НАЧАЛО КНИГИ – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ПРЕДЫДУЩЕЙ ИСТОРИИ – ЗДЕСЬ.

Серия упражнений

Сядьте в кресло, закройте глаза и три раза произнесите вслух слова «вода из-под крана». Прислушайтесь, не появился ли во рту вкус родниковой свежести, не заплясали ли с изнанки век солнечные блики. Нет? Тогда, не меняя позиции, скажите громко: «Очередь». Неужели настроение и на этот раз не улучшилось? Неужели нет ничего, кроме злобы к этому тупому складчатому затылку впереди? Странно. Попробуем еще раз. Встаньте с кресла, откройте глаза и выкрикнете в стену или зеркало напротив: «Мусор! Мусор! Хоть бы немного мусора!»

Опять ничего? Что ж, в таком случае ответ может быть только один: вы – не в Сингапуре. Потому что в Сингапуре эти нехитрые упражнения существенно бы вас приободрили, в нечаянно дождливый день.

Сначала про воду из-под крана. Если в ресторане (сколь угодно дорогом) вы попросите себе просто ice water, а не Perrier, к примеру, или Evian, то принесут вам именно воду из-под крана. Пахнущую если не родниковой свежестью, то во всяком случае без малейшего намека на хлорку или железо. Говорят, сингапурцы даже провели особое исследование и установили, что их вода из-под крана в 12 раз чище, чем в Штатах.

Если об очереди, то для сингапурцев с их любовью к шопингу и еде это что-то вроде таинства. В пятницу и выходные дни очереди возникают повсюду. И чем длиннее очередь, тем лучше: это значит, что постельное белье или суп со свиными ребрышками следует брать именно здесь. На больших экранах, занимающих по полфасада на домах (не в один десяток этажей), постоянно крутят ролик про вежливость на дорогах, и для водителей уважать пешую очередь – непререкаемое правило, даже если она чуть-чуть вылезла на проезжую часть.

Наконец, последнее: мусор. Поразительная чистота Сингапура – первое, что бросается в глаза, когда вы едете на такси из аэропорта. Дети, играя, валяются на тротуарах с такой беспечностью, как будто это все происходило на ковре у них в квартире, и родители им не мешают – потому что все равно ни соринки. Штраф за выброшенный окурок – 200 сингапурских долларов (а был – 1000 долларов, а еще раньше – били по пяткам палками). Однако на острове есть место, где мусорить не просто разрешено, но даже напротив, считается особым ритуалом, сродни стоянию в очереди. Это место – Long Bar в Raffles Hotel, самом знаменитом и фешенебельном отеле города, названном так в честь сэра Стэмфорда Раффлза, собственно и основавшего современный Сингапур в 1819 году. Взрослые дяди с остервенением шелушат соленые орешки и, потягивая пиво Tiger из особых, закрепленных на деревянных штативах кувшинов, похожих не то на колбу алхимика, не то на клаксон или старинный пистолет с раструбом, бросают на пол скорлупки. И после ходят по ним, как дети по осенней листве – не отрывая ног от земли с наслаждением оглядываясь на все удлиняющуюся сзади тропинку.

Да что мусор! В центре культурного наследия Чайнатуана (Chinatown Heritage Centre) прежняя бедность сингапурских китайцев, ныне составляющих 77 процентов населения страны, воссоздана с таким вниманием к деталям, что полностью воспроизведен даже сортир, располагавшийся, кстати сказать, на кухне – с очком, железной бадьей под очком и, как писал наш Юрий Олеша, вавилонскими башенками человеческих испражнений в бадье, вылепленными на редкость тщательно и, не побоюсь этого слова, любовно. Больше того, гид, если это по-настоящему опытный гид, потом покажет вам на стене дома, с внешней, выходящей в переулок стороны, заложенное кирпичами отверстие, откуда эти бадьи вынимались – местные золотари грузили и на специальные машины, которые назывались в шутку 32-дверными «Мерседесами» (по 16 ячеек с каждого борта). Изображения таких «Мерседесов» украшают сегодня туристические открытки наравне с видами делового района или знаменитого Мерлайона – полульва, полурыбы, символа Сингапура.

«Да, – вздохнет сокрушенно иной читатель, – живут же люди». Или, например, так: «С жиру бесятся, нам бы их проблемы»! Если у вас в голове мелькнуло хоть что-то подобное, снова сядьте в кресло, закройте глаза и бодрой скороговоркой повторяйте вслух: «Организация и планирования, цели и задачи, стратегии развития, дисциплина и порядок, учет, контроль и самоконтроль, организация и планирование…» Ручаюсь, что почти мгновенно на вас нападет смертельная скука. Запахнет конторой, казармой, военным поселением, лагерем строгого режима. Полезут в голову мысли о железной руке, потому что дисциплина и порядок у нас если ли есть, то почему-то всегда железные. И захочется на свободу, захочется что-нибудь испортить, сломать, нарушить в предписанном распорядке действий. Поскорее все превратить в хаос или даже просто зарыться в ветошь и мусор, потому что они все-таки роднее и теплее дисциплины с порядком. Впрочем, кто-нибудь наверняка не без умиления вспомнит о железной руке. Но и он едва и задумается, что железная рука почему-то никогда не означала у нас отсутствия очередей, мусора и наличие пригодной для питья воды из-под крана.

Разумно Сингапур

Кстати, по поводу железной руки. Сингапур на Западе пользуется репутацией если не авторитарного государства, то государства-няньки, бдительно приглядывающего за своими детьми и контролирующего буквально все на свете, от безработицы до количества автомобилей на душу населения, гигиены в борделях и даже чистоты речи. На улицах попадаются автобусы с надписями Speak good. Be understood. Дело в том, замечу в порядке небольшого отступления, что, хотя в Сингапуре сразу четыре государственных языка – малайский, английский, тамильский и мандарин (диалект китайского), большинство населения говорит на синглише. Синглиш (сокращение от Singaporean English) представляет собой смешение всех четырех наречий (разумеется, на базе английского), а в конце чуть ли не каждой фразы принято добавлять ничего не значащие ла (lah) и ло (lor), так что временами начинает казаться, будто в роли местных Кирилла и Мефодия выступили Тофсла и Вифсла. How are you? – I’m o’kay, lah. – What music do you like? – Jazz, lah. – Oh, you’re not so blur one, lor. Отказаться от такого языка в пользу нормативного английского, на котором большинство здесь говорит вполне свободно, не получилось, несмотря на все усилия правительства. Почему? Один парень сказал мне прямо, что синглиш для него – почти как секретный детский язык, ну, тот самый, с добавочными слогами, который в ходу, наверное, у всех детей мира, неважно читали они Туве Янссон или нет. «Дусурасак! Десебисил! – вспомнилось мне наши тайные ругательства, которые можно было смело бросать в лицо взрослым, и сразу стало ясно: борьба за чистоту речи в этих краях бессмысленна, хотя взрослые все-все понимают.

В конце концов, правительство отступилось. Поскольку оно в первую очередь разумное правительство. Скоро будет полвека, как Сингапур получилось независимость от британской короны (это случилось в 1965 году). И за эти полвека бывшая колония превратилось в одно из самых благополучных государств на планете. Если хотите, это произошло вследствие не просто неких разумных действий, но – диктатуры разума. Вот только под разумом следует здесь понимать не холодную логику, а особую смесь британского здравого смысла, присущих янки расчетливости и жажды успеха и восточного прагматизма, причем сакрального, а не тупо бухгалтерского.

Достаточно сказать, что Сингапур весь построен на принципах геомантии или, что то же, на принципах фен-шуй. Уже сам по себе остров, отделенный узким проливом Стрейтс от Малайзии, всегда напоминал ее жителям краба. Собственно, с этого все по большому счету и началось. Я имею в виду – с особой оптики, которая в равной степени далека от межпланетного марева и от той картины мира, которая открывается с точки зрения плинтуса. Сингапурцы увидели, что их остров похож на краба. И о ужас, это был краб буро-красного цвета (потому что изначально остров представлял собой одно большое болото). А какие крабы имеют такой цвет? Правильно, вареные – то есть мертвые. И тогда решено было краба оживить, сделав зеленым. Сказано – сделано: на острове появились деревья. Когда премьером страны был великий и ужасный Ли Кван Ю (именно ему Сингапур обязан своим теперешним процветанием), был учрежден даже особой день – Planting Day, День посадки деревьев. Его до сих пор отмечают 1-го сентября. Почему? Потому что один мудрый геомант однажды сказал премьеру, что деревья не просто укрепляют корнями почву (она в Азии и так как циновка – насквозь пронизана мелкими и крупными корешками), они собирают воедино нацию. Краб ожил. Нация сплотилась. А геомантия окончательно закрепила за собой статус основы основ любого градостроительного проекта. Если кто-то думает, что это просто красивая легенда, пусть просто пройдется по городу. И задумается над тем, что видит.

Возьмем, к примеру, Сантек-Сити. Казалось бы, обычный деловой центр, совмещенный с торговым моллом, плюс целый этаж ресторанов. Гигантская машина по перекачиванию денег. К тому же – небоскребы (комплекс состоит из пяти высоток), сталь и бетон. Еще один шаг, и мы с готовностью назовем все это мертвечиной. Между тем, движет машиной вполне сакральный механизм. Комплекс построен в форме руки. Причем левой: сингапурцы убеждены, что именно она удерживает деньги, тогда как правая преимущественно тратит. Бульвар Темасек – предплечье. Небоскребы – пять пальцев. Площадь – ладонь. На площади – фонтан богатства (Fountain of Wealth), что не удивительно: вода символизирует благосостояние. Но и это еще не все. Пять пальцев соответствуют пяти основным элементам – земле, воде, воздуху, металлу и огню. Без труда обнаружив наличие первых четырех, не торопитесь спрашивать, где пятый. Просто придите сюда вечером, и вы его увидите. Крыша эффектного выставочного центра рядом с большим пальцем (Suntec International Convention & Exhibition Centre) – это и есть огонь. Она сделана в виде стеклянных языков пламени, и каждую минуту меняют цвет, от оранжевого до густо-лилового.

Нетрудно догадаться, что Сантек-Сити – не единственный пример. На принципах геомнатии строятся не только бизнес-центры, но и бизнес-отели. Скажем, Ritz-Carlton, самый большой отель сети в Юго-Восточной Азии. Все окна в ванных комнатах сделаны здесь в виде восьмиугольника, потому что он сориентирован на богатство, а вода (где же искать ее, как не в ванной) – его символ. Кстати, монета достоинством в 1 сингапурский доллар тоже представляет собой вписанный в круг многоугольник, и местные называют еу не иначе, как «счастливый доллар».

Но самый поразительный пример фен-шуя – башни-близнецы «Ворота» (The Gateway). Они спроектированы таким образом, что практически с любой точки выглядят двухмерными, плоскими: словно лист бумаги или остро отточенный нож. Но не в этом проявляется сила геомантии. Двухмерность Ворот – не более чем архитектурный трюк, ответственность за который несет небезызвестный Ио Минг Пей (IM Pei), автор стеклянной пирамиды в Лувре. Главное, что напротив его небоскреба до сих пор пустырь. Конечно, этот пустырь – не свалка и не заброшенная земля, это просто ухоженный газон, но на нем нет ни одного здания! Ни одного – что при дефиците земли в Сингапуре, да еще в самом центре мегаполиса кажется невероятным. Разгадка кроется в геомантии, которая учит, что дома должны быть обращены фасадами друг к друга, а не углами. А тут не просто углы – ножи. И сингапурцы, в том числе представители строительного совета, убеждены, что эти ножи будут ранить дома напротив, как бы рассекая надвое их положительную энергию. Пей наверняка знал об этом. В смысле – о геомантии По крайней мере, здание OCBC банка он построил в виде трех поставленных друг на друга секций по 13 этажей (13 – счастливое число в геомантии). Просто, наверное, личные амбиции в нем оказались сильнее. Говорят, что если с высоты птичьего полета смотреть на все три его сингапурских проекта (третий – отель Raffles City), то контуры их крыш сложатся в инициалы художника. Оставив на холсте города свою подпись и тем как бы присвоив себе Сингапур, горделивый И.М. Пей отправился дальше бродить по свету.

Конечно, всех этих тонкостей так сходу и не заметишь и уж тем более без отдельной вертолетной экскурсии (не говоря уже о знании китайского языка) не сможешь прочитать инициалы И.М. Пея – об этом тебе должны рассказать. Но пятипалый Сантек-Сити глазу вполне доступен, ножи и пустырь – тоже. А главное, ощущение разумности окружающего вас пространства – категория, которая действует, как ни парадоксально, в первую очередь на чувства. Эту разумность ощущаешь с первых же шагов в городе. Наравне с теплым и влажным воздухом. В одном из главных финансовых центров Юго-Восточной Азии уютно, словно в утробе матери. Что особенно удивительно, если вспомнить, что более чем на 20 процентов Сингапур – рукотворный остров. Кто-то скажет «синтетический», но, по-моему, это не очень подходящее слово. Сказать «рукотворность» не то чтобы возвышеннее, а просто точнее. Ведь береговую линию, в отличие от пластмассы, не синтезируешь: тут можно только насыпать земли, подчас в буквальном смысле вручную. Сингапур ведь в прямом смысле место нигде, утопия в процессе реализации. Ничего страшного в этом нет. Конечно, нет почти ничего своего. Но утопия и должна быть местом нигде. На искусственных пляжах – привозной песок (Индонезия) и пальмы (Малайзия). Креветки, осьминоги, кальмары, устрицы и мидии, даже рыба – все тоже привозное, географический разлет от той же Малайзии до Канада. Излюбленное национальное блюдо, чили-краб, делается из крабов, выловленных в прибрежных водах республики Шри-Ланка. Местные патриоты шутят, что скоро Сингапур насыплют до самой Австралии. Откуда землю брать? Конечно, опять-таки частично привозная, частично своя: когда строили метро (MRT), то выработанную землю аккуратно сбрасывали в море. Все в порядке. Разумность и рукотворность, разумность и рукотворность. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ