Начало – здесь. Предыдущее – здесь.

Семью богатого заминдара (деревенского бизнесмена), служившего на важной государственной службе – учителем математики в сельской школе (это серьезная государственная должность в Индии!) и экспортировавшего из деревни джут, один из основных сельхозпродуктов Бенгалии, мы лечили так. Доктор их лечил, а я завернулся в ватное одеяло на нашей общей койке и требовал дать мне поспать. У меня страшно болело горло. Я вспоминал слова Ганди, что все заминдары – кровопийцы народные, и тем успокаивал себя для сна, который постоянно был нарушаем доктором, расталкивавшим меня для порядку.

Мы приехали в этот дом уже за полночь. Женщина и рядом с ней маленький мальчик провели нас в комнату для сна. Дом заминдара стоял над прудом; весь дом был построен из особым образом шлифованной глины, составляющей почву Западной Бенгалии. Наша веранда выходила прямо в молоко пруда. В 6 утра туман был такой, что со второго этажа не видно было ничего кроме тумана, даже гладь пруда. Ночью в дом начинали вползать туманы. И наутро находиться в нем было нереально. Так холодно, наверное, не бывает даже в шведском ледяном дворце. Это была бесконечная глубина холода, которую за ночь вобрал в себя дом. Для этих людей это было отдохновение от бесконечного лета. Для меня с больным горлом и кашлем это был еще один кошмар.

Два раза в этой экваториальной Азии мне было холодно так, как никогда не было холодно в морозной России: на парусной гонке в Индонезии, когда мне почти целый пришлось провести на паруснике в одной майке, и в глиняном доме заминдара, куда вполз туман.

Среди ночи мне нужно было сходить в туалет, я встал и вышел в туманный лабиринт, чуть ли не на карачках, изо всех сил сдерживая позывы и тыкаясь наугад в этом тумане в какие-то двери, ограждения. В итоге я не смог ничего найти, вернулся обратно в комнату и пописал из окна в пруд, извернувшись как змея.

Утром заминдаровы сыновья повели меня смотреть деревню. Я полностью растворился в сказочном тумане. Туман был густейший, видимость – метра два-три. Внезапно из тумана выплыла корова и так же внезапно уплыла. Потом показалось чье-то красное сари. Женщины плыли в том же сказочном измерении. Пробираясь по пшеничному полю, мы все вымокли, но надо было осмотреть ирригационную систему. Вода выкачивалась мощным насосом и дальше шла по канавкам к каждому отдельному полю. Деревня потихоньку просыпалась, и в глубине тумана загорались костры – очаги пламени, на котором скоро будут готовиться завтраки. Глиняные хижины были влажны и источали холод. Кое-где на них были налеплены коровьи лепешки, которые уже иссушило солнце и сделало пригодными для протопки печек. Людей становилось больше. Деревня просыпалась.

Да, они жили в той нетронутой сказке, которую давным-давно придумали индусы, великая религия хинду, раскрасив своих богов и сделав их творцами и водителями человеков. Ничто не смогло разрушить эту сказку, ни одна из катастрофических волн ни ХIХ, ни ХХ столетий. Страна Бенгалия чуть припадала к земле, но летела в открытом космосе…

«Династия за династией падает; индийцы, афганцы, монголы, маратхи, сикхи, англичане – все по очереди становятся господами Индии, а деревенские общины остаются без перемен. Во времена волнений они вооружаются и укрепляются: вражеское войско проходит мимо, деревни собирают скот, загоняют его внутрь своих ограждений и пропускают неприятеля, не трогая его. Если их начинают грабить и разорять, и сила противника неодолима, деревня разбегается по дружественным деревням; когда пронеслась военная буря, все возвращаются на место и принимаются за прежние занятия. Даже если в течение ряда лет страна подвергается разорению, так что деревни делаются необитаемыми, крестьяне все же, как только опять водворяется безопасность, в конце концов, возвращаются на старое место. Может быть, даже целое поколение проживает в изгнании, но следующее поколение непременно вернется. Сыновья займут место отцов, вновь будут занятые те же места для деревень, те же земли будут заняты потомками тех, кто ушел при разорении… Это единение деревень Индии, каждая из которых представляет из себя особое маленькое государство, больше, чем что-либо другое способствовало тому, чтобы сохранить индийский народ среди всех глубочайших волнений и перемен, которые он пережил, оно в высокой мере способствовало тому, чтобы сделать жизнь его счастливой и дало ему в высокой мере свободу и независимость». Т.Манро, губернатор Мадраса, конец XIX века.

Мне некуда было деться в этом ледяном доме, кроме как опять залезть в постель в самом начале рабочего дня. Позор больному доктору! На нашу кровать подсаживались пациенты, члены многочисленной семьи заминдара, которых надо было лечить. Доктор был бодр и свеж. Я свернулся калачиком и мучительно пытался вырвать еще часок у сна. Но меня постоянно отрывали, потому что я должен был ассистировать доктору. Мне было очень стыдно. Но я все равно забирался под одеяло, заходясь в кашле.

Заминдаровы взрослые дети обладали хорошим либидо. Я не помню, чем они болели. Все они были немного больные, самую чуточку. Доктор всем прописывал гомеопатические шарики. Но самые прекрасные были заминдаровы внучата – взяв меня за руку, они проводили-таки меня до туалета по многоходовым хитросплетениям дома.

Так или иначе, доктор оправдал свою командировку в финансовом смысле.

То есть, таким хитрым способом заминдар-народный-кровопийца оплатил-таки лечение (точнее консультации) всех бедных мусульманских импотентов.

Мы вкусно поели, потом я всех сфотографировал, а доктор нашел в саду заминдара растение, обладающее антираковыми свойствами. Его мы тоже сфотографировали.

Франсуа Бернье в своих «Путешествиях по Империи Моголов» (1656-1668) тоже писал: “Египет представлялся нам во все свои эпохи как самая прекрасная и плодородная страна… но знание, что я приобрел в Бенгалии во время двух посещений этой страны, склоняет меня полагать, что то, что приписывалось Египту, по праву следует отдать Бенгалии”/

Сев на телегу, мы снова поехали лечить бедных. Вокруг стоял бесконечный кинофильм Кубанские Казаки, расцвет сельского хозяйства и деревенской жизни. Блядь, подумал я, сюда надо вообще не пускать всех этих докторов и христианские миссии, запретить лечить этот народ, запретить все химиопрепараты! Но я окончательно скопытился. Доктор дал мне аюрведическую микстуру от кашля на основе люцерны, и я, закурив свой табачок, зашелся в таком кашле, что чуть не сблевал эту микстуру, и через несколько минут меня охватил реальный жар. Я даже не смог доиграть с парнями в бадминтон. Кто-то подхватил мой рюкзак, меня посадили на заднее сиденье мотоцикла – и вот мы уже на железнодорожной станции. Сев на поезд, я выпил чашечку чайку, которую принес разносчик, завернулся в свой индонезийский сарунг и всю дорогу протрясся от температуры.

Приехав в родной отель, я встретил Субаса, который сказал: опять приехали шопинг-туристы из Бангладеш и твоя комната занята. Но есть хорошая комната наверху, она только не убрана, но жили там очень хорошие люди.

Когда мы пришли в нее, я увидел такой разгром, словно там пировала банда батьки Ангела: прямо на скомканных одеялах валялись обертки сникерсов, горы грязной посуды были сложены прямо на полу, валялись газеты, молочные бутылки, окурки в стаканах, все было жирным и грязным.

— Очень хорошие люди жили тут, — сказал Субас. — Ты не смотри, что все так грязно. Ложись куда-нибудь, я завтра уберу.

Я был так болен, что не мог уже ничем парировать.

Продолжение

На Главную блог-книги "Список кораблей"