Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха:
— А что, папа, 37-й год и, правда, был?
— Трудно сказать, сынок. Но, точно, — будет!

Это, конечно, анекдот. А вот обращение самоназванного Конгресса интеллигенции России к Президенту РФ Владимиру Путину в День памяти жертв политических репрессий 30 ноября уже вовсе не анекдот. Тем более, в тексте этом прямо указано:

— Современная Россия движется по тем же рельсам, которые привели страну к катастрофе 37-38 годов. Мы должны сделать все возможное, чтобы остановить этот поезд времени.

Не больше – не меньше. Да еще остановить время! Признаки надвигающейся катастрофы государственного террора перечислены – это убийство Бориса Немцова, нападение на Алексея Навального неких активистов с зеленкой, дело Кирилла Серебренникова и, наконец, покушение на убийство журналистки «Эха Москвы» Татьяны Фельгенгауэр. Путин, как видели миллионы телезрителей, спокойно и подробно разобрал практически все перечисленные «ужасные приметы нашего времени» и посоветовал не паниковать и по каждому из дел дождаться либо окончания следствия, либо открытого суда.

Многих людей его ответ вполне удовлетворил. Но, думается, не тех представителей интеллигенции, что сами объединились в вышеназванный Конгресс и уже от имени всей мыслящей и совестливой России ставят крайне тревожный диагноз обществу и власти. Ведь они прямо указывают на царящую в стране обстановку ненависти, натравливания на инакомыслящую либеральную общественность радикалов любых мастей со стороны государственных СМИ и, прежде всего, популярных телеканалов. Подписали петицию, опубликованную в «Новой газете» около 40 человек, среди которых Людмила Алексеева, Лия Ахеджакова, Леонид Гозман, Лев Пономарев и другие небезызвестные лица, годами и десятилетиями не сходящие со страниц газет, либеральных сайтов и, кстати, столь презираемых ими центральных каналов ТВ. А чего хочет совесть этой нации?

Требования просты. Во-первых, способствовать установлению в стране сильной оппозиции, а во-вторых, закрытия пропагандистских программ на государственном телевидении. По первому пункту перед Путиным группа подписантов ставит задачу непосильной тяжести. При всем желании и старании Владимиру Владимировичу ну никак не удастся вернуть не только всенародную любовь (да и была ли она вообще?), но даже часть искреннего уважения к большинству авторов послания. Уж очень всем хорошо известны сии персональные пенсионеры российской либеральной тусовки, даже не пытающиеся скрыть свой живой интерес к западным грантам и остаткам внимания со стороны тамошних СМИ и некоторых политиков. А самим укреплять авторитет трудно – возраст не тот.

Второй пункт обращения куда конструктивнее и значительнее. Он говорит об истинных целях и намерениях наших правозащитников и либералов – закрыть пропагандистские программы на государственном ТВ. Лично у меня, рядового телезрителя, тоже немало претензий к формату и содержанию передач таких ведущих, как Дмитрий Киселев и Владимир Соловьев. Но я не настолько либерал, чтобы требовать их закрытия. Да и фабрикой вражды и ненависти назвать их творения постеснялся бы. Да, длинно. Да, часто скучно, а то и нудно, до бесконечности. Но ненависть? Вряд ли. Или Конгрессу интеллигенции хочется, чтобы лично к ним, и близким по духу и взглядам СМИ относились, как к покойникам: или хорошо, или никак.

Короче, хочется такой публике, чтобы Путин вернул им «святые 90-е» годы. Но не вернет ведь, не сможет, даже при всем желании. А сами, между тем, пугая ужасным 37-м годом, ведут себя в точном соответствии с логикой тех, кто сводил тогда личные и политические счеты с оппонентами, конкурентами по службе, а то и соседями.

Допустим, главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов поведал городу и миру, что после покушения, заметим, явно нездорового психически Бориса Грица, на его заместителя Татьяну Фельгенгауэр, он распорядился «эвакуировать за границу не менее, чем на полгода» ведущую радиостанции Ксению Ларину и потребовал от следователей по делу о покушении допросить журналистов «ТВ-24». Некоторое время назад они подготовили и дали в эфир сюжет «Эхо Госдепа», и потому, мол, причастны к подстрекательству, прямым результатом чего и стала попытка убийства Фельфенгауэр со стороны прибывшего из Израиля Грица. Выходит, тому Татьяна чисто телепатическим способом житья не давала со своими настойчивыми сексуальными домогательствами, а тут еще российское телевидение нагло влезло в черепную коробку бедняги, сформировав у него мнение уже о сугубо вредоносной ее политической деятельности. Вот и случился трагический когнитивный диссонанс. Пусть следователи разберутся и, не мешкая, привлекут к уголовной ответственности по статье о подстрекательстве УК РФ виновных журналистов. Этого требует Венедиктов.

А между строк при этом читается – не сделай они требуемого, раструбит он тогда на весь мир, что правоохранительные органы тоталитарной России покрывают убийц и террористов, направляемых Кремлем и Лубянкой. Вот вам и материал для новых санкций Запада. А кто распутал весь клубок заговора? Венедиктов распутал. И потому надо выдвинуть его на Нобелевскую премию мира за борьбу с тоталитарным режимом.

И действует он в точном соответствии с большевистской логикой борьбы с неугодными оппозиционерами, что возобладала в 30-х годах прошлого века. Хотя сам себя считает либералом из либералов, а Сталина и его методы, говорит, что ненавидит. Однако обратимся к исторической аналогии.

1 декабря 1934 года психически неуравновешенный мелкий партслужащий, к тому времени безработный, Леонид Николаев застрелил руководителя Ленинградского Обкома партии, второго человека в ЦК ВКП(б) Сергея Мироновича Кирова. В основе преступления лежал личный мотив (жена нападавшего до этого была секретарем у Кирова в Смольном), неудовлетворенные карьерные амбиции и ярко выраженная неврастения. Делу, благодаря «обстановке ненависти и нетерпимости» со стороны якобы зиновьевской оппозиции, к тому времени уже давно разгромленной, тем не менее придали абсолютно политический уклон. Надавили на следствие, в результате чего появился некий «ленинградский центр» оппозиции. И уже 29 декабря было расстреляно 14 человек, включая самого Николаева.

Кроме того, «кировское дело» дало старт новым карательным мерам при ведении политических процессов. Следствие по ним не должно было превышать 10 суток, обвинение арестованным вручалось не раньше, чем за день до суда. Сам суд можно проводить без участия сторон, например, адвокатов подсудимых, а смертные приговоры приводить в исполнение немедленно после их вынесения. Апелляции не принимать.

Вот чего хочется Венедиктову и иже с ним. Грица бы уже поставили к стенке, так как прошло больше 10-ти дней после нападения, а с журналистами ВГТРК плотно бы работали следователи, готовя им суровый приговор.

А тогда по «кировскому делу» еще до 1937 года десятки тысяч людей были осуждены, отправлены в ссылку или расстреляны. Из них многие ленинградцы, представители как раз интеллигенции и так называемых «бывших», никогда в партии не состоявших и с политикой вообще дел не имевших.

Уже при Хрущеве, после реабилитации невинных жертв, организацию покушения на Кирова, исходя из политической конъюнктуры после развенчания культа личности Сталина, стали приписывать самому вождю. Работали комиссии, которые никаких следов и улик данной версии не нашли. Так завершился второй поворот «кировского дела».

Третий поворот его произошел в годы перестройки. Опять создали комиссию, которая вновь не откопала никакого личного участия Сталина в организации убийства «Мироныча», как в свое время называли руководителя ленинградских коммунистов. Другое дело, Сталин и его окружение воспользовались ситуацией, чтобы окончательно разгромить оппозицию, уже физически, а заодно и тех, кто стоял, как говорится, рядом или даже только мог стоять.

Но политическая целесообразность позднего советского времени, когда уже начали крушить СССР и искали этому оправдание, требовала опять, чтобы было доказано именно личное участие Сталина в убийстве. О чем тогда и заявил недвусмысленно председатель комиссии по расследованию преступлений сталинского периода и реабилитации пострадавших А.Н. Яковлев. Он даже в «Правде» огромную статью по этому поводу написал. Так и утверждал, что к делу нельзя подходить с узко юридических позиций – надо делать выводы, исходя из логики всей порочной политики, заданной Сталиным в 30-е годы. Сам он, вроде бы, и не направлял револьвер Николаева, но создал ту атмосферу нетерпимости и ненависти (привет либералам наших дней), что привела к гибели его ближайшего соратника. Сталин, как всем понятно, для достижения личной власти никого не жалел и все приносил в жертву, утверждал А.Н. Яковлев. Ставил, таким образом, жирный крест не только на истории, но и будущем Советского Союза.

Уже в начале 2000-х годов было окончательно установлено, что роковой выстрел в Смольном никем не спланированная операция, а результат трагического стечения обстоятельств и действие обиженного неуравновешенного одиночки.

Как видим, некий, уже четвертый поворот нового «кировского дела» предлагают Венедиктов и компания. Они вновь, как это было в октябре 1993 года, требуют, не мешкая, «раздавить гадину» в лице своих политических оппонентов. Пользуясь при этом удачно подвернувшимся Грицем и разыгрывая комедию на фоне, слава Богу, неудачного покушения. Но усилия их не находят понимания ни у власти, ни у большинства общества. А то, дай им власть и возможности воплотить свою кровожадную болтовню в конкретные дела, таких бы дров наломали со своим, уже либеральным, террором! Долго бы все потом собирали щепки. А Венедиктов был бы тогда то ли Сталиным, то ли, скорее, Троцким. Не дай Бог, такое во сне приснится.

Что же касается подстрекательства, то и здесь эта публика в первых рядах, забывая цену словам, бросаясь ими налево и направо.