Начало здесь. Предыдущее – здесь

От сердца Мид-Лотиана мой путь лежал к другому сердцу – сердцу выгонки. Именно так, the heart of the run, называют спирт, который идет на приготовление шотландского виски. Выражаясь профессиональным языком, это не просто спирт, это средняя фракция дистиллята, получаемого в ходе второй – и последней для шотландского продукта – перегонки. Сохраняется только она, а первач и «хвосты» безжалостно отсекаются.

Так вот, истинным ценителям и знатокам также полагается в это сердце плевать – конечно, уже после того, как оно минимум три года проживет в бочках из-под бурбона или хереса, или в тех и других поочередно. Дело в том, что шотландский виски в ходе дегустации принято разбавлять чистой ключевой водой, по возможности – из Шотландии, в идеале – той самой, которая использовалась в приготовлении данного сорта. Вода раскрывает напиток, делает более насыщенным аромат. Однако первый глоток – это всегда неразбавленный виски. Точнее, это очень маленький глоточек (a wee dram, как выражаются сами шотландцы), разбавляемый во рту некоторым количеством слюны – ее ценители и знатоки аккумулируют заранее, словно в самом деле готовясь к смачному приветственному плевку. И на сей раз уже точно в самое сердце страны. Больше того, прямо в кровь, которое его наполняет сердце.

Если кому-то покажется, что мой тон сделался несколько выспренним, я возражать не стану. Я скажу только, что аборигенов мне тут все равно не переплюнуть. И собственно, это они называют виски истинной кровью шотландца. И кстати, не его одного. Любопытный парадокс, похвала пиву, сколь угодно хорошему, водке или аквавиту, сколько угодно прозрачным и чистым, даже похвалы коньяку очень быстро превращаются в пошлость и неприличие. «Пей, а не трепись», хочется заметить тем, кто склонен чрезмерно возносить все эти, бесспорно, уважаемые напитки. И только похвалы хорошему вину и виски становятся поэзией.

Ну вот прекрасно, мы заговорили про кровь. Скажите, можно ли представить себе, чтобы русского бойца, умирающего в лазарете или даже на поле битвы, полковой священник причастил бы рюмкой водки и соленым огурцом? Первое очевидно не кровь Христова, а второе – не тело Его. Однако в шотландской истории, по крайней мере, один случай подобного причастия действительно имел место.

Это случилось в 1746 году, во время страшной битвы при Куллодене, когда в течение полутора часов было истреблено 1200 горцев. Пресвитер епископальной церкви Шотландии Джон Мейтланд причастил смертельно раненного лорда Стрэталлана овсяной лепешкой и виски. Говорят, что «требуемые составляющие были недоступны». Но, по-моему, ничего естественнее такого причастия нельзя и придумать. Потому что это было полное поражение: надежда восстановить католическую династию Стюартов на троне Шотландии – а именно за это сражались мятежные горцы – рухнула окончательно. Рухнула также система кланов, а добрый принц Чарльз, предводитель мятежников, едва не погиб на поле битвы.

К чему я обо всем этом рассказываю? К тому, собственно, что шотландский солодовый виски, любимый напиток горцев, отражает не только вкус земли, где он созревал, или запах торфяного дыма, на котором сушили проращенный ячмень, но и аромат истории. Тем более с ней совпадает история самого напитка. Куллоден – как раз такая обоюдная веха. Победа англичан, сражавшихся на стороне ганноверской династии, проложила дорогу в горы для жителей шотландской равнины, и наоборот, дорогу на равнину для горского солодового виски. А поскольку равнинные лоулендеры, не говоря уже об англичанах, обладали более нежным вкусом, чем хайлендеры, то Куллоден также можно считать предвестником купажей или блендов – смесей, созданных на потребу рынка.

Сегодня у нас любой, хоть что-то слыхавший о виски, знает: «молты» – это круто, бленды – говно. (Для тех, кто не слышал ничего, на всякий случай поясню, что «молт» или «сингл молт» – это виски, сделанный из соложеного, т.е. проращенного ячменя в рамках одной-единственной вискикурни, тогда как бленд – смесь самых разных виски, включая зерновые сорта.) А между тем, вопрос не так уж и прост, не говоря уже про безобразие этого нашего «молты», с ударением, как могло бы быть, не на гордой «а», по типу «ветра», «шторма», а на подлой «ы», по типу «битлы», «скорпы» и, конечно же, в рифму с ключевым понятием эпохи – «понты». Шотландский виски – как и любая живая влага, включая кровь, к понтам ни малейшего отношения не имеет (так что приведенное выше суждение про «говно» и «круто» следовало бы рассматривать как расистское, ибо в нем налицо противопоставление арийца метису). Шотландский виски бывает хорошим и очень хорошим – это вершинное обобщение, дальше которого подняться нельзя, и обсуждению оно не подлежит. Точно так же, кстати, и сам по себе дар жизни не обсуждается: каждому ясно, что это хорошо. Но вот как именно следует вкушать означенный дар и что, собственно, такое хорошо и что такое плохо, на этот счет мнения, как всегда, расходятся. И довольно сильно.

Изначально солодовый виски был вином бедняков, единственной отрадой горца после дня тяжелой работы. Сегодня это напиток аристократов, к физическому труду неприученных. До 80-х годов ХХ века истинным шотландским виски считались бленды вроде «Джонни Уокера», «Дьюара» и «Гранта», нынче это в первую очередь сингл молт. При этом выяснить, какой молт самый лучший – практически непосильная задача, поскольку прелесть напитка в том и состоит, что даже в рамках одной вискикурни и даже одного урожая напиток всегда получается разным. Его суть одновременно всем ясна и в то же самое время абсолютно неуловима. Знаменитая тяжба «Что такое виски?», длившаяся с мая 1906-го по июль 1909 года, кончилась, в сущности, ничем. Производители солодового виски, претендовавшие на первородство, почувствовали себя тогда оскорбленными. Но с другой стороны, именно те, кто делал бленды, в конце концов, и проложили «солодовикам» дорогу к сегодняшней славе.

Виски – живое противоречие и вечный антагонизм. В том числе с самим собой. Шотландия извечно противостояла Англии, и этот конфликт нашел отражение в битве солодового с купажным виски (смешанным, чтобы имитировать бренди, излюбленный напиток англичан). Однако даже в случае обретения шотландцами независимости, я полагаю, раскол не исчезнет, ибо эта страна и ее главный напиток единственно расколом и живы. Равнина отделится от Нагорья, острова от «материка», католики от протестантов, кельты от норманнов, и все снова пойдет, как прежде. В смысле, как сейчас. А точнее, как всегда было и будет впредь. Потому что противоречие – основа жизни. И виски учит не отмахиваться от него, а наоборот – уважать. Подчеркиваю, именно противоречие уважать, а не труд винокура (иначе это было бы наше «хлеба к обеду в меру бери, хлеб драгоценность, им не сори»). На бутылке моего любимого 10-летнего Macallan fine oak так прямо и написано: «Savour responsibly». В смысле – «Вкушай ответственно». И эта фраза как-то сама собой пристроилось у меня к ряду призывов, которые я видел на одной из церквей Эдинбурга:

Act justly.

Love tenderly.

Walk humbly.

Все вместе эти заповеди могут звучать по-русски примерно так: «Всякий обыватель да опасно ходит, да любит он нежно и поступает по справедливости. А пьет – пьет пускай с уважением к напитку».

Аминь.

Продолжение