Начало книги – здесь. Начало этой истории – здесь.

У Роро и Коко

Это единственный горнолыжный курорт во Франции, удостоенный статуса исторического памятника. Но как ни странно, такой статус означает в Самоэне не музейную скуку, не мертвящую отрешенность заповедника, но ровно наоборот – живую альпийскую деревню, просто очень старую. С платаном 1438 года посадки. С Ботаническим садом, разбитым местной уроженкой Мари-Луизой Коньяк-Жей, той самой, что открыла универмаг «Самаритэн» в Париже. С весами для взвешивания телег и подвод на рыночной площади. Со множеством каменных домов и церквей – ведь Самоэн исходно был городом каменотесов, настолько искусных, что именно с их помощью возводил свои крепости Себастьен де Вобан, едва ли не лучший военный инженер в истории Франции, а потом – и сам Наполеон Бонапарт.

Но повторяю, это не музей под открытым небом. Здесь все дышит жизнью, простой и ясной, без затей. Во время экскурсии по городу нашего гида остановила какая-то дама в летах, поболтала о том о сем и, загнув пальцы, пожелала солнечной погод (небо как раз хмурилось в то утро). На вопрос, что это за бесцеремонная особа, гид ответил: «Наш мэр». (далее…)

Начало книги – здесь. Предыдущая история – здесь.

От нашего инкогнито вашему

Не знаю, правда ли, что счастливый несчастного не разумеет (как, например, сытый голодного), но когда это (счастье или несчастье) случается, оба с неизбежностью произносят одно и то же: «За что?»

Потому что явно не их рук дело – и одно и другое.

В принципе, человек занимается отсебятиной – более ничем.

Любой человек в принципе. Человек – как вид (это скромное утверждение может претендовать на истинность хотя бы потому, что оно и само отсебятина, возникающая раньше любых доказательств или опровержений).

Разумеется, для опознания отсебятины в качестве таковой нужен и некий внешний контекст. Фон. Наличие другого. Нужна, с позволения сказать, – отнеготина (звучит почти как «блевотина» или, пардон, «поеботина», но, увы, с точки словообразования все правильно). На ее роль годится все что угодно, от Абсолютного Логоса до столь же асболютного ничто. Причем свобода в постижении этого «От него» такова, что любые наши выкладки (или мистические прозрения) превращаются опять-таки в отсебятину. И уверенность в том, будто бы я, ты, он, она «на самом деле» говорим от чьего-то иного лица, от лица того, кто больше и лучше, чем мы сами (или, наоборот, мельче и гаже), становится просто наиболее почтенной и совершенной формой отсебятины.

За исключением крайних случаев. Когда счастье и беда даны нам в состояниях, близких к предельным – если не с точки зрения их качественной полноты, то как минимум с точки зрения переносимости. Тогда снова возникает это вот чувство, что не наших рук дело, ощущение явного вмешательства откуда извне. И вырывается неизбежное:

- За что?!

Я буду говорить о счастье. Потому, что, во-первых, это была прекрасная Франция. Во-вторых, самое начало нового года: чистый лист, белая зима, свежие надежды, отлично рифмовавшиеся с чистотой, белизной и свежестью Ронских Альп. И звонкая пустота собственного счастливого инкогнито, часто сопровождающая нас в дороге, звенела как-то по-особенному ясно и хорошо. (далее…)