У подножия Минус-сердца, словно снег, сыпались обрывки папье-маше: это перевернутая пирамида высотки выдирала уголками своего основания клочки из мягкого подбрюшья бумажного неба Серого Города. По краям мостовых и на решетках сточных канав собрались уже целые ворохи бумажной пыли – как будто тополиный пух.

Принц наклонился и чиркнул зажигалкой, которую Олакрез специально выманила у Барсука: даже если легких нет, курить все равно тяжело бросить.

К Принцу незамедлительно подошел человек в выцветшем целлофановом пальто и сказал сквозь усы басом: «Ты чего это тут хулиганишь? Какой номер?»

После секундного раздумья Принц ответил со смешком: «Наш телефон всегда един, горит – звоните ноль один».

Куцая шутка произвела свой эффект: человек в сером словно завис, выполнив недопустимую команду. Принц уже было собирался рвануть дальше по направлению к входу, но тут к ним подошли еще двое.

Эти были гораздо крупнее, и явно матерые. На их полиэтиленовых шинелях были погоны с вороными звездами, а лица скрывали глубокие пиковые козырьки. От них шибало страхом, горьким, как гастарбайтерский пот. Усатый в плаще, глянув на них, вышел из своего ступора и поспешил растечься по асфальту, словно жидкий терминатор на обратной перемотке.

– Пойдешь с нами, – сказали матерые хором, и взяли Принца под локти. И он пошел, потихоньку. Жидкий в плаще собрался в дворнягу, затвердел и, поскуливая, побежал к себе в караулку.

Принц посмотрел на одного, потом на другого провожатого.

– Вы из какого отделения? Представьтесь, пожалуйста, – попытался он качать права, вспомнив, как его не раз принимали на родине.

Не делая попыток как-то стеснять его движение, но и не отпуская, двое козырных молча вели его вперед. За ними, едва слышно шурша, волочились по земле чешуйчатые хвосты.

У самого парадного Первый негромко и как будто даже беззаботно промолвил:

– Пройдем-ка через черный.

– Почему не через парадный? – возразил немного оскорбленный Принц.

– Через парадный только на 9 мая ходят, это ж ежу понятно, – так же беззаботно ответил Второй, и сплюнул сквозь полупрозрачные зубы.

Принца посетило странное чувство нереальности: голос второго в точности, до малейшей интонационной черточки, повторял модуляции голоса первого.

– Мы омонимы,– словно прочитав его мысли, как первую страницу паспорта, сказал Первый.

– Гвардия закона, – эхом завершил фразу Второй.

– А-а, – только и смог ответить Принц.

Они завернули за угол пирамиды, и Принц увидел небольшую металлическую дверь, обитую черной кожей. Ручка на двери была автомобильной – как на каких-нибудь стареньких «Жигулях». Нажав ручку, Первый распахнул дверцу и знаком пригласил Принца войти.

– Оставь одежду, всяк сюда входящий, – с ухмылкой сказал Второй.

Принц послушно скинул свой маскарадный целлофановый костюм, в котором он был похож на одного из рядовых жителей гетто.

– Ну, проходи… Принц! – хохотнул второй, и нагнул ему голову, чтобы тот не стукнулся о низкую притолоку.

В огромном, как зал вылета в «Шереметьево-2», фойе, было немноголюдно. Только кое-где, прячась за мраморными колоннами, сновали туда-сюда по стеночке черновики с бумагами под мышкой – маленькие людишки с серыми, как вторичная бумага, лицами, испещренными морщинами, родильными чернильными пятнами и другими исправлениями.

Посреди зала стоял большой стол, за которым сидела голая секретарша в армейских сапогах. Перед ней на столе лежал сотовый телефон-раскладушка в золотом корпусе, инкрустированном брильянтами.

– Чаю с лимоном, кофе, секс? С молоком, сахаром? – проговорила она скороговоркой.

– Отставить, Катюша! – хохотнул Первый. – Это задержанный, а не член комиссии, сколько ж можно путать?!

– Виновата, – опустила тяжелые от туши ресницы смутившаяся Катя.

– Ну, мы твоей виной потом займемся, – заметил Второй. – А пока звони. Нам к Самому надо.

– К Нему?! – заволновалась Катя.

– К нему сАмому, – отрезал Первый и, сменив тон, добавил доверительно, – Приказ был передать в собственные руки. А без звонка нельзя, он нам всем головы поснимает.

Катя пожевала губами в серой помаде и, раскрыв телефон, нажала длинным накладным ногтем единственную клавишу. Клавиатуры на телефоне не было.

– Серго Воронович, простите за беспокойство, – пролепетала она, – тут омонимы какого-то принца доставили, просят аудиенции…

Она послушала телефон, потом сказала: – Так точно, Серго Воронович, – и закрыла раскладушку.

– Принца на Седьмое небо, – сказала она. – Посадите в лифт и выметайтесь, так и сказал.

Первый лязгнул на нее зубами так, что секретарша отпрянула. – А ты и рада передать! Пошли, сердешный…

И они направились к лифту. В стену фойе был вморожен вниз головой человек в целлофановой одежде. Его мужественное лицо выражало крайнюю степень страдания. С дымящейся поверхности барельефа что-то капало, словно человек потел сквозь толщу льда.

– Шпион-перевертыш, – пояснил Первый в ответ на удивленный взгляд Принца.

– А почему вниз головой? – не понял Принц.

– Я же говорю – перевертыш! – гаркнул Второй, и у Принца отпала охота спрашивать.

Пришел пустой лифт. «OSIRIS» – прочитал Принц эмблему фирмы-производителя.

– Ну, давай! – подтолкнул Принца Первый.

– А какой этаж нажимать? – спросил Принц.

– Никакой! – хохотнул Второй. – Тут не ты кнопки нажимаешь. Тебе одна дорога: на Седьмое небо, в Задушевный кабинет.

– На корм свинкам, – пробормотал Первый, и похлопал Второго по плечу, – Пошли, брат! Катюша, наверное, заждалась…

Принц зашел в лифт, и его двери моментально захлопнулись. Вспыхнул невыносимо яркий свет, и Принца телепортировало на последний этаж, где его уже поджидал Ворон.

Trackback URI | Comments RSS