Начало темы здесь. Начало «Боевых вирусов» здесь. Предыдущее здесь.

Вирусное нападение

Любой правительственный пиар направлен на стабилизацию общества. По крайней мере так должно думать правительство, практикующее пиар. Потому что (считает оно), если людям позволить на каждом шагу учить правителей, как надо управлять, любое государство неизбежно в скором времени рухнет. Это нормальная консервативная позиция. А управляемым часто кажется, что правительство делает что-то не то. И многие из них стараются этому противостоять. Это тоже нормально. У каждой из противостоящих сторон свои средства и методы. В чем же разница методов регулярного пиара и медиапартизан?

Рашкофф говорит: «Простейший способ отличить медиавирус от старого доброго трюка пиарщиков – это определить, упрощает ли он вопрос, сводит его к эмоциям, или, напротив, делает его устрашающе сложным. Вирус всегда заставляет систему, на которую нападает, выглядеть запутанной и непостижимой, какой она и является на самом деле. Прием чрезмерного упрощения и отвлечения внимания безнадежно устаревает после атаки медиавируса».

Однако и сам медиавирус может быть эффективен только в том случае, если способен отвлекать внимание. Отвлечение внимания от чего-то и внедрение этого чего-то в информационное пространство, а в конечном счете и в сознание человека – это и есть главное свойство информационного оружия. Оно должно быть устроено так, чтобы отвлекать внимание от… В случае оборонительного оружия пиара – от сути проблемы, которую стараются скрыть. В случае наступательного оружия медитавирусов – от заряда, который должен взорваться. Рашкофф объясняет:

«То, что позволяет медиавирусам распространяться, часто никак не связано с опасными идеями, скрытыми у них внутри, – оболочка может служить приманкой. Более того, силы пиара часто начинают войну с оболочкой вируса, не успев понять его внутренней природы. Их попытки маргинализировать оболочку лишь помогают вирусу распространиться еще шире. Пламенный текст рэпера АйсТи «Убийца полицейских» стал знаменитым только благодаря попыткам, фигурально выражаясь, «затушить» его. Мемы внутри этого медиавируса не поддались маргинализации, так как был затронут вопрос «рокцензуры», имевший вполне самостоятельное значение».

То есть красивая или кричащая оболочка вируса служит как раз для того, чтобы общество могло заглотить спрятанный в ней мем, чтобы мем смог распространиться до того, как появляется возможность его обезвредить. Оболочка защищает концепцию, то есть – заряд, который должен взорваться. Оболочка – это нечто вроде технологии стелс, позволяющей бомбардировщику скрыться от радара. Короче, оболочка хорошо сконструированного вируса позволяет его мемам распространиться прежде, чем они будут опознаны и уничтожены. Но при этом надо помнить, что собственно средством доставки медиавируса являются сами медиа. И они же – питательная среда для стремительного размножения мемов, которые «используют в своих интересах тенденцию современных медиа реплицировать все, что отражает или пропагандирует принципы их собственного функционирования; так мемы обезвреживают еще одну тактику пиара».

Оно, конечно, забавно следить издалека за тем, как звезды медиабизнеса дурачат (или выполняют заказ) своих нанимателей, впаривая аудитории программу «Как стать педерастом» под видом безобидной детской передачи. Но это становится совсем не забавным, когда здесь, в России, включаешь телевизор и видишь нечто подобное. И уж совсем нехорошо, когда наблюдаешь вирусную атаку, замешанную на крови. Ведь что такое убийства Политковской, Литвиненко, Гонгадзе, Ямадаева, Яндарбиева и прочих, и прочих? Это разные варианты вирусных атак, подхваченные и тиражируемые медиасферой. И кто-то извлекает из этого пользу, набирает очки в информационном сражении. Обычно нам неизвестно, кто убил и с какой целью. Может быть, специально для создания медиавируса, а может быть человек был убит по каким-то совершенно посторонним причинам, но убийство тем не менее было использовано для информационной атаки. Суть дела от этого мало меняется: трупы используют в информационных войнах в качестве оболочек для мемов.

Но, собственно, это касается и любого терроризма. Ведь он давно стал явлением информационным. Современные террористы не просто взрывают каких-то врагов, они используют взрывы для создания информационных поводов. Теракт – это лишь оболочка медиавируса, а мем – это то, что потом обсуждают (тиражируют) массмедиа: какая-то идеология (обычно: долой), какие-то требования (отпустите наших братьев из тюрем), неспособностей властей предотвратить теракт (Буденновск), непрофессионализм спецназа, из-за которого погибли заложники («Норд-Ост»), провокация межнациональной резни (Беслан) и так далее.

Думаю, ясно, что информационный вирус – это не только порождение эпохи медиа. Медиа – только современный способ доставки, тиражирования, усиления воздействия. А структура вируса – оболочка и мем – не изменилась с тех пор, когда средством доставки были обычные слухи. Любой анекдот построен по принципу вируса. Но разбираться с этим – огурцов не хватит.

Продолжение темы — здесь