– Так вот, я расскажу, что бывает с пай-мальчиками и пай-девочками. – Дед откусил большой кусок яблочного пирога и сделал страшное лицо. После небольшой паузы, в течение которой полосатая кошка запрыгнула ему на колени, Дед продолжил:
– Сначала они слушаются маму с папой и бабушку с дедушкой, каждый день делают уроки и чистят зубы перед сном…
– И уши, – вставила Олакрез.
– И уши, – согласился Дед. – А им за это пекут яблочные пироги. Ты, наверное, знаешь, что по-другому яблочный пирог называют «яблочный пай».
– И шею, – добавила Олакрез.
Дед с сомнением посмотрел на нее. – Что?
Олакрез сделала объясняющий жест, с полным ртом, и пробубнила, – Перед сном. Шею моют.
– Да, – сообразил Дед, – в обязательном порядке. Да они вообще ванну с пеной принимают перед сном! Такие чистоплотные, сил нет. А еще никогда не кладут локти на стол, представляешь? И не клянчат карманных денег. И не дерутся с другими детьми! И хорошо учатся в школе. В общем, потом они становятся такими, как яблочный пирог – сладкими и мягкими. Представляешь?
– Ага. – Олакрез понимающе кивнула. – Уж я-то видела пай-детей! В гостях у маминой сестры, которую папа с мамой в шутку называли «стерильной».
– Я называю таких «мак-дети», – вставил Принц.
– И знаете, что? – продолжал Дед.
– Что? – Олакрез смотрела на него большими глазами.
– А то, что в черный день родители съедают их за ужином. Р-раз! Как кусок яблочного пая! Всё до крошки. Вот что бывает с пай-мальчиками и пай-девочками.
Принц нахмурился.
– А что это за черный день такой?
– Это как бы праздник наоборот, – сказал Дед. – Серые люди на него еще деньги откладывают. Чтобы повеселиться, когда нам придется туго. Так и говорят: отложу, дескать, эту монету на черный день, а придет он – достану.
– А когда бывает черный день? – с тревогой спросила Олакрез.
– Ну, это для всех по-разному, – без особенной уверенности ответил Дед. – Я еще точно не знаю. Но вообще-то, почти любой день – черный, это можно в календаре посмотреть.