Начало ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Итак, Казобон тоже, вроде, пережил инициацию. Следуя путем Бельбо, сошел с ума, стал мыслить почти, как господин Алье. А как же? Тут у Эко все правильно, целиком соответствует нормативному представлению о том, как должно быть. Эко написал отличную редакторскую прозу, текст склеенный из чужих кусков. Как и План героев «Маятника». И апофеоз всего – отсутствие некоего изначального сообщения, тайны, карты, рукописи… По сути, той же самой рукописи, которая сгорела в конце романа «Имя розы». Некоего послания. Рукопись должна быть уничтожена. А Булгаковский Воланд еще что-то там бубнил насчет «рукописи не горят». Это они, наверно, у посвященных не горят, а так – за милую душу. Если текста изначально не было, то – почему бы ему и не сгореть?

Во всех романах Эко происходит уничтожение текста, смысла или его носителя. В «Имени розы» сгорает вторая часть «Поэтики» Аристотеля, считающаяся то ли давно утраченной, то ли вовсе ненаписанной. В «Маятнике Фуко» гибнет Бельбо, а смысл извлекаемый из его рукописей Казобоном, оказывается легковесной подделкой. Сам Казобон ничего не успевает (да и не хочет) записать (хотя повествование вроде бы идет от его лица). Смысл Плана под благовидным предлогом скрывается. В других романах Эко происходит примерно то же самое.

«Остров накануне» кончается словами: «Автор неизвестен, – тем не менее, должна была произнестись фраза. – Почерк хороший, но видите сами, выцвел и не читается, листы свалялись от грязи, их уже не разлепить. Что до содержания, я тут посмотрел. Маньеристские экзерсисы. Сами знаете, как писали в семнадцатом веке… Эти люди без души». Название романа из жизни современных журналистов, который Эко все писал, а потом бросил, говорит само за себя – «Нулевой номер». Роман «Баудолино», целиком построен на говорении героя, в каковом говорении он пытается выговорить некую тайну, которую печенкой чувствует, но не осознает. Этой тайной оказывается то, что он убил своего названного отца и хозяина императора Фридриха Барбароссу. Но правда ли это? Доверять тотальному лгуну Баудолино – то же самое, что верить Крискому лжецу. Последняя глава этого романа о человеке-тексте недвусмысленно называется «Баудолино больше нет».

Но ладно там романы. Даже лекции по семиологии (которые Умберто Эко впервые выпустил все в том же знаменательном 1968 году) получили в печати название «Отсутствующая структура». Нет, я понимаю, почему Эко так назвал эту книгу. Но надо же понять и то, почему она именно так называется. Надо отличать рациональные соображения автора, дающего название книге, от побуждений некой внутренней инстанции, которая подсовывает ему конкретные слова. Эта инстанция настоятельно требует, чтобы структура (как органическая связь целого, а не просто формальное членение текста) отсутствовала. То есть – чтобы неизвестный текст Аристотеля был сожжен, чтобы создатели Плана погибли, а сам план оказался ничтожной фикцией. Установка Сверх-Я Умберто Эко в чистом виде такова: живой смысл должен быть уничтожен.

Но как это сделать лучше всего? Да погрузить сообщение в информационный шум, в котором и не разберешь, что было сказано. Вот перед нами длинный роман, в котором автор пишет то-то и то-то. Из предыдущих моих постов отчасти можно понять, что там на семистах страницах у Эко написано. Я выделил некую канву. То ли это самое, что хотел сказать Эко? Не знаю. Да меня это особенно-то и не интересует. Мало ли как можно понимать текст мэтра? Сейчас я процитирую абзац из чего-то вроде послесловия «От переводчика» к роману «Баудолино», написанный Еленой Костюкович, переводчицей Умберто Эко. Костюкович имеет возможность постоянно советоваться с автором, знать его мнения по разным литературным вопросам. И в первую очередь – касающимся его текстов. Так вот в этом своем послесловии «От переводчика» к «Баудолино», написанном через несколько лет после выхода «Маятника», она пишет следующее:

«В «Маятнике Фуко» многочисленные diabolici (для русского перевода было выдумано слово «одержимцы»), любители выискивания тайных смыслов истории, конспирологи и конспироманы, толкователи священных книг, неспособные разглядеть за мелкими и часто бессмысленными сходствами, поражающими их воображение, те смыслы, которые по большей части просты и не требуют герменевтики, — все эти герои выступали «антигероями». Эко достаточно ясно развернул острие сюжета против орд «одержимцев». Готовя публикацию «Маятника» в 1995 г. на русском языке, можно было надеяться, что роман будет воспринят как весомое отрицание ненаучного, мистически-невежественного подхода к мировой истории, который процветал и процветает среди российских дилетантов. Однако случилось то же, что в свое время на Западе: Умберто Эко после выхода в свет «Маятника» получил сотни восторженных откликов от разных тамплиерских и сходных с ними сект. А в русском Интернете ироничное слово «одержимцы» оказалось принято на вооружение (без всякой иронии) сатанистами на их сайтах. «Маятник Фуко» поклонники черной магии восприняли на ура. Видно, против извращенной логики «вечного фашизма» (этот феномен Эко разбирает в одноименном эссе, рус. перевод в кн. «Пять эссе на темы этики». СПб., 1998) нет просто-таки никакого приема».

Интересно, не правда ли? Одержимцы видят в тексте что-то свое, а Елена Костюкович (едва ли не с подачи самого Эко) объясняет, что это все глупость. Мол, эти люди, неспособные разглядеть те смыслы, которые по большей части просты и не требуют герменевтики, – просто козлы недорезанные и даже какие-то фашисты. Обидно, честное слово, клянусь. Это чего же наши diabolici неспособны разглядеть? Тех банальностей, что ли, на которые я чуть выше указал? Да ладно вам. Надо верить в людей и в чудеса мира. Мир действительно полон всяких таинственностей и совпадений, которые вдруг сами собой начинают обильно выскакивать, достаточно только потянуть за любую ниточку. Иногда получается забавно.

Ну вот, например, как интересно тасуется колода. Я заинтересовался темой «ДНК Христова и Рейх Иудейский» после того, как прочел на Осьминоге рецензию Ивана Севастьянова на роман Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик» (а рецензия называлась «Провокатор Штайн»). Моя «ДНК Христова» основывается на книге Майкла Байджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна «Тайна святой крови и святого Грааля», которая оказалась связана с «Маятником Фуко», который, естественно, перевела Костюкович. А переводчица Елена Костюкович является героиней романа «Даниэль Штайн, переводчик». Каждую часть своего романа Улицкая заканчивает письмом к Костюкович, возлежащей у ног Эко. Делится мыслями, плачет в жилетку, надеется на поддержку (во всяком случае посылает на прочтение каждую часть и благодарит за помощь в работе). Как все-таки тесно связаны агенты международного Осьминога! Нет, тут не заговор, а общие темы. Вот, например, Улицкая в своем романе сравнивает свою религиозную позицию христианствующей иудейки, проповедующей возврат к чистоте еврейской веры Иисуса, с атеистической позицией Костюкович:

«Хорошо вам, атеистам. Единственная мера всему — собственная совесть. В вашей католической Италии церковь всегда победительная. Потом, ничего не поделаешь, на Западе церковь слита с культурой, а в России — с бескультурьем. Но вот ведь как забавно: культурные итальянские атеисты — Умберто Эко, еще десяток-другой и ты, самоитальянка — современным католичеством брезгуют, прекрасно понимая при этом, что если католичество вычесть из вашей изумительной культуры, ничего от нее не останется. В России церковь гораздо слабее сцеплена с культурой, она гораздо больше связана с примитивным язычеством. Тут все антропологи мира вцепятся мне в задницу — как я смею недооценивать языческий мир! Но все-таки, если использовать способ вычитания — интересно посмотреть, что останется в России от самого христианства, если вычесть из него язычество…»

От Христианства, как веры в бога евреев, действительно – ничего не останется. Да нам и не надо. Только очень специфическим людям нужна религия, в которой поклоняются фетишу, обусловленному социально-культурным комплексом закосневшего в своей национальной ограниченности народа. Который, однако, благодаря великолепному пиар-ходу с христианством, сумел овладеть умами многих народов, лишить их самобытности, деформировать душу и даже, если верить книге Майкла Байджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна «Тайна святой крови и святого Грааля», стать королями европейских стран, а теперь еще претендовать на пока несуществующий престол Единой Европы. Верить авторам этой книги, конечно, не обязательно, но понимать, что ее идеи, как и идеи «Штайна», берут начало из одного осьминожьего источника, – вовсе даже не вредно.

Но вернемся к «Маятнику Фуко». Я говорил, что Умберто Эко исходит из внутренней установки: текст, несущий некую информацию, должен быть уничтожен. В «Маятнике» эта информация касается Плана. На зерно смысла, из которого этот План должен вырасти, навешивается груда бессмыслицы, под которой оно совершенно теряется. Методы сокрытия смысла могут быть разные. В частности, и нагнетание банальностей о том, как Бельбо пережил инициацию, и что из этого вышло. Но спрашивается: какое отношение имеют эти надуманные переживания к той первоначальной информации, из которой вырос План? Да никакого. Конечно, психологическая конституция Бельбо может определять тот или иной вариант сокрытия первоначальной информации за потоком информационного шума, те или иные особенности Плана. Но сам-то План начинается с совершенно конкретного события, которое описано здесь.

Но в двух словах повторю: в редакторском кабинете Бельбо перемешиваются листы рукописей одержимцев, фразы из этих рукописей Бельбо заводит в электронную машину, названную именем великого еврейского философа Абулафии, и Абулафия выдает важную и ценную информацию: «Иисус – основатель королевской династии Франции». Смысл этой информации в том, что Европой должны править потомки царя Давида (в сефироте которого и кончается «Маятник Фуко»). Эту информацию, посланную Осьминогом через книгу «Тайна святой крови и святого Грааля», а потом еще и через компьютер Абулафию, можно обсуждать. Например, так, как я это делаю: откуда это пошло, почему, кому это выгодно, что из этого получится? Можно обсуждать и как-то иначе. Можно посмеяться над этой липовой информацией. Можно ее просто игнорировать. А можно, сделав ее стартом романа и Плана, тут же начать забалтывать, как это делает Эко. Но тогда возникает вопрос: почему он так делает? Не умеет иначе? Или просто по какой-то причине считает нужным мутить чистую воду?

Клянусь могучим Сверх-Я синьора Умберто, тут что-то не так! В душу закрадывается мучительное подозрение, что разные агенты (щупальца) Осьминога по-разному смотрят на прекрасную идею тысячелетнего Иудейского Рейха в Европе. Не знаю, может быть, мы получим облегчающее разрешение этих осьминожьих загадок после того, как наконец, почитаем отрывки из книги Майкла Байджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна «Мессианское наследие». Посмотрим.

Бедет продолжение темы «ДНК Христовой»