НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Отец не был трусом, но и не относился, конечно, к тому разряду людей, которые любой жизненный вызов встречают грудь в грудь.

Он именно уклонялся — от принятия важных решений, от борьбы и сопротивления обстоятельствам, а кроме этого, по возможности, — и от всяких сильных впечатлений и переживаний.

Так, подобно боксёру, уходящему от сильного удара в голову, он уклонился от моей матери. Они расстались, когда мне было два года, и с этих пор отца мне заменял дядя Саша: дядя раненый, дядя, приезжающий в отпуск, и позже — дядя, вышедший в отставку и умирающий.

Уклоняющийся отец уехал в Москву, где занимался изобретением каких-то приспособлений для секретной военной техники. В институте его ценили за неожиданный блеск идей и относительную безвредность. Он много пил и куролесил, но от настоящих похмельных буйств — уклонялся.

Отец был членом партии, и на собраниях (как я узнал позже) вёл себя, ни в чём не изменяя своему характеру — то есть отмалчивался. И это в полной независимости от того, требовалось ли осудить или, наоборот, похвалить или одобрить кого-либо. Я полагаю, в эти минуты он думал о своей полной книг коммуналке и о закуске в холодильнике “Донбасс”.

Отец был остроумен и лёгок в общении, и за это его любили, не относясь при этом к нему особенно серьёзно. Ни о чём, что по-настоящему волновало его, он никогда не говорил в присутствии чужих ему людей, а близких у него было совсем немного. Серьёзен и мрачен он становился также, когда бывал сильно пьян.

Странно, что бабушка (Новосильцева) говорила о нём: “Алёша был хороший, внимательный и благородный от природы. Но он был такой безалаберный и часто так грубо шутил и незаслуженно обижал людей…”.

В нём, несомненно, присутствовало чувство собственного достоинства (носившее, правда, немного странный характер), и была в нём способность к безрассудным поступкам. По рассказам матери, он мог перепрыгнуть через стол, уставленный бутылками, залезть по водосточной трубе на четвёртый этаж или под сильным морозным ветром пройти по перилам моста, на головокружительной высоте висевшего над обледенелой рекой.

Однако способности на обыкновенный мужской поступок, я думаю, в нём не было. Стоило его безрассудствам вызвать какую-либо серьёзную проблему, он уклонялся.

Была в нём и ещё одна заметная особенность. Она состояла в том, что никогда ни одного дела он не умел довести до конца. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ