Двадцать лет назад, 12 июня 1990 года, Первый Съезд народных депутатов Российской Советской Федеративной Социалистической Республики принял «Декларацию о государственно суверенитете РСФСР».

День 12 июня был назначен праздником в 1992 г., постановлением Верховного Совета Российской Федерации. На первых порах этот праздник имел длинное и невыразительное название (от которого веяло политическим занудством): «День принятия декларации о государственном суверенитете России».

Ельцин, избранный президентом 12 июня 1991 г., позднее переименовал полюбившуюся ему дату в «День России». Официально это было закреплено в 2002 году, в списке нерабочих дней, установленных обновленным Кодексом законов о труде.

Появилось и название неофициальное – «День независимости» (название весьма нелепое, о чем мы чуть ниже еще поговорим).

Однако под всеми названиями и при всем внимании властей и СМИ ко дню 12 июня, народ российский не привык отмечать этот день праздничным ликованием.

Ельцин против Горбачева

Борис Ельцин, как известно, был избран председателем Верховного Совета 29 мая 1990 г., на Первом Съезде народных депутатов РСФСР, лишь с третьей попытки – минимальным большинством в пятьдесят процентов плюс три голоса от числа депутатов съезда.

Чтобы утвердиться в роли национального лидера, ему необходим был сильный ход. И этим ходом стала «Декларация о государственном суверенитете РСФСР», принятая через две недели после избрания Ельцина главой ВС. Этот акт формально не отрывал Россию от СССР, но признавал главенство республиканских законов над союзными. То есть российское руководство и сам Ельцин с помощью этой декларации выходили из подчинения руководству Союза и Горбачеву.

Идея неповиновения союзному центру быстро нашла отклик. Она легко овладела умами депутатов, обрела популярность в широких кругах политизированной общественности. Идея оказалась привлекательной и для демократов, требовавших скорейших реформ, и для коммуно-патриотов, скорбевших о Советской России, преданной космополитами-горбачевцами.

Так, консолидировав вокруг себя разношерстный депутатский корпус и общественное мнение России, Борис Ельцин заложил основу своей будущей власти.

К тому времени уже были приняты акты о суверенности в республиках Прибалтики и в Грузии, но с сепаратизмом окраин руководство СССР могло еще как-то бороться (или смириться, по принципу: куль с воза – коню легче). Но вот «Декларация о государственном суверенитете РСФСР» фактически отменяла власть союзных инстанций над сердцевинной частью имперского пространства. Коренная, Россия, в которой обретали силу самовластные правители прежних времен, заколебалась под креслом Горбачева.

За этим последовал пресловутый парад суверенитетов, предопределивший распад СССР. А позднее имели место серьезные покушения на территориальную целостность самой Российской Федерации и две кровопролитные войны, в ходе которых эта целостность восстанавливалась. Такой оказалась цена документа, радостно принятого народными избранниками 12 июня 1990 года, в день, который мы официально считаем праздником.

Выбор наименьшего зла

Вполне закономерен вопрос: что произошло бы, если бы идея государственного суверенитета России в 1990 г. не получила необходимой поддержки? Такого рода сценарии вполне могли бы реализоваться, если бы, например, во главе демократизированного Верховного Совета РСФСР оказался не Ельцин, а деятель, вполне лояльный к союзному руководству.

Горбачев в любом случае не удержался бы у власти надолго и сменился бы лидером, способным действовать решительно и жестко, защищая исторические завоевания советского народа. Опираясь на Россию, такой вождь попытался бы удержать разбегающиеся республики под властью Москвы. В результате почти наверняка вспыхнула бы целая серия кровавых конфликтов, типа тех, которыми сопровождался распад Югославии, но в кратно увеличенных масштабах. Попытка в очередной раз сплотить Союз нерушимый обернулась бы для несчастной Руси новыми жертвами и новой реставрацией диктаторского режима – в той или иной форме.

Допустим, однако, возможность политического чуда – трансформации СССР в демократическое государство федеративного типа. Например, представим, что реализовался проект Союза Советских Республик Европы и Азии, представленный в 1989 году романтиком Сахаровым. Теоретически это можно было сделать, своевременно признав независимость беспокойных народов Прибалтики и Закавказья.

Российские автономии с республиканским и областным статусом по сахаровскому проекту должны были стать союзными республиками, равноправными с Российской республикой, которая, таким образом, утратила бы значительную часть своей территории.

При этом российские природные ресурсы, скорее всего, оставались бы в ведении союзных властей, и доходы от их использования шли бы на общегосударственные нужды, а также для подтягивания уровня жизни в беднейших республиках. На развитие российской глубинки, на возрождение российского села, на решение демографических проблем русского народа оставался бы минимум (как и при власти коммунистов-интернационалистов).

Со временем, под воздействием демографических и миграционных процессов евразийское союзное государство стало бы азиоевропейским по этнокультурной и духовно-религиозной самоидентификации большинства населения. Историческая Великая Россия трансформировалась бы в нечто вроде демократизированной и окультуренной Золотой Орды, где русский народ превратился бы в национальное меньшинство, со всеми следствиями такого положения.

Так что двадцать лет назад Россия избрала для себя скверный, некомфортный путь в не безоблачное будущее, избежав маршрутов гибельных, ведущих к провалу в небытие. В этом смысл и значение «Декларации о государственной независимости РСФСР».

Поэтому день 12 июня все же может считаться праздничной датой. Но праздник этот отдает горечью.

Независимость – от самих себя?

В социологическом опросе, проведенном Левада-Центром год назад, 44% россиян высказали мнение, что 12 июня отмечается «День независимости России».

Между тем, из школьного курса истории известно, что Московская Русь стала независимым государством еще в 1480 году, когда Иван III отказался платить дань и выдержал противостояние с ордой хана Ахмата на Угре. С той поры наша страна независимость не теряла.

Массовое заблуждение, касающееся названия дня 12 июня, свидетельствует не только о незнании истории нашими гражданами. Кто-то вбросил это заблуждение в средства массовой информации, и с тех пор оно там циркулирует, переходя из одной публикации в другую, а потому выглядит как достоверный факт для аудитории, привыкшей доверять осведомленности работников СМИ.

Признание 12 июня 1990 года днем начала независимой российской государственности равнозначно утверждению, что Советское государство не является предшественником современной России. Советский период (или даже всю предыдущую российскую историю) можно, в таком случае, отбросить, очернить без угрызений совести, отдать на откуп разноплеменным фальсификаторам.

Кому это надо? Очевидно, примерно тем же, кому необходимо год за годом заваливать книжные прилавки небезвредной макулатурой, типа псевдоисторических опусов Резвуна-Суворова.

Не переводятся на земле Русской русофобы, а также те, кто любит Россию, как Владимир Ульянов-Ленин и Валерия Новодворская – очень странной любовью, с признаками садизма.

Текст подготовлен для «Частного Корреспондента»