НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

«Да вы, дорогой мой, совсем перепугались – будто призрак увидели. Ну, какой я призрак? Совсем, понимаешь ли, наоборот, очень даже во плоти! – весело сказал директор и вытащил изо рта Гедройца кляп. – Удивительно, как это вы так хорошо сохранились до сих пор? Действительно, загадка так загадка! Как говорится, в огне не горите, в воде не тонете».

«Это вы, Владимир Ильич, в воде не тонете», – прошипел, задыхаясь, Гедройц.

«Да, Андрей, извините старика. Пришлось вас немного обмануть, иначе бы вы в моём деле сильно помешали. А мне, понимаешь ли, в моём деле мешать нельзя. Совсем никак нельзя», – ответил директор.

«Как же вы теперь воскресать собираетесь? В музее такой переполох устроили…» – сказал Гедройц со злой иронией в голосе.

«Да вы не беспокойтесь за меня. Скажу, пошутил кто-то неудачно. Разберусь уж как-нибудь… Мне важнее вовремя вас изолировать. Жаль, сынок мой, Сенька, неаккуратно с вами обошёлся. Я ему говорю: хлороформом писателя угости и вези к нам в гости. А он потом объясняет: во всём городе хлороформ, понимаешь ли, негде найти, пришлось по старой нашей русской привычке оглушить вас слегка. Не серчайте», – воскресший директор продолжал что-то добродушно бубнить.

Гедройц же тем временем пытался разглядеть второго своего похитителя, Дитриха: старое слащавое лицо, обильные мелкие морщины вокруг рта и на щеках – всю жизнь улыбался.

Лицемерно улыбался, по-европейски, нормальный человек не может искренне столько улыбаться.

Всё было комфортно в его внешности: волнистые седые волосы, прозрачные студенистые глаза, пергаментная кожа.

Он напоминал старинных фарфоровых кукол стариков, с него можно было бы лепить таких кукол, неестественно приятных, надушенных, хрупких и холодных.

Владимир Ильич поймал взгляд Гедройца, направленный на иностранца:

«О, простите. Забыл вам представить моего друга. Это Дитрих Дитц, профессор истории из Кёльнского университета. Я вам рассказывал про него, это он пропадал на некоторое время. И что за история с ним приключилась, не поверите! Встретился он, понимаешь ли, с нашими волгоградскими рыбаками, а они пригласили его выпить с ними. Он, дурачок, согласился, пошёл в их хозяйство. А те, как напились, избили его, связали и в реку кинули. Он так и не понял за что. Ему ещё повезло, что вскоре неподалёку рыбацкий катер прошёл, старый калмык по имени Мингиян выловил его, отогрел. Хорошо еще пьяный был. Если б трезвый, потонул бы, понимаешь ли, сразу…»

Гедройц про себя подумал: значит, не убил-таки немца Иван, надо будет ему рассказать об этом – Андрей невольно поймал себя на том, что совсем не сомневается, что с ним всё будет в порядке. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ.

«Немец этот стал говорить: жаль, что больше войск под Сталинград не пригнали, была бы большая польза от этого. Дескать, навели бы порядок в вашей стране, где нет порядка. А у нас ведь почти вся семья тогда погибла. Я и сказал: у нас, мол, есть свои «порядки». И за его обидные слова повезли мы его на реку. Теперь-то я думаю: ну чего на старого дурака обозлились, загубили зазря? А тогда в пять минут всё сделали, на «порядки» кинули его. К праотцам немецким, сохрани Господь его душу… А ведь немцы-то и взаправду грамотно воевали, по-научному».

«Что это за «порядки», про которые ты говоришь?» – спросил Гедройц.

Иван показал их: оказалось, это одна из главных снастей браконьеров, острейшие крючья, расставляемые в Волге на осетра.

Множество крючков заточены столь тонко, что при легчайшем прикосновении небольшой гарпун сразу же глубоко впивается в плоть, и рыба не может уйти.

Она начинает дёргаться, барахтаться, задевает новые крючья, не оставляя себе никакой возможности спасения.

Гедройц представил себе последние минуты историка из Германии, как его везут на лодке к месту, где расставлены жуткие «порядки», как, перекрестившись, браконьеры бросают его в Волгу, как мощный поток неумолимо несёт его к этим крюкам.

Вот он уже заметил их, пытается плыть против течения, в сторону, но всё бесполезно, его сил на это не хватает, река бросает его на «порядки», и десятки заточенных крючьев, размером с ладонь, впиваются в него.

Он истошно кричит, захлёбывается, пытается вытащить их из себя, но вырвав один крюк, неизбежно цепляет несколько других – и вскоре он весь пронзён, опутан стальной паутиной, и гибнет.

Воистину, страшная казнь! (далее…)

К 70-летию Сталинградской битвы «Перемены» публикуют фрагменты повести Андрея Новикова-Ланского «Кто против нас», герой которой, журналист Андрей Гедройц, занимается расследованием некоторых исторических и географических странностей, связанных со Сталинградской битвой. Повесть основана на исторических документах, и автор утверждает, что, говоря о Сталинградской битве, «мы даже приблизительно не представляем себе, с чем имеем дело. Это событие выходит далеко за рамки военной истории, речь здесь идет о событии космологического масштаба. И то, что по сей день живы ветераны, участвовавшие в ней, – это все равно как если бы были живы люди, видевшие Христа или Будду».

Андрей Новиков-Ланской

КТО ПРОТИВ НАС
фрагменты

* * *

Журналист Андрей Гедройц, милый и застенчивый человек, не был широко известен в Москве.

Он писал газетные очерки, фельетоны и рецензии, получая небольшие, но постоянные гонорары.

Гедройц вёл размеренную неторопливую жизнь, далёкую от неурядиц быта и успокоен¬ную миром слов.

Но вот в последнее лето уходящего века взяла его тоска: то ли подействовала особая атмосфера переломного года, то ли прежде времени наступил кризис среднего возраста, но Гедройц отяготился своим существованием.

Его повседневная жизнь была однообразна и по сути бессмысленна, она текла от завтрака к ужину, ото сна ко сну – без цели, развития и результата.

Он стал всё больше задумываться о том, что хорошо бы что-то изменить, уйти от привычного уклада жизни.

Ему захотелось совершить что-нибудь яркое – но что он мог сделать?

И коль скоро главным его умением была способность выражать мысли на бумаге, он решил, что настало время написать что-нибудь серьёзное – не фельетон, а роман – ну, или хотя бы повесть.

Тема, конечно, должна быть значительной и волнующей – эпической, героической.

«Наш народ влюблён в историю и обязательно будет читать героическую книгу», – думал Гедройц.

Решение пришло быстро: ничего более героического в родной истории, чем Сталинградская битва, он придумать не мог.

К тому же было личное отношение к этому сражению: его родной прадед, крупный ученый-биолог, работал в Сталинграде во время войны и пропал там без вести.

Андрей понял, что о Сталинградской битве и нужно писать книгу, что это его долг перед прадедом, перед семьёй – и стал собирать материал, засел за изучение военных книг, документальных и художественных.

А чем больше находил сведений, деталей, гипотез, тем меньше понимал, что же в действительности происходило тогда в Сталинграде.

Он не мог найти ответа на самый, казалось бы, очевидный вопрос: в чём была причина и смысл этой битвы?

Зачем Гитлер отвёл войска от Москвы и направил их к Каспийскому морю? – лучшие войска, бравшие до этого Париж и Варшаву.

Объяснения историков были на первый взгляд логичны, всё чётко укладывалось в стратегический план немцев, в их стремление выйти к кавказской нефти, контролировать южную часть Волги – и попутно покорить символический город имени Сталина.

Но что-то мешало Гедройцу полностью согласиться с таким толкованием: конечно, определенный смысл в нем был, но он плохо увязывался с ожесточенностью самого кровопролитного сражения в истории. (далее…)

НАЧАЛО ПРОЕКТА – ЗДЕСЬ. ОЧЕРК О ЖЕЛЕЗЕ – ЗДЕСЬ.

Фото: Елена Федоткина / photodom.com

Вспоминаю поездку из Тургая на Балхаш. Вечер на Тургае. Глубокие плёсы с тёмной, прозрачной водой среди густых камышей. Глухой ритмичный гул, долетающий из степи. Отрывистый свист утиных крыльев. Плюханье крупной рыбы под берегом. Перламутровое мерцание тяжёлых язей на дне лодки, а в небе, на западе, нестерпимое сияние Венеры и рядом — пронзительная светлая чёрточка только что народившегося месяца. Двое суток пыльной степной дороги — и перед нами Балхаш. Раннее утро. Балхаш глубоко вздыхает и с костяным постукиванием шевелит гальку прибоем. Светает, и вдруг показывается из-за морского горизонта огромное красное солнце, очень быстро, на глазах, подымающееся ввысь и становящееся на ходу всё меньше и ослепительнее. Вся поверхность воды покрывается яркими бликами. Весело шлёпает, рассыпаясь брызгами, тёплая волна о нежно-сиреневые скалы. Радостно пронзают хризопразовую толщу стремительные серебряные жерехи. Сияют и блещут на другом берегу залива причудливые, сказочные купола антенн космической связи.

Летят к нам из глубин Вселенной лучи. Сталкиваются с оболочкой планеты и мечутся, отражаясь от поверхностей и пронизывая среды. Вонзается в Землю солнечный посланец и начинают светиться лазурью и бирюзой воздух и вода, ослепительной белизной горят снега полярных шапок и высочайших вершин, расползаются по планете малахитовые пятна хлорофильных растений, сверкают кристаллы, сияют глаза живых существ, радугой переливаются оперение птиц, крылья насекомых, капли дождя и росы…, но попадает луч в пустыни и на пустыри, в нагромождения скал и терриконов, в барханы и на свалки — в тяжёлые безжизненные массивы косного вещества и, утомившись, рассеивается в них, окрашивая всё вокруг землистыми глухими тонами в цвета пыли, ржавчины, грязи.

Вспоминаю прозрачнейшую сибирскую речку, с быстрой водой. Ниже переката, под берегом — улово — тёмная яма с противотечением и кружащейся пеной на поверхности. Лёгонькая светлая блесна, задержавшись на клочке пены, играя, идёт в глубину и… вдруг пропадает — леска натянута и вздрагивает, спиннинг согнут, всё вокруг напряжено, и из глубины, из темноты туго поднимается сияющий, переливающийся, как фейерверк, огромный упругий хариус с изумрудным и сапфировым в вишнёвых пятнах парусом-плавником; и вот уже он стучит часто-часто, как сердце, по береговой гальке и, как сердце, даёт перебои, замедляет биение, затихает, а к гальке липнут мелкие жемчужинки зазубренных чешуек. Улово мертвеет, и вся река как будто затихает. И ещё помню — огромный чёрный таймень с алой пастью и такого же цвета плавниками пойман и привязан к лодке; сначала он плывёт за лодкой, потом всё чаще и чаще заваливается на бок, и вот, заглянув за борт, вижу загнутое окоченевшее, побелевшее, покрытое испариной-слизью мёртвое тело изумительного животного, и опять — странное ощущение умершей реки, потускневшего неба, и жжение в груди и шум в ушах.

Помню сон. Грандиозный палевый лещ с бронированной костяными щитками головой подплывает ко мне по воздуху. Рот его округляется, губы вытягиваются в хобот, как будто он что-то говорит.

Просыпаюсь. Выхожу из палатки. Меня знобит. Ещё темно, но звёзды уже поблекли. За рекой над отвалами брошенного карьера неярко светится «воловий глаз» — красный Альдебаран, правее и выше угадывается мутное пятнышко Стожар. Подхожу к реке. Завозившись в кувшинках, с воды срывается лысуха и с частым стуком крыльев скрывается за поворотом реки. С ивы бесшумно снимается цапля и, на лету «втягивая голову в плечи», тает в сумраке. Вода в плёсе чёрная, замершая. В её неподвижности — ожидание… или вопрос? Прислоняюсь к стволу и, вдруг, слышу шаги. Оборачиваюсь. Никого. Звук мерный, громкий, отчётливый. Сердце.

Ритмы Вселенной охватывают планету — она пульсирует и звучит: удары волн и ветра, крики гусиных и журавлиных стай, треск насекомых и шелест дождя — всё это возникает на Земле и пронизывает человека. Его пульс, его ритм колеблет сейчас планету. Странным непостижимым образом в этом ритме, в человеческом сердце сплелись жизнь и смерть, восторг и тусклое равнодушие.

Полыхнёт ли наше сердце доверчиво и благодарно навстречу несущемуся из космической дали призыву? Или жадно нальётся кровавой каплей всепожирающих страстей… Что суждено нам?..

Февральской ночью выхожу с собакой во двор. Ветви густо опушены морозными иглами. Огибаю угол дома, и надо мной нависает огромный — в полнеба — Орион, слева от него сияющим бриллиантом переливается Сириус. Внезапно меня охватывает беспричинное ощущение безграничного счастья. Собака настороженно поводит ушами в сторону леса. Прислушиваюсь. Тихий шорох — вероятно, осыпается иней. Идёт Весна.

Начало главы “Иносфера Земли” – здесь.

5. Сфера Попечения о Земле?

Места силы густо покрывают поверхность Земли (8). Вероятнее всего, они существуют и там, где не совершается никакая духовная деятельность человеческого общества, и даже там, куда вообще не ступала нога человека. Вот только находить места силы в безлюдных областях очень трудно. Ибо если нет социума, отсутствуют наиболее заметные – вторичные МО-проявления, порождаемые в процессах мифоосвоения исходной мистической феноменологии.

Рисунки в этом посте взяты с сайта http://www.luminokaya.com

Обоснованное эмпирикой предположение об иноматериальной составляющей мест силы позволяет увидеть в таких местах элементы, составляющие целостную систему иноматериальных объектов – Иносферу Земли (так ее назовем).

Непосредственным творением Творца была Метагалактика; звезды и планеты появились позднее, в процессах спонтанного развития трехмерной материальности нашего мира. Как представляется, отдельное иноматериальное вмешательство при создании нашей планеты, как таковой, не было обязательным. Исходя из данной посылки, можно далее предположить, что планетарная Иносфера возникла на одном из этапов земной эволюции, когда в том появилась необходимость, согласно Общему плану Творца. Такая необходимость логично увязывается с возникновением земной биосферы, выделившей нашу планету среди великого множества космических тел, на которых подобное роскошество развития невозможно в силу объективных причин.

Опираясь на многовековые традиции МО-наблюдений человечества, можно признать наличие в Иносфере Высокого Разума, в котором выделяются автономные сущности, обладающие определенными субъектно-личностными свойствами и значительно превосходящие представителей рода Homo Sapiens по интеллектуальным ресурсам. Наглядно, их можно представить, например, в виде сверхинтеллектуальных роботов, дистанционно контролируемых Супервайзерами Солнечной системы из Галактического управления надзора за слаборазвитыми цивилизациями. Или – в традиционном облике локальных богов (духов-земножителей, гениев природной стихии, бывших людей, приобщенных к лику святых и т.п.), привязанных к определенным местам силы. Механистическая образность в стиле Science Fiction допустима здесь в такой же мере, как и антропотеоморфная архаика любого типа (библейская, индуистская, буддистская, античная, древнекитайская, германо-славяно-языческая и пр.).

Объединяя различные представления, можно предположить, что объекты (субъекты), составляющие Иносферу Земли, являются особыми творениями Творца, назначенными исполнять некие функции в отношении планеты, к которой они прикреплены. Теоретически допустимы разные догадки относительно указанных функций, но к ним, по всей видимости, не относится прямое управление человеческим сообществом. Вполне вероятная версия: в Иносфере существуют (обитают) не хозяева Земли, а Попечители, осуществляющие общее наблюдение за развитием планеты, ее экосферой и биоценозом. Богам – божье, а человекам – человеческое, то есть – право жить и владеть материальным миром Земли. Человеческий социум, однако, еще не достиг возраста зрелой мудрости, но уже приобрел опасные для всей планеты технические возможности и, при известных обстоятельствах, может безнадежно испортить прекрасный мир своего обитания. Поэтому, необходимо Высокое Попечение над Землей, то есть – наблюдение, а также спорадическое вмешательство, осуществляемое с аккуратной маскировкой под естественные процессы, неслышно и незаметно для суетного и невнимательного разума, свойственного большинству из рода Homo Sapiens.

Далее: продолжение Regio Domini

Пояснения и ссылки

8. В этом нетрудно убедиться, ознакомившись с Архивом «мест силы» Олега Давыдова

Начало главы “Иносфера Земли” – здесь.

4. Энергетическое взаимодействие ИМО с материальной средой

Практика исследования мест силы (где можно предположить наличие иноматериальных объектов) подталкивает к выводу, что ИМО способны воздействовать на сознание наблюдателя, передавая туда информационно насыщенные импульсы (вероятно – через посредство некоторых систем, встроенных в иноматериальное тело человека).
Из этого следует предположение, что стационарные ИМО могут быть высокоорганизованными реальностями, присоединенными к материальному миру Земли по воле Творца (подобно тому, как души человеческие присоединяются к биоорганизмам из рода Homo Sapiens). В таком случае, воздействие на человеческое сознание не может быть единственной функцией указанных ИМО; их предназначение должно распространяться на неодушевленные объекты материальной среды. Следовательно, существует необходимость направленного воздействия высокоорганизованной иноматериальной структуры на низкоорганизованные структуры материального мира.

Такое воздействие (даже в форме простого мониторинга) предполагает наличие механизмов обмена энергией между иноматеральным и материальным.

Простейший вид подобного обмена – нагревание материального тела (появление в нем дополнительной тепловой энергии) под воздействием ИМО. Соответствующий эффект довелось наблюдать (точнее – испытать на себе) Олегу Давыдову, в месте силы, которое он называет Ярилина плешь (по неофициальному наименованию одной горки на берегу Плещеева озера).

Вот выдержки из его сообщения (7).

«Официально эта гора называется Александровой, в честь Александра Невского, который во времена княжения в Переславле-Залесском построил себе загородную резиденцию на ее вершине… Считается также, что когда-то на Ярилиной Плеши стоял огромный валун Синий камень. Сейчас он лежит в полукилометре от нее и в пятидесяти метрах от берега Плещеева озера. Никто доподлинно не знает всех путей этого таинственного валуна, прибывшего из Скандинавии на леднике. Известно только, что народ его почитал, а попы не любили. В начале 17-го века дьякон Онуфрий по наущению великого подвижника Иринарха Ростовского выкопал яму, столкнул в нее камень, засыпал. Во славу божью! В ответ Синий камень наслал на святотатца жестокую лихорадку («студению трясобошную») и вскоре вышел из-под земли. После этого его долго боялись трогать. Лишь в 1788 году борьба со злым духом вступила в новую стадию. Решено было положить камень в основание колокольни на берегу реки Трубеж. Скатили двенадцатитонную глыбу к берегу, взгромоздили на сани и повезли по замерзшему озеру. Лед не выдержал, камень ушел под воду. Туда и дорога, – решили православные. Но не прошло и шестидесяти лет, как Синь-камень вновь выполз на берег. Чудо? Да нет, природный уникум (объясняли просвещенные попы 19-го века). Просто ледяные торосы как-то вытолкнули валун на сушу. Да и озеро обмелело. А с чего это оно обмелело? Уж не с того ли, что в нем утопили бога?»

В самом названии Ярилина плешь содержится намек на некие аномальные энергетические (тепловые) феномены, которые могли быть издревле примечены местными жителями. Синий камень, являющийся реальным центром места силы, представляется идеальной зоной локализации стационарного ИМО: массивный материальный объект, по своим гравитационным характеристикам резко выделяющийся в окружающей среде. Очень удобно для обеспечения прочной сцепки с внешней поверхностью иноматериального объекта. Вероятно, этот ИМО охватывает не только камень, но и некоторую часть окружающего пространства. Попыткам перемещения Синего камня вполне могли воспрепятствовать некие механизмы, встроенные в ИМО. Быть может, для нормального функционирования какой-то ИМО-системы необходим контакт определенной поверхности (зацепленной у камня) с открытым воздухом. Поэтому иноматериальные силы вытащили камень из-под земли, не позволили его увезти слишком далеко, а потом медленно, не слишком заметно для туземцев вытянули его из-под воды на берег (как бы маскируя эту работу естественным процессом обмеления озера).

Данное предположение выглядит не слишком правдоподобно (во всяком случае, для современного образованного ума), хотя теоретически – вполне допустимо. Но и без учета легендарных сведений о спонтанных передвижениях Синего камня, связанный с ним ИМО следует считать неординарным объектом подобного рода: он способен продемонстрировать свое влияние не только на ментальном уровне, но и в материальной конкретике.

Возвратимся к сообщению наблюдателя: (далее…)

Начало главы “Иносфера Земли” – здесь.

3. Геометрические особенности ИМО

Сквозь сфероидный контур ИМО, наблюдавшийся на территории Махрищского монастыря, пролегает аллея, по которой регулярно ходят люди. Для их материальных тел замеченный феномен – не преграда, поскольку реально не принадлежит (за исключением микрокапелек воды и микросгустков воздуха) к трехмерному пространству обитания биоорганизмов. Но если предположить (как это следует из снимка), что наблюдавшееся ИМО – сфера, то есть, замкнутое пространство, встает вопрос, почему иноматериальное тело пешехода, прилегающее к его материальному телу, пересекающему эту сферу, не встречают препятствия в виде иноматериальности, охватывающей сферу и прилегающей к каждой точке ее поверхности?

Такой эффект можно объяснить геометрическими особенностями трехмерных иноматериальных объектов, располагающихся в четырехмерном пространстве Вселенной.
В нашем пространстве два материальных тела взаимно непроницаемы, так как не могут занимать один общий объем. Но при соприкосновении они могут иметь общие точки, линии или поверхности. Обобщая данное правило для четырехмерного пространства моделируемой нами Вселенной, определяем, что два трехмерных континуума (объекта), заполненные иноматериальными реальностями (или материальной субстанцией), в этом пространстве не могут занимать общий трехмерный континуум, но у них могут быть общие одномерные или двухмерные континуумы. Любое взаимоположение двух трехмерных объектов допустимо, если не нарушает указанное правило.

Представим упрощенную модель двухмерного пространства, с перпендикулярной по отношению к нему координатой R. Нарисуем на двухмерном листке бумаги две окружности различного диаметра. Представим, что от окружностей перпендикулярно плоскости листка вытянуты цилиндрические поверхности. Площади внутри окружностей (кружки) можно рассматривать, как материальные объекты двухмерного мира. А присоединенные к ним цилиндры будут своего рода иноматериальными объектами по отношению к «материальному» пространству листка. Если мы станем мысленно совмещать плоские кружки между собой, они образуют некую общую площадь. А цилиндры (в отдельности от кружков) при любом взаиморасположении не смогут иметь общей площади; только – общие линии пересечения поверхностей. Иначе говоря, общее пространство двух смоделированных двухмерных ИМО при любом их совмещении – одномерно. Если в мысленном опыте вместо исходных окружностей взять за основу модельных ИМО какие-то другие криволинейные фигуры (замкнутые в системе координат X, Y, по которым развертывается ортогональное пространство листка), и, при этом – различающиеся по форме, результат будет сходный. Соответствующие фигуры двухмерных ИМО будут, как правило, иметь лишь одномерные контуры пересечения. Впрочем, возможны исключения. Например, когда соединяются грани двух прямоугольных призм, ориентированных параллельно друг другу, получается общая двухмерная поверхность; но достаточно повернуть немного одну из призм относительно другой, двухмерный общий континуум исчезает.

Построенные вышеуказанным способом модельные ИМО – двухмерные криволинейные континуумы, которые невозможно разместить в двухмерной системе ортогональных координат X, Y. Эта геометрическая особенность фундаментально отличает модельные двухмерные ИМО от кружков, размещенных в эвклидовом двухмерном пространстве листка.

Трехмерные ИМО, построенные (в геометрическом смысле) так, как указано выше, т.е. как бы протянутые по оси R от криволинейной замкнутой поверхности, охватывающей некий объем внутри нашего пространства, являются трехмерными криволинейными континуумами, которые невозможно разместить ни в одной ортогональной трехмерной системе координат. В этом отношении ИМО принципиально отличаются от трехмерных материальных тел, размещенных в трехмерном ортогональном пространстве нашего обитания. Поэтому, при любом совмещении ИМО-континуумов их общий континуум (если таковой возникнет) будет двухмерным или даже одномерным. То есть, это может быть общая линия, или поверхность, но не объем. Для перехода сквозь ИМО другому иноматериальному объекту необходимо проходить лишь сквозь двухмерные поверхности, не имеющие толщины. Это, согласно правилу, установленному выше, допустимо. Следовательно, практически любое ИМО, практически при любом его положении, проницаемо для практически всех прочих иноматериальных тел.

Зафиксировать факт захода внутрь пространства, полностью окруженного внешней оболочкой ИМО, может сознание чувствительного наблюдателя, способного ощутить необъяснимое различие между состояниями нахождения внутри и вне соответствующей пространственной зоны. Как представляется, весьма показательный случай такого захода отмечен у Олега Давыдова (6). Исследуя одно из мест силы, он (вместе с псом, исполнявшим функции биолокатора) оказался в точке, соответствующей внутреннему объему, охваченному извне пространственной оболочкой ИМО. Пребывая там, человек и пес испытали весьма неординарные ощущения. Вот авторское описание данного эпизода.

«Мой лабрадор Осман, неутомимый искатель мест силы и философ по жизни, уже на подходе к холму Чертова Городища повел себя совершенно недвусмысленно. Все время ложился и катался по земле, указывая места фонтанирования энергии… При этом его очень мало интересовало то, что делается у него под ногами (и даже – в многочисленных лазах между валунами, ведущих под землю). Интересовало его что-то вверху, на деревьях. Он задирал голову и поводил ею, словно прослеживая траектории каких-то невидимых мне существ. Потом опять подходил ко мне, заглядывал в глаза с совершенным упреком: ну как ты не поймешь, здесь нельзя… В конце концов, его беспокойство передалось и мне. Я тоже почуял, что мы здесь не одни, что из листвы, из расщелин камней, отовсюду за нами кто-то следит. Тысячи глаз какого-то потревоженного нами существа. Оно было всюду и – конкретно нигде. Оно ничего не хотело от нас, даже того, чтобы мы ушли. Оно лишь напрягалось, как поверхность воздушного шарика, когда в него тыкаешь пальцем. Оно нас выталкивало. Вскоре я стал это чувствовать просто физически, куда бы ни направлялся. ..

Но это не все. В какой-то момент я вдруг увидел то, чего поначалу не замечал. Осознал, что пространство вокруг того места, на которое я наводил пристальный взгляд, начинало зыбиться и искривляться. То, что я поначалу лишь осязал, внезапно визуализировалось. И на периферии зрения стали мелькать какие-то смутные тени, как будто фигуры. Я толком не мог рассмотреть их, не мог оценить их размеры и формы. Потому что – едва я пытался к ним присмотреться, как они мгновенно смещались к краям поля зрения. Не исчезали, но были неуловимы. Показывали себя, но не давали зафиксировать на себе глаз». Продолжение

Пояснения и ссылки

6. «Места силы» Олега Давыдова. 51. Чертово городище, www.peremeny.ru.

Начало книги Regio Domini – здесь.

Продвижение по следам иноматериального в среде обитания человека

1. О некоторых особенностях иноматериального

Воспринимая четырехмерный пространственный континуум Вселенной за пределами нашей трехмерной Метагалактики как объективную реальность, признавая также возможность существования в указанном пространстве особых, иноматериальных объектов (ИМО), логично далее предположить, что подобным объектом может быть не только иноматериальное тело человека, но и нечто, существующее отдельно от человека.

Предположим, что ИМО, находящиеся в пространственных слоях, параллельных по отношению к нашей Метагалактике, по соседству с ней, занимают (по образу и подобию иноматериального тела человека) трехмерные континуумы, ориентированные вдоль оси R (Regio Domini), перпендикулярно к пространству Метагалактики. При этом будем считать указанную ориентацию данных объектов относительно Regio Domini непременным условием их существования (в силу неких, нам неизвестных, фундаментальных законов четырехмерной Вселенной). Соответственно такому постулату, иноматериальные объекты не могут входить в пространство нашей Метагалактики (занимать какую-то часть ее объема), даже примыкая к этому пространству вплотную. Напомним, что материальные объекты, обладающие массой покоя, не могут покидать пределы пространства Метагалактики, где указанные частицы обладают минимальной потенциальной энергией в сравнении с соседними областями четырехмерного континуума (1). Таким образом, между нашим трехмерным пространством, сжатым по координате R, и параллельными данному пространству слоями четырехмерного пространства существует барьер, практически непроницаемый и для материальных объектов, и для ИМО. По всей видимости, этот барьер очень тонок, сопоставим по ширине с геометрическими параметрами субатомных структур. Он не создает непреодолимого препятствия для взаимодействия иноматериального с материальным. Конкретные формы такого взаимодействия в какой-то мере раскрываются в некоторых МО-феноменах. (далее…)

Начало книги Regio Domini – здесь.

Попытка физико-теософического моделирования

1. О методике познания мистического опыта

Представление о реальной четырехмерности пространства дает путеводное направление к новым горизонтам познания, раскрывающим мир за пределами трехмерной обители нашего повседневного бытия. Но при продвижении по такому направлению стандартные научные методы, инструменты и подходы мало применимы или не применимы вовсе. При столкновении с феноменами, относящимися к категории мистического опыта (МО), обычные человеческие органы чувств (зрение, слух и пр.) зачастую не дают информации или представляют ее в деформированном виде, соответственно настройке на реалии трехмерного мира. В то же время, под воздействием МО-феноменов в сознании человека и/или в его теле могут возникать особые ощущения, визуальные образы, речевые мыслеобразы и иные эффекты, которые обыденное сознание, как правило, относит к категории психологических (или даже физиологических) аномалий.

При вхождении в сферу мистического опыта само человеческое сознание становится важнейшим исследовательским инструментом, своего рода комплексным датчиком, фиксирующим разнообразные МО-проявления. В некоторых случаях функции подобного датчика исполняет даже не сознание как таковое, а биологическое тело, испытывающее воздействие тех или иных МО-факторов. При этом первичные импульсы воздействия внематериальной среды возникают в иноматериальном теле человека, находящемся за пределами трехмерного материального мира; указанные импульсы порождают информационно содержательные ощущения в биоорганизме и/или в сознании человека. Затем такие ощущения соответственно трансформируются биокомпьютером (мозгом) и включаются в общий поток мыслительного процесса.

В силу вышеизложенного, результаты исследований в сфере МО основываются на субъективных ощущениях и оценках. Эти результаты, как правило, невоспроизводимы, они представляются в формах, не поддающихся количественным оценкам. Практически единственный метод объективизации, применимый к некоторым исследованиям подобного рода – анализ проявлений МО, сходных по форме, но наблюдаемых различными лицами.

Так или иначе, многие результаты, проистекающие из коллективного и индивидуального МО, при их надлежащей интерпретации в модели четырехмерного пространства, приводят к небезынтересным выводам касательно устроения нашей Вселенной.
(далее…)