ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Максимка

– Я Абдул… да, очень приятно, – маленький, изящный, черный, как обугленная спичка арапчонок поклонился и Марине, – а тебя?.. Очень приятно.

Эта встреча случилась в день нашего заезда в отель, мы первый раз вышли на пляж, успели искупнуться, поздороваться с морем, и стояли у лежаков, озирая местность, где нам предстояло провести несколько курортных дней. Как и все заезжающие, мы тут же стали объектом внимания всех дельцов малого бизнеса, промышляющего на курортах. На этом курорте, как потом выяснилось, бизнеса было немного: несколько магазинов, встроенных в череду невысоких малоэтажных строений, да массажный салон, расположенный прямо на песчаном берегу в образе бедуинской сакли. Эту самую массажную саклю и представлял собой пляжный зазывала, молодой человек лет двадцати пяти, кудрявый и, пожалуй, самый черный из всех арабов, виденных нами от аэропорта до отеля.

– Зови женщину на “вы”, мы старше тебя.

Я поправил арапчонка, хотя это не имело большого значения ни для меня, ни для Марины. И сразу ощутил себя брюзгой и немного устыдился.

– Ладно! – арапчонок улыбнулся. – А меня лучше, знаешь как? Максимка. Фильм такой есть у русских, смотрели? Я – Максимка. Похож? Мне говорили русские – похож.

Марина засмеялась, как будто встретила земляка с соседней улицы:

– Точно-точно! Есть такой фильм. И ты похож на главного героя. Хорошо, Максимка.

– У нас фирма, – начал Максимка, – восточный массаж. Лечебный. Диагностика. Лечение. Высокий специалист, учился в Таиланде, в Германии, дипломы, хорошие дипломы. Шер – лучший специалист. Экстрасенс. Очень нежный, все русские женщины любят. В Табе больше нет. Все женщины, второй раз приезжают, сразу говорят: где Шер? Платите за курс. Сразу. Тогда, в конце, подарок, бесплатно, маска Клеопатры.

Я скептически отношусь ко всем этим экстрасенсам и прочим шарлатанам. Максимка, как рекламодатель со стажем, уловил во мне сомнение, а в сомнении – ревностную слагаемую, и предупредил, тыча пальчиком мне в живот:

– Ты можешь быть на сеанс. Охрана. У нас, арабов, так. Женщина не может с другим мужчиной. Одна. Но русские могут. А у тебя характер – как у нас. Нет? Я вижу. Поэтому – пожалуйста. Сиди рядом. А Шер – массаж.

Вот еще открытие, у меня, оказывается, есть что-то общее с местным населением. Такое предположение более справедливо по отношению к Марине, чем ко мне.

– А у меня какой характер? – спросила Марина, склонив голову на плечо (угадай-ка!)

Максимка ответил с готовностью:

– Ты небелая, но русская. Душа, а? Понятно?

На пляже появился наездник на огромном верблюде – старик в длинных одеждах. Он ехал не спеша вдоль пляжной полосы, верблюд с важным видом, умело обходил лежаки. Видно, что это обычная процедура для очередного пляжного бизнесмена. Вот наездник “подломил” верблюда, слез, встал рядом с сидящим животным, закурил сигарету. Стали подходить отдыхающие, кормить горбатого гиганта. Быстро нашелся желающий покататься, старик показал на пальцах стоимость услуги. И вот уже наездник в плавках, под хохот окружающих, как на подъемном кране вскидывается кверху, на уровень второго этажа отеля, старик становится поводырем, и троица уходит в сторону пустыря, за пределы территории курорта.

– Я скоро поеду в Санкт-Петербургу, – продолжал Максимка, – меня один друг приглашает, он тоже у Шера был. Адрес оставил, телефон. Шер ему… помогал. Он его… лечил и… как?

– Спас? – подсказала Марина.

– Спас. Я готовлюсь зима, снег смотрю. Знаете, где? нет? В Караганде! – Максимка совсем по-детски захохотал. – В холодильнике!

– А что такое Караганда, ты знаешь? – спросил я.

– Нет, – с сожалением признался Максимка. – Где-где, в Караганде. Это в России что-то? Плохое слово? Я мат знаю.

– Не надо мата! – на всякий случай остановил я. – Слово нормальное. В России это надолго, скажем так. Караганда, Ташкент…

– Что? – не понял Максимка.

– Город! – пояснила Марина, неодобрительно взглянув на меня на “философа”.

– А! – Максимка понял. – А Санкт-Петербург красивый город, как Каир?

– Это культурная столица! – Марина выдала штамп, возможно, в пику моей философии.

– Столица? – недоверчиво переспросил Максимка. – Москва… тоже?

– У нас две столицы, – разъяснила Марина, – одна нормальная, другая культурная. Два Каира!

– А, хорошо! – Максимка удовлетворенно закивал. – Я туда поеду. У меня там друг, Шер его… спас, да, правильно, чуть не умер. У меня будет… месяц, и я туда поеду. Месяц будет такой…

– Какой? – Марине стало интересно. – Январь, чтобы снег был? Сейчас декабрь, тоже снег. Не замерзнешь? Шапку тебе твой друг приготовил?

Максимка замотал головой.

– Нет, месяц такой… – он закатил глаза, подыскивая слова, как объяснить. – Вот, м-м-м… Такие, знаешь, ж-ж-ж!

Он приподнял ладошки к плечам, быстро помахал ими, изображая, видимо, крылья. Потом, прямо перед лицом, сделал пальцы щепотью, – я подумал, что он сейчас перекрестится, и мне стало почему-то не по себе, так это не вязалось с типично арабским и, в моем понимании, нехристианским обликом Максимки. Но арапчонок бережно поднес щепоть к губам, прикрыл глаза, почмокал, состроил рожицу, показывая, что ему приятно, поцеловал красные подушечки перстов.

– Сладко? – подсказала Марина.

– Сладко, да!

– Пчелы? Мёд?

Весело закивал черненький мим.

– Медовый месяц?

Максимка от радости, что его поняли, чуть ли не полез обниматься с понятливой дамой. Не будь меня, это вполне могло произойти, в чем я убедился позже, наблюдая, как Максимка агитирует на массаж одиноких, еще незагорелых русских туристок, только что прибывших на курорт, показывая прямо на лежаках, как с ними нежно будет обходиться Шер.

– Да-да, мудовый месяц!

– Медовый, – поправляет Марина.

– Да, мудовый месяц! – испорченным эхом вторит Макс.

– Так, – останавливает Марина, – не хватало, чтобы ты вот так обмишурился перед петербуржцами. Давай-ка по слогам: ме!

– Ме! – согласен ученик, кивнул черной замшевой головкой.

– До! – логопед серьезен, даже брови свела, чувствует ответственность перед соотечественниками в культурной столице нашей родины.

– До!..

– Вый!

С третьего раза получилось. Молодец, Марина. “Вый!” – повела лебединой выей.

– Теперь можешь ехать!

Но Максимка делает испуганные глаза:

– Только… Я боюсь. Ских… Сникх…

– Скинхедов? – Марина машет на ученика руками: – Ну, ты, оказывается, бояка! Вот даже чему тебя научили. Не бойся! Волков бояться, в лес не ходить. Ты лучше скажи, а невеста у тебя красивая? Когда свадьба? У вас калым платят за невесту?

Максимка не понял.

– Ну, ты невесту покупаешь? – по-другому подошла Марина.

– А, махр! Да, махр, да.

Марина вошла в кураж:

– Баранами или деньгами?

Максимка поддержал ее тон:

– Деньги можно. Но я даю верблюды.

– Сколько?

– Три десять. – Он тоже раззадорился: – А если три десять нет, не заработаю, то еду в Россию, там бесплатно. У тебя дочь есть? Красивая, как ты. Есть?

Марина не знала, шутить ли ей дальше.

– Ух ты какой практичный! Что бесплатно, то… – она осеклась, замерла, но быстро взяла себя в руки. – Тридцать, о! А за такую, как я, сколько бы дали? – она покосилась на меня и, с запозданием, но решительно приняла агрессивно-показную стойку, руки в бока, гордую голову назад.

Максимка отпрянув, критически глянул на товар.

– Ты старая. А красивая. Два десять. Если к Шеру пойдешь, то четыре десять. – Он ощерился. – После Шера. Если весь курс, то награда – маска Клеопатры. Всем нравится, второй раз женщины приезжают, говорят, где Шер?

– Ладно, ладно, пиарщик! – остановила Марина, обиженно надув губы. – Врешь ты всё про своих верблюдов, и никакая я не старая, обидел, ай! У нас тоже, – она зыркнула на меня, – медовый месяц, где-то так.

Максимка недоверчиво улыбнулся.

– Красивая, – успокоил он “медовомесячную”. – Приходи к Шеру, еще лучше будешь красивая! – не унимался Максимка, поглядывая в сторону, где расположились две молоденькие курортницы, потенциальные клиентки.

– Понятно? – Марина обратилась ко мне. – Сорок баранов это кое-что, а ты меня не ценишь!

– Верблюдов, – поправил я, понимая, что Марине хотелось бы, чтобы я опроверг ее вывод. Но я только уточнил “валюту”, повысив ее твердость. Скажи и за это спасибо, Клеопатра.

Вечером Максимка опять остановился возле нас.

– Шоколад есть? – спросил он робко, куда подевалась его дневная расхлябанность.

– Есть, – ответила Марина, – угостить?

– Угостить, – подтвердил Максимка, моргая виновато.

Марина вынесла из номера плитку шоколада с орехами.

Максимка понюхал подарок, улыбнулся. Глаза сделались коровьи, с поволокой.

– Там спирт нет, ликер?

– Нет, – успокоила Марина. – Спирт нельзя, вера не разрешает?

– Да-да, – закивал Максимка, – вера-вера. Это для мой невеста. У нас в магазинах… десиф…

– Дефицит?

– Дефисит! Спасибо! Дефисит!

– Ага! – воскликнула Марина. – Вот чем калымить-то нужно египетских невест. Шоколадом! Поезжай в Россию, привези оттуда пару чемоданов шоколада, и невеста твоя! Любая! Жених!

Максимка заливисто смеется. Ребенок. Ушел, нюхая подарок. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ