Начало книги – здесь. Начало этой истории – здесь. Предыдущий фрагмент – здесь

Стекла в серванте

Форт-Зак – это, напомним, форт Закари Тейлора (имя одного из президентов США), построенный как оплот против южан во время Гражданской войны. Крепость, окруженным рвом с водой, прекрасно сохранилась. В бойницах торчат толстые, как бревна, пушки – между прочим, самая крупная в Штатах коллекция орудий, принимавших участие в войне Севера и Юга. Прямо у входа в форт – место для кемпинга. Чуть дальше – места для пикников. Парковка. Но всего интересное: внедренные в пейзаж скульптуры и инсталляции молодых художников. Идешь по тропинке, а вдоль нее тянутся предупреждающие знаки. «Осторожно, русалки» (это рядом с водяным рвом). «Осторожно, пираты» – в кустах поблизости обнаруживаются три скелета над сундуком, собранные из сантехнических сгонов. «Осторожно, москиты» (никаких москитов, по счастью).

Тропа выводит к самой экстравагантной из разбросанных вокруг форта работ – «Ловцу снов».

Это ажурная пирамида высотой три-четыре метра, целиком сваренная из велосипедных рам. На вершине – винт, приводимый в движение ветром, внутри – колесные ободья на веревке, приводимые в движение винтом. Необъяснимым образом они крутятся даже в безветренный день. Медленное вращение завораживает, ощутимо вытягивая из тебя дурные мысли и подозрения, страхи и фобии, вообще всю привычную пищу ночных кошмаров. Для склонных к медитации людей прямо напротив пирамиды поставлена лавочка, тоже из рам, плюс с одним логическим перевертышем: подлокотниками служат велосипедные педали. И вот они-то как раз не крутятся, можно опереться и задуматься ненадолго. Внимая стрекоту самолета, который тащит за собой странный слоган: «Дыхание борова лучше, чем никакого дыхания вообще». Убаюканный «Ловцом снов», я подумал было, что это не реклама, как обычно, а некий глубокий афоризм неизвестного мне мудреца – из здешних. Выяснилось, однако, что реклама, потому что «Дыхание борова» (Hog’s breath) – название одного из самых популярных баров в Ки-Уэсте. Кроме того, это идиома, которую следовало бы переводить так: «Зловонное дыхание (в смысле – с перегаром) лучше, чем бездыханность».

Разумеется, сам по себе пляж далек от идеала: песок не белоснежный, дно галечное, грубое, из воды выходить тяжело. Но с другой стороны, сюда в основном ходят местные и людно никогда не бывает. А с учетом форта, не говоря уже про скульптуры, – это уже не просто пляж, это целое приключение. Да и лучше в Ки-Уэсте все равно ничего нет, если не считать приватного пляжа на соседнем островке Сансет-Ки. Однако там им пользоваться могут только постояльцы отеля Westin Sunset Key Cottages, а это, извините, от $800 в сутки за номер на двоих.

Пляж ли, форт, котоварежки – приключения тут всегда заканчиваются одинаково: Праздником заката на Мэллори-сквер. Ну, или они должно там заканчиваться. Старый день умер, да здравствует старый день! Это именно его уход все празднуют. Вернее, то, что в этот день уместилась целая жизнь. И завтра – очень может быть – все повторится снова. Пусть говорят, что местные за неимением лучшего приватизировали закат и сделали из него культ. Пусть что хотят болтают. Ки-Уэст – город-поденка. И ему – плевать. Он существует только здесь и сейчас. Carpe diem – «лови момент». Поразительно, но здесь его всякий раз умудряются поймать. И праздник заката – вовсе не крохоборская приватизация очевидного, а воплощение интимной мечты любого из нас: мечты о том, чтобы каждый день был прожит компактно, как маленькая жизнь, с завязкой, развитием действия, кульминацией и развязкой. И чтобы наутро можно было проснуться совершенно другим человеком.

Оно, кстати, похоже на правду. Утром тебя будят колокола, вызванивающие какую-то неведомую мелодию – тебе предстоит узнать, что это звонят в церкви Марии, Звезды Морей, где также есть некий таинственный грот, оберегающий город от тропических ураганов. Шелестят под ветром кожистые листья пальм, как будто кто-то прямо над ухом пересчитывает новенькие купюры (тебе предстоит узнать, что с использованием утилизованных бумажных денег тут делают футболки – и черт те что на них пишут!). Кричат петухи. Над кроватью тихо-тихо вымешивает воздух потолочный вентилятор. И только когда встаешь и идешь умыться, зеркальные дверцы в старом платяном шкафу отзываются на каждый твой шаг знакомым басовитым дребезгом, чем-то похожим на мурлыканье. В точности как стекла в мамином серванте. В той, совершенно другой жизни.

 

История восьмая