявилась его неуверенность, он нервничал. Я перебил, и предложил для рандэ-ву… его кабинет на “основном производстве”. Он явно не ожидал такого варианта, но изобразил радость: конечно, пожалуйста, приглашаю.

Выбирая официальное логово Пана, я страховался? Наверное.

В приемной меня встретил, вернее “встретило” его секретарь. Мужчина с короткой, но вполне модельной стрижкой, – на месте, где традиционно сидит женщина. Человек средних лет, азиатского облика, худой, с жилистой шеей. Мне показалось, очки – простые стекла, не увеличивают и не удаляют. За линзами-обманками – неуловимые глаза, как фотовспышки фиксатора (в режиме “на всякий случай”): быстрые, короткие, якобы бесстрастные. Зная “охранительное” предназначение секретаря, я глянул на его ноги и руки, ожидая увидеть в ногах пружины, а в ладонях огонь. Но ничего не заметил. Нежная белая сорочка, черные строгие брюки, пистолет не спрятать. Читать дальше »