Содержанием мирового кризиса является война смыслов – экзистенциальная схватка разных концепций будущего мироустройства. И если раньше такая схватка чаще проявлялась в форме вооружённой борьбы, то сегодня она проходит преимущественно в форме финансово-экономической войны. Непосредственно боевые операции являются только обеспечивающими главные сражения на товарных, валютных и фондовых театрах военных действий. В СМИ для прикрытия сущности этот процесс получил имя – мировой финансовый кризис.

Участниками мировой финансово-экономической войны могут быть только крупные региональные экономические блоки. Исключение составляет финансовая олигархия, но и она имеет места приписки и приложения капитала. Поэтому объявленный курс на интеграцию России, Казахстана и Белоруссии с целью создания Евразийского экономического союза – стратегически верный ход. А ускорение интеграции по чиновничьей линии – верный признак экстренной мобилизации в угрожаемый период перед войной.

Стремление мобилизовать как можно больше сил и средств вполне естественно. Интеграция происходит в рамках Евразийского экономического сообщества, куда, кроме названных стран, входят Киргизия и Таджикистан. Год назад Киргизия заявила о намерении вступить в Таможенный союз – ныне Единое экономическое пространство (ЕЭП). С её окончательным включением у ЕЭП появляется общая граница с Таджикистаном и возможно его присоединение.

Здесь важно геополитическое расположение Киргизии и Таджикистана. Оба государства входят в зону ответственности Центрального командования США. Перед выводом войск из Афганистана американцы интенсивно договариваются с радикальными исламистскими группами. Задача – создать в Средней Азии зону непрерывных боевых действий с лицом «исламского экстремизма». Проявленная цель – диверсионными актами перекрыть пути подачи нефти и газа из Прикаспийского региона своему главному противнику – КНР, а также России. Не проявленная цель – сохранить контроль над производством и маршрутами доставки афганских наркотиков, поскольку они наряду с золотом являются важнейшим оружием финансово-экономической войны и обеспечивают скрытую часть устойчивости доллара США как всемирной валюты. Основной трафик идёт как раз через Таджикистан, потому-то и «ушли» оттуда в конце концов российских пограничников.

То есть для ЕЭП вопрос стоит так. Либо ускоренно интегрировать Киргизию, а затем, возможно, Таджикистан, снизив общий темп интеграции (поскольку здесь, как в альпинистской связке, скорость определяется самым медленным) и получив проблемы, подобные тем, которые наблюдаются в Европейском союзе. Либо отказаться от интеграции, и тогда окончательно потерять двух союзников и уж точно получить на границе с ЕЭП полный набор: военные базы США, гражданскую войну, поток беженцев, инфильтрацию экстремизма, рейды диверсантов. И тот и другой варианты угрожают всему проекту Евразийского союза. В шахматах это называется пат.

Но политика это не шахматы где два игрока, что пытается навязать всем З. Бжезинский, а скорее игра в карты, где играют несколько игроков. Надо двоичную схему перевести в троичную, и тогда, как минимум, можно не проиграть. Конечно, этот регион интересует и Турцию в части тюркской составляющей, и Иран в части арийской (таджики родственны персам), но это региональные игроки. А третьим стратегическим игроком, кроме России и США, в Средней Азии является Китай. После гибели СССР Китай, в соответствии с решением ЦК КПК о переносе своих стратегических границ за пределы национальной территории, считает Среднюю Азию зоной своих стратегических интересов. Это и было де-факто оформлено созданием Шанхайской организации сотрудничества.

Проявленный интерес КНР – обеспечить себя поставками углеводородного сырья из Прикаспия на случай военной операции США против Ирана с блокадой Персидского залива и, возможно, Малаккского пролива. Если в древности самым ценным ресурсом был шёлк, откуда и пошло название Шёлковый путь, то сегодня это нефть и газ. Кстати, исторически Великий Шёлковый путь как раз проходил по территории южного Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Узбекистана, Туркмении и далее. Охраняли тогда эту часть пути войска китайского императора. Ещё в 2010 году НОАК провела учения по переброске крупных войсковых соединений на дальние расстояния – это не что иное как подготовка к взятию под охрану среднеазиатских действующих и строящихся нефте- и газопроводов в Китай.

Не проявленный интерес – сохранить «серый» таможенный канал поставки китайских товаров в СНГ через Киргизию. Этот канал после закрытия Черкизовского рынка в Москве стал основным, и его годовой объём оценивается примерно в 15 млрд. долларов США. С присоединением Киргизии к ЕЭП он будет перекрыт.

Снять угрозу «хаотизации» Средней Азии можно с участием третьего игрока – Китая, которому эта «хаотизация» также угрожает. Для этого необходимо в рамках ШОС создать структуру и процедуру согласования совместных финансово-экономических операций ЕЭП и Китая. В КНР планированием всех стратегических операций, на всех товарных, валютных и фондовых фронтах занимаются не министерства (экономики, финансов, торговли) или Народный банк Китая, а соответствующая структура Генерального Штаба НОАК под общим руководством Заместителя Начальника Генштаба.

Аналогично у нас этим должны заниматься военные профессионалы, обученные в Академии Генштаба искусству стратегии. Военное прикрытие интеграции в ЕЭП обеспечивает Организация Договора о коллективной безопасности. Поэтому в структуре ОДКБ необходимо создать специальный центр по планированию финансово-экономических операций.

А поскольку выше уровня финансово-экономической войны идёт война смыслов (в т.ч. война концепций), для концептуального сопровождения интеграции необходимо в структуре Администрации Президента России создать Управление по интеграционной политике и ввести должность Помощника Президента России, осуществляющего общее руководство деятельностью этого Управления.

Валерий Феликсович Муниров, председатель Совета Института ЕврАзЭС
Записка в Инстанцию
№ 18/11-04-12