Начало здесь. Предыдущее – здесь

ВРЕМЯ, ВЕТЕР, ПЕСОК

В несезон здесь ветрено. Ветрено и безлюдно.

И красный туман. Это когда ветер приносит из Сахары облака пыли. Не говоря о том, что выдувает породу из прибрежных вулканических скал цвета мокко, обильно смешанного с кайенским перцем.

Конечно, сам по себе туман скорее белесый, как и всегда. Но если пройдет дождь, все крашенные известью домики на острове буреют. Их потом моют из шлангов.

Здорово!

А еще здорово бродить по узким улочкам Фиры, Имеровигли, Ии. И время от времени делать остановки. Замирать. Слушать.

Стоишь. Мелко дребезжит рольставень в дверном проеме. Натянут до самого порога. Ржавый замок. Прямо над притолокой – Gold store 49. Склад золота сорок девять. Сумма прописью, потому что по виду – в лучшем случае скобяная лавка, закрытая вплоть до появления новых владельцев.

Дребезжит рольставень. Бумажной трещоткой по спицам молотятся заусенцы скотча на фонарях (скотч намотан, чтобы не выщербило стекло красной марсианской пылью). Бьется серпом о стену металлический полумесяц – вывеска какого-то кафе. Гудят веревочные струны в книжной полке. Она пуста. Думаешь, с каких это пор на фасадах домов стали прибивать книжные полки? Потом различаешь надпись Atlantis books у лестницы, ведущей куда-то в подвал. Понятно – магазин. Но все равно, полки на улицах, может быть, даже совмещенные с кормушками для птиц, почтовыми ящиками или таксофонами, – неплохая идея.

А вот и таксофон. Покрытая пылью трубка на рычажках висит как-то косо. Как ложка у экстрасенса на лбу, готовая закрутиться пропеллером. Как всякое нарушение добротных ньютоновских законов. Но это всего лишь ветер. Он держит трубку несколько наотлет. Он полирует ее песком Сахары. Он заметает эти странные литеры поверх – Call home. Интересно бы знать, куда это – домой? Судя по слою пыли, здесь все уже давно дома. Я даже не пробовал снимать трубку. Не из брезгливости. И не из смутного страха услышать там чей-нибудь голос. Чей? Господа бога? Самой скуки? Он ведь и так слышен повсюду.

Потому что ветрено. Ветрено и безлюдно.

Чахнут брошенные во дворах еще летом механаки – мопеды всех видов и мастей. Часто без колес. Еще чаще – с забытыми в зажигании ключами. Но почти всегда – с зайчиком «Плейбоя» на баке. На ходу я видел только один аппарат. Седой мужчина ехал, отпустив руль, с горы и крестился на церковь. И перекрестясь, потирал себе ляжки довольно.

Церкви почти все закрыты. Языки привязаны веревками: к водосточной трубе, к дверной ручке, к штакетине на калитке. Но иногда все же звонят, потому что тишина тем лишь и жива, что ее кто-нибудь нарушает. Один удар. Второй. Третий. Откуда-то из-за забора слышны детские голоса, бойкие шлепки, похожие на удары мяча об асфальт, свисток. Так и есть – школа, урок физкультуры. Но свистки почему-то нерезкие. Как будто маневровый где-то на окраине. Все звуки тут ровно затушеваны ветром. Но всякий различим вполне отчетливо. Колокол, физрук, рыбацкая сеть, натянутая над верандой кафе и слегка побрякивающая свинцовыми грузилами. Иногда слышно даже, как полощется, надуваясь парусом, вспоротая обивка на стуле. Он стоит одиноко где-то возле необитаемого кафе и пухнет от ветра.

Адресов на острове нет.

Понятие этажности, спасибо отвесным скалам, условно: в подвальном оконце возникает море, в чердачном – стена напротив.

Время неопределенно: на часовне один циферблат показывает половину первого, второй – четверть одиннадцатого. Надо ли говорить, что часы не идут в обоих случаях.

На улице никого.

Все дома.

Хотя на самом деле – и дома тоже никого.

Время, ветер, песок.

С-К-У-К-А!

 

ПОПЫТКА НАПУТСТВИЯ

Не знаю, как вы, а я убежден: не за горами тот день, когда на вывесках туристических агентств и обложках журналов о путешествиях будут красоваться слова вроде «Скучайте с нами! Скучайте сами! Скучайте лучше, чем мы!»

Но эта заключительная главка моего труда адресована не потомкам. Она адресована тем, кто не просто верит – знает, что опыт скуки ничуть не хуже любого другого, например, опыта страдания или, наоборот, счастья, что он состоит не только из созерцания и недеяния и что, самое главное, он также может быть облечен в слова.

Если вы из числа знающих, вот вам несколько практических рекомендаций, как поскучать на Санторини. Некогда злободневный вопрос «Что делать?» давно уже погребен под мириадами ни к чему не обязывающих ответов: брить ноги, соблюдать диету, отдыхать там-то и там-то. В принципе, у меня ответ один – не бойтесь скучать! Все равно, сезон, несезон. Все остальное – рекомендации.

Загляните для начала в блинную (креперию) Santo Mythos в столице острова Фире. Точного адреса, разумеется, нет. Но как-нибудь найти сможете. Оно того стоит. Здесь работают Наташа и Лена из Донецка. Во-первых, отдохнете, поговорив на родном языке, а во-вторых, убедитесь во всевластии скуки, своей бескрайностью ощутимо расширяющей здешние скудные пространства. О той же Ие (пятнадцать минут на такси от города) девушки говорят, словно о другой стране: «Нее, мы с ФирЫ редко куда вылазиим». И, потупившись, отправляются в лавку напротив за капустой для вашего салата. Салат придется подождать: лавка – тоже ведь почти другая страна.

(Кстати, мой албанский попутчик трудится здесь же, и, если попросите, он обязательно прочитает вам стишок про футбол, а уж дальше сами думайте, как должна звучать последняя строчка.)

Посетите деревушку Имеровигли. Почти сразу за указателем вверх по дороге возникнет домик с крыльцом, украшенным бело-голубыми львами. Как известно, это сочетание цветов – фирменный знак острова, своего рода средиземноморская гжель. Белые церкви – голубые купола. Белые шины – голубые колпаки на колесах. Белые лодки – голубые полосы по бортам. И самое трогательное: белые львы – голубые глаза…

Так вот, в Имеровигли львы особенные: это местный колористический шедевр, потому что у них также синие гривы, усы, кисточки хвостов и когти.

Выберитесь в Месарию (пять минут на такси от Фиры). Село замечательно тем, что почти возле каждого дома здесь стоят игрушечные церкви (на острове их и без того 352, но скука неизбежно приводит к репликации реальности, причем в формах подчеркнуто одомашненных и ручных – в сущности, срабатывают компенсаторные механизмы: «Ситуация под контролем!»). Церкви – точные копии настоящих. Белые, с голубыми куполами. На звонницах чинно висят снятые с осликов колокольчики (ослики – второй по распространенности вид транспорта на Санторини, после механаки, конечно). Везде проведено электричество. Вставлены стекла в окнах. На дверях, правда, висят кое-где замки, как у нас на почтовых ящиках, но есть и незапертые. Обязательно загляните внутрь. Если не верите, что скуке можно молиться, приглядитесь внимательнее к маленьким фигуркам священников, сделанных из глины и любовно раскрашенных вручную. К лучам креста, от которых паутина нитями тянется к картонным нимбам Иоанна и Марии. А в алтаре, прямо за иконостасом (несколько склеенных вместе бельевых прищепок) смиренно пылится красный детский носок. По-моему, чистой воды литургия!

Прогуляйтесь на виноградники, скажем, на те, что рядом с Месарией. Лично я таких больше нигде в мире не видел. Спускаются по склону горы укрепленные камнем террасы, и на них – не то гнезда, не то корзины, не то просто бухты проволоки (довольно толстой). В действительно это и есть местная лоза, только мертвая. Молодые побеги специально высаживают в такие горшки-скелеты, чтобы ветром не сдуло. И потом, вместо почвы тут – пеплы одни, уцепиться не за что. Как только урожай собран, отработанную лозу накручивают на уже готовую бобину, и в таком виде оставляют зимовать.

Эти бобины аборигены активно используют в домашнем хозяйстве: в основном как цветочные кадки и венки, которые вешают над дверями. Считаются, лоза отгоняет злых духов.

Если будет куда положить, возьмите один веночек с собой. Только не срывайте его со стены (замечание на всякий случай).

Ну и, конечно, попробуйте местного белого вина: как говорят ценители, оно имеет богатый минеральный вкус. В переводе это означает «вкус пепла». А пепел и пыль – живая плоть скуки. Пейте на здоровье!

Заберитесь где-нибудь на баркас – их тут на зиму вытаскивают на берег, а то и прямо в садике возле дома ставят. На палубе, в автомобильной шине, почти всегда дремлет кот. В полиэтиленовых пакетах, распирая их изнутри, как сено – дачную наволочку, лежат наспех скомканные сети. Без грузил, конечно. Грузила хранятся отдельно – в деревянных ящиках. Присядьте, запустите в них руки – хорошо! Теплые, тяжелые, чем-то похожие на бочонки лото, с седоватым налетом соли, они приятны и на ощупь, и глазу. Не стесняйтесь – прихватите десяточек с собой. Можно браслет сделать (говорят, свинец печень оберегает), а можно – ножки для шкатулки какой-нибудь. Да и просто в память о том, как сладко вам тут скучалось.

Изучите дверные молотки в Ие. В основном это женские кисти. Узкие и смуглые (от ржавчины). С кольцом или перстнем на безымянном пальце. И главное, все руки – левые. Ни одной правой. Ни одной мужской. Наверное, то были попросту дома замужних особ (раз кольца и перстни). Но не уверен.

Впрочем, ходить и стучать, стучать и думать, куда делись правые руки, – занятие вполне в духе зимнего Санторини. Кто найдет ответ, тому мой земной поклон.

Облюбуйте себе какую-нибудь нору (в буквальном смысле слова): в той же Ие полно так называемых «скафта» – жилищ, высеченных прямо в скалах. Вам, конечно же, нужны необитаемые. Те, что были разрушены землетрясением 1956 года и до сих пор остались не восстановленными (торопитесь, их обязательно восстановят – «пещерные домики», переделанные в отельные номера, дико популярны у туристов). Посидите в такой норе ветреным зимним днем. Например, на склоне, который выходит к бухте Аммуди. Выкурите сигарету. Выпейте смешанного с пеплом вина. Или даже просто так: погружение в скуку гарантировано в любом случае.

Купите какую-нибудь дрянь в лавочке Rope art («Искусство веревки») – Ия, главная улица, примерно на середине пути между Аммуди и следующей бухтой – Армени. Это почти единственная сувенирная лавка, работающая на острове зимой. Тут, кстати, предлагаются изделия не только из веревок (спруты, горгоны и прочие морские гады), но и просто крашеные куски вулканического туфа. По-моему, прекрасное дополнение к венку из лозы и свинцовым грузилам.

Пункт последний и самый главный: найдите на острове хотя бы одну калитку в никуда. Но только настоящую. Санторини богат на обманки. Вроде бы смотришь – обрыв и море в дверном проеме. Шагай и падай. Но, увы, за порогом обнаруживается лестница. Да, очень крутая, но все-таки лестница. Скажем, на террасу следующего дома, прилепившегося чуть ниже на склоне. Ищите настоящий тупик. Чтобы действительно калитка, а за ней – пропасть.

С прагматической точки зрения эти калитки – бессмыслица, если не прямое приглашение к самоубийству. Но не почувствовав обаяния тупика, вы никогда по-настоящему не проникнетесь скукой. В тупике все только начинается. Потому что это и есть стол отрыва. И уж как минимум точка опоры. Самая надежная, потому что ведь дальше все равно идти некуда. Скука – это смерть заживо. И слава богу! Потому что вам не остается ничего другого, как только воскреснуть. Хватит ломать эту дешевую комедию типа я ни за что не сдамся, меня не прогнешь. Хватит попусту хорохорится, цепляться за соломинку, суетиться. Хватит читать всякие душеспасительные брошюрки, уговаривая себя: think positive, think positive!

Встаньте возле такой калитки на самом краю обрыва и просто оглянитесь вокруг. Подумайте про вулкан. Про извержение. Про 41 875 триллионов кубометров воды и волны до неба. Про 3500 лет, прошедших с тех пор. И про себя. Теперь вы с собой уже точно встретились. И сказали друг другу: «Ты – никто».

Какое, к черту, не сдамся и не прогнешь? Все кончено. Толкнитесь о дно. Лягте на грунт. Заройтесь в песок. Главное, пусть оно щелкнет в мозгу: я на дне, я на дне. Ощутите грунт под ногами и прочно встаньте на нем. Чем быстрее это случится, тем скорее вы почувствуете в себя силы оттолкнуться и всплыть.

Мысленно выйдите из калитки и снова войдите в нее, с той стороны, где море.

Все только начинается.

Gateway to Paradise – так называют эти калитки путеводители.

Насчет парадиза не знаю, но что ворота – это точно.

Потому что скука – отличный шанс. Шанс в подробностях ощупать ту пустоту, которую принято называть будущим. И не просто ощупать, а успеть ее надышать и обжить, чтобы после она наполнилась чем-то осмысленным. А не первым приглянувшимся барахлом.

 

Автор всех фото – Павел Рыбкин

История вторая.