НАЧАЛО БЛОГ-КНИГИ ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА ЗДЕСЬ

В «Повести временных лет» подлинная картина событий 862 года теряется за легендой, созданной авторами ПВЛ для подтверждения концепции, выдвинутой по сугубо конъюнктурным соображениям.

Вот хорошо известный (и многократно препарированный историками) текстовой отрывок:

«В лето 6370 (862). Изъгнаша варяги за море, и не даша им дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста род на род и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша сами в себе: «Поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву». И идоша за море к варягом к руси; сице бо тии звахуся варязи русь, яко се друзии зовутся свие, друзии же урмане, друзии же урмане, анъгляне, друзии гъте, тако и си. Реша руси чюдь, и словени, и кривичи и вси: «Земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет; да и поидете княжить и володети нами».

Как мы видим, здесь авторы заявляют о приглашении в Новгород князей из «варяжского» (скандинавского) народа, якобы называвшегося русь. Имя этого народа (как следует из ПВЛ) будто бы перешло затем к великому восточнославянскому государству Рюриковичей.

Однако в скандинавских и прочих источниках соответствующего времени, описывающих Скандинавию и ее обитателей, нет никаких упоминаний о народе (племени, этногруппе) с подобным названием.

В то же время, государство с названием Русь уже в первой половине IX века существовало в бассейне Днепра (см. гл.10), а некоторые свидетельства о его существовании относятся к VIII веку.

Из всего этого следует, что «варяжское» племя русь измышлено авторами «Повести временных лет» по собственной инициативе, без адекватной опоры на какой-то текстовой материал или устное предание. Причины появления такой авторской выдумки детально анализировались в одной из работ, опубликованных автором данного труда (13.1).

К счастью, дошедший до нас текст ПВЛ местами сохраняет фактографические элементы, в той или иной мере противоречащие базовой концепции авторов летописи.

Так, и в приведенном выше фрагменте летописи имеется строка, как бы слегка чужеродная для данного текста:

«Реша руси чюдь, и словени, и кривичи и вси: «Земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет».

В переводе на современный русский язык: «Сказали руси чудь, и словене, и кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка (власти) в ней нет».

В соответствиии с общей содержательной логикой ПВЛ, в списке племен, общавшихся с «варяжской русью» в связи с «приглашением на княжение», следовало бы поставить на первое место словен, но никак не чудь. Соответствующая фраза выглядела бы так: «Реша… словене, кривичи, чудь и вси…». Но авторы ПВЛ использовали здесь некий старинный текстовый бэкграунд. И, в процессе переписывания, поставили названия племен в том порядке, как они стояли в оригинале – чудь, словене, кривичи. Проглядели возникшую сюжетную неувязку.

Благодаря такой оплошности авторов «Повести временных лет», мы можем предположить, что старинное историческое предание (давшее исходный материал для летописей) повествовало не о приглашении правителя для всей Словенской (Новгородской) земли, а лишь об устроении власти (наряда) на только что завоеванной территории, населенной, преимущественно, чудью – финским племенем, выступившим совместно со словенами, кривичами и пр. в только что завершенной войне. При коллективном обсуждении будущего «наряда» первое слово, конечно же, принадлежало местным жителям – и это осталось в предании, а затем отразилось в летописях.

Принятое тогда решение о власти над завоеванным Приладожьем, отображенное устной памятью новгородцев и затем некими текстами, авторы ПВЛ выбросили, заменив своей выдумкой о призвании варягов на княжение во всей Новгородчине. Поэтому подлинное содержание указанного решения приходится восстанавливать аналитическим методом.

Прежде всего, возникает вопрос: кто принимал то судьбоносное решение, о котором сообщает летопись?

Это не могло быть собрание парламентского типа, с представительством различных племен – подобных собраний в политической практике Новгорода не бывало, даже в период наивысшего расцвета вечевой демократии. Дела Новгородской республики решались на вече – общем собрании горожан, либо в совете именитых людей («вятших мужей»).

Единственный орган, соответствующий приведенной в летописи формуле – «чудь, и словене, и кривичи, и вси» – войсковое вече, собравшееся (по всей видимости) сразу после окончания боевых действий, перед тем, как воины различных племен, вместе со своими предводителями, разошлись по домам.

Зачем надо было собирать это вече?

Гостомысл, видимо, не намеревался устанавливать свою прямую власть над завоеванной территорией. Он предпочел для Приладожья схему, уже опробованную в Полоцке и Киеве – создание как бы отдельного, но союзного Новгороду (и подконтрольного новгородским правителям) княжения.

Но сразу же возник каверзный вопрос об установлении «наряда» – назначении конкретного правителя для завоеванной земли – великой (она охватывала значительную часть территории нынешней Ленинградской области), обильной (там были богатейшие охотничьи и рыболовные угодья), к тому же расположенной на оживленном торговом маршруте. Этот вопрос не удалось решить кулуарно, ибо начались раздоры между различными группировками новгородской знати. Возникшая тогда конфликтная ситуация (раздутая летописцами чуть ли не до масштабов гражданской войны) нашла отражение в ПВЛ, где стала обоснованием мнимого призвания варягов.

На самом же деле Гостомысл – к тому времени ветхий годами, но сохранивший свою прославленную мудрость – не добившись согласия в узком кругу «вятших мужей», вынес дело на обсуждение широкой общественности – дал возможность высказаться всем участникам победоносной коалиции, и – в первую очередь – самим чудинам, главному этничскому элементу на завоеванной территории.

И, в конечном итоге, премудрый князь получил то решение объединенного войскового веча, которое его вполне устраивало.

Содержание этого решения постараемся найти в отрывке Иоакимовской летописи:

«Когда Гостомысл принял власть, тотчас варягов что были каких избили, каких изгнали, и дань варягам отказался платить, и, пойдя на них, победили, и град во имя старшего сына своего Выбора при море построил, заключил с варягами мир, и стала тишина по всей земле…»

Здесь привлекакает внимание фраза: «… и град во имя старшего сына своего Выбора при море построил…» – явно выбивающаяся из логики повествования (она выглядит, как поздняя текстовая «заплата», заменяющая утраченный кусочек исходного материала).

От того материала в «заплате» остались слова и словосочетания: «град при море», «выбор», «старший», «сын». Из них можно скомбинировать наиболее вероятное содержание решения, которое было принято в 862 году высоким собранием чуди, словен, кривичей и пр. Этим решением Гостомыслу дали право сделать «выбор» подходящего «сына» (т.е. представителя Словенского княжеского рода, в котором великий князь был для всех «отцом»), чтобы поставить его «старшим» (т.е. правителем, удельным князем) в «городе при море» (т.е. в Ладоге – единственном в ту пору городском центре, дававшем ильменским славянам выход в морскую акваторию).

Правителем Ладоги и прилегавших к ней земель – по выбору Гостомысла, в соответствии с общим решением чуди, словен и пр. – стал тогда небезызвестный Рюрик. Но уже через два года он перебрался в Новгород, где занял великокняжеский престол.

Таким образом, созданное Гостомыслом (по модели, обкатанной в Полоцке) как бы самостоятельное Ладожское княжество просуществовало недолго, и данная территория вошла в состав домениальных владений Новгорода.

Но затем более полутора веков Ладога, находившаяся в составе славянского государства, оставалась весьма специфическим городом, в котором этнические скандинавы составляли значительную часть населения и занимали весьма комфортное, привилегированное положение. Причины этого феномена также обнаруживаются в событиях 862 года. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
_____________________________________________________

Примечания

13.1. Головков А.С., «Первые Рюриковичи, гл. 25-27, 29, WWW.ПЕРЕМЕНЫ.РУ.

Related posts:

1. Глава 9 . Храбрость и мудрость Гостомысла

На Главную блог-книги КАЛИНОВ МОСТ