Протиснувшись через остервенело толкавшуюся толпу, Олакрез пробкой вылетела на открытое пространство и чуть не столкнулась лбом с широченным человеком в черном трико, который стоял, опершись на лопату. Ее сразу поразили безумные волосатые мышцы, которыми зарос человек. От силача шел пар. Они встретились взглядами: в небесно-голубых глазах гиганта мерцал дымок тяжелой тренировки.

– Простите, – неуверенно начала Олакрез, страшно заинтригованная, – чем это вы здесь занимаетесь?

– А вы как думаете, девушка? – тяжело дыша, проговорил атлет. – Фигурным копанием.

– Как это? – спросила Олакрез.

Человек с недоумением посмотрел на нее, потом сделал неопределенный жест рукой, и вздохнул, выпустив целое облако пара.

– Фигурное копание – наш любимый народный спорт. Так всегда наш тренер – то есть, тьфу, дирижер, говорит! Нас по телевизору всегда показывают перед комической передачей…

– Вы в тюрьме сидели? – не поняла Олакрез, – зачем вам передачи?

– Ты деревенская, что ли? – прищурился силач. – Ну, смотри, вот например, можно просто большую яму выкопать, – он почему-то воздел глаза к небу, – но это неинтересно.

Олакрез кивнула, хотя ей небо никогда не казалось «просто большой ямой».

– У нас – спорт, сечешь? – продолжал силач. – То есть, искусство. Я – первая лопата в оркестре. Мы вот только что с ансамблем выкопали «Евгения Онегина». И «Тараса Бульбу» в придачу.

– А зачем их откапывать? – изумилась Олакрез. – Чего им в земле не лежится?

Силач отмахнулся.
– Да нет, ты не поняла. Пока мы не выкопаем что-нибудь, этого как бы и не было, понимаешь? Ну. Сама лучше посмотришь. Мы после антракта «Щелкунчика» копать будем…

Атлет выглядывал кого-то в толпе, бесновавшейся вокруг. – Хм. Если, конечно, режиссер опять к цыганам не сдернет. Ну где же он, черт побери!

Тут к нему подскочил низенький человек с усами, сунул в руки белое махровое полотенце с красной надписью «ТРОПС» и снова исчез в людской каше.

– А если сдернет? – поинтересовалась Олакрез.

– Если сдернет? Ну, тогда, конечно, репетиции опять не будет, – сердито проговорил атлет, с остервенением растираясь полотенцем. От такого жестокого обращения его кожа стала красной. Олакрез подумала, что перед ней – типичный дьявол из преисподней: мускулистый, красный и совершенно погруженный в свое ремесло.

– О, так это только репетиция, – разочарованно проговорила она.

– Ну конечно, репетиция. – Силач сосредоточенно высматривал в толпе своего дирижера, нервно крутя в руках лопату. – Помирать – и то годами тренируются люди… Приноровиться надо…

На слове «приноровится» Олакрез вспомнила, что Принц пошел на поиски Ворона, и поспешила проститься с артистом, который уже и не обращал на нее никакого внимания.

Trackback URI | Comments RSS