НАЧАЛО и ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Спустя годы, когда квартира – пусть не солнечная, пусть не слишком красивая, но все же своя, на Куусинена – пойдет за чудовищные сестрицины должки, после чего у Соньши и поедет крыша (ЧП «Шеломова», смеяться после: «лопата», «разборки», «бабло», «тюрьма», «замочат»), Сана, обреченно упаковывающая книги, наткнется на рассохшийся томик и обнаружит гербарий. Начало восьмидесятых?.. Семидесятые?.. Сколько он пролежал здесь, этот вот лист дуба, к которому и прикоснуться-то страшно, не дай бог, рассыплется? А вон тот, вишневый?.. И клены, клены, конечно – золотистые, оранжевые, зеленовато-коричневые, бордовые, красные: дар напрасный, дар случайный¹… Каждую осень собирала Сана с отцом разноцветные букеты: тут и там стояли они, на кухне и в гостиной, в коридоре и спальне, в вазах настольных и напольных… Если уткнуться носом в страницу, знает Сана, можно успеть на машинку времени.

Вещи, ве-щи, будь они неладны… Обезумевшая мать тряслась больше всего за ф-но; Сана же, оказавшись в полупустой, будто б еще в своей комнатке, встала на крутящийся стул да и потянулась интуитивно к верхним полкам. Детские книжки, ее книжки… Как могла забыть?.. Это ведь то, без чего живешь вполсилы, понарошку, зная, что лишился незримой, но от того не менее мощной, поддержки, явленной самим их присутствием в одном с тобой пространстве – и вовсе не потому, что в детстве ты был якобы счастлив: нет-нет… Сана никогда, за исключением редких моментов, не была счастлива – да и что такое счастье? Вот вспышки… пронзительные его лучи – поначалу ласкающие, а потом неизбежно опаляющие все ту же шкурку, – да, пожалуй… Но и только. (more…)