НАЧАЛО ЧАСТИ I – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ЧАСТИ II – ЗДЕСЬ

Чем больней душе мятежной,
Тем ясней миры.
А. А. Блок.

Так что же придает экстатическим грезам, переживаемым психоделически заряженным человеком, ощущение истинности? Вот уж точно, что не доля истины, заключенная в них. Впрочем, в этих грезах всегда есть истина о самом галлюцинирующем человеке, скрытая и неизвестная ему самому, и в этом смысле действительно «обман в видении не мыслим» [15, с. 55]. Но все же не она делает экстатические ощущения столь убедительными. Ответ на этот вопрос дали не трансперсональные психологи и не лизергиновые пророки, его предложил такой тонкий знаток душевных метаморфоз, каким был Герман Гессе: «Силу и убедительность придает этим ощущениям не доля истины, в них содержащаяся, не их высокое происхождение, их божественность или что-либо в этом роде, а их реальность. Они невероятно реальны, подобно тому как резкая физическая боль или внезапное явление природы, буря или землетрясение, кажутся нам заряженными реальностью, сиюминутностью, неизбежностью совсем не в той степени, как обычные часы или состояния. Порыв ветра, предшествующий готовой разразиться грозе, загоняющий нас в дом и к тому же пытающийся вырвать у нас из рук ручку двери, или острая зубная боль, когда кажется, что все неурядицы, страдания и конфликты мира сосредоточены в вашей челюсти, – это вещи, в реальности и значении которых мы можем, пожалуй, потом как-нибудь, если мы склонны к таким забавам, и усомниться, но в момент, когда мы их ощущаем, эти вещи не допускают никаких сомнений и реальны донельзя. Подобного рода повышенной реальностью обладают для меня мои «пробуждения», отсюда и это название; в такие часы у меня действительно бывает ощущение, будто я долго пребывал во сне или полусне, а сейчас бодр, свеж и восприимчив, как никогда». [7, с. 329]

Реалистичность психоделических видений не раз отмечалась трансперсоналистами, но никто не усматривал в ней единственную причину ощущения истинности лизергиновых снов и потому не ставил вопрос об обусловленности самой этой реалистичности. Так, Кеннет Ринг, изучая околосмертные видения, только подчеркивал: «Для нас совершенно очевидно, что это не было ни сном, ни галлюцинацией, ни плодом воображения. Это было реально и абсолютно объективно: это было реальнее, чем сама жизнь». [24, с. 273] Олдос Хаксли пытался объяснить реалистичность экстатических грез, по сути лишь описывая их следующим образом: «Сверхъестественные цвет и свет обычны для любого визионерского переживания. А наряду с цветом и светом во всех случаях возникает признание повышенной значимости». [34, с. 125] К констатации повышенной значимости и «сверхъестественной» цветопередачи психоделических видений можно было бы добавить то отношение грезящего человека к своей экстатической образности, которое выразил один из героев Чехова к собственной галлюцинации: «Я не знал, что мое воображение способно создавать такие феномены». [35, с. 615]

Представители трансперсональной психологии не ставили вопрос о реалистичности экстатических грез. Для них все предельно ясно: психоделические видения реалистичны именно потому, что события, происходящие в них, реальны. Все очень просто и незатейливо.

В действительности, реалистичность экстатических видений обусловлена особым состоянием функционирования мозга, вызванного гиперактивацией последнего. Для данного состояния характерно сверхвозбуждение отдельных участков коры головного мозга (сверхдоминант) на фоне глубокого торможения других участков мозга. Вся реалистичность экстатических видений обусловлена этим сверхвозбуждением соответствующих участков коры головного мозга, в то время как неадекватное, фантастическое восприятие или даже невосприятие реальности – глубоким торможением субдоминантных отделов коры (им же обусловлены преобладание аффективно-ассоциативного мышления над понятийным, феномен так называемой «регрессии» мышления и речи при некоторых измененных состояниях сознания, психофизиологический эффект всевозможных «сывороток правды» и т. п.).

В свое время А. А. Ухтомский сравнивал доминанту со взрывом: «Доминанта, большой запас потенциальной энергии в значительном напряжении, легко разряжающийся по разным поводам, — замедленный взрыв… Так же, как жизнь есть замедленный процесс горения, и доминанта есть замедленный взрыв, вызываемый детонацией». [30, с. 378] В соответствии с этим сравнением сверхдоминанту можно представить как своего рода ядерный взрыв, меняющий на время картину воспринимаемого человеком мира. При этом возникает состояние, подобное тому, что было поэтически выражено в чудесных строках Юрия Кима:

Приходит день, приходит час,
Приходит миг, приходит срок -
И рвется связь.
Кипит гранит, пылает лед,
И легкий пух сбивает с ног.
Что за напасть?
И зацветает трын-трава,
И соловьем поет сова
И даже тоненькую нить
Не в состояньи разрубить
Стальной клинок!

Смешно, безрассудно,
Нелепо, безумно – волшебно!
Ни толку, ни проку,
Не в лад, невпопад – совершенно!

Приходит срок – и вместе с ним
Озноб и страх и тайный жар,
Восторг и власть!
И боль, и смех, и тень, и свет -
В один костер, в один пожар!
Где смысл? Где связь?

Из миража, из ничего,
Из сумасбродства моего -
Вдруг возникает чей-то лик
И обретает цвет и звук,
И плоть, и страсть!

Исследователями давно была отмечена вариативность психофизических изменений при измененных состояниях сознания. Представители трансперсональной психологии не раз задавались вопросом о причинах подобной вариативности и вынуждены были признать, что «остается невыясненным, почему медитация действует столь многообразно» [28, с.105]. Прежде всего следует отметить, что нет двух индивидов с одинаковым мозгом. Реакция на один и тот же стимул двух разных людей может существенно отличаться. Классический пример: известно, что внезапное сильное негативное воздействие (весть о смерти, автокатастрофа, нападение хищника и т. п.) может вызвать у разных людей две противоположные аффективно-шоковые реакции гиперкинетического или гипокинетического характера, соответствующие реакциям двигательной бури и мнимой смерти, наблюдаемых у животных. В основе этих реакций лежит одно и то же сверхдоминантное состояние, но психофизически оно может выразиться различным образом: через фоновое сверхвозбуждение или посредством фоновой заторможенности (ступора).

Кроме того, один и тот же человек в измененном состоянии сознания может проявить самые различные психофизические и поведенческие реакции в зависимости от того, какие психофизические содержания будут включены в сверхдоминанту. Так, например, один и тот же индивид, принявший одинаковую дозу ЛСД, позабыв о насущных проблемах и настроившись на блаженное созерцание божественных миров, будет спокойно и молча лежать на кушетке с умиротворенной улыбкой на устах, но стоит ему только прийти на психоделический сеанс с ворохом своих неразрешенных бытовых проблем, заряженный ЛСД он будет бешено носиться по комнате, неистово жестикулировать, кричать, поминутно поминая черта, и жаловаться на раскалывающуюся голову. Вариативность психофизических изменений при измененных состояниях сознания обусловлена, таким образом, вариативностью сверхдоминант, которые могут включать в себя самые разные психофизические содержания. А таких сверхдоминант может быть сколь угодно много.

Психофизиология психоделических методов работы с психикой достаточно очевидна. Известно, что «инерция доминанты сказывается в том, что, однажды возникнув в организме, она имеет тенденцию устойчиво в нем пребывать и возобновляться по весьма простым поводам» [29, с. 27]. Психоделическая гиперактивация мозга приводит к тому, что значимые для индивида доминанты активизируются настолько, что затмевают собой саму реальность, становятся сверхдоминантами, очагами сверхвозбуждения определенных участков мозга, сверхвозбуждения, придающего включенным в сверхдоминанту психическим содержаниям сверхъестественный цвет, реалистичность и значимость.

Психоделическая активация мозга является не единственным способом индукции сверхдоминантых состояний. Причины гиперактивации мозга могут быть самыми различными: врожденно или условно патологические нейрофизиологические процессы; ритуальное, боевое, спортивное, шоковое, сексуальное или массовое («эффект толпы») сверхвозбуждение; медитативная, гипнотическая или творческая («вдохновение») сосредоточенность; депривация сна, болевой шок, бурно протекающий процесс полового созревания или предсмертная агония.

Не всякая гиперактивация мозга приводит к развитию сверхдоминантного состояния. Сила сверхвозбуждения и соответственно глубина торможения определенных участков коры головного мозга, продолжительность измененного состояния сознания во многом зависят от индивидуальных психофизических особенностей человека. Поэтому в архаических обществах, в которых придавалось особое значение работе с альтернативными психическими состояниями, вырабатывался, как правило, комплекс ритуализованных методов введения человека в измененное состояние сознания.

Все эти методы можно разделить на два больших класса, соответствующих способам индукции сверхдоминантных состояний: на методы, активизирующие очаговое сверхвозбуждение – это ритуальные пляски, депривация сна, шоковые ритуализованные воздействия (например, испуг, нанесения ран, использование громких звуков во время инициации юношей), и методы, развивающие глубокое субдоминантное торможение – это ритуальный сон, сенсорная депривация, психоделическая баня, медитативные и гипнотические психотехники, использующие монотонные воздействия многократно повторяющимися раздражителями на различные анализаторы.

Собственно медитативные и гипнотические психотехники являются уже достаточно поздним приобретением человечества. В своем классическом виде они встречаются только в эпоху первых цивилизаций. Так, в одном древнеегипетском папирусе говорится: «Принеси опрятную и начищенную лампу, наполни ее лучшим ароматным маслом и повесь ее на клин из куска лаврового дерева на стене, расположенной с внутренней стороны. Затем поставь перед ним мальчика. Погрузи его в сон твоей рукой и зажги лампу. Произнеси над ним слова заклинаний до семи раз. Снова разбуди его и спроси так: «Что видел ты?» Ответит он: «Да! Я видел богов вокруг лампы». Тогда будут говорить ему боги все, о чем их будут спрашивать». ( Цит. по [25, с. 157]).

Конечно, какие-то примитивные методы наведения гипнотического сна практиковались и в архаических обществах. «Древние германцы верили, что в женщинах есть нечто священное, и поэтому советовались с ними как с оракулами. Нам сообщают, что священные женщины у них смотрели на крутящиеся водовороты, прислушивались к журчанию или реву воды и по ее виду и звуку предсказывали, что должно было произойти». [32, с. 115] Очевидно, что вещие жены германцев делали свои предсказания не по виду воды, а посредством вхождения в состояние транса, стимулируемого сосредоточенным наблюдением за крутящимися водоворотами. И все же в архаических обществах превалировали ритуализованные методы развития сверхдоминантных состояний, основанные на активизации очагового сверхвозбуждения. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

_______________________
Использованные источники и литература.

1. Алексеев Н. А. Традиционные религиозные верования якутов в XIX – начале XX в. Новосибирск: Наука, 1975. – 199 с.

36. Элиаде М. Священные тексты народов мира. М.: КРОН-ПРЕСС, 1998. – 624 с.

Другие публикации Regio Dei (возможно, по теме) :

1. Всматриваясь в бездну. Часть II. – 4.
2. Всматриваясь в бездну. Часть II. – 2.
3. Всматриваясь в бездну. Часть II.