Начало книги – здесь. Начало этой истории – здесь.

Сектанты

Юлить не буду: я просветления так и не достиг. Даже просто привести в порядок мысли не удавалось довольно долго. Потому из дацана мы двинули в село Десятниково, где живут староверы. И хотя программа там была уже совершенно необременительная – танцы, песни, самогон, разносолы (в общем, фольклор) – все равно что-то точило мозг. Почему староверы? Где тут у них церковь? И не следует ли нам как-нибудь помолиться и на их староверческий манер? Или же это просто ряженые на потеху туристам?

Ну а на следующий день, как мы уже знаем, выступил Соломон – для полноты дезориентации.

Что-то похожее на порядок в мыслях возникло, наверное, только благодаря «Шкоде Йети». Только этим ребятам удалось создать цельную и непротиворечивую мифологию, из который не лезли – как пружины из дивана, как джинсы с мокасинами из шаманского наряда – всякие глупости, оплошности и недоработки.

Вообще, надо признаться, зря ругают общество потребления. И в особенности безапелляционны нападки на его якобы бездуховность. На самом деле потребитель живет сегодня такой напряженной духовной жизнью, какая, наверное, не снилась в былые времена самым истовым монахам и отшельникам. Потому что каждый акт потребления – это в полном смысле слова акт веры. Акт обращения. Придания цельности своим мыслям, чувствам, образу жизни. И если шаманство для человека слабо отличается от буддизма, а буддизм – от православной ортодоксии, то между «немцем» и «корейцем» (я про машины) пролегает самая настоящая бездна. А если он старый англофил и сидит строго за рулем лендровера, то что для него все эти хондоводы, фордоводы, саабисты? Да ведь это же все – названия ересей, натурально как в Средние века: богумилы там, альбигойцы, катары. Или как у нас: духоборы, молокане, хлысты… Еретики и отщепенцы чистой воды. Кроме шуток. Потому что оно даже на уровне шуток очень хорошо ощутимо, вспомнить хотя бы известную интернет-классификацию:

«Бумероводы, сцуко, любящие. Бумер – любовь на всю жизнь…

Опелеводы, сцуко, неверующие. Все говорят, что любая машина когда-то станет Опелем, а они не верят…

Фиатоводы, сцуко, БОГИ!!! Все догадываются, что они где-то есть, но никто их никогда не видел вживую…»

Есть, кстати, определения почти мистические, по-настоящему гениальные в своей непроницаемости для профана:

«Хондоводы, сцуко, гладиолусы. Их спрашивают, «а почему Хонда – хорошая машина?», а они отвечают – «патамушта ГЛАДИОЛУС».

Что бы эти слова ни значили, ясно одно: нельзя быть просто чем-то или кем-то хорошим. Хорошим человеком. Или хорошей машиной. Для начала нужно стать гладиолусом.

В деле

Я в цветах не разбираюсь. И поэтому стал йети.

Все мероприятие в целом называлось Skoda Yeti Baikal Experience. Официальный логотип – четырехпалая ступня снежного человека, настоящий big foot. Причем это была голубая ступня, ибо в нее символически закачали весь Байкал: пальцы приравнены к заливам и бухтам. А поверху, как бы в месте отрыва, пустили несколько горных пиков: такая не то брючина обтрепанная (хотя какие у йети брюки?), не то белый венчик вечных снегов (хотя никаких снегов я не видел, только случайные облака, застрявшие на вершинах).

Эта иконка была повсюду – на самих машинах «Шкода Йети», на вещмешках, выданных в подарок, на ветровках, спрятанных внутри вещмешков. Йети нас встречал и провожал в аэропорту Улан-Удэ. Нормальный такой ряженый. С мощным жевательным аппаратом Гомера Симпсона и благородной седой шевелюрой артиста Аркадия Райкина. Мех – белый-белый. Глаза – синие-синие. И время от времени – лапа во рту. И клок шерсти на память – в виде брелка на ключе зажигания. Заводись и гони по бездорожью. Йети не подкачает!

Машина в самом деле была неплоха. Организаторы проложили два маршрута на территории Забайкальского природного заповедника: первый спецучасток – равнина (дюны), второй – горы (гравийки-грунтовки совершенно сумасшедшего профиля). Плюс и там и там – водные преграды. Ну да, без происшествий не обошлось. Почти все хотя бы по разу зарылись в песок. Кто-то слишком резво сдал задом в необъятной луже, и у него гидроударом снесло защиту картера, так что она фартуком повисла под передним бампером. У кого-то полетело сцепление. Но в целом «Йети» оказался проворен, силен и вынослив. Даже когда капот целиком накрывала черная жижа – при слишком резком нырке в яму с водой – машина не глохла. Даже когда в одном месте мы ехали по ступицы в самом Байкале, автомобиль цепко держал дорогу на скользких, покрытых илом камнях мелководья. Я, правда, набил себе пару синяков, но это не из-за недостатка комфорта в салоне, а потому что мы просто своими руками этот комфорт нарушили, когда, выбравшись из песка, наспех побросали сенд-треки прямо на задние сиденья и после, растолкав машину, уже на ходу сами на них запрыгнули.

Строго говоря, в Бурятии есть только один настоящий хозяин бездорожья. Это – крузак. И потому что тут вообще основа автомобильного парка – праворукие японцы. И потому, что надежно. Нормальных дорог мало. Просто для справки: путь от Улан-Удэ, главных воздушных ворот Забайкалья, до Усть-Баргузина, ворот непосредственно Забайкальского природного заповедника, занимает никак не меньше шести часов, хотя это всего-навсего 250 километров! Когда в самолете, разговорившись с попутчиком из местных, я признался ему, что еду сюда кататься на «Шкодах», он посмотрел на меня как на сумасшедшего, а после уточнения места – мыс Святой Нос, заповедник, форменная дичь и глушь – в открытую рассмеялся: «”Шкода” там не пройдет».

Ну, так вот, дорогой мой попутчик! Если вам когда-нибудь попадется в руки эта заметка, знайте: наш «Йети» прошел везде, где требовалось. По самому забубенному бездорожью. В суровых краях, где Камазы работают машинам ДПС (вероятно, чтобы разруливать ДТП в тайге, а не создавать их на полосе встречного движения, как оно написано на роду всем Камазам). И самое главное – итог: несколько не самых хрупких умишек и не самых впечатлительных сердец способны отныне воспринимать Байкал только так – в свете «Йети».

Проклятие однородности

Речь не просто о специфике памяти: йети возил, йети и запомнился. Да, для меня лично Байкал, отлившийся по форме большой четырехпалой ступни, приходит теперь на ум чаще, чем привычный многим ятаган-полумесяц на карте России. И даже чаще, чем реальное озеро с его хвалеными красотами.

Может, и впрямь хороша иконка. А может, красоты как-то не сильно поразили. Байкал оказалось проще любить издалека. В фактах и цифрах, именах. Но не вживую.

Самое древнее озеро (30 млн. лет). Самое глубокое (1637 м). Самое прозрачное (белый диск Секки отчетливо различим на глубине до 40 м). А какая чудесная котловина! Чтобы ее заполнить, понадобился бы годовой сток всех рек земного шара вместе взятых.

И кстати, о реках. Сколько их впадает в Байкал, точно не известно. Не то 340, е то 350. А вытекает всего одна – Ангара. И вытекать она могла бы как минимум столько же лет, сколько рек втекает в бассейн в случае, если бы все эти реки вдруг разом пересохли.

Еще сильнее фактов и цифр манят здешние названия: опять-таки рек – Селенга, Чивыркуй, Черемшана; островов – Бакланий, Коврижка, Ушканьи острова; ветров – култук, баргузин, шелонник; рыб – чего только один омуль стоит; зверей – чего стоит одна только нерпа (изображения тюленя с лицом грудничка – главный местный сувенир); птиц – скопа, чеглок, дербник; даже растений и трав – кизильник Тюлиной, кизильник новый Попова, щучка Турчанинова, камнеломка Альгиса, ясколка Беринга…

«Черт побери! – думаешь! – Как же счастливы были эти Тюлины и Поповы, что были здесь и все видели. Вот бы и мне, хоть одним глазком…»

А потом приезжаешь. И снова все как везде – все та же необъятная и необозримая русская провинция, фатальная однородность которой потрясает гораздо сильнее, чем глубина и возраст Байкала! Вот ты шесть часов летел из Москвы до Улан-Удэ, как бы в другую страну, из России в Бурятию, а в отеле тебя (как и в дацане) встречает портрет Медведева и в качестве ответа на вопрос, куда тут у вас нужно сходить и что посмотреть в первую очередь, доносится: «Сходите на Арбат!». Идешь на Арбат, тоже пешеходный и тоже с этими гадкими фонарями. Он берет начало на Площади Советов, известной, кажется, во всем мире своей 13-тонной головой Ленина, отлитой из бронзы. К голове в обязательно порядке съезжаются новобрачные и пускают в небо голубей. Голуби прибывают в коробках из гофрокартона, видимо, штабелированные, потому что, пока жених и невеста готовятся к фотосессии, родня распаковывает птицу и суетливо обтирает ветошью обгадившиеся тушки – чтобы приличнее было вручать.

Как и во всей русской провинции, с Ильичом на центральной площади связаны какие-то нелепые легенды. Здесь таких легенд две. Первая: у вождя в башке (ориентировочно в районе гипофиза) находится тайная комната для оргий – разумеется, бесчинствует номенклатура, а не брачующиеся. Легенда вторая – еще страшнее: якобы однажды, по случаю землетрясения (пиьсменными источниками не зафиксированного), голова упала с постамента и покатилось под гору, «как автобУс, давя людей вопящих». Если вдуматься, это своего рода местный вариант петербургского мифа о Медном всаднике, преследующем бедного Евгения. С той лишь разницей, что голова никого конкретно не преследовала, а просто катилась себе вниз по Арбату.

Двигаясь по следу, проложенному бронзовым колобком, я, признаться, так ничего особенного и не увидел, кроме все той же провинциальной мешанины из двух российских столиц. С одной стороны, низкорослая купеческая застройка, дурацкие фонари и какие-то мелкие памятники (разумеется, без Пушкина и без Окуджавы), с другой – натурально Дом с атлантами, только они украшают не портик Нового Эрмитажа, а «Буркоопсоюз», и не из гранита сделаны, а из гипса, ну и ноги какие-то уж очень короткие и кривые.

Вообще единственная самобытная черта здешнего Арбата – надписи «Тэлэрыш!» на брусчатке, с расшифровкой по-русски («Трезвей!») и номером телефона, по которому можно вытрезвиться (буряты – вот так диво! – очень крепко пьют).

Пересекаемый до боли знакомыми куйбышевыми, кировыми и лениными, Арбат спускается к Александровскому саду (я не шучу!) и упирается в берег Селенги, наглухо загаженный. В сущности – как и берега Байкала, где вместо логичного вроде бы для таких места отдыха в форматах «эко» или даже «люкс» народ отдыхает преимущественно в формате палатка-костерок-шашлычок-водочка.

Впрочем, к моменту, когда человек (например, автомобильный журналист) туда добирается, он уже гарантированно впал в тоску. И даже в мыслях его не радует ни местная флора, ни фауна, ни чеглок, ни ясколка, И нет в нем больше зависти к Берингу, Тюлиной, Турчанинову. Потухшим взглядом обводит он ровный и гладкий Байкал на закате, морщится от ветра, глядя на двухметровые волны поутру. Духом немым и глухим полна для него эта (предположительно) волшебная панорама. «350 рек на вход и только одна на выход?» – дивляется он, пока не додумывается в конце концов до того, что якобы есть в этом всем какой-то мрачный символизм, ведь если выход один, то он скорее всего – фатальный. И только симпатичные, глазастые мордочки «Йети» у палаточного лагеря вселяют надежду, что где-то еще есть дом и что возвращение туда в принципе возможно.

Йети, чудовище мое, вывози меня отсюда скорее: я – с тобой!

 

N.B.: текст подготовлен для журнала “Автомобили”

СЛЕДУЮЩАЯ ИСТОРИЯ – ЗДЕСЬ