Начало – здесь. Предыдущее – здесь.

Итак, мне не только срочно нужно было ехать на конференцию врачей-натуропатов, но и говорить речь. Махмуд Эйч сказал: нужно сказать небольшую речь, врачи должны понять, чем ты занимаешься…

Я побежал к себе в номер и стал судорожно перебирать все свои английские материалы. Так, нужна самая общая картина… в принципе, все и так понятно: рак они лечить не хотят, им важны цифры продаж химиотерапевтических препаратов, над людьми они издеваются, травят народы мира химиотерапией и радиотерапией, монопольно назначают цены на свои беспонтовые таблетки, проникают в госучреждения благодаря взяткам и инвестициям, работают с правительствами и прессой.

Я понимал, что если эти доктора – биомедики, противопоставляющие себя аллопатическому истеблишменту, то они давно уже все это пережевали и переварили… Это я понимал. Все это им известно. У них пикник к тому же. Хотят ребята расслабиться…

Внезапно у меня появился старший менеджер, с виноватым видом он сел на мою кровать и сказал:

– Сэр?

– Какого дьявола? – спросил я, не отрываясь от штудий…

– Моя жена начала рожать… сами понимаете, сэр, мне нужен аванс за будущую неделю, вы уже заплатили за три дня вперед, но мне нужен еще аванс за неделю, потому что срочно надо вести ее в больницу…

Оторвавшись от компьютера, я грозно сказал:

– Денег нет сейчас! У меня срочное дело!!! Мне нужен полный покой!!! Пошел на х.. из моей комнаты! Встань с моей постели!

Менеджер удалился так же, как вошел, с тем же виноватым видом. Мне стало его жаль, он был из той же породы Коровиных, безответных и потусторонних, что и весь ихний миллиард… Но какого хрена он садится на мою постель? Почему не чувствует субординации? Как же я их распустил… Жена рожает! У них у всех то кто-нибудь помирает, то рожает, и всем «дай денег». Как же они меня замучили!

Покой был нарушен. Я даже спустился к ним в холл и проорал: КОГДА Я ЗАНИМАЮСЬ, ВЫ ВСЕ ДОЛЖНЫ МОЛЧАТЬ… МНЕ НУЖЕН ПОЛНЫЙ ПОКОЙ! И от этого ора мне стало еще тяжелее сконцентрироваться. В Индии вообще нельзя ни на кого орать – себе же хуже. Я вновь спустился к ним и сел рядом с мрачным видом.

— Вы понимаете, мне завтра ехать на пикник биомедицинских докторов, я должен написать речь, а вы вывели меня из себя…

— Давайте мы сходим вам за чашечкой чая, сэр…

…На пикник мы страшно опоздали. Конечно, из-за меня. Я всю ночь просидел над своими обличительными текстами, заснул уже под самое утро и проснулся от того, что Джон Дэниэл пихал меня в бок со словами:

— Василий, доктор уже ждет, пора ехать на конференцию…

Но мне нужно было еще умыться и чего-нибудь сожрать, так что я забежал в ресторан, слопал фиш-карри с такой скоростью, что они, вероятно, заподозрили во мне сумасшедшего, и побежал к доктору.

— Ну где же ты? – доктор был в недоумении. – Пошли-пошли, скорей-скорей, все уже небось разъехались.

Мы взяли такси прямо до станции Ховра, доктор сел вперед, мы с Джоном Дэниэлом и сестрой назад.

— У нас замечательная компания! – сказал доктор, оторвавшись от беседы с таксистом и обернувшись к нам. Он подмигнул мне, покачав головой, и, посмотрев сначала на сестру, а потом на Джона Дэниэла, дал понять: дескать, отличная парочка!

Доктор в упоении своей новой медицинской командой шел сквозь невообразимый хаос человеческий, по железнодорожному вокзалу Калькутты, помахивая дипломатом. На нем был новенький пиджак и белая рубашка. Вокруг разрастался хаос, но он не касался ни меня, ни доктора.

— Как все замечательно! — говорил он. — у меня сегодня отличный день. В нашей фирме появился новый главный директор (это я, здрасьте)! Я являюсь исполнительным директором! А это — и он показывал дипломатом на согбенного монаха Джона Дэниэла, — это наш новый менеджер! А это его новая герлфренд, — и он показывал дипломатом на Сестру в Печальном Красном Сари и заливался от смеха.

Сестра была “очень бедная”. “Бедность” сестры была бездонна. Это было очень несмешно для сестры. Она была такая бедная, что не могла даже возразить доктору и не могла уже даже покраснеть от его шуток, потому что уже истратила весь свой запас внутренней краски.

— Я им давно предлагаю жениться и не понимаю, почему они не хотят.

От невыразимой печали у сестры отвисала губа. Сестра была очень красивая. Но проклятие бедности было сильнее ее красоты.

— У них выраженные либидо! — И Доктор игриво подмигивал, намекая.

И даже на это сестра могла лишь потупить взор.

— Это мои лучшие друзья, — говорил Доктор Муххамед Эйч Рахман, обнимая меня — Сестра и Джон Дэниэл!

Мы вышли на одной из пригородных станций, а потом взяли моторикшу и доехали до места проведения конференции. Это был сказочный участок зеленых джунглей с прудиком, с плавающей в нем облетевшей листвой, в котором, возможно, предполагались даже крокодилы. На длинном накрытом цветной скатертью столе лежали остатки былого пиршества. Нас усадили за стол, всем наложили по тарелке. Я все быстро уплел, так как проголодался, и достал свой листочек. Меня спросили, чем я занимаюсь. Я поднялся с места, сфокусировался на священном и развесистом древе и начал:

— Уважаемые господа. Рад приветствовать в вашем лице соратников. Я занимаюсь предметом политики раковой терапии. Буду краток. Итак.

Влиятельные силы в мировой медицине – или мировом правительстве – препятствуют внедрению в жизнь правильных методов борьбы с раком. Народам всего мира навязываются разрушительные для них методы раковой терапии: химиотерапия и радиотерапия. Это монопольные методы, доходы от которых идут прямиком в фармапромышленность. Раковая индустрия США – это полутриллионный годовой оборот. Она работает в России, и в Индонезии и в Индии и вы все знаете, что все биомедицинские методики находятся в загоне именно потому, что монополия принадлежит американским методам, и правительство уже получило свои отступные, чтобы внедрять в здравоохранение эти и только эти методы. Между тем, их эффективность почти нулевая. И более того, все прогрессивные методики, такие как пищевая терапия, витамин в17, озонотерапия, макробиотика, витаминная терапия Доктора Рата, диетическое голодание и прочая прочая, все это подавлено господствующими силами в здравоохранении. У них налаженный бизнес. Изменить эту ситуацию не можем только мы с вами, работая на местах. Но самое главное препятствие – это существующий патентный закон, согласно которому вся прибыль идет фармопромышленности, внедряющей в раковую терапию свои патентованные химиопрепараты, в то время как простые непатентуемые средства, такие как Лаетрил, витамин С, новейшие средства типа DMSO, все это находится только в руках частных практиков и не может попасть в государственные здравоохранительные органы.

Я присел. Возбужденные слушатели расселись за столом. Кто-то спешно убирал тарелки. Человек представился как полковник индийской армии в отставке, занимающийся пищевой терапией. Это был пожилой, но все еще могучий человек. Он сказал:

— Все правильно. Питанием вы можете скорректировать любую болезнь. Правильное питание – залог здоровья. Вспомните цингу, поражавшую британский морской флот – и простые лимоны, которые свели на нет эту болезнь, когда моряки стали брать с собой на борт мешки лимонов. А до этого цинга считалась демонической болезнью в Европе. Вы это должны знать. Так что любую болезнь, включая диабет, болезни сердца, рак, все можно вылечить надлежащим питанием.

Другой оратор говорил о патентном законе. Его возмущал тот факт, что некоторые аюрведические рецепты, известные в Индии со времен царя Ашоки и Гаутамы Будды, недавно были запатентованы фармапромышленностью. Индусы внезапно проснулись и обнаружили, что патент на их традиционную медицину находится в руках каких-то шарлатанов, а точнее — корпораций. Но в Индии свой патентный закон, и мировые патентные законы на них и распространяются и нет, и тут сложная запутка, которую может распутать только патентный юрист. И Индия всеми силами отстаивает свой патентный закон.

Более всех меня поразил старший оратор. Он говорил так, словно все это происходило вчера или позавчера:

— К нам приезжали греки. Они учились у нас. К нам приезжали Пифагор и Гиппократ. Гиппократ многие годы учился у нас и потом уже издал все свои труды. К нам ездил Александр Великий и перенимал многие наши медицинские практики. Заставлял своих врачей все разузнавать. А теперь к нам понаехали эти белые дяди и учат нас медицине. Они внедряют свои фарматаблетки и неправильные методы лечения. Аюрведа больше не популярна. На нас идет тотальное наступление фармоиндустрии.

Я зачитал им самый важный, на мой взгляд, вывод из книги Гриффина «Мир Без Рака».

«Следовательно — пометьте это для себя — пока существующие законы имеют силу, единственными веществами, которые когда-либо будут “одобрены” для раковой терапии, будут вещества патентованные. Никакое природное вещество никогда не будет юридически доступно для лечения рака или любой другой болезни, пока его источник не сможет быть монополизирован, или его производство запатентовано. Независимо от того, насколько оно безопасно и эффективно, и независимо от того, скольким людям оно принесет пользу, оно всегда будет сведено к категории “бездоказательных” лекарств».

Мы проговорили несколько часов, обмениваясь информацией. Было понятно: правительство всех поджимает. Биомедики сокрушенно качали головами: по всей Индии идет наступление аллопатов, то есть горе-докторов, всем без исключения прописывавших фарматаблетки и антибиотики от простуды, а случае, когда таблетки не работают, решительно заявляющих: «резать к чертовой матери». Мы начали говорить и про спидовую индустрию, но так нам стало горько, что эту тему решили даже не продолжать. Сволочи, блядь! Доктор Рахман был вне политики, и кокетничал с профессором эмбриологии, крупной молодой дамой, достаточно строгой. Я спрашивал: но ведь у вас коммунистическое правительство? А что толку, отвечали доктора, если политика здравоохранения зависит от инвестиций Биг Фарма. Они дают денег – и развивают свою промышленность. Что коммунисты, что капиталисты.

— Есть ли в Калькутте Раковые Мемориалы?

Конечно, есть (они назвали какие и где). Химиотерапия является приоритетной областью развития. Хотя все знают, что никого она не лечит…

Я сказал, что меня поддерживают друзья из Малайзии. Один доктор, с которым я познакомился на Пенанге, так высказался в малайском журнале Фортуна: «Если пациенты обожествляют своих онкологов, это не их проблема. Но если пациенты умирают, то чья тогда вина? Проблема заключается в самой индустрии препаратов США, потому что она контролирует способ медицинского мышления и саму медицину США. Мы повторяем ее крах. Мы просто дублируем ее систему лечения, поэтому наши раковые пациенты умирают, как в Америке, где их убивает коррупция. В Малайзии сегодня 1 из 4 человек имеет рак, но их методами «режь жги и трави» рак не вылечивается, и все об этом знают».

Мы заговорили о коровьей моче, и один доктор сказал, что в Индии нет более мощной потенциально медицины. Вот где зарыто главное оружие Хинду! Мы еще померяемся силами с Биг Фарма!

Они мне дали ссылку на Майкла Адамса, который разместил у себя на самом, наверное, мощном натуропатическом и политическом сайте www.naturalnews.com такое сообщение:

«Раштрийа Свайамсевак Сангх, ведущая культурная группа хинду, разработала в своем исследовательском центре в святом городе Харидваре на реке Ганга, Гау Джал или Коровью Воду, и надеется выйти с ней на рынок в качестве «здоровой» альтернативы Кока-Кола и Пепси-Кола.

Хинду обожествляют корову, в голове которой умещаются все тридцать миллионов богов индуистского пантеона. Корова дает нам многие продукты, но многие хинду пользуются в лекарственных целях ее мочой и фекалиями, приготовленными особым образом в качестве специй.

В некоторых индийских штатах коровье дерьмо и моча продаются в магазинах и лавках повседневного сбыта, вместе с йогуртом и молоком. Аюрведические компании здоровой пищи делают из нее овсянку, зубные пасты и тонизирующие напитки, и утверждают, что это излечивает множество болезней, от болезней печени до рака и диабета. Коровья моча также обладает дезинфицирующими свойствами, в то время как фекалии используются во многих деревенских хижинах как антисептическое средство, которым моют полы.

Сегодня Департамент Защиты Коровы культурологической группы РСС разработал новый напиток на основе коровьей мочи и надеется рекламировать его оздоровительную ценность для более широкого рынка.

Директор компании Ом Пракаш и его команда сфокусированы сейчас на маркетинге, упаковке и, конечно, консервации своего напитка, дабы избежать его прокисания на летнем зное.

Это будет что-то вроде нашей революции. Принятие коровьей мочи в качестве потенциально мощной медицины день ото дня растет, и если она появится на рынке как напиток здорового питания, спрос на него во много раз возрастет. Это докажет и утвердит высочайший статус коровы в индийской культуре».

Да, подумал я, вот это сила древних хинду. Вот это цивилизация! Я уже писал заголовок в русскую газету: «ОБЛАДАЯ ЗНАНИЕМ ДРЕВНИХ ХИНДУ ТЕПЕРЬ ДОЯРКИ КОЛХОЗА БЕСПРОСВЕТ СМОГУТ СОБИРАТЬ КОРОВЬЮ МОЧУ.

НО СМОГУТ ЛИ РОССИЙСКИЕ УЧЕНЫЕ НАДЛЕЖАЩИМ ОБРАЗОМ ПРОВЕСТИ КЛИНИЧЕСКИЕ ИСПЫТАНИЯ ЭТОГО ПРЕПАРАТА?

И СМОЖЕТ ЛИ ОНА ЗАМЕНИТЬ НАМ ЛЮБИМЫЙ САМОГОН И СТЕКЛООЧИСТИТЕЛЬ?»

Напоследок я всех сфоткал, потом мы вошли в шутейное настроение, и я сделал фотографию доктора Рахмана, приставившего слуховой аппарат к Джону Дэниэлу. Очень понравилась мне профессор эмбриологии, вот от нее шли позитивные вибрации. Доктор сказал: и мне она нравится, но, сколько я не старался – она ни в какую. А на что он, интересно знать, надеялся?

Полковник вручил мне какой-то экзотический фрукт, и сказал: в нем высочайшее содержание витаминов. Они обнимались с женой и говорили: а нам очень хорошо. Мы созданы друг для друга. Все это происходило в переполненном вагоне. Уже на перроне мы тепло попрощались и договорились встретиться еще и скоординировать наши планы, устроить что-то вроде учебного семинара для всех, обменявшись знаниями, но я уже уезжал из Калькутты.

Продолжение

На Главную блог-книги "Список кораблей"