Начало книги – здесь. Начало этой истории – здесь. Предыдущий фрагмент – здесь

Мокрая Гора

Два года назад в истории этого Сербендария появилась новая дата – 17 марта, самопровозглашение независимости Косова. Очень грустно. С другой стороны, в стране существует некая автономия, которая всем дарит радость, даже ее ненавистникам. Это республика Эмира Кустурицы на Мокрой Горе. Настало время признаться: только ради нее я в Сербию и поехал. Потому что она мне представлялось некоей квинтэссенцией всей страны.

Квинтэссенция оказалась, однако, практически неуловимой с понятийной точки зрения. Выяснилось, что Мокрая гора – не гора, а долина: поросшие соснами сопки уходят грядами в сторону Боснии. Гора же называется Мечавник. Будто бы от слова «мечево», что означает по-сербски (если Володя мне правильно перевел) «метель», «буран». Работающий здесь отель тоже называется «Мечавник». Во всяком случае, на униформах официантов написано именно это, и чуть ниже – гордые четыре звезды, трудно сказать, кем именно присвоенные. В то же самое время гостиница называется: а) этно-селом Дрвенград (Деревянный город), потому что состоит из множества традиционных деревянных домиков, в каких жили сербские крестьяне веками; б) деревней Кустендорф, штаб-квартирой и одновременно местом проведения одноименного кинофестиваля, принявшего первых гостей 14 января 2008 года. В довершение неразберихи следует добавить, что деревня эта еще и декорация, исходно построенная для фильма «Жизнь как чудо». А не так давно она послужила местом съемок рекламного клипа для кетчупа «Цагынский» производства компании «Балтимор». И впрямь, кто мог снять его лучше Кустурицы, набившего руку на изображении сербов под видом цыган!

Последние шесть лет режиссер живет у себя на съемочной площадке. Живет отшельником, анахоретом, как бы сбежав от цивилизации и навсегда расплевавшись с миром чистогана (при этом Мечавник-Дрвенград построен на деньги, заработанные опять-таки на съемках рекламы, только не для российского «Балтимора», а для сербского производителя соков Next). По другой версии, он живет тут вовсе не монахом, а вроде как царем горы. То есть к понятиям «отель», «этно-деревня», «деревянный город», «фестивальная площадка», «декорация» следует добавит еще несколько – «коммуна»,» «республика», «маленькая утопия», «государство в государстве».

И оно на то похоже. Есть даже нечто вроде крепостной стены (каменной, беленой, с прорезанными в ней крестами). У входа стоит царь-пушка и полощутся два знамени, один – Сербии, другой – собственно республики Мечавник: добродушная волчья морда на фоне елок. Далее – пункт охраны и карикатурный бюст фашиста с проржавевшей каской и толстым-толстым пальцем в мясистой ноздре. Напротив охраны – банкомат и сувенирная лавка. Главная площадь напоминает плац, если не тюремный двор. Наверное, потому, что в дальнем ее конце торчит что-то очень похожее на вышку охранника. Только приглядевшись как следует, замечаешь на крыше крест и колокол в том месте, где ожидал увидеть пулемет. Это звонница. Бок о бок с ней – храм. Естественно, Святого Саввы. Площадь вымощена шпалами, врытыми в землю стоймя, торцами наружу. Стены домов лишь немногим светлее. Однако кроме церкви, охраны и вышки-звонницы, тут, оказывается, есть и чудная посластичарница (с туфахией), и два ресторана, и крытый бассейн, и биоскоп (кинотеатр). Самое яркое пятно – лимузин «Трабант» у колокольни: красный низ, белый верх. Он фигурировал в фильме Кустурицы «Завет», снимавшегося тут же, в окрестностях Мечавника. Кто не видел, может посмотреть в биоскопе. К слову сказать, кинотеатр этот по техническому оснащению – лучший в Сербии. Знаменательно, что он разместился в цокольном этаже так называемого Главного здания, дома, где живет сам режиссер (и с лужайки которого взлетает на своем личном вертолете, собирая толпы зевак). Биоскоп назван именем Стенли Кубрика. Улицы и площади Дрвенграда – именами других знаменитостей, близких сердцу Кустурицы. Есть улица Иво Андрича. Брюса Ли. Федерико Феллини. Трг (площадь) Андрея Тарковского и трг Никиты Михалковы. Михалков, кстати, приезжал на открытие фестиваля «Кустендорф». И по всему отелю-республике, рядом с кассой ресторана и на стойке ресепшн, стоят теперь цифровые фоторамки, на которых крутится в режиме слайд-шоу барственная физиономия Никиты Сергеевича.

Я поселился в домике на Брюса Ли, 1, и должен сказать, что номера в отеле более чем скромные. Дощатые стены, покрашенные в накат «под обои». Потолочные балки цвета половой эмали. Неоправданно высокий порог, так что легко можно оступиться. В платяном шкафу плечики для одежды валяются кучей на самом дне, а штанги нет и в помине. На столике красуется пепельница, почти забытый предмет отельного интерьера во всем мире. У толчка – телефон, если вдруг застрянешь, в окошке – кресты Святого Саввы. Светильники из IKEA, что, впрочем, можно счесть настоящей роскошью, потому что ближайший магазин сети находится в Италии, через три границы. Правда, на все это едва ли обращаешь внимание. Потому что в глаза бросается другое. Не дешевая мебель, а работа художника, раскрасившего ее вручную. Да, в шкафу нет штанги, и полка только одна, для полотенец. Но зато если его вовсе не открывать, то окажется, что все необходимые отделения нарисованы поверх: вот отсек для шляп – цилиндр фокусника, стетсон шерифа, соломенное канотье, котелок. Вот средний отсек, почему-то для обуви. А вот и нижний: изображена бельевая веревка и прицепленные к ней прищепками платья, мужские сорочки с брюками. Хорошо!

В тумбе письменного стола без труда отыскиваешь мини-бар, причем благодаря тому же приему: полки и напитки нарисованы очень убедительно. Особенно мне понравилась черная бутылка с ядом и пробкой в виде алого, в белый горошек, сердца. На самом деле, внутри было, как всегда, вино, минералка и две бутылки сока «Биореволуция». На одной стороне этикетки – Кустурица. На другой – Че Гевара. Вкус и аромат – выше всяких похвал. И делают его тут же, в Мечавнике. Как делают и свое собственное пиво, тоже очень вкусное и здоровое.

Мокрая Гора – вообще очень здоровое место. Не лагерь, но и не рай земной. А если и республика Утопия, то лишь в самом буквальном смысле этого слова: «А-топос» – «место нигде». Отсюда и понятийная неуловимость. Дым. Марево. Потому что, в сущности, нейтральная полоса: Босния – вот она уже, за сопками. Да и бога-царя-хозяина тут по большому счету нет. Кустурица бродит не как хозяин, а скорее как хозяйский кот (не из тех, конечно, что по ночам выпускают в банках). Автономно бродит. Сам по себе. С туристами фотографируется неохотно, но в принципе не возражает. Потом запрыгивает в старенький внедорожник и уезжает. Либо в новенький вертолет – и улетает. Куда-то в направлении Сербии.

В том числе, я так думаю, небецкой Сербии – ударение везде на первом слоге.

Хотя так уж ли важно направление? Автономия – вот что важно по-настоящему. Сербы с завистью глазеют на батьку Эмира, но и крепко его недолюбливают. Видимо, на тех же примерно основаниях, что и косовских сепаратистов: отделился, собака, решил быть сам по себе.

Черт с ним, с Косово, отрезанный ломоть. А вот автономия имени себя – по-моему, это прекрасно. И всякий уважающий себя человек должен рано или поздно заявить о своем отделении. Тем более в мире, где, похоже, понятие родины постепенно выходит из употребления. Нации уже больше не нации, а просто кружки по интересам, группы товарищей или прямо и открыто – преступные группировки. Пусть они там собираются на свои тематические вечера, пусть борются за передел мира, автономная личность заявляет о своем выходе из игры. Когда-то частный человек (буржуа, мещанин) мечтал о собственном доме с садиком и крепкой семье с детишками. Сегодня верх мещанства – построить свое государство. Естественно, тоталитарное. Кустурица заметил как-то, что у него в Мечавнике демократии нет, потому что демократия – это когда граждане выбирают себе правителя, а тут все наоборот: правитель выбирает себе граждан. По-моему, отличная идея. Дело за малым: самому стать таким правителем. Конечно, подобрать достойных сограждан гораздо труднее, чем, например, победить на выборах.

 

История десятая – здесь!